Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
– Ему трудно идти…
– Для него это честный обмен…
– Ему тревожно…
– Для него это честный обмен…
– Ему темно…
– Для него это честный обмен…
– Ему опасно…
– Для него это честный обмен…
– Но…
– Для него это честный обмен…
– …Дьявол побери твою душу, ты не расслышал бы там из-за лязга и грохота даже цеп Оскара. Не расслышал бы, голуба…
– Нет ли писем от Бриана Младшего?..
– Благослови тебя Бог, голуба, ну конечно, человеку, который готовится в священники, больше делать нечего, кроме как писать письма в выселки на болотах. И почтальону больше приключений…
– А Нель на сколько-то слегла, Томас?..
– Ревматизм, голуба, ревматизм. Она встала вечером, когда я свалился…
– Она всегда была благодетельной женщиной, Томас…
– И я всегда то же самое говорил, Джек, что она была сердечней, чем Катрина…
– Бог накажет нас за все, что мы говорим о соседе нашем, Томас…
– Дьявол побери твою душу, у соседей тоже острые языки, голуба. Не будь она такой сердечной, она не предложила бы заплатить ни за крест Катрины, ни за трех детей Патрика, чтоб отправить их в колледж. Кстати сказать, сдались им эти колледжи. Вот погляди на меня!..
– Из всех денег, какие попадали ей в руки, не было ни пенни, что не пошел бы на доброе дело, Томас…
– Правда твоя, голуба. Я и сам частенько говорил себе, что, получи Нора Шонинь деньги по этому завещанию, она бы не просыхала ни единого дня в году…
– Бог накажет нас за все, что мы говорим о соседе нашем, Томас. Между нами с Нель никогда не звучало слова грубее “не дури”…
– Дьявол побери твою душу, голуба, она ведь выплакала по тебе целый ящик больших белых платков. Как есть выплакала, голубушка. Не говоря уже о прорве месс, какие она заказала за упокой твоей души. Люди говорят, она отдала нашему священнику двести фунтов прямо в руки, я уже не заикаюсь о том, сколько разослала священникам повсюду…
– Потыраны Господни, ведь сказал же Бриан Старший: “Уж если священники не поставят Сына Мужика повыше на райскую лестницу и не дадут ему хорошего пинка, чтоб он взлетел вверх, тогда уж я и не знаю, кто это сделает”…
– Дьявол побери твою душу, сын Черноножки, ты об этом и половины не знаешь. Ты и в пол-уха не слышал то, что они говорили про мессы. Мессы за душу Джека, за душу Баб, за душу Катрины…
– Милосердием сколько ни делись, оно не уменьшится, Томас…
– Вот в точности так и говорила Нель. “Удивительно, какую кучу денег ты отдаешь на помин души Катрины” – говорил я ей, когда мы обсуждали все это. “Добром за зло, Томас Внутрях”, – отвечала она…
– Бог накажет нас за все, что мы говорим о соседе нашем, Томас. Несчастная Катрина ничего не могла с этим поделать. Бедняжка терзается из-за того, что над ней нет креста…
– Дьявол побери твою душу, голуба, ты ведь и в пол-уха не слышал, как они рассуждали про кресты. Крест Катрины был готов и оплачен, но когда ты умер, Нель и Патрик решили, что отложат крест Катрины, пока ее и твой не поставят вместе…
– Потыраны, разве не сказал Бриан Старший, мол, неудивительно, что в мире такая неразбериха, если сколько денег разбазарили на старые камни…
– Дьявол побери твою душу, сын Черноножки, ты и половины всего этого не слышал. Уж не знаю, какая мне польза от этой их болтовни про кресты. Одни кресты с рассвета до заката и с ночи до утра. Человеку и капельку портеру выпить нельзя без того, чтобы не вспомнить про кресты. По собственной полоске земли не пройти, чтоб не показалось, что на каждом поле кресты. Когда я переселился к Патрику Катрины, там и вполовину не было столько разговоров о крестах. Очень им нужны…
– …Qu’il retournerait pour libérer la France…
– …А потом туда. А потом обратно. Ни дня не случалось, чтобы я не выпивал по крайней мере двадцать пинт…
– Ну их к Богу в душу, твои двадцать пинт! Я вот выпил дважды по двадцать пинт и еще две…
– Честное слово, голуба, доктор, которого привезла ко мне Нель из Яркого города, сказал, что это выпивка Пядара Трактирщика сократила мои дни. Так и сказал, голуба. “Клянусь душой, дружище, – говорю, – что это доктор велел мне пить”. – “Какой еще доктор?” – “Наш собственный доктор, награди его Бог! – говорю я. – Честное слово, дружище. Дочь Пядара Трактирщика тоже его слышала. Если вы мне не верите, зайдите к ней на обратном пути. Только, по-моему, доктор ни в чем не виноват, дружище. Я ведь пил всегда, и никакого вреда мне от этого не было. Но, клянусь душой, по-моему, дружище, во всем виноват священник. Дьявол побери твою душу, но я думаю, что мне от него вовсе никакой помощи не было”.
– Не нужна ли тебе какая-нибудь духовная помощь, Томас Внутрях?..
– Бып-быып, дочь Кольма Старшего. Бып-быып! Милая, приятная беседа…
– Как видно, и у священника не вышло помочь…
– У священника не может не выйти. У священника все выходит. Ты еретик…
– …Клянусь дубом этого гроба, Джек Мужик, я дала фунт…
– Бог накажет нас, Кити…
– …Наследство! Только из-за наследства Баб Падинь Томас Внутрях так и не получил свою пенсию…
– Сам виноват. Выпивка от него никуда бы не делась, да только Томас решил перетащить свое брюшко к ней поближе. А для Нель это наследство сплошная удача. Купила себе автомобиль и шляпу с павлиньими перьями…
– О! О!..
– Уж мы такого повидали! Наследство всегда помогало выживать людям из Баледонахи. Что, как не оно, – не крапива же. Женщины, что еще вчера с трудом перебивались с кочерыжки на кочерыжку, назавтра красуются в шляпах и кружевах. Тем хуже для них: совсем скоро в эти шляпы куры яйца понесут…
– У жителей Баледонахи было такое упорство, что они могли дойти до края света, а то и до границ владений самого дьявола, чтобы получить наследство. А вот если голодранцы из твоей деревни покидали свои пригорки, то сразу начинали тосковать по вшам…
– А что ты скажешь про жителя нашей деревни, у которого, когда его хоронили, был всего один шиллинг!..
– Жителя нашей деревни обыкновенно с одним шиллингом не хоронили, но если подобное случалось, значит, ему же на пользу. Такой был парень основательный, пока не получал больших денег. И вот с тех пор и Бог и человек только и видели его, что с глупой битой рожей. Разве не так? Спорю, без битой рожи ты такого не видал…
– Если тебе набьют морду, это еще не так глупо. А вот глянь, молодой паренек из Сайвиной Обители – мой родственник – получил состояние и ничего лучшего не придумал, кроме как взять и свернуть себе шею. Тут уж иначе и не скажешь: ничто на белом свете такому не подходит, вот только пойти и шею себе сломать…
– О, ты еще не видел этого шута горохового из Озерной Рощи! Какая-то старая карга в Америке оставила ему пару тысяч. Не успел чай Джуан Лавочницы всосаться ему в желудок, как он очутился в Дублине и купил там себе автомобилище, здоровенный и черный, как мастиф. Встретил какую-то вертихвостку, которая там слонялась, и привез ее с собой. Правда, она у него тут недолго задержалась. От рева мотора у нее случилось расстройство желудка, и она опять уехала слоняться. Автомобиль прозвали Штопаное Дно. Не сойти мне с этого места, если он мог проехать хоть дюйм без помощи целой бригады местных лоботрясов и бездельников, которые его толкали!
– Я даже вывихнул лодыжку!..
– Толкали они его до ближайшего паба. Там он стоял до заката, а потом его толкали обратно. Колеса и железки от него в конце концов оказались у Придорожника. Но гудок у него был могучий!..
– Да, и у автомобиля Нель Падинь тоже…
– Особенно когда она проезжала мимо дома Катрины…
– Божечки!..
– Клянусь душой, для мотора, купленного на наследство, он гремит и грохочет на славу…
– Может, Бог даст, скоро здесь будет Гитлер…
– А из наследства Старого Леса у конторы Мануса Законника ни гроша выжать не получилось. Он мне сказал в тот день, как я зашел к нему, чтобы привлечь Придорожника к суду за кражу моей кияночки…
– …“Накроется Уолл-стрит медным тазом, как это уже бывало, – говорит он, косясь на топор. – Если все выйдет из колеи, я потеряю еще одно наследство, как оно уже бывало…” “А мне-то какая забота, Томашин, – говорит Катрина, которая там присутствовала. – Если все рассыплется в прах, тогда с таким же грохотом рухнет и наследство Нель”…
– Жена Придорожника получила солидное наследство…
– Так вот с чего у нее такой шикарный дом…
– Нет, не с этого. Это с моего торфа…
– Как раз тогда я провернул удачный ход со страховкой. Сам Придорожник и его старшая дочь…
– Я продал его сыну комплект “Complete Carpenter and Mechanic”…
– Клянусь душой, как говорится…
– Наследство свалилось на него, как раз когда дочь Пядара Трактирщика увела его в зал…
– Старый Учитель получил наследство…
– Так что у Билли в докторах недостатка не будет…
– О вор! Заноза чубатая!..
– …Ты врешь! Вовсе не из-за наследства Одноухий Мясорез зарезал меня…
– …Этот малый не мог себе позволить заплатить за сорок две пинты! Человек, у которого так мало земли, что ослу там только задние ноги и поставить! А передние окажутся рядом, уже на земле Куррина… Вот он каков! Толкать автомобиль для этих лоботрясов из Озерной Рощи – одно это у него и получалось…
– И Куррин тоже. Все то большое хозяйство, куда его старший сын хочет привести дочь Придорожника, – это ведь наследство…
– О, разрази ее дьявол! Богом клянусь, если только моя там, наверху, пустит ее в дом!..
– Дочь Придорожника застрахована…
– …Если так обстоят дела, то Катрине очень повезло, что она не получила наследство. Если бы получила…
– Она бы построила два дома, крытых шифером…
– Купила бы два автомобиля…
– Воздвигла над собой два креста…
– И еще две шляпы…
– Как знать, может, и двое брюк бы надела…
– Потыраны, сказал же Бриан Старший, когда сын его дочери отправился в колледж, чтобы стать священником: “Будь эта жвачная скотина жива, она б не успокоилась, пока не заставила бы своего Патрика прогнать жену и самому пойти в священники…”
– Если ты мне расскажешь, Катрина, сколько фунтов было в наследстве, я сделаю для тебя простой подсчет твоей выгоды:
выгода = номинал × время × ставка / 100 %
Правильно, Учитель?..
– В любом бы случае хватило, чтобы выплатить Кити фунт…
– И Придорожнику за трубу…
– И Норе Шонинь за серебряные ложки и ножи…
– О Пресвятая Матерь Божья! Серебряные ножи с Паршивого Поля! Ножи серебряные! О Джек! Джек Мужик! Серебряные ножи с Паршивого поля! Я лопну! Я лопну!..
Войти с помощью соц. сетей: