Педагогика

С педагогами человек встречается в раннем возрасте, когда он практически не защищён от входящей информации и впитывает её, как губка. Именно в эти годы в него закладываются основные программы. Которым он потом слепо следует всю жизнь.

Фактически ребёнок представляет собой кусок глины, из которого можно вылепить всё, что угодно тому, в чьих руках он оказался.

Хорошо сознавая это, каждая национальная элита уделяет самое пристальное внимание действующей в стране системе образования, жёстко контролируя и содержание учебных дисциплин, и технологии закладки их в сознание детей.

Мы не будем здесь рассматривать восточные и азиатские системы образования, а коснёмся только западной модели, которая в 90-х годах прошлого века пришла в Россию и другие страны, ранее входившие в Советский Союз.

В СССР, безусловно, действовала система образования, глубоко пропитанная коммунистическими идеями и материалистическими постулатами. Она загоняла сознание ученика в жёстко ограниченные рамки, выход за которые был мгновенно наказуем. Но при этом детям всё-таки разрешали думать – конечно, в строго определённых границах, но и этого было достаточно, чтобы в будущем запустить процесс развития сознания. Например, обязательным было написание сочинений на разные темы, побуждающие учеников не только описывать полученную из книг информацию, но и оценивать её, выражая собственное мнение.

Ещё детей обучали искусству каллиграфии. Первоклассники 1960-х годов свои первые буквы старательно выписывали простыми карандашами, следуя шаблонам из специальных прописей и строго соблюдая размеры, формы и наклоны письменных знаков. Потом переходили к перьевым ручкам и выписывали буквы уже чернилами, добавляя в нужных местах нажим. В итоге у всех детей вырабатывался красивый почерк, но не только. В освоении детьми элементов каллиграфического письма содержалась автоматическая программа развития сознания. Мы думаем, что мало кто из советских педагогов об этом знал, большинство наверняка считали, что просто помогают детям научиться красиво писать. Скорее всего, не знали о глубинной подоплёке каллиграфического письма и советские чиновники, руководившие системой образования. Однако значимость таких уроков от этого не уменьшалась.

Что же происходило на подсознательном уровне, когда дети брали в руки перо и обмакивали его в чернильницу? Об этом хорошо говорят опыты японских и российских учёных.

Известно, что японцы – наиболее продвинутая нация в области развития техники и инновационных технологий. И естественно, что они постоянно озабочены поиском методик, улучшающих этот процесс. В итоге многолетнего эксперимента японцы выяснили, что качества, необходимые будущим специалистам в области инновационных технологий, вырабатывает именно занятие каллиграфией – оно помогает развитию творческого потенциала специалистов.

С тех пор многие японские компании стали приглашать учителей каллиграфии для занятия со своими сотрудниками, выделяя для этого полчаса в день из рабочего времени.

Искусство каллиграфии хорошо известно и в Китае. Специалисты в этой области утверждают, что «из всех видов произвольных действий акт письма – наиболее сложный и трудоемкий. Положение пальцев, ладони и запястья для правильного обхвата пера, правильное положение запястья и руки в воздухе при письме, движения пером, – всё это не только тренирует мышцы рук и нервы, но и затрагивает все части тела: пальцы, плечи, спину и ноги. Каллиграфические упражнения по своей сути напоминают гимнастику цигун, которая развивает тончайшие мышцы рук, стимулирует работу мозга и воображение. Процесс письма также восстанавливает дыхание.

Каллиграфия заставляет правую мозговую долю чувствовать правильность линий, структуру симметрии, ритм и темп, развивает внимательность, наблюдательность и воображение. Люди, которые изучают каллиграфию, гораздо быстрее остальных воспринимают и запоминают информацию. В процессе такого письма они испытывают расслабление и эмоциональное спокойствие, выражающиеся в равномерном дыхании, замедлении пульса, снижении кровяного давления и уменьшении мускульного напряжения. Улучшаются ответная реакция, способность к дифференциации и определению фигур, а также способность к ориентации в пространстве.

Практические и клинические исследования показали положительное влияние лечения каллиграфическим письмом при поведенческих расстройствах пациентов, страдающих аутизмом, синдромом нарушенного внимания, дефицита внимания и гиперактивностью» [80].

О позитивном воздействии каллиграфии на человеческий организм хорошо знают и российские специалисты. В Санкт-Петербурге уже много лет действует Центр искусства каллиграфии «От Аза до Ижицы», открыта Школа скорочтения и развития интеллекта Schoolford, в основе программы которой лежит освоение искусства каллиграфии. Российские специалисты, имеющие опыт работы с детьми с отклонениями в умственном развитии, утверждают, что после интенсивных занятий каллиграфией у этих детей раскрывались способности к математике, поэзии и искусству. После окончания школы многие из них поступали в лучшие вузы Петербурга, получали гранты на обучение за границей. Некоторым ребятам в итоге снимали инвалидность [80].

К безусловно позитивным достижениям советской системы образования относилось привитие школьникам разных полезных навыков – мальчиков обучали на уроках труда делать своими руками нехитрые изделия из дерева и металлов, девочек на уроках домоводства учили тому, что должна знать и уметь каждая женщина – шить и готовить пищу. Ещё были уроки физкультуры и дома пионеров с многочисленными кружками по интересам, где дети могли проявлять свои творческие способности. И, конечно, внедрение в сознание, наряду с коммунистическими догматами, целого комплекса этических норм поведения в семье и общественных местах.

Педагог при этом был Учителем с бесспорным авторитетом – причём не только для детей, но и для их родителей.

В начале 1990-х годов Советский Союз рухнул, и под его обломками погибли не только мощные промышленные, научные и сельскохозяйственные комплексы, но и вся советская система образования. На смену ей пришла система западная со своими ценностями и технологиями. Все достижения и наработки советской педагогики канули в Лету, а что появилось?

Появился Единый Государственный Экзамен (ЕГЭ), заменивший реальную оценку полученных школьниками знаний игрой в угадайку. Исчезли многие полезные предметы вместе со школьными сочинениями. Сама школа из Храма обучения и воспитания превратилась в учреждение по оказанию услуг, где педагоги вместо обучения стали просто передавать детям информацию.

О том, как под руководством западных специалистов происходил слом советской системы образования, написано немало статей, которые без душевной боли за разрушенные судьбы детей и педагогов читать невозможно. Есть и солидные труды на эту тему – такие, как книга Ольги Четвериковой «Разрушение будущего: кто и как разрушал суверенное образование в России». В ней убедительно показано, как это происходило в рамках процессов глобализации и в интересах транснациональных корпораций, которым нужны не образованные люди, а туповатые потребители.

«Понятно, что никакой национальный суверенитет немыслим без сохранения духовного суверенитета, который, в свою очередь, невозможен без суверенной системы образования, – пишет О. Четверикова. – Кто формирует сознание молодёжи и воспитывает детей, тот контролирует будущее страны. В России образование всегда рассматривалось в единстве обучения и воспитания и понималось не просто как усвоение определённой системы знаний, а как процесс духовно-нравственного становления. Однако наша нынешняя система образования, национальная и государственная по форме, стремительно лишается своего суверенитета.

Сегодня образовательные стандарты в России, как и программы и методы обучения, задаются извне, при этом главный удар наносится по традиционной системе ценностей, которая заменяется абсолютной терпимостью. Именно в этом смысл той „Стратегии развитии воспитания России до 2025 г.“, которую сегодня хотят принять в качестве базового документа, определяющего нормы и стандарты воспитания. Официально объявленная как программа патриотического воспитания, она в реальности призвана утвердить мировоззренческий и нравственный релятивизм, являющийся основой для формирования „инновационного“ поколения, вписывающегося в потребности глобального рынка труда. „Стратегия“ эта – никоим образом не самостоятельный документ, а лишь воспроизведение программы, разработанной десятки лет назад в центрах, далёких от России» [81].

О том, насколько преуспели в России на ниве «просвещения» ставленники транснациональных корпораций, говорят опросы старших школьников и выпускников современных российских школ. Вот итоги одного из них, представленные педагогом Натальей Романовой:

«Я работаю с подростками на краткосрочных десятидневных курсах.

Мои ученики – это ученики старших классов питерских школ. Иногда попадаются школьники из других городов – из Москвы, например – их специально привозят к нам на занятия.

Социальный срез – средний класс, дети законопослушных граждан, твёрдо стоящих на ногах. Обучение – 10 занятий – у нас стоит, как средняя зарплата по Питеру.

В конце каждого курса, на 10-м занятии, мы проводим письменный опрос учащихся, где они отвечают на самые элементарные вопросы: как звали последнего русского царя, назови столицу Белоруссии или Эстонии, кто написал „Песнь о вещем Олеге“, с кем была ВО война и когда, назови три музыкальные группы и т. д.

При этом учащимся говорится, что это небольшой тест на кругозор (в смысле на интеллект, – приходится уточнять, так как далеко не все знают, что такое „кругозор“). Да что там какой-то „кругозор“ – подавляющее большинство старшеклассников обнаруживают обескураживающую непросвещенность не только в реалиях окружающего мира, но не понимают смысла самых, казалось бы, обычных и простых слов.

В старшей группе из 15 человек (возраст 14–16 лет) только двое знали значение слова „иждивенец“, остальные отвечали на вопрос, кто это такой, так: „воин“, „непослушный“, „тот, кто живет один“, „человек, который иждевал“, „кто не подчиняется законам“, „кто сбежал из тюрьмы“, „кто нанялся к бандитам“, „кто рано встаёт“, „брет“ – именно так – „бретсумашчего“ или просто „не знаю“ – ставить прочерки вместо ответов им было запрещено.

Я уже писала, что почти никто из школьников не понимают слова „навзничь“ (на просьбу придумать словосочетание с этим словом пишут „дождь пошел навзничь“, „пришёл навзничь“ и т. д.), практически никто не знает слов „кумачовый“, „пунцовый“, „бирюзовый“, „толченый“, а вчера выяснилось, что так же точно практически никто в старшей группе, прошу заметить, не знает, что означает слово „попадья“.

На прямой вопрос „кто или что это такое“ в ответ было напряженное молчание – пришлось предложить варианты ответов. Одна выбрала ответ „жена попа“, остальные отвечали так: „это прорубь на реке“, „яма на стройке“, „след от пули“.

Причем второй вариант про яму выбрали сразу шесть человек. Ни один, внимание, ни один человек не смог объяснить значение слова „амбразура“. Ответы: „это когда вскрывают письма и посылки“, „это клетки в зоопарке“, „старые ненужные машины“, „это когда стреляют сразу много кто“.

О том, кто последний русский царь, мнения разделились: большинство считает, что это „Петор первый или третий“, чуть меньше, что „Иван Грозный“, кое-кто, что какой-то „Добрыня“ (справедливости ради отмечу, что за „Добрыню“ проголосовал учащийся из средней группы – 12 лет, шестиклассник).

Абсолютное большинство, то есть все без исключения, не знают, кто написал „Песнь о вещем Олеге“. Этот вопрос задаем и средним, и старшим – разницы нет никакой, хотя 6–7-е классы должны были бы знать – у них это программное произведение, классе в пятом было. Все как один делают большие глаза, по аудитории идет обеспокоенный шорох, и у всех выражение лиц такое, будто их спрашивают, кто изобрёл атомную бомбу. Вчерашние ответы (кроме „не знаю“): „крестьянство“, „нестер Летописец, «какой-то писатель», «композитор Великий», «музыкант», «никто», «церковные люди», «Виктор Цой».

Ни один из средней группы (12–13 лет) никогда не слышали слово «пресса», а уж выражение «желтая пресса» и тем более. Оно попалось им, когда был словарный диктант.

Я увидела, что один из них пишет вместо «пресса» – «кресо», и спросила, понимает ли он, о чем речь. Оказалось, что, не зная этих слов, он не так услышал и не стал думать, что же это такое. Когда я спросила, он напрягся, подумал и смущенно пробормотал: «Растение, наверное, дерево какое-то… не знаю!» Тут выяснилось, что все остальные тоже не знают, хотя написали правильно.

В старшей группе ещё есть такой вопрос: «Мандельштам, Коллонтай, Бабель – кто из них женщина?». Разумеется, эти фамилии все слышат в первый (и, скорее всего, в последний) раз в жизни. Хотя часто попадаются люди с «рыжей ветки», а там есть улица Коллонтай, но это ничего не решает: про улицу-то они, может, и слышали, но не в состоянии соотнести одно с другим. Поэтому отвечают наугад, и, разумеется, самый популярный ответ: женщина – это Бабель.

Эти три фамилии звучат для них как полная абракадабра, хотя читаются внятно, громко и в полной тишине. Всё равно в их транскрипции они выглядят так: «Мандель Штамп», «Майдельшталь», «Манданштан», а вчера наша картотека пополнилась вариантом «Миммельштой».

Есть миф, что, мол «дети» («детишки» даже, можно сказать), зато хорошо разбираются в новых системах коммуникаций и так далее. Увы, дальше социальных сетей, приложений и игрушек дело не идёт, и для многих, очень многих найти в Интернете нужную информацию – большая проблема, а иногда и правильно выйти на нужный адрес группы ВК не в состоянии.

Мы заметили, что на вопрос «Кто изобрел социальную сеть Фейсбук» сами они ответить не могут, нужны варианты ответов. Из вариантов предлагаем: Цукерман, Цукерберг, Цукерсон или Цискаридзе? И что вы думаете? Что уж на этот-то вопрос все знают ответ? Как бы не так. Отвечают наугад и как попало.

А вот наши вчерашние приобретения: наряду с Цукерсонами и Цукерманами вчера у нас появился (в группе 6–7-х классов) Сукер сон и Цыцкариджа. Авторы этих ответов (и других тоже) не поняли даже смысла самого вопроса.

Ещё новенькое: столица Белоруссии – Украина, Турция, Киев, Белгород, а Эстонии – Мексика. Чукчи живут в горах, в лесу, в Игле, в холодных странах, где таджики, на востоке, в хатах, на северном полюсе.

А один написал, что нет такого народа – «это брет» (тот самый, который так же ответил на вопрос про иждивенца). И что попадья – это «бочка на воде».

Советский Союз развалил Сталин, Путин, Ленин, Брежнев, Гитлер (некоторые пишут «немцы»). Но то, что ВО война была с немцами, тоже знают не все. Дату один из них (учащийся 8-го класса, 14 лет) указал 1941–1998 г., а другой 12 лет – с 1710 по 2005 год. Но на этот вопрос чаще всего ответы правильные.

Никто не знает, как называется священная книга у мусульман: «В христианстве – Библия, а в мусульманстве?». Прочерки ставить нельзя, поэтому пишут: «мусульмане», «книга», «деньги», карант“, „мангольство“, „будда“, „молитва“, „анти библия“, „история“, „свитки“, „алах“ и т. д. А вчера коллекция пополнилась ответом „кармен“ (отвечал ученик 8-го класса).

В конце идут вопросы „блиц“: любимая книга, любимый фильм, блюдо и т. д. Среди блюд лидируют суши, пицца, тирамису, а на вопросы про книгу и фильм почти все ответы такие: „нет“» [82].

Таких опросов в последние годы проводилось много, и все показывали подобные результаты. И это уже становится страшным. Вчерашние школьники, искренне полагающие, что Советский Союз развалил Ленин, а Мексика – это столица Эстонии, завтра, в целях собственной безопасности и удобства, легко согласятся на чипирование и роли тупых рабов-потребителей в обществе с Новым Мировым Порядком. И послезавтра появятся новые учёные, которые будут сочинять теорию инволюции (от лат. involutio – свёртывание) и защищать диссертации на тему, как наука превратила человека в животное. И, наверное, кто-то их них даже получит Нобелевскую премию, которая недаром носит имя изобретателя смертоносного динамита.