По ханаанской и финикийской традиции Левиафан – это огромный кит с блестящей чешуей или гигантский морской крокодил длиной метров тридцать. Шкура у него такая толстая, что ее не пробить никаким гарпуном. Из его пасти вырывается пламя, из ноздрей дым, глаза горят, когда он всплывает, море вокруг бурлит. Он происходит от мифического змея Лотана, врага ханаанского бога Эля. По легенде, Левиафан в силах разом проглотить солнце и вызвать затмение. Миф о нем попал в Ветхий и в Новый Завет, в псалмы царя Соломона, в Книгу Иова и в Откровении Иоанна Богослова.

«Можешь ли ты удою вытащить левиафана?..

Надежда тщетна: не упадешь ли от одного взгляда его? Нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его; кто же может устоять перед Моим лицем? Кто предварил Меня, чтобы Мне воздавать ему? под всем небом всё Моё. Не умолчу о членах его, о силе и красивой соразмерности их. Кто может открыть верх одежды его, кто подойдёт к двойным челюстям его? Кто может отворить двери лица его? круг зубов его ужас; крепкие щиты его – великолепие; они скреплены как бы твёрдою печатью; один к другому прикасается близко, так что и воздух не проходит между ними; один с другим лежат плотно, сцепились и не раздвигаются. От его чихания показывается свет; глаза у него как ресницы зари; из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя. На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас. Мясистые части тела его сплочены между собою твёрдо, не дрогнут. Сердце его твёрдо, как камень, и жёстко, как нижний жернов. Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копьё, ни дротик, ни латы. Железо он считает за солому, медь – за гнилое дерево. Дочь лука не обратит его в бегство; пращные камни обращаются для него в плеву. Булава считается у него за соломину; свисту дротика он смеётся. Под ним острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи. Он кипятит пучину, как котёл, и море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою. Нет на земле подобного ему; он сотворён бесстрашным; на всё высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости».

(Иов. 40:20; 41:1–26)

Левиафан воплощает разрушительную первобытную силу океанов. Его аналоги есть у египтян, индусов, вавилонян. Но, как представляется, само это понятие придумали финикийцы, желавшие закрепить свое превосходство на море. Страх перед Левиафаном позволял им, без сомнения, уменьшать число конкурентов на главных морских торговых путях. Левиафан будет одним из трех существ, которых съедят на пиру Страшного суда.