«Еще немного, и я раскрою это преступление», – думал Кенвард. Если бы можно было надавить на полковника чуть сильнее, он добился бы от него признания. Но нужно было очень точно рассчитать степень психологического давления: при слишком слабом убийца не чувствует необходимости раскрываться, при слишком сильном он замыкается, как моллюск в раковине.
За последние сутки команда Управления полиции Суррея сделала много интересных находок. Двое мальчишек нашли в кустах недалеко от брошенной машины жестянку из-под консервов, в которой находилась странная записка: «Спроси Кендла Ланша. Он знает о Тихом пруде больше, чем…» Подчиненные Кенварда просмотрели все местные адресные книги, но человека с таким именем в ближайших населенных пунктах там не числилось. Кенвард дал записку на экспертизу полицейскому Хьюзу, который славился как заядлый любитель кроссвордов. Может, это какая-нибудь анаграмма?
Просидев часа два над запиской, Хьюз выдвинул навскидку ряд предположений, но Кенвард в конце концов решил, что это всего лишь дурацкий розыгрыш. Он подозревал, что записку сочинили те мальчишки, которые якобы нашли жестянку, – Фредерик Джонс и Стенли Лейн, однако доказать это не мог. Мальчишек надо было допросить, но Кенвард отложил это на будущее, так как его вызвали в Олбери, где была найдена женская туфля.
Обнаружил ее местный житель, гулявший среди холмов, что окружали поселок. «Могла ли туфля принадлежать миссис Кристи? – думал Кенвард, пока один из полицейских вез его в Олбери. – И если да, то, по всей вероятности, рядом можно найти другие предметы ее одежды?» Однако к моменту его прибытия на место уже стало ясно, что туфля не имеет отношения к делу, так как успела основательно прогнить в земле. Вечером, когда Кенвард уже готовился ко сну, раздался стук в дверь. За дверью оказался Хьюз. Кенвард понимал, что тот без особой причины не отправился бы к нему домой на ночь глядя.
– Что там? – нетерпеливо спросил суперинтендент. – Но лучше зайди в дом.
Кенвард провел Хьюза на кухню.
– Поступило сообщение о том, что из Бейзингстокского канала выловили труп женщины.
Наконец-то. Это была удача, которую он так ждал.
– Как она выглядит, не знаешь?
– Трудно сказать, сэр. Сам я не видел тела, но боюсь, что зрелище не из приятных.
– Она была одета?
– Да, сэр, – ответил Хьюз, сверившись с записями в своем блокноте.
– Описать ее одежду можешь?
– Я не специалист по этой части, сэр, но один из свидетелей сказал, что это хорошо одетая леди.
– Тело отвезли в морг?
– Да, сэр.
– Так чего же мы ждем?
Подчиненный молча посмотрел на темно-синий шерстяной халат, трещавший по швам на тучной фигуре суперинтендента, и на его пижаму в бело-зеленую полоску.
– А, ну да, – хмыкнул Кенвард. – Сейчас переоденусь.
В морг их впустил доктор Андерсон, пожилой человек, который, казалось, вот-вот и сам ляжет на один из здешних столов. Его кожа пожелтела и истончилась настолько, что стала похожа на полуистлевший пергамент какого-нибудь древнего манускрипта. Позвоночник же был так искривлен, что тело согнулось едва ли не пополам, и Андерсон с трудом поднимал голову, чтобы посмотреть в глаза вошедшим.
– Заходите. Она там, на плите, – сказал он деловито и повел их по коридору вглубь заведения.
Кенвард и Хьюз оказались в пустом помещении, где была только мраморная плита и деревянная полка с хирургическими инструментами, металлическими подносами и стеклянными сосудами различной величины. Запах формалина висел в воздухе, как некий зловонный призрак.
– «На теле не было найдено ничего, что позволило бы установить личность», – прочитал Андерсон из составленного полицейскими отчета. – И сумочки вроде не было, – добавил он.
Кенвард приблизился к мраморной плите не без внутреннего трепета. Вид трупов, пусть даже основательно разложившихся, давно уже перестал действовать на него, но сейчас суперинтендента волновало, сбудутся ли его ожидания. И все же ему потребовался миг-другой, чтобы собраться и взглянуть в лицо мертвой женщины. Над ее телом висела голая электрическая лампочка, чей яркий холодный свет делал комнату похожей на операционную. Однако Кенварду почему-то вдруг показалось, что лампочка затухает; поле его зрения стало сужаться, словно он попал в темный туннель.
– Кенвард, вам плохо? – произнес кто-то.
Рядом с ним стоял доктор Андерсон. Кенвард повернул голову, и тут комната стала крениться, будто они были на тонущем «Титанике». Кто-то взял его под руку и подвел к стулу. Кенвард сел, опустив голову к коленям. Внутренности его стянуло узлом, сердце защемило. Он несколько раз глубоко вдохнул, и окружающий мир вновь прояснился перед его глазами. Но представшее перед ним зрелище – весь желтый, похожий на черепаху Андерсон, отмеченный печатью смерти, – не внушало ему особой радости.
– Как вы, Кенвард? – спросил доктор, щупая его пульс. – Вы нас испугали.
– Да просто накатило на секунду. Прошу прощения.
– Вы уверены, что надо осматривать тело сейчас? Может быть, вам лучше отдохнуть и прийти утром?
– Нет-нет, я уже пришел в себя, не беспокойтесь, – ответил Кенвард, поднимаясь на ноги. – Мне не терпится убедиться, что эта женщина…
Он осекся и несколько раз моргнул, словно надеялся, что это изменит картину, которую он увидел. Разочарование подействовало на него, как удар по голове; на миг ему показалось, что повторится припадок. Перед ним лежала женщина двадцати с небольшим лет, ростом каких-нибудь пять футов, с длинными черными волосами, облепившими ее тело наподобие водорослей. Кожа ее была бледной и полупрозрачной, на левом виске виднелось переплетение тонких голубых жилок. И без всякого сомнения, она была беременна.
– Черт бы вас всех побрал! – пробормотал Кенвард, адресуя свое проклятие не только несчастной утопленнице, убившей еще не родившегося ребенка, но и полковнику Кристи вместе с его пропавшей женой.
Этой ночью суперинтенденту снились кошмары. Лежавшая на мраморной плите утопленница приняла облик миссис Кристи; снова и снова он наблюдал, как полковник душит жену около Ньюландс-Корнер, отвозит тело на канал и бросает в темную воду. После этого он как ни в чем не бывало возвращается в коттедж друзей около Годалминга и ложится в теплую постель своей любовницы. На это должно было уйти несколько часов – Кенвард прикинул, сколько именно. Между Хертмур-коттеджем и Ньюландс-Корнер было около десяти миль, оттуда примерно двадцать до канала – точная цифра зависела от того, в каком месте полковник избавился от тела. Он мог проделать этот путь и убить жену за три часа. Да, вполне приемлемая версия. Кенвард проснулся на рассвете с чувством, что следствие закончено, но тут же осознал, что это иллюзия: из канала выловили отнюдь не миссис Кристи. За завтраком он был мрачен и раздражителен, с отвращением отпихнул тарелку с тостами и яичницей и огрызался, когда Наоми пыталась подбодрить его.
Прибыв на свое рабочее место, суперинтендент все еще пыхтел и кипятился, и лишь пара порций виски несколько утешила его. Рабочий день он начал с просмотра газет. Сверху стопки лежала «Дейли экспресс», в которой его подразделение критиковали за то, что суррейские полицейские не обратились за помощью к Скотленд-Ярду. Интересно, это полковник постарался? Может, он пользуется некоторым влиянием на Флит-стрит? Другая газета опубликовала еще одно так называемое «свидетельство очевидца» (их печатали в таком количестве, что Кенвард со счета сбился). Некая женщина якобы видела миссис Кристи в пальто из котикового меха и сообщила об этом в полицейский участок Уокингема. Там же приводился комментарий суперинтендента Годдарда из беркширского управления: «Боюсь, это заявление нельзя принимать всерьез, хотя, вообще-то, я полагаю, что миссис Кристи жива». Чертов Годдард. Сидел бы и помалкивал. Это его высказывание только на руку полковнику.
Настроение Кенварда улучшилось лишь после того, как, приняв очередную порцию виски, он прочитал, что мисс Нил была знакомой Джеймсов. Кенвард подумал, что это должно уязвить полковника. Вот и славно! И в самом деле, тот вскоре позвонил. Кенвард повторил ему, что он тут ни при чем и не имеет представления, как этот факт просочился в прессу.
– Слуги, скорее всего, – соврал суперинтендент. – Вы же знаете, как они болтливы.
Все утро он обсуждал дела с подчиненными и занимался организацией поисков тела с участием волонтеров. Успех подобной операции зависел от доброй воли населения, и было просто удивительно, какое количество рядовых граждан – мужчин, женщин и детей – готово бродить целыми днями в ветреную декабрьскую погоду, отыскивая следы преступления. Наверняка многих вдохновляли дурацкие книжки, сочинением которых миссис Кристи зарабатывала на жизнь, и эти романтики мнили себя детективами-любителями, собирающими необходимую для поимки убийцы информацию. Они не имели представления, сколько надо на самом деле трудиться, чтобы добиться успеха. В расследовании преступлений нет ничего привлекательного. Поставить бы этих бестолковых следопытов перед мраморной плитой с раздутым телом утопленницы! Или предложить на рассмотрение сотню свидетельских показаний, противоречащих друг другу… Он, Кенвард, возможно, уйдет на пенсию, после того как закончит это дело. Но чем он будет заниматься? Работа в полиции – это вся его жизнь. Нет, он еще не готов бросать ее. Тем более сейчас, в разгар борьбы с полковником Кристи.
Кенвард велел одному из подчиненных позвонить полковнику и попросить его приехать в этот день в Ньюландс-Корнер – сам он после последнего разговора на повышенных тонах не решался обратиться к нему с такой просьбой. Если полковник поинтересуется, зачем это нужно, сказал Кенвард полицейскому, следует ответить ему уклончиво, – мол, суперинтендент хочет показать ему что-то на месте.
После этого Кенвард отправился в Ньюландс-Корнер, чтобы руководить поисками, которые должны были в этот день охватить территорию, включающую деревни Пизлейк и Чилворт. Этим утром коллекция находок существенно пополнилась за счет выброшенного кем-то предмета женского нижнего белья (как было решено, он не мог принадлежать миссис Кристи ввиду своих необъятных размеров), детского ботинка (для мальчиков), двух потрепанных футбольных мячей; старого, изъеденного молью пиджака (очевидно, его носил какой-то бродяга), и, наконец, пачки размокших под дождем листков – любовной переписки молодой служанки и местного шофера. При известии об очередной находке сердце Кенварда подпрыгивало и дыхание учащалось; очередное неизбежное разочарование отдавалось тупой болью в груди.
Полковник прибыл в Ньюландс-Корнер лишь в середине дня. Кенвард наблюдал за тем, как Кристи, напустивший на себя, по обыкновению, высокомерный и раздраженный вид, вылез из машины в сопровождении Шарлотты Фишер, ее сестры и собаки.
– Спасибо, что приехали, полковник, – сказал Кенвард и отвел его в сторону. – Я действительно очень признателен вам за то, что вы согласились потратить время.
Кристи искоса взглянул на него, удивленный вежливой и дружеской манерой суперинтендента.
– Вы, наверное, гадали, зачем я вызвал вас сюда. Дело в том, что я хотел принести свои извинения. Если вы чувствовали, будто вас запугивают или оказывают на вас давление, то это моя вина. – Кенвард протянул полковнику руку, тот в ответ кивнул. – Согласитесь, в ходе расследования необходимо учитывать все возможные версии, и в какой-то момент наше внимание было сосредоточено на вас.
– Вы хотите сказать, что не считаете больше, будто я причастен к исчезновению моей жены?
Кенвард настороженно огляделся.
– Если бы это зависело только от меня, я публично заявил бы, что вы невиновны, – прошептал он. – Но вы же понимаете…
– Понимаю, – ответил полковник. Лицо его утратило напряженное выражение. – Разрешите спросить, что заставило вас изменить свое мнение?
– Выяснилось одно обстоятельство, которое я в данный момент не могу вам раскрыть, но оно свидетельствует о том, что ваша жена, по-видимому, жива.
– Правда? А где же она?
– Это пока неясно. Но, поверьте, мы вот-вот должны найти ее.
– О господи! Какое облегчение! Вы даже не представляете, как обрадовали меня.
Казалось, полковник действительно рад, но Кенвард знал, что люди порой умеют изображать чувства, прямо противоположные тем, которые испытывают.
– Должно быть, вам пришлось несладко из-за этой манеры газетчиков копаться в чужом белье, – произнес он.
– Сказать не могу, до чего это противно. В последние дни чувствую себя, будто какой-нибудь преступник. Стоит выйти из дома, как журналисты пристают ко мне с вопросами или пытаются сфотографировать меня. Люди смотрят на меня так, словно я обыкновенный убийца.
– А вы не думали о том, чтобы дать газетчикам интервью? Не исключено, что это положило бы конец всяким домыслам. Вы изложили бы дело перед широкой публикой со своей точки зрения. Как я уже сказал, некоторые факты указывают на то, что миссис Кристи жива, но где она находится – неизвестно. Ваше интервью, вероятно, побудило бы ее выйти на связь.
– Не знаю… Пресса всегда искажает то, что ты говоришь…
– У меня есть знакомый в «Дейли мейл», которому можно доверять. Кстати, любимая газета вашей жены, я прав? Если она прочтет в газете ваше обращение к ней, это, полагаю, подействует.
– Может быть.
– Подумайте об этом. А сегодня мы могли бы пройтись по окружающей территории и попытаться найти что-нибудь.
– Давайте пройдемся. Я готов помочь вам, чем смогу.
Они прошли по гребню холма, поросшего вереском, и стали спускаться по склону в сторону леса. Здесь их никто не мог увидеть. Питер следовал за хозяином, время от времени останавливаясь, чтобы обнюхать ту или иную достопримечательность. Ничто не нарушало их беседы, кроме криков птиц и шума деревьев на ветру. Кенвард и Кристи приблизились к роще, окаймлявшей меловой карьер.
– Я даже не представляю, каково здесь ночью, – сказал полковник. – Страшно подумать, что жена была здесь одна. Бог знает, что с ней могло случиться.
– Да, именно это нас и беспокоило.
– А почему вы думаете, что она жива? Я понимаю, вы должны держать это в секрете, но, может быть, хоть намекнете?
Кенвард ничего не ответил.
– Вы получили от нее письмо?
Суперинтендент чуть наклонил голову, словно подтверждая высказанное предположение, но опять ничего не сказал.
– Не понимаю, что на нее нашло. Я думаю, это связано со смертью ее матери. Как я уже говорил, потеря буквально подкосила Агату. На днях я говорил со знакомым психиатром, и он сказал, что тяжелая утрата может вызвать потерю памяти; врач назвал это полной амнезией.
– Вполне вероятно, – отозвался Кенвард. – И если это действительно так, то ваше интервью может восстановить память миссис Кристи, когда попадется ей на глаза.
– Вы верите в это?
– Послушайте, Кристи, я понимаю, что журналисты у вас в печенках сидят, да и у меня есть к ним претензии. Вы читали сегодня в газетах, как они критикуют полицию? Иногда это просто невыносимо. Но следует признать тот факт, что в некоторых случаях пресса помогает достичь цели.
Полковник все же колебался.
– Почему бы вам не встретиться с этим парнем из «Дейли мейл» и не побеседовать с ним? Я могу передать ему, что вы пока не готовы дать официальное интервью и хотите сначала обговорить условия.
– Ну что ж, я думаю, это возможно.
– Да конечно! Как только я вернусь в управление, сразу позвоню ему. И еще одно: если вы все же встретитесь с репортером из «Дейли мейл», не сообщайте ему эту новость – информацию о том, что миссис Кристи жива. Пусть это пока останется между нами.
– Хорошо, – ответил полковник, – как скажете.
Кенвард обратил внимание на то, что мысль о предстоящем интервью заставляет Кристи нервничать. Если бы он знал, что знакомый Кенварда из «Дейли мейл», Джордж Фокс, – один из самых жестких и беспощадных интервьюеров на Флит-стрит, то нервничал бы еще больше. Но суперинтендент не хотел предупреждать полковника об этом.
– Не беспокойтесь, я уверен, интервью даст позитивные результаты, – сказал Кенвард и подумал, что в этом есть доля правды. Подняв голову, он увидел цепочку людей, обыскивавших склон холма. – А сейчас почему бы нам не присоединиться к этим следопытам и не посмотреть, не обнаружили ли они что-нибудь интересное?