– Товарища Кима нелегко удивить, – Сталин улыбнулся в рыжеватые усы. – Но мы все же попробуем.

На зеленое сукно огромного стола легла небольшая коробка, обтянутая крокодиловой кожей. Блеснуло серебро – свет лампы отразился от овальной пластинки, на которой угадывалась гравировка.

– Что скажете?

Виктор Вырыпаев и Семен Тулак, сидевшие в конце стола, переглянулись, но вставать не стали. Товарищ Ким усмехнулся, выпустил густое кольцо дыма и не спеша взял коробку в руки.

– Подходите, товарищи некурящие, – подбодрил Сталин. – Тут интересен эстетический момент.

Теперь коробочку рассматривали вместе. На серебряной пластинке действительно обнаружилась надпись: «Члену РВС тов. Сталину от бойцов и командиров Х армии».

– Меня отзывали в Столицу и товарищи военные озаботились подарком. В табаках я разбираюсь, а вот насчет трубок не знаток.

Тем не менее хозяин кабинета курил именно трубку – небольшую, с изогнутым мундштуком, больше похожую на носогрейку. Трубка товарища Кима на ее фоне смотрелась куда солиднее.

– Это называется «кейс», футляр для хранения, – руководитель Технической группы поднял коробочку на ладони. – Судя по оформлению, фирма «Barling». Открыть можно?

Сталин кивнул:

– Там замочек.

Под кожаной крышкой обнаружился красный бархат, на котором покоились две трубки. Серебряные кольца аккуратно охватывали чубуки, медовый янтарь мундштуков мягко отсвечивал в неярком электрическом огне. Трубки оказались разные, сверху изогнутая, снизу – прямая.

– Парный сет, – товарищ Ким осторожно прикоснулся к одной из трубок. – Прямая именуется «billiard», та, что изогнута – «bent». Судя по всему, индивидуальный заказ. Похожи на мою, но значительно лучше. Стоят не менее сорока фунтов.

– Не думаю, что товарищи бойцы из Десятой посылали заказ в Лондон, – Сталин с удовольствием затянулся и не без сожаления отложил свою носогрейку в сторону. – Трофей! У Мамонтова крутились какие-то британцы, вероятно, их добро. Признаться, так и не решился воспользоваться. Отдал бы в музей, так нет еще музея.

Ротный и альбинос вновь переглянулись. Происходило что-то не совсем понятное.

То, что докладывать придется не только товарищу Киму, но и самому Генеральному, не слишком удивило – уж очень активен был Гриша Каннер, слишком торопил и подгонял. Однако на доклад пригласили обоих сразу, а это уже показалось странным. «Сеньгаозеро» и какие-то привозные обезьяны – много ли общего? Вдобавок дела считались сугубо секретными. Семен, вернувшись в Столицу, сам ничего рассказывать не стал и техработнику Зотовой строго запретил. Товарищ Вырыпаев, конечно, свой и проверенный, но служба есть служба. Он ведь и сам про своих обезьян молчит, словно на белогвардейском допросе.

Так оба и писали доклады – молча. А после по отдельности продиктовали результат кавалерист-девице. «Ремингтон» выдал последнюю очередь как раз за минуту до того, как в дверях появился невозмутимый товарищ Ким с трубкой в руке. Выслушал, одобрительно кивнул и велел собираться. Генеральный ждет!

Первым докладывал Семен – четко, не сбиваясь, но не без внутреннего напряжения. Пальцы левой, сжимавшие листки бумаги, вспотели, и это почему-то сбивало с мысли. Сталин, видно, понял: улыбнулся в усы, предложил не торопиться и не волноваться. «Тигров тут нет, товарищи. Все свои!»

Ротный уложился в двадцать минут. Странно, ему казалось, что о виденном можно рассказывать часами. Доклад был окончен, но вместо обсуждения Генеральный зачем-то достал кейс с трубками.

– Трудящиеся пишут в Центральный Комитет о многочисленных случаях «красного» барства, – Сталин вновь поглядел на чудо-трубки, но уже без всякой улыбки. – Это преступно! В 1919-м, когда люди голодали, некая коммунистическая дамочка регулярно принимала ванны из шампанского. И еще, понимаешь, жаловалась, что шампанское не того сорта!

Товарищ Ким дернул щекой:

– Слышал! Когда ей на это намекнула, дамочка поинтересовалась: «А разве мы не делали революцию для себя?» С тех пора она не слишком исправилась. Сейчас занята коллекционированием бриллиантов. Товарищ Сталин, может, отдадим ее в ЦКК товарищу Лунину?

– Товарищу Лунину?! Мы же не варвары! – Сталин мягко улыбнулся. – Красивая женщина, что ни говори. Стихи пишет, в дипломатические миссии ездит. Может, еще исправится? Революция и не таких перековывала. А насчет директора совхоза в Горках я уже распорядился. Крепостник! Гонял крестьян на барщину, оброк требовал, в карцер запирал, нагайкой бил. Салтычиха с партбилетом, понимаешь!

На этот раз сотрудники Техгруппы даже не решились переглянуться. Безобразий в стране творилось немало, но совхоз в Горках обслуживал Вождя, избравшего бывшее имение столичного градоначальника для собственного отдыха. Салтычиха не для себя старалась.

– Значит, трубки выбросим, – резюмировал товарищ Ким с самым серьезным видом. Потом поглядел на свою, вздохнул.

– Можно все три. Перейду на самокрутки.

– Смелая идея, – столь же серьезно ответил Сталин. – И принципиальная. Но у меня есть иная мысль… Ну что, расскажем товарищам?

Товарищ Ким поморщился, взглянул на ротного, потом на Вырыпаева.

– Придется. После гибели прежнего состава Техгруппы у нас нет выбора.

Сказано было это просто и обыденно. «После гибели прежнего состава…». Красного командира передернуло. Он, конечно, понимал, что попал не на продовольственный склад, но все же это Центральный Комитет, а не дивизионная разведка! Поручик, напротив, почувствовал нечто вроде мрачного удовлетворения. Все-таки не ошибся! С первого дня его удивляла явная несообразность происходящего. Техгруппу набирали, что называется, с нуля, но прочее уже имелось в наличии: комната, чайник, «ремингтон», даже вечно любопытствующий Гриша Каннер. Обычно все происходило с точностью наоборот. Выходит, группа существовала давно, сменился только личный состав, причем, возможно, не в первый раз.

Старшие молчали, давая время осознать и привыкнуть. Наконец, товарищ Ким, успевший вновь набить свою черную трубку, негромко кашлянул.

– Я, пожалуй, начну. Товарищ Сталин, вы перебивайте, если потребуется…

Владелец кабинета, сам набивавший носогрейку, согласно кивнул.

– Но прежде хочу спросить. Товарищи, встречалось ли вам в документах сокращение «технология С» или просто «ТС»?

Батальонный молча поднял руку.

– Товарищ Вырыпаев получил допуск, – Сталин поднес трубку ко рту, но раскуривать не стал. – Он ознакомлен с «двадцать-один-двадцать».

– Только, к сожалению, ничего не понял, – не удержался Виктор. – «ТС» в самом тексте отсутствует, но трижды встречается в приложениях без всяких пояснений. Могу предположить, что все работы с использованием ТС разрешаются только после одобрения Центральным Комитетом.

Товарищ Ким кивнул.

– Совершенно верно. «ТС» расшифровывается по-разному. «Т» – понятно, «технология», а вот «С»…

– Обычно говорят «секретная», – вмешался хозяин кабинета. – Но это неверно. У нас всюду секреты, не протолкнуться. Мелко звучит! Я бы сказал, «странная», так будет точнее. Странная, иностранная… Почти, понимаешь, марсиане.

– Марсиане – едва ли, – улыбнулся товарищ Ким. – Но что странная, это точно… Три года назад отдел ЦК, которому я имею отношение, сделал вывод о присутствии на территории бывшей Российской империи и ряда соседних регионов образцов технологии, абсолютно неизвестной не только у нас в стране, но и во всем мире. Это прежде всего касается программы эфирных полетов «Владимир Мономах», совершенно невозможной при нынешнем уровне развитии науки и техники, установки «Пространственный луч», создания в горах Тибета «Объекта № 1», а также исследований по евгенике – улучшению биологических возможностей человека. В постановлении ЦК упоминаются работы лаборатории Кедрова, как там сказано, по «стимулированию индивидуумов с пониженным жизненным тонусом», а также по так называемым «объектам с измененной биологией». Сейчас этим делом занимаются ЦКК и Рабкрин. Следствие еще не закончено, но предварительные результаты, признаюсь, пугают…

– Вы про полк Бессмертных героев? – поразился Семен Тулак. – Товарищ Ким, так это же байка для несознательных. Скажете еще, что они и вправду зомбей гаитянских выводили!

– «Зомби» не склоняется, – наставительно поправил Сталин. – А если и склоняется, то исключительно перед местным колдуном, именуемым «унган». Меньше эмоций, товарищ. Слушайте – и на ус мотайте.

– О главном я уже доложил, – товарищ Ким спрятал трубку в карман. – Кроме лаборатории Кедрова подобные, хотя и не аналогичные работы вел Владимир Берг в «Сеньгаозере», но об этом сегодня говорено. Хватает, однако, и очень интересных мелочей. Ваш алюминий, товарищ Тулак, материал, из которого сделаны розетки в корпусах, «липучки» на одежде. Может, еще что-нибудь назовете?

– Постараюсь, – ротный сделал вид, что напряженно вспоминает. – Еще у них, у пациентов, ботинки, говорят, были странные, без шнурков. А больше, пожалуй, ничего.

Врать начальству ротный был обучен. Даже не врать – докладывать под нужным углом. От кого именно узнано насчет «липучек» и странной обувки, он предпочел промолчать.

…Прямо с вокзала бывший замкомоэск увезла Наталью к себе в коммунальную квартиру, заявив, что немедленно займется поисками кварцевой лампы и, по возможности, толкового врача. Товарищу Тулаку в случае предательства была обещана персональная пуля в лоб, но ротный и сам не думал откровенничать. Политика политикой, а отдавать доверившуюся им девчонку для каких-то там научных опытов Семен не собирался.

– Вот, пожалуй, и все, – резюмировал товарищ Ким. – Вы, сотрудники Технической группы, среди прочего должны отслеживать возможные случаи появления того, что мы называем ТС. Собственно, вы этим уже занимаетесь. Обо всем прочем у нас еще будет время подробно переговорить. Вопросы?

– Заявление! – батальонный резко встал, дернул подбородком. – Прошу перенести мой доклад. Считаю необходимым изменить выводы и предложения. Товарищ Сталин! Товарищ Ким! Я же не думал, что они это всерьез, я думал…

– Вы тоже не горячитесь, товарищ Вырыпаев, – наставительно заметил хозяин кабинета. – Доклад я ваш читал и ничего крамольного не обнаружил. Отложим его обсуждение на некоторое время, если настаиваете. Но не спешите менять свое мнение…

Сталин неспешно встал, блеснул желтыми глазами.

– Твердость, товарищи! Даже если завтра прилетят марсиане, придуманные мелкобуржуазным гуманистом Уэллсом, мы, большевики, все равно будем следовать своим путем. Товарищ Ким доложил вам о фактах, а я попытаюсь сделать из них некоторые выводы. Итак, мы имеем ТС. Чья это технология, кто ее придумал, кто ввез к нам в страну, пока неизвестно. Может, это группа буржуазных авантюристов, втайне от всего мира сумевшая добиться исключительного научного и технического прогресса. Может, кто-то другой, нам неведомый. Мы с товарищем Кимом не верим в марсиан, но существование какой-то иной цивилизации на Земле в принципе допускаем. Это не противоречит ни теории марксизма, ни жизненной практике. Вспомним, что Европа ничего не знала об Америке до Колумба.

Ротный и Вырыпаев непонимающе переглянулись. Иная цивилизация? Почему? Хозяин кабинета понял и сделал предостерегающий жест.

– Не спешите! Пока вы увидели только краешек, товарищи. Сравнение с генуэзским авантюристом Колумбом не совсем точно. О землях за океаном писал еще Платон, их существование допускалось. Мне на ум приходит совсем другое. Царь-Космос! Представляете, о чем речь?

– Так точно! – от неожиданности поручик даже вскочил. – Иконописный сюжет. Старец, замурованный в пещере.

Сталин одобрительно кивнул:

– Хорошо, что представляете. Но Царь-Космос – не просто, как вы сказали, сюжет. Это образ Мира, впервые узнавшего, что за привычной реальностью есть что-то Иное. Его руки воздеты вверх. Считается, что Мир, услыхавший Благую Весть, полон радости. А вот в этом позвольте усомниться. Такие новости всегда пугают, особенно поначалу. Но мы, большевики, не робкого десятка!..

Крепкая рука протянулась к трубочному кейсу, пальцы коснулись крокодиловой кожи.

– Вам, товарищи, предстоит трудная и опасная работа. Вы смените других товарищей, выполнивших свой долг перед РКП(б) до конца. Я хочу сделать вам подарок на память. Вы не курите, но я дарю вам не просто курительный прибор. Эти трубки были мне вручены от имени многих тысяч лучших бойцов Рабоче-Крестьянской Красной армии. Их добрые пожелания, их сила, их разум, их воля к борьбе – все это воплотилась в этих двух красивых вещицах. Держите!

Красный бархат, серебряные кольца, янтарные мундштуки… Семену достался «billiard», батальонному был вручен «bent».

– Не расставайтесь с ними, – Генеральный улыбнулся. – Хорошую вещь приятно носить с собой.

Несмотря на улыбку, голос желтоглазого звучал твердо и повелительно. Вырыпаев вспомнил, что почти такая же английская вещица есть у товарища Кима. Но ведь и у Сталина трубка имеется! Теперь их тоже оделили, вроде как приняли в клуб. Забавно!

Ротному пришла в голову точно такая же мысль, но это его совсем не позабавило.