Полдень. Немилосердно печет солнце. Капитан Уралов и старший лейтенант Джансаев, мокрые от пота, лежат в густой траве с биноклями в руках. Русую голову капитана стискивает стальной обруч телефона полевой радиостанции. Уралов только что доложил полковнику Астахову обстановку и теперь, переключившись на прием, слушает его указания.

— Ну, что там у них? — спрашивает Джансаев, как только капитан выключает рацию. — Собираются они запускать эту бутафорию?

Он кивает в сторону стартовой площадки, на которой, окруженное ажурными фермами направляющих, возвышается грозное тело ракеты. Вокруг нее давно уже кипит энергичная деятельность. Пожалуй, еще ни одна из ее предшественниц не привлекала к себе такого внимания механиков. Одни из них внизу, у стабилизаторов, возятся с воздушными и газовыми рулями, другие на подъемных кранах причудливой конструкции осматривают что-то в ее носовой части. Суетятся вокруг и электрики с радистами. Впечатление такое, будто и в самом деле на стартовой площадке происходит что-то очень значительное.

— Да, — улыбаясь, произносит капитан, Уралов, вытирая пот со лба, — зрелище внушительное. Из подполковника Загорского вышел бы неплохой режиссер. Думаю, они на это клюнут. Для них ведь важен не столько сам запуск, сколько подготовка к нему, позволяющая строить догадки о конструкции. Запускать ее мы, конечно, не будем, а примерно через часок можно сделать вид, будто у нас что-то не ладится, и начать опускать ракету на землю.

— А они не догадаются, что мы хитрим?

— Не думаю. Со стороны ведь все выглядит очень правдоподобным. А что касается неполадок, то на полигонах Вумера в Австралии и на атлантическом побережье Америки это самое обычное явление…

Джансаев приглушенно смеется, прильнув глазами к окулярам бинокля. А солнце будто рассвирепело — печет все ожесточеннее. Лишь легкий ветерок, приносящий многообразные запахи степи, слегка освежает потные спины офицеров. Уралов не выспался, его клонит ко сну, но он героически сопротивляется, бесплодно размышляя о том, как обезвредить «электронного Пауэрса», не дав ему взорваться…

— А я вот о чем вдруг подумал, товарищ капитан, — прерывает его размышления Джансаев. — Если они публикуют снимки нашего ракетодрома, то должны же допустить, что мы как-то на это отреагируем?

— Допускают, конечно, такую возможность, но лишь посмеиваются, наверное, не сомневаясь, что мы не разгадаем принцип их электронного шпионажа. А раз так, то надеются, должно быть, на то, что мы заподозрим кого-нибудь из наших ракетчиков в предательстве.

— Будто бы предатель этот фотографирует тут все и им каким-то образом пересылает? — уточняет Джансаев. — Наверно, считают даже, что мы уже пересажали половину обслуживающего состава нашего, ракетодрома.

— Да, пожалуй, — рассеянно отзывается Уралов.

А «еж» лежит совершенно неподвижно, будто пожелтевший от времени булыжник. Лишь кустик замысловатой антенны шевелится иногда не то от ветра, не то под воздействием каких-то скрытых внутри него механизмов. Уралов хочет обратить на это внимание Джансаева, но тут в рации, все время включенной на прием, раздается щелчок. Капитан плотнее прижимает наушники и слышит напряженный от волнения голос радиотехника:

— «Ежик» (за «электронным шпионом» осталось прежнее прозвище) ведет передачу!.. «Ежик» ведет передачу!.. Включаю метроном. Выключу его, как только передача прекратится.

Уралов слышит теперь монотонный звук маятника метронома, аккуратно отмеряющего полусекунды.

— Следите за ним внимательнее, Ахмет, — торопливо шепчет капитан Джансаеву. — «Еж» ведет передачу…

Уралов и сам поспешно хватает бинокль, но в это время раздается испуганный крик старшего лейтенанта:

— Куда же ты, мерзавец! Назад, Шайтан, назад!..

Теперь и Уралов видит, как через поле стремглав несется к ним черная лохматая собачонка. Он узнает в ней пса Джансаева по кличке Шайтан. Утром Шайтана закрыли в сарае, но он каким-то образом вырвался на волю и вот мчится к своему хозяину прямо через холмик, на вершине которого лежит «еж».

— Ложитесь, капитан!.. — хриплым от волнения голосом кричит Джансаев, видя, что собаку не остановить. А Шайтан уже возле «ежа». Еще мгновение — сработает фотоэлемент, и «электронный шпион» вместе с Шайтаном взлетят на воздух!..

Джансаев плотнее прижимается к земле, а Уралов лишь втягивает голову в плечи, не отрывая глаз от бинокля. Но вот Шайтан перемахивает через «ежа», слегка задев его мохнатым хвостом, и… ничего не происходит.

Еще несколько прыжков, и Шайтан уже радостно повизгивает возле хозяина, норовя лизнуть его в нос.

— Ну просто форменный шайтан! — недоуменно восклицает Джансаев. — Не взорвался!..

И как раз в это время умолкает метроном. Передача с «ежа» кончилась. Капитан жестом просит старшего лейтенанта замолчать и настороженно прислушивается. Но телефоны наушников молчат.

Лишь через несколько томительных секунд раздается голос радиотехника:

— Все. Кончилась передача. Длилась она дольше обычного — целых двадцать пять секунд. А как там у вас? Есть что-нибудь новое?

— Все по-прежнему пока, — отвечает капитан, не вдаваясь в подробности.

— Как же это так могло произойти, товарищ капитан? — растерянно произносит Джансаев, едва Уралов прекращает разговор с радиотехником. — Почему «еж» не взорвался? Или он не реагирует на собак?

— А какая разница? — невольно улыбается Уралов. — Фотореле «ежа» все равно должно было сработать, ибо ваш Шайтан на какое-то мгновение перекрыл доступ света к фотоэлементам.

— А может быть, этот «еж» и не взрывается вовсе?

— Не думаю, не думаю… Нужно, однако, сообразить, почему же он не взорвался…

— Тогда выходит, что этот чертов пес чуть все дело нам не испортил, — грозно смотрит Джансаев на Шайтана, поджавшего хвост и виновато опустившего морду.

А капитан Уралов восклицает вдруг:

— А может быть, наоборот, дорогой Ахмет! Может оказаться, что ваш Шайтан хорошую службу нам сослужил.

Джансаев удивленно мигает черными глазами.

— Непонятно, товарищ капитан…

Уралов некоторое время молчит, обдумывая неожиданно родившуюся догадку и сам еще не веря в ее достоверность. Потом произносит уже более спокойно:

— Мне думается, Шайтан остался жив только потому, что ему очень повезло.

— Как всякому шайтану, — смеется Джансаев. А опальный пес, почувствовав, что гроза миновала, подползает поближе к своему хозяину, кладет морду ему на спину и тяжело вздыхает.

— Насчет прочих шайтанов не знаю, а этому определенно повезло, — серьезно повторяет Уралов. — Ваш Шайтан перемахнул через «электронного шпиона» как раз в то время, когда он вел передачу. На это, видимо, уходила вся энергия «ежа», и остальные его механизмы, в том числе и фотореле, бездействовали. Вот почему не сработал его взрывной механизм и уцелел Шайтан. Как по-вашему, естественно такое допущение?

— Еще как естественно! — восторженно восклицает Джансаев. — Ничего другого и придумать невозможно! Ай, молодец Шайтан! Будет тебе за это весь мой шашлык до последнего кусочка! При свидетелях говорю.