Капитан Петров устраивается в лоджии Алексея Русина таким образом, чтобы не быть замеченным со стороны пляжа. Ему хорошо видна отсюда вся прибрежная полоса, примыкающая к приморским корпусам Дома творчества. Но его интересует сейчас только светлая глыба камней, сохранившихся от прежней разрушенной штормом набережной. На них устроились Варя, Алексей Русин и Сидор Омегин. А вокруг на поролоновых лежаках расположились Фрегатов, Семенов, Маврин и Телушкин.

«Интересно, сообщила ли уже им Варя, что дядя ее уехал? — думает капитан Петров. — Если не она, то Русин должен был бы это сделать. А если это так, то кто-нибудь из Вариных ухажеров найдет повод сходить за ее зонтиком. Но кто — Вадим или Корнелий?…»

Время идет, а они все еще лежат на пляже, и Корнелий, не умолкая, шутит, как всегда вызывая дружный смех. Неужели так и не решатся?… Или не могут найти подходящего повода?

Но вот Корнелий говорит что-то Варе, показывая на солнце, а она, смеясь, мотает головой. К Корнелию присоединяется и Вадим. По его жестам можно догадаться, что он предупреждает ее от солнечного удара. Похоже, что им удается уговорить девушку. Набросив на плечи полосатый халатик, она неторопливо идет к каменной лестнице. Как же они ее одну?… Но вот поднимается и Вадим. Догоняет Варю. Они идут теперь вместе, разговаривая о чем-то.

Но что такое? Похоже, что Варя отдает ему ключ. Значит, она решилась пустить его в комнату дяди одного. Да это и вполне естественно — она ведь убеждена, что Вадим любит ее и у нее нет, конечно, никаких оснований не доверить ему.

Ну да, вот она уже возвращается к своей компании, а Вадим не спеша поднимается по каменным ступенькам лестницы, ведущей на набережную. Значит, через полторы-две минуты он будет здесь.

Капитан Петров поспешно выходит из комнаты Русина и проходит в комнату напротив.

Как только Вадим с Варей уходят, сердце Алексея Русина начинает тревожно биться. А когда Варя возвращается и ему становится очевидным, что Маврин войдет в комнату Кречетова один, он уже перестает воспринимать происходящее вокруг и почти не отрывает взгляда от лоджии профессора. В первое время он не замечает даже, что Корнелия уже нет на его лежаке. На нем теперь лишь его аккуратно сложенные белые брюки да рубашка в причудливых узорах.

— Слушай-ка, Леша, — шепчет вдруг Сидор, слегка толкнув Русина в бок. — Корнелий-то нырнул и не выныривает что-то…

— Как не выныривает? — торопливо оборачивается к нему Алексей.

— А так — ушел под воду, и все… Минуты три уже прошло. Он вообще сегодня какой-то…

Алексей поспешно вскакивает, вглядываясь в море, буквально кишащее купающимися.

— Тут, правда, моторная лодка стояла у самого берега, — продолжает Сидор. — Может быть, он поднырнул под нее?

— А где же она?

— Отошла теперь поглубже, вон идет вдоль берега… Но в ней, как и раньше, один моторист. Корнелий, правда, за тем бортом ее может быть… Уцепился и плывет. Что Вадим, что он — оба они перед Варей фокусничают… Смотреть противно. Да и вообще подозрительные типы…

Алексей замечает теперь, что еще один человек с явным беспокойством наблюдает за моторной лодкой, уже развившей довольно значительную скорость. Что-то подсказывает Алексею, что этот человек — коллега Петрова, и он поспешно подходит к нему.

— Вы не от капитана Петрова? — спрашивает он шепотом.

— Да, товарищ Русин.

— Боюсь, что Телушкин удрал вон на той лодке.

— Да, пожалуй… Больше ведь не на чем. Спасибо, товарищ Русин.

И он бежит к еще какой-то лодке, причаленной к берегу.

— Ага, за ним, значит, уже следили! Этот товарищ, с которым ты шептался, не из органов случайно?… — торопливо говорит Алексею Омегин. — Значит, мне это не показалось…

— Что не показалось?

— А то, что Корнелий явно подозрительный… Я его вчера вечером, знаешь, где встретил? Возле вокзала. Я Петросяна ходил провожать. А когда после отхода его поезда вышел на вокзальную площадь, то увидел, как Корнелий сошел с автобуса. Один, без Вадима, но с чемоданом, и похоже было, что спешил куда-то. Но не на вокзал. Мне показалось это подозрительным, и я осторожно пошел за ним следом. И что ты думаешь — шмыгнул он вскоре в домик в переулочке. А я ведь хорошо знаю, что они с Вадимом в Старой Гагре живут, совсем в другом конце…

— А чего же ты мне этого раньше не рассказал?

— Боялся, что смеяться будешь, Пинкертоном назовешь…

— Ну вот что, давай тогда быстро туда! Ты помнишь тот домик?

— А может быть, лучше сообщить об этом кому-нибудь из…

— Не будем время терять! — возбужденно прерывает его Алексей. — Нужно такси ловить поскорее!

— Вы куда? — бросается к ним встревоженная Варя.

Она уже догадывается, что происходит что-то неладное. Корнелий исчез куда-то, а Вадим все еще не возвращается.

— Анатолий, побудьте, пожалуйста, с Варей, — обращается Русин к Фрегатову. — Не отпускайте ее никуда одну. А нам с Сидором нужно по одному очень важному делу…

И, одеваясь на ходу, они спешат к выходу с пляжа. Им везет — у самых ворот приморской территории Дома творчества стоит свободное такси.

— На вокзал! — бросает Русин шоферу, садясь с Сидором на заднее сиденье.

— А если он вооружен? — тревожно шепчет Омегин.

— Такой здоровяк — и испугался?

— Чего это ты решил, что я испугался?

— Ну, а если не испугался, то и не будем больше говорить об этом. Смотри лучше, туда ли едем.

— А ты думаешь, он туда метнется?

— Моторка в ту сторону пошла…

Как ни тихо разговаривают Русин с Омегиным, шофер все же слышит кое-что из их разговора, и это настораживает его. Он сбавляет скорость и начинает внимательно смотреть по сторонам. И вдруг останавливается возле майора, идущего по тротуару им навстречу.

— Ох, и хорошо, что я вас встретил, товарищ начальник! — бурно восклицает шофер, выскакивая из машины. — Подозрительные личности у меня в такси!

— Позволь, а ты кто? Откуда меня знаешь?

— Я Джанелидзе из второго таксомоторного. Был свидетелем по делу Григоряна.

— А, помню! Ну, а что за пассажиры у тебя?

— Очень подозрительные, товарищ начальник! Шепчутся о каком-то вооруженном нападении…

Майор, уже не слушая Джанелидзе, распахивает дверцу машины.

— Ваши документы!

— Мы без документов… Прямо с пляжа… — заикаясь, объясняет Сидор Омегин.

— Мы писатели из Дома творчества Литературного фонда, товарищ майор, — уточняет Алексей Русин.

— Не верьте им, товарищ начальник. Знаем мы таких писателей!..

— Ладно, Джанелидзе! Садись в машину и вези нас в управление. Там разберемся.

— Вот к чему приводит самодеятельность… — сокрушенно вздыхает Омегин.

В управлении, однако, все довольно быстро разъясняется. Туда как раз в это самое время звонит капитан Петров, и майор сразу же все выясняет. Выслушав потом Русина и Омегина, он просит Сидора показать ему на плане города тот дом, в котором скрылся вчера Корнелий Телушкин.

— Ну, вот и все. Спасибо вам, товарищи, за помощь, — благодарит он писателей. — Остальным мы сами с товарищем Петровым займемся. А вы извините нас за беспокойство.