Первый хозяин пятого Зимнего дворца

Про Петра III написано довольно много, но в основном все отзывы характеризуют императора негативно. Вырисовывается образ недалекого поклонника всего прусского, пьяницы, грубияна, противника православия. Но так ли это на самом деле? Почему забыты положительные отзывы о нем таких заслуживающих уважения людей, как М.В. Ломоносов, Я.Я. Штелин, Г.Р. Державин, Н.М. Карамзин?

Главным источником порочащих Петра слухов являлась его жена Екатерина, бывшая немецкая принцесса Софья-Фредерика-Августа Ангальт-Цербстская, свергнувшая мужа и взошедшая вместо него на российский престол. Причем своими более поздними высказываниями об убитом ею муже она противоречила собственным более ранним словам. Екатерине вторила ее подруга Е.Р. Дашкова. Но и она нередко противоречила сама себе.

Почти ничто из того, что рассказывалось позднее о Петре III, не имеет никакого фактологического подкрепления. Ученый-агроном и писатель А. Болотов, собравший множество злых рассказов о покойном императоре, по поводу записанной им истории, что император на коленях целовал портрет прусского короля Фридриха, признавался: «Самому мне происшествия сего не доводилось видеть, а говорили только тогда все о том».

Зато стоит вспомнить, что Петр, по свидетельству академика Я.Я. Штелина: «…говорил свободно, что императрицу обманывают в отношении к прусскому королю, что австрийцы нас подкупают, а французы обманывают. Мы со временем будем каяться, что вошли в союз с Австрией и Францией».

И ведь его слова оказались пророческими. Франция дважды вторгалась на территорию России, а политика Австрии к России практически никогда не была дружественной. Зато у России с Пруссией (затем – Германией) между 1762-м и 1914 г. не было ни одного конфликта. Да и тогда участие России в войне против Германии обусловлено лишь ее союзническими обязательствами с Францией и Англией.

Множество издевательских высказываний звучало и по поводу намерения Петра III начать войну с Данией из-за Шлезвиг-Гольштейнского герцогства. Не говоря уж о том, что Петр являлся законным герцогом захваченных Данией земель и был обязан их защищать, стоит обратить внимание на их стратегическое положение. Тот, кто владеет Шлезвиг-Гольштейном, получает выход в Северное море, может блокировать Балтийское море и получает контроль над торговыми путями в этом районе (в том числе, и над торговыми путями из Англии).

Петр III. Худ. Л.К. Пфандцельт. 1761 г.

В последующем Пруссия дважды начинала войну с Данией из-за этой территории, пока не добилась желаемого. А затем здесь, в Киле, построена крупнейшая военно-морская база Германии. Так, может быть, не так уж глупо желание Петра вернуть принадлежавшее ему по праву Шлезвиг-Гольштейнское герцогство и поставить его под контроль России?

А что же действительно сделал Петр III менее чем за год своего правления?

Прежде всего Петр отменил наводившую ужас Тайную канцелярию, ее зловещие «слово и дело». Г. Р. Державин назвал этот поступок «монументом милосердия».

Затем Петр подписал указ «О вольности дворянской». Этим указом подробно регламентировались права и обязанности дворян. Он отменял введенную для них Петром Великим обязательную государственную службу в течение 25 лет. В то же время для дворянских детей обязательным являлось обучение. Тем, кто уклонялся от обязанности учить своих детей, запрещалось бывать при Дворе, на публичных собраниях и торжествах. По достижении детьми 12 лет родители обязаны письменно сообщить о том, чему их обучили и чему они хотят учиться далее.

Дворянам теперь дозволялось служить за границей, но только не в противостоящих России государствах. По первому приказу они должны были вернуться на родину.

Владельцам фабрик и заводов запрещалось покупать крестьян для работы на своих предприятиях и велено «довольствоваться вольными наемными по паспортам за договорную плату», что по тем временам для России невиданно.

Екатерина II. Худ. А.П. Антропов. 1766 г.

Специальным указом объявлена амнистия раскольникам. Амнистия объявлялась и ранее бежавшим за рубеж: «…великороссийским и малороссийским разного звания людям, также купцам, помещичьим крестьянам, дворовым людям и воинским дезертирам». Ни до, ни после Петра III такого рода амнистий не бывало.

Именно при Петре в законодательстве убийство крепостных квалифицировалось как «тиранское мучение» и предпринимались соответствующие меры наказания к виновным. У помещицы Е.Н. Гольштейн-Бек за недостойное поведение отобрали имение в казну. Пытавшую своих крепостных помещицу Зотову постригли в монахини. Поручика Нестерова, виновного в смерти своего дворового человека, сослали в Нерчинск.

В марте вышел именной указ, запрещавший наказывать нижних чинов батогами (палками) и «кошками» (девятихвостыми плетками). В результате таких наказаний далеко не все наказанные оставались живы.

Екатерина II на балконе Зимнего дворца в день дворцового переворота 28 июня 1762 г. Рис. И.К. Кестнера (?). 1760-е гг.

Когда канцлер граф Р.И. Воронцов предложил закрепить за дворянами монополию на землевладение и занятие промышленностью, император высказался категорически против. Он выступил твердым сторонником мер по становлению третьего (мещанского) сословия в государстве, его поддержки и поощрения.

Но когда Петр III вознамерился навести порядок в гвардии, он разворошил настоящее осиное гнездо.

Вскоре Екатерина свергла своего мужа именно при помощи гвардии. А затем кучка пьяных гвардейцев и вовсе убила императора в Ропшинском дворце. Впрочем, новая властительница России особо об этом и не печалилась. В своих «Записках» Е.Р. Дашкова писала об обстановке в Петербурге после переворота следующее: «Улицы были запружены ликующим народом, благословляющим нас; звон колоколов, священники в облачении на паперти каждой церкви, полковая музыка производили неописуемое впечатление.

Колокола действительно звонили, и священникам было за что благодарить Екатерину. Ведь Петр успел часть монастырских крестьян перевести в разряд государственных, которым жилось гораздо легче. Кроме того, он изъял у церкви в казну много принадлежавших ей земель, из которых часть передали крестьянам.

Один из членов делегации Мальтийского ордена, прибывшей в конце XVIII в. в Петербург, сказал по этому поводу следующее: «Петр Третий в короткое время своего царствования конфисковал владения духовенства в пользу короны и низвел его на степень простого служилого сословия… Императрица Екатерина в своих лицемерных воззваниях упрекала своего несчастного супруга за его ненависть к духовенству и Церкви и сделала из нее предлог к его осуждению; но она остереглась вернуть духовенству то, что у него отнял император, и этот изобильный источник средств во все время ее царствования служил для обогащения ее фаворитов и щедрого покровительства искусствам и полезным учреждениям». (Записки баварца о России времен императора Павла // Русская старина. 1899. Сент. Т. 99).

Впрочем, Екатерина не только не стала возвращать уже изъятые Петром земли, но и провела дополнительную секуляризацию церковных и монастырских владений, но это еще впереди, а пока духовенство приветствует ее воцарение на российском престоле. Архимандрит Августин в своей книге «Православный Петербург глазами иностранцев» приводит воспоминания секретаря французского посла в Петербурге К.К. Рюльера: «В полдень первое российское духовенство, старцы почтенного вида (известно, сколь маловажные вещи, действуя на воображение, делаются в сии решительные минуты существенной важностью), украшенные сединами, с длинными белыми бородами, в блестящем и приличном одеянии, приняв царские регалии, корону, скипетр и державу, со священными книгами, покойным и величественным шествием проходили чрез всю армию, которая с благоговением хранила тогда молчание. Они вошли во дворец, чтобы помазать на царство императрицу, и сей обряд производил в сердцах, не знаю какое впечатление, которое, казалось, давало законный вид насилию и хищению».

Но далеко не все приняли свершившийся переворот так радостно, как об этом писала Е.Р. Дашкова. Тот же К.К. Рюльер писал, что он видел, как в столичных кабаках матросы ругали гвардейцев, «что те за пиво продали императора». Другой очевидец видел, как матрос плюнул гвардейцу в лицо и сказал при этом: «Ты, бессовестный тип, продал императора за два рубля».

В общем, никакого всеобщего ликования в Петербурге не было. Не лучше обстояло дело и в Москве. Когда тамошний губернатор огласил перед войсками и жителями полученный манифест о восшествии на трон Екатерины, ответом стало всеобщее молчание. Молчанием встретили и провозглашенную им здравицу в честь новой императрицы.

Заняв престол мужа, Екатерина использовала из задуманных Петром реформ только то, что было выгодно для укрепления ее власти. Весьма жесткую, но, безусловно, справедливую характеристику «золотого века Екатерины» дал А.С. Пушкин: «Со временем история оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки ее политической экономии, ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами ее столетия – и тогда голос обольщенного Вольтера не избавит ее славной памяти от проклятия России».

Что действительно можно поставить в вину Петру III, так это его пренебрежение к православию, ведь он являлся государем державы, где православие – государственная религия. Видимо, сказалось протестантское воспитание в юности.

Однако вернемся к Зимнему дворцу.

Как мы уже говорили, Елизавете Петровне не довелось стать хозяйкой нового Зимнего дворца. В конце 1761 г. она скончалась в деревянном дворце, на углу Невского проспекта и Мойки. К этому времени в Зимнем успели завершить отделку только части помещений, поэтому Петр III распорядился, чтобы к весне 1762 г. в первую очередь подготовили его личные покои.

Комнаты императора находились на втором этаже юго-восточного ризалита, на углу площади и Миллионной улицы и первоначально предназначались для Елизаветы Петровны. Над подъездом, известном как Комендантский, он приказал сделать фонарик и устроить там его личный кабинет. Позднее, в 1830-х гг., фонарик разобрали. Как он выглядел внутри, сегодня можно видеть, например, на рисунке О. Монферрана или на акварели художника Э. Гау. Кстати, подобный фонарик в 1850-х гг. устроили также над Собственным подъездом дворца, который просуществовал до 1930-х гг.

Отделкой императорских апартаментов занимался архитектор С.И. Чевакинский. Позже в них жил прусский король, и они так и назывались – «комнаты короля Прусского».

В 1762 г., на Пасху, дворец освятили. Без каких-либо торжеств Петр III въехал во дворец, который с этого времени на 155 лет стал официальной царской резиденцией. Екатерина Алексеевна, его супруга и будущая императрица Екатерина II, заняла комнаты на втором этаже в противоположной стороне дворца, в северозападном ризалите. Позднее покои в этой части дворца занимала императрица Александра Федоровна, супруга Николая I. Таким образом, Петр III стал первым хозяином 5-го Зимнего дворца.

Помимо покоев Петра и Екатерины, к моменту их новоселья также готовы: Большая церковь, Парадная (Иорданская) лестница и покои наследника, Павла Петровича (будущего императора Павла I), находившиеся на втором этаже в южном корпусе. Также завершили отделку фасадов. В день переезда императора во дворец новгородский архиепископ Д. Сеченов освятил придворную Большую церковь во имя Воскресения Господня. Но в следующем, 1763 г., уже при Екатерине II, в нее перенесли старинную икону Христа Спасителя. При этом архиепископом Петербургским и Шлиссельбургским Гавриилом храм вторично освятили во имя Спаса Нерукотворного Образа.

Мы уже упоминали, что церковь располагалась в юго-восточном ризалите здания. Ее внутреннее оформление выполнил В.В. Растрелли в стиле барокко, как и фасады дворца. Подпирающие купол арки опираются на четыре пилона со сдвоенными каннелированными колоннами коринфского ордера. Стены украшают пилястры, также выполненные в коринфском ордере. Иконостас полностью вызолочен, образуя как бы золотую стену. Царские врата оформлены в виде портика, завершенного фронтоном с резными фигурами ангелов и Распятием на самом верху.

Большая церковь Зимнего дворца. Худ. А. Тыранов. 1828 г.

Помимо ежедневных богослужений, в дворцовой церкви совершались обряды, не предназначенные для их посещения широкой публикой. В сентябре 1776 г. здесь, например, проходило принятие в лоно Православной церкви герцогини Софьи-Доротеи-Августы-Луизы Вюртембергской, невесты великого князя Павла Петровича. После миропомазания она приняла имя Марии Федоровны.

Отделка внутренних помещений Зимнего дворца после переезда в него Петра III продолжалась. С восточной стороны здания под руководством архитектора Ю.М. Фельтена устраивали манеж, а над ним – висячий сад. Площадь перед зданием новой царской резиденции была еще загромождена разными сараями, лачугами рабочих, горами кирпича, щебня и мусора. Чтобы освободить подъезды к дворцу и очистить площадь, тогдашний генерал-губернатор Петербурга барон Корф посоветовал Петру отдать все, что на площади, жителям города бесплатно. Такое объявление немедленно сделали, после чего площадь была очищена в течение нескольких часов – сбежались тысячи людей и разобрали все, нашлись охотники даже на щебень и мусор.

Петр III высоко оценил труды В.В. Растрелли. Ему присвоили звание генерал-майора и наградили орденом Св. Анны. Впрочем, это оказалось фактически единственным официальным признанием его заслуг. Сам же архитектор говорил, что: «…каменный Зимний дворец строится для одной лишь славы всероссийской».

Многочисленные доделки и переделки выполнялись и в годы царствования Екатерины II, при ней на это истратили более 2,5 млн руб.