Зимний дворец, Эрмитаж, Эрмитажный театр
Когда на сердце тяжесть и холодно в груди,
К ступеням Эрмитажа в молчанье подойди.
Там без питья и хлеба, застывшие в веках,
Атланты держат небо на каменных руках.
А. Городницкий
Нынешний, известный всему миру Зимний дворец возведен в 1762 г. по проекту архитектора В.В. Растрелли. Но большинство жителей и гостей города и не подозревают, что он является пятым по счету. Это если не считать временного Зимнего дворца, построенного для Елизаветы Петровны на углу Мойки и Невского проспекта. Об этом дворце мы расскажем отдельно во время нашей следующей прогулки по Невскому проспекту. Первые три Зимних дворца находились на месте Эрмитажного театра.
Строительство Зимнего дворца
Первые три Зимних дворца находились на месте Эрмитажного театра.
Первый Зимний дворец
Первый Зимний дворец построен для Петра I в 1708 г. Собственно говоря, это был небольшой деревянный дом в голландском стиле. Он так и именовался – «Зимние маленькие хоромы». Причем разрешение на его строительство выдано не на имя царя, а на имя корабельного мастера Петра Алексеева. Дело в том, что на этом отрезке невского берега выделять участки лицам, не имевшим отношения к флоту, было запрещено.
Первый Зимний дворец – «Зимние маленькие хоромы» Петра I (реконструкция)
Соседний участок (ныне здесь стоит дом № 30 по Дворцовой набережной) выделен другу Петра – корабельному мастеру Ф.М. Скляеву. В начале 1706 г. он построил здесь двухэтажный дом с высоким крыльцом и пристанью. То есть дом мастера появился даже раньше, нежели построен Зимний дом для Петра I. Весной 1708 г. Скляев писал царю: «Ваш дом, что подле моего двора, так же, чаю, что в марте совершен будет».
Дом стоял главным фасадом к Неве, в глубине участка, на котором ныне стоят Эрмитажный театр и дом № 33 по Миллионной улице. С востока к нему примыкал участок с домом мастера Ф.М. Скляева, а с запада вдоль участка в 1718–1719 гг. прорыли Зимне-дворцовый канал (Зимнюю канавку). Сразу за каналом стоял дом обер-гофмейстера В.Д. Олсуфьева, а затем – гофмаршала Д.А. Шепелева. Выглядел 1-й Зимний дворец весьма скромно. По обе стороны двери на первом этаже по главному фасаду было всего по четыре окна. На втором этаже, представлявшем собой фактически мезонин и вовсе три окна. Крутую крышу, крытую черепицей, венчала небольшая башенка со шпилем.
По мнению некоторых историков, этот дом не являлся постоянным жилищем императора, здесь он останавливался во время кратких приездов в новую столицу. Вероятно, именно этим объясняются воспоминания тогдашнего датского посланника Ю. Юля, что дворцовый повар «бегал по городу из дома в дом, занимая для хозяина где блюдо, где скатерть, где тарелки, где съестные припасы, ибо с собой царь ничего не привез».
Второй Зимний дворец
Незадолго до свадьбы Петра I и Екатерины I решили заменить деревянный дворец более просторным зданием из камня. «Зимние маленькие хоромы» разобрали и перевезли на Петровский остров. Там здание собрали вновь. Оно простояло в центре нынешней Петровской площади до начала XX в., пока не сгорело. Работами по возведению каменного дворца руководил архитектор Г.-И. Маттарнови (Маторнови), начались они в 1711 г. Но вскоре его отстранили, и строительство дворца возложили на архитектора Д. Трезини.
Этот уроженец итало-швейцарского местечка Думенцо, что близ города Лугано, приехал в Россию в 1703 г., оставив на родине свою первую жену, Джованну ди Вейтис. Ранее, получив архитектурное образование в Венеции, Трезини уехал в Данию. Там он рассчитывал найти работу у датского короля Кристиана V по строительству укреплений вокруг Копенгагена. Но к моменту его приезда королем Дании стал Фредерик IV, которому услуги Трезини в качестве архитектора не понадобились.
Послом России в Дании был А. Измайлов, который предложил Доменико Трезини наняться в качестве архитектора на службу к Петру I и поехать в Россию. Был заключен договор сроком на один год, согласно которому архитектору назначалось большое жалованье – 1000 руб. в год. Однако сложилось так, что Трезини задержался в России на всю жизнь.
Первой его работой стало строительство форта Кроншлот. В 1706 г. под руководством архитектора началось возведение в камне Петропавловской крепости, а в 1712 г. – Петропавловского собора. Он построил Летний дворец Петра и здание Двенадцати коллегий (ныне – Университет), по его проекту заложили Александро-Невскую лавру и Галерную гавань на Васильевском острове. В январе 1716 г. царь утвердил разработанный им план застройки Санкт-Петербурга.
Трезини стал при Петре I обер-архитектором учрежденной в 1706 г. Канцелярии городовых дел, которую возглавлял У.А. Сенявин. Его учениками являлись многие русские архитекторы, в том числе и М.Г. Земцов. К сожалению, могила Д. Трезини (ум. 1734) на кладбище при церкви Святого Сампсония-Странноприимца (ныне – Сампсониевский собор на Большом Сампсониевском проспекте) не сохранилась.
К началу 1712 г. было готово восточное крыло нового дворца. После состоявшегося в Исаакиевской церкви бракосочетания Петра I и Екатерины Алексеевны молодая чета прибыла именно сюда. Эта, еще недостроенная часть дворца получила название «Свадебные палаты», а дальнейшее строительство 2-го Зимнего дворца продолжалось еще несколько лет. В основном его закончили только к 1720 г., а отделка комнат затянулась до 1722 г.
После брачной церемонии в зале второго этажа устроили торжественный обед. Стены зала украшали шпалеры и венецианские зеркала. Рассказывают, что в 1724 г., незадолго до своей смерти, Петр разбил одно из зеркал в этом зале. Указав супруге на зеркало, Петр якобы сказал ей: «Ты видишь это зеркало? Сделанное из простых материалов, оно, благодаря искусству, стало прекрасным украшением здания, но я могу возвратить его в прежнее ничтожество».
После этого он разбил зеркало. Это стало прямы намеком на то, что Екатерина (до крещения – Марта Скавронская) незнатного происхождения и стала императрицей благодаря Петру. Супруга прозрачный намек, разумеется, поняла, однако не смогла удержаться, чтобы не сказать: «Но стал ли от этого ваш дворец красивее?».
Причиной гнева Петра I явилось то, что император узнал о близости Екатерины и ее камер-юнкера В.И. Монса, брата бывшей любовницы царя А.И. Монс. Виллим Иванович сопровождал императрицу во всех ее поездках как по России, так и за границей. Капитан Ф. Вильбуа, ссылаясь на рассказ некой фрейлины, в своих «Записках» писал: «Он был бледен как смерть. Блуждающие глаза его сверкали. Его лицо и все тело, казалось, было в конвульсиях. Он раз двадцать вынул и спрятал свой охотничий нож, который обычно носил у пояса… Эта немая сцена длилась около получаса, и все это время он лишь тяжело дышал, стучал ногами и кулаками, бросал на пол свою шляпу и все, что попадалось под руку. Наконец, уходя, он хлопнул дверью с такой силой, что разбил ее».
Первый Зимний дворец – «Зимние маленькие хоромы» Петра I (реконструкция)
Монсу отрубили на Троицкой площади голову и выставили ее на колу. Затем Петр неоднократно специально провозил Екатерину мимо свидетельства того, что ждет предавшего его человека. Отношения между супругами после этой истории осложнились.
Второй Зимний дворец. Гравюра А.Ф. Зубова. 1717 г.
Облик построенного Д. Трезини 2-го Зимнего дворца до нас донесла гравюра А. Зубова, выполненная в 1717 г. На ней видно, что новая царская резиденция, как и первый дворец, не отличалась роскошным оформлением. Это весьма скромное двухэтажное здание, напоминающее разработанный архитектором Д. Трезини «образцовый» дом для знатных людей.
На гравюре изображен небольшой крытый черепицей двухэтажный дом. Его главный фасад с центральным и двумя боковыми ризалитами обращен в сторону Невы. Посередине имелось высокое двустороннее крыльцо, ведущее к центральному входу. Его скучноватый фасад, выходивший в сторону Невы, оживляли узкие пилястры, наличники вокруг окон и барельефы. Перед домом стояли шесть масляных фонарей – первых фонарей в Санкт-Петербурге.
Для петербургских резиденций Петра I вообще характерен облик скорее домов богатого горожанина, нежели властителя обширного государства. Вероятно, это связано с особенностями его психологии. Известно, что он наиболее комфортно чувствовал в небольших по размеру помещениях.
В этом дворце Петр 27 января 1725 г. скончался. Однозначного мнения о причине смерти не существует до сих пор. Некоторые исследователи высказывают предположение, что император был отравлен, а в качестве наиболее вероятных отравителей указывают на его супругу Екатерину Алексеевну и на его ближайшего друга А.Д. Меншикова.
Князь А.Д. Меншиков. Неизв. худ.
Надо признать, что для таких предположений имеются основания. К началу 1720-х гг. над головой светлейшего князя сгустились тучи. Слишком многочисленны и вопиющи были факты его казнокрадства, представленные Петру I недоброжелателями князя. А самое главное, до Петра дошли сведения о связи Меншикова с Екатериной.
Тут было чего испугаться. Ведь ни для кого не было секретом, как император обошелся с майором Глебовым: когда тот стал любовником сосланной в монастырь Евдокии Лопухиной, первой жены Петра, его приказали посадить на кол. Поскольку дело произошло зимой, на него надели тулуп и шапку – чтобы не мерз. А ведь Петр не испытывал к бывшей жене теплых чувств, просто это была его, хоть и бывшая, но собственность.
Так это или нет неясно, но здоровье императора к этому времени уже серьезно подорвано. Он сам часто называл себя стариком. Способствовали этому, безусловно, пьянство и образ жизни Петра. К пьянству он пристрастился благодаря Лефорту еще в Москве, в Немецкой слободе. С годами бытовое пьянство переросло в самый настоящий алкоголизм.
Уже летом 1724 г. произошло резкое ухудшение здоровья императора. Ему пришлось даже лечь в постель. Но при малейшем улучшении самочувствия он ее покинул и в сентябре присутствовал на спуске на воду нового фрегата. А в начале зимы болезнь вернулась с новой силой. В январе страдания усилились настолько, что царь кричал от боли. Эти страшные крики были слышны даже за стенами дворца. В качестве официальной версии болезни Петра I впоследствии бытовал рассказ о том, что он простудился. Якобы император, возвращаясь в столицу, увидел вблизи Лахты севший на мель бот с солдатами. Не утерпев, он лично, стоя по пояс в ледяной воде, принял участие в их спасении. После этого болезнь вроде бы усилилась и привела к печальному концу. Но на самом деле, согласно «Журналу», в котором записывались все действия Петра, император в это время не покидал Петербурга и ни в каких спасательных операциях не участвовал.
Петр I на смертном одре. Гравюра И.Н. Никитина
Рядом с постелью императора поставили походную церковь, в которой непрерывно шло богослужение. 22 января Петр исповедался и причастился. 26 числа наступил полный упадок сил. У больного была парализована левая половина лица, в результате чего он с трудом мог говорить. 27 января царь потребовал грифельную доску, но смог на ней крайне неразборчиво написать только два слова: «Отдайте все…». Далее рука отказалась ему повиноваться, поэтому Петр приказал позвать дочь Анну.
Считается, что Петр хотел продиктовать ей свое завещание. Однако, когда Анна подошла к постели отца, началась агония, и в 6 часов утра 28 января 1725 г. император скончался. Действительно ли он хотел продиктовать завещание, что и кому он хотел завещать, остается загадкой.
После того как Екатерина закрыла императору глаза, ей присягнули собравшиеся во дворце сановники, а затем и выстроившиеся на улице Преображенский и Семеновский гвардейские полки. Учредили траурную специальную комиссию для выработки церемонии похорон. В качестве места для погребения избрали Петропавловский собор. 10 марта, в два часа дня, печальная церемония началась. Для того чтобы перенести гроб в собор от дворца до крепости навели мост. По обеим сторонам моста выстроились войска. Вот как описывает это событие В.Н. Авсеенко в своей книге «200 лет Санкт-Петербурга. Исторический очерк»: «Во втором часу пополудни медленно тронулось шествие. Тело Петра вынесли из второго этажа дворца через балкон, по особой лестнице, пристроенной снаружи. Раздался заунывно-торжественный звон всех петербургских церквей, и пальба с крепости и из Адмиралтейства.
Екатерина I. Худ. Ж.-М. Натье. 1717 г.
За гробом следовали: маршал церемониальных дел, императрица и все особы царской семьи, поодиночке, с двумя ассистентами при каждом. Войска, при приближении траурной колесницы, опускали ружья и примыкали к шествию. Вместе с Петром погребали скончавшуюся за несколько дней перед тем дочь его, царевну Наталию. Останки поставили на величественно убранный катафалк в соборе, и красноречивый архиепископ Феофан Прокопович произнес свое знаменитое слово, сохранившееся в числе образцов ораторского искусства. Речь начиналась словами:
„Что се есть? До чего мы дожили, о россияне! Что видим? Что делаем? – Петра Великого погребаем!“. Перечислив затем великие дела скончавшегося царя, причем в храме слышались рыдания присутствовавших, проповедник закончил речь словами утешения: „Не весьма же, россияне! Изнемогаем от печали и жалости… и оставил нас сей великий монарх и отец наш. Оставил нас, но не нищих и убогих; безмерное богатство силы и славы его, которое вышепоименованными его делами означилося, при нас есть. Какову он Россию свою сделал, такова и будет; сделал добрым любимою – любима и будет; сделал врагам страшною – страшна и будет; сделал на весь мир славною – славная и быти не перестанет. Оставил нам духовные, гражданские и воинские исправления. Убо оставляя нас разрушением тела своего, дух свой оставил нам“. Предание земле царственных останков Петра возвещено было столице троекратными залпами из пушек и ружей».
Большой зал дворца, в котором скончался Петр I, получил наименование «Печальный (Погребальный) зал». Сам дворец в прежнем виде после кончины императора простоял недолго. В 1726–1727 гг. взошедшая на российский престол Екатерина I значительно его расширила.
