Открытие библиотеки

На следующий год ящики с книгами на повозках возвратились в Петербург. В результате библиотека открылась только в январе 1814 г., после приведения возвращенных книг в порядок. На открытии присутствовало более 200 человек, в числе которых были многие видные представители отечественной культуры того времени – поэт Г. Р. Державин, художник О. А. Кипренский, архитектор В. П. Стасов, филолог А. Х. Востоков и другие. С речами выступили директор библиотеки А. Н. Оленин и Н. И. Гнедич. Речь последнего называлась «Рассуждение о причинах, замедливших развитие нашей словесности».

Известный баснописец И. А. Крылов прочитал свою новую басню «Водолазы». Она заканчивалась следующими словами:

 

Хотя в ученье зрим мы многих благ причину,

Но дерзкий ум находит в нем пучину

И свой погибельный конец,

Лишь с разницею тою,

Что часто в гибель он других влечет с собою.

 

Подобная сентенция не характерна для просветителя И. А. Крылова, но она становится понятной, когда мы узнаем, что басня написана по просьбе А. Н. Оленина, им предварительно прочитана и одобрена. А Оленин, будучи образованным и умным человеком, отнюдь не приветствовал вольнодумство, особенно в стенах вверенной ему библиотеки. Именно поэтому в свое время поддержал он отставку от должности библиотекаря барона А. А. Дельвига, после того как барон посетил сосланного в деревню А. С. Пушкина. Да и сам И. А. Крылов предпочитал говорить, по его выражению, «вполоткрыто». Это было связано с закрытием Екатериной II одного за другим издававшихся им сатирических журналов, в том числе и знаменитой «Почты духов». В 1792 г. в типографии И. А. Крылова провели обыск, а над ним самим установили тайный надзор, позднее будущий баснописец и вовсе покинул Петербург на несколько лет.

После А. Н. Оленина на открытии библиотеки выступил надворный советник и кавалер Красовский. Будучи библиотекарем, он одновременно работал и по цензурному ведомству, став со временем председателем Комитета иностранной цензуры. Какую бы книгу на заседаниях Комитета ни рассматривали, его мнение было всегда одинаково: «Безопаснее запретить».

А. А. Дельвиг о нем написал следующее двустишие-эпиграмму:

 

Славься, славься, дух лакейский,

Славься, доблестный подлец.

 

Произнесенная во время открытия Красовским речь называлась «Краткое рассуждение о пользе человеческого познания и о потребности общественных книгохранилищ». В ней он проводил мысль, что «любовь к знанию слияна в человеке с желанием благополучия… Человек во всех наблюдениях, во всех опытах и открытиях ищет того, чем может сделать состояние его покойнейшим, приятнейшим, счастливейшим… Наукам и искусству принадлежит честь быть руководителем человека к сей цели…».

Н. И. Гнедич назвал свое выступление «Причинам, замедляющим успехи нашей словесности». В нем присутствующим особенно запомнились слова: «Слава же земли Российской должна наполнить и возвеличить наши сердца тою благородною гордостью, должна вселить в нас навеки уважение к самим себе и языку своему, которое одно составляет истинное достоинство народа».

В своем выступлении он резко обвинял тех, кто променял русский язык на французский. Это действительно была беда того времени – русские дворяне часто не умели правильно писать по-русски и злоупотребляли французскими словами и оборотами. Как пишет Д. Ю. Кобяков в своей книге «Бессмертный дар. Повесть о словах» (Алтайское книжное издательство, 1973 г.), в порядке вещей были фразы: «Была пур фер визит. Все которыя ни находились у ней этранжеман стюпид… пердю 50 рублиоф. Приехала домой дэ фор мовез юмер. Приметила, что амурэ дэ ля Пети, только сон шапо бьен. Князь порт ля тет».

В «Горе от ума» А. С. Грибоедова вернувшийся в Москву Чацкий спрашивает:

 

Здесь нынче тон таков

На съездах, на больших,

По праздникам приходским,

Господствует еще смешенье языков:

Французского с нижегородским?

 

В романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин» Татьяна также

 

…по-русски плохо знала,

Журналов наших не читала,

И выражалася с трудом

На языке своем родном…

 

Гостям вручили «Правила для посетителей библиотеки», напечатанные на русском, латинском, немецком и французском языках. В них указывалось, что библиотека будет открыта с 10 часов утра до 9 часов вечера летом, а зимою до захода солнца, по средам, четвергам и пятницам. Посещение возможно только по входному билету, для получения которого следует подать заявление по установленной форме. Каждый посетитель мог не только читать книги, но и делать из них выписки, получая от библиотеки чернила. Для хранения своих работ (но не полученных книг) он мог воспользоваться отдельным ящиком в столе, который имел право опечатывать своей личной печатью. Для посещения Депо манускриптов следовало подавать особое заявление.

В 1814 г. российская Публичная библиотека наконец начала свою работу «в пользу любителей учености и просвещения». В первом приказе, отданном ее директором, говорилось: «Истинная цель открытия книгохранилища состоит в том, чтобы всякий, кто бы он ни был, мог требовать для своего употребления всякого рода печатные книги, даже и самые редкие, коих в частном состоянии трудно иметь, а иногда, по обстоятельствам, и отыскать нигде невозможно… и пользоваться ими безмездно, не унося их токмо домой». Открытие библиотеки явилось большим событием в культурной жизни не только Петербурга, но и всей России. В газетах ее именовали не иначе как «общенародным хранилищем», «славным происшествием», событием, важным для будущего страны. Надо сказать, что книги в то время были, с одной стороны, крайне дороги, а с другой – весьма востребованы. Позволить себе иметь домашнюю библиотеку могли только достаточно состоятельные люди. Для прочих же обывателей покупка книг была непозволительной роскошью.

В 1810 г. император Александр I распорядился, чтобы в библиотеку направлялось 2 экземпляра любой книги, напечатанной на территории Российской империи. Это явилось серьезным фактором расширения библиотечного собрания. Позднее число обязательных экземпляров сократили до одного. К тому же соблюдали это требование не всегда и не все авторы и издатели. А. Н. Оленин, например, сокрушался, что издания своих книг после 1829 г. перестал присылать А. С. Пушкин. Говорили, что таким образом поэт хотел отомстить Оленину за свое неудачное сватовство к его дочери Анне.

В первые годы число посетителей библиотеки составляло 500–600 человек ежегодно – это ученые, чиновники, военные, купцы, мещане, учащиеся, представители духовенства. В 1817 г. среди посетителей Публичной библиотеки впервые появились и женщины.

Однако уже к концу царствования Александра I условия работы библиотеки несколько изменились. Двор потерял к ней интерес, и, естественно, со стороны властей сократилась поддержка ее деятельности. Торжественные собрания, проводимые в годовщины открытия библиотеки, стали чрезмерно сухи и официальны. Перестали выходить ежегодные отчеты библиотеки. Но число посетителей, надо сказать, не уменьшилось.