Обустройство территории около храма

Поскольку каменный храм Рождества Богородицы в 1736 г. построен гораздо ближе к Невскому проспекту, нежели старая деревянная церковь, то за ним образовалась довольно большая площадь. С 1739 г. она стала именоваться Рождественской площадью. Поскольку южную колоннаду возведенного по проекту А. Н. Воронихина Казанского собора так и не построили, то площадь сохранилась. С 1829 г. она получила название Казанской площади.

На площади долгое время разгружались и продавались дрова, которые доставлялись на баржах по Екатерининскому каналу.

Небольшая площадь, охваченная северной колоннадой, возникла также между Невским проспектом и Казанским собором. Ее тоже стали называть Казанской площадью. В советское время, в октябре 1923 г., ее наименовали площадью Плеханова, это название сохранялось вплоть до января 1943 г.

В центре площади перед собором, где сейчас находится фонтан, некоторое время стоял высокий деревянный обелиск, сооруженный в память победы над Наполеоном в 1812 г. по проекту А. Н. Воронихина. Обелиск предусматривался каменный, но решили сэкономить. В итоге он довольно быстро обветшал, и в конце 1826 г. его разобрали.

Кроме деревянного обелиска у обоих концов северной колоннады (с внутренней стороны) поставили также две огромные гипсовые, выкрашенные под бронзу фигуры архангелов Михаили и Гавриила, работы скульптора И. П. Мартоса. Они находились здесь до 1837 г. Затем их убрали в связи с установкой перед пропилеями в декабре 1837 г. памятников М. И. Кутузову и М. Б. Барклаю де Толли. А пьедесталы, на которых находились фигуры архангелов, стоят на своем месте до сих пор. В 1910 г., правда, фигуры архангелов хотели восстановить, но на это не смогли найти денег.

Александр I распорядился о сооружении памятников двум фельдмаршалам еще в октябре 1818 г., но объявление о конкурсе последовало только в августе 1827 г. Одним из требований конкурса являлось изображение фельдмаршалов в военных мундирах. Победителем комиссия Академии художества признала проект Б. И. Орловского, который осенью 1832 г. приступил к работе над моделями, в конце 1835 г. модели утвердили.

Отливали бронзовые фигуры на заводе Ч. Берда (мастер-литейщик В. П. Екимов). Оба военачальника изображены в генеральских мундирах, попирающие французские знамена с переломленным древком. Постаменты из красного полированного гранита выполнил по проекту архитектора В. П. Стасова мастер-каменотес С. К. Суханов, который изготавливал гранитные колонны собора. Высота пьедесталов составляет 3,45 м, а фигур – 4,1 м. По чертежу архитектора Н. Л. Бенуа мастером А. Трискорни на лицевой стороне пьедесталов высечены надписи.

Установка постаментов и скульптур осуществлялась под руководством архитектора К. А. Тона, а уже на следующий год президент Академии художеств А. Н. Оленин докладывал императору, что подножья монументов «…могут несколько потерпеть от большого стечения в этом месте народа, недовольствующегося видеть сии памятники в некотором расстоянии, но приходящего колупать надписи, дабы удостовериться: насечены ли они на камне или вставлены металлические».

Все тот же К. А. Тон выполнил и проект ограждения вокруг памятников в виде невысоких чугунных столбиков, соединенных цепями. Через год ограждения отлили на чугунолитейном заводе Ч. Берда и установили.

Во время блокады города эти монументы, кстати, так же как и памятник А. В. Суворову у Марсова поля, ничем не закрывали. Проходя мимо них на фронт, воинские части переходили на строевой шаг. Главный архитектор города Н. В. Баранов позднее вспоминал: «Среди горожан существовало нечто вроде суеверия. Говорили, что пока бомба или снаряд не заденет неукрытые памятники русским полководцам Суворову, Кутузову и Барклаю, врагу не бывать в городе». И действительно, город выстоял, а ни один осколок бомбы или снаряда так и не коснулся памятников М. И. Кутузову и М. Б. Барклаю де Толли.

В 1870-е гг. гранитный тротуар вдоль Невского проспекта напротив собора хотели заменить асфальтовым покрытием, но этому помешала русско-турецкая война 1877–1888 гг. Вместо этого в Городской думе стали обсуждать проект устройства бульвара. Было даже принято решение об устройстве перед собором сквера. Соответствующий проект (точнее – четыре варианта проекта) разработал в 1881 г. городской садовник А. Визе. Он предлагал устроить один или два фонтана в окружении клумб и декоративных дорожек. Но все его варианты исключали полноценное использование горожанами сквера для прогулок, поэтому проекты были отклонены.

Отклонили и предложенный в 1882 г. проект архитектора Н. Л. Бенуа. Он предложил расширить тротуар, включив в него памятники Кутузову и Барклаю-де-Толли. В конце концов, дума решила просто улучшить уже существующий тротуар и заключила в ноябре 1884 г. договор с купцом Я. А. Брусовым. Согласно договору, он за три месяца вдоль тротуара со стороны собора должен был установить ограду в виде чугунных тумб с цепями, установить семь новых фонарей и поставить скамейки.

Желание создать на месте площади сквер было вызвано тем, что она регулярно становилась местом проведения митингов и демонстраций радикально настроенных горожан.

Первая демонстрация состоялась здесь еще в декабре 1876 г. В тот день в соборе шло богослужение по случаю дня святого Николая. Из числа собравшихся перед храмом рабочих и студентов вышло несколько человек. Они обратились к священнику с просьбой отслужить панихиду по погибшим в царских тюрьмах и на каторге борцам за народное дело и молебен во здравие Николая Чернышевского, но получили отказ. Тогда перед собравшейся толпой выступил с обличительной речью против самодержавия Г. В. Плеханов, недавний студент Горного института и член организации «Земля и воля». Именно в память этого события площадь перед Казанским собором в октябре 1923 г. переименовали в площадь Плеханова, а на стене собора появилась мемориальная доска (ныне висит на стене дома № 1 по Казанской улице).

Многолюдная демонстрация состоялась здесь в феврале 1897 г. Поводом для ее проведения послужило самосожжение слушательницы Бестужевских высших курсов М. Ф. Ветровой. Ее арестовали по делу тайной типографии, организованной членами тайной группы «Молодые народовольцы» и поместили в камеру Трубецкого бастиона Петропавловской крепости. В знак протеста она вылила на себя керосин из лампы, подожгла и скончалась в страшных мучениях от полученных ожогов.

Впрочем, и сам собор служил местом встреч антиправительственных заговорщиков. Глава петербургского Охранного отделения А. Герасимов вспоминал об истории с одной дамой, находившейся на подозрении у полиции: «Каждое утро приходила она в собор Казанской Божьей Матери, покупала свечу, ставила там перед образом, опускалась на колени и погружалась в молитву. Нередко, подобно другим молящимся, она склонялась к земле, касаясь лбом церковного пола, оставалась в таком положении по 10–15 минут. Столь усердные молитвы со стороны террористки были совершенно непонятны, и мои агенты, тщательно наблюдавшие за ней, впадали в смущение и только покачивали головами по поводу поведения Распутиной, – пока они не начали замечать рядом с Распутиной в таком же коленопреклоненном состоянии и религиозной сосредоточенности других молящихся мужчин и женщин, которые порой шептались с ней и принимали от нее разные предметы. Однажды таким образом был передан ею довольно объемистый предмет, возможно, что бомба. Таким образом, под покровом собора Казанской Божьей Матери члены террористической группы организовали конспиративные сношения между собой».

Очередную попытку создать перед Казанским собором сквер предпринял петербургский градоначальник Н. В. Клейгельс. К июлю 1890 г. по его распоряжению подготовили соответствующий проект, который одобрил Николай II. Но неожиданно против проекта выступило Императорское российское общество садоводства, которое объявило конкурс. По его результатам лучшим признали проект известного садовника Р. Ф. Катцера. Николай II согласился с результатами конкурса, хотя теперь против проекта выступила Академия художеств. Там посчитали, что появление перед собором кустов и деревьев войдет в диссонанс со сложившимся ансамблем.

В июне 1899 г. руководителем работ назначили Ф. Волкова. Приступили к разборке мощения площади перед собором, ее нивелировке и завозу плодородного грунта. Десятник Л. И. Соколов подготовил фундамент под фонтан, а Я. А. Брусов изготовил из красного питерлакского гранита саму чашу фонтана. В художественно-слесарной мастерской К. Винклера изготовили скамьи для сквера. В центре установили беседку (к 1907 г. вместо нее разбили цветник). Всего в сквере высадили множество цветов (пионов, ирисов, флоксов) и кустарников.

Все работы велись под контролем специальной комиссии Городской думы, в которую входили городской садовник В. И. Визе, архитекторов Н. Ф. Беккера и К. В. Бальди. Стоимость работ составила 27,6 тыс. руб. В мае 1901 г. сквер открылся, но это не помешало всякого рода протестующим собираться тут на свои митинги.

Хотя в штате сквера и числилось 6 сторожей, они не могли помешать его вытаптыванию толпами демонстрантов, а после 1917 г. он окончательно пришел в упадок. В 1927–1928 гг. пришлось проводить капитальный ремонт сквера, который выполнялся под руководством все того же садовника Р. Ф. Катцера. Следующий ремонт, носивший скорее косметический характер, выполнили уже после войны, в 1946 г.

Еще одна площадь у Казанского собора по проекту А. Н. Воронихина должна возникнуть на месте нынешнего Казанского сквера, о котором мы уже рассказывали. Если бы достроили южную колоннаду, то площадь имела бы в плане форму колокола. С учетом десяти колоколов на звоннице собора, это был бы одиннадцатый «колокол». В этом есть какой-то символический смысл – ведь при строительстве храма снесли именно одиннадцать зданий.

Несостоявшуюся площадь отделили изготовленной в 1803–1812 гг. по рисункам архитектора Воронихина чугунной решеткой. Решетка упирается в огромные гранитные пьедесталы, на которых предполагалось установить колоссальные фигуры апостолов, высеченные из цельных глыб гранита. Одна из этих глыб утонула недалеко от острова Котлин при ее перевозке. Другая глыба долгие годы так и пролежала в Аптекарском переулке без дела. В конце концов, ее использовали при устройстве фундамента храма «Спаса-на-Крови». Достали и утонувшую глыбу, которую пустили на изготовление памятника адмиралу С. О. Макарову в Кронштадте.

Ну а сооруженные на концах колоннад пропилеи должны были служить в качестве проездов на Большую Мещанскую (Казанскую) улицу и на набережную Екатерининского (Грибоедова) канала, по замыслу Н. А. Воронихина, проезд на Казанскую улицу должен перекрываться воротами.