Строительство дворца и его интерьеры
При получении Строгановыми бывшего участка И. Неймана в сенатском указе особо было оговорено, что этот участок с начатым строением им «…позволено купить с таким обязательством, чтобы оной от них достроен был регулярно, по архитектуре». В результате баронский дом ничем, кроме несколько большего размера не отличался от дома повара. Более того, оба дома архитектурно решены как, имеющие один фасад, а граница между ними никак не выделялась. Надо полагать, что Строгановым это не очень-то нравилось, но действовавшие тогда правила типовой застройки соблюдались строго.
Купив в 1742 г. соседний дом повара Шестакова, С. Г. Строганов объединил их и значительно расширил площадь своего участка. К 1750 г. барон стал единоличным владельцем участка и стоящих на нем зданий и задумался о строительстве на этом месте нового, более просторного и богато оформленного дома. К этому времени Комиссия о Санкт-Петербургском строении фактически распалась, а М. Г. Земцов умер. Строгого контроля за тем, чтобы все дома на Невском проспекте строились по типовым проектам, более не осуществлялось. Воспользовавшись пожаром, полностью уничтожившим в 1752 г. старый дом, С. Г. Строганов приступил к строительству. Правда, злые языки поговаривали, что это барон сжег свой дом, считая его недостойным своего положения.
Вот что сам Строганов писал сыну Александру в ноябре 1752 г. о строительстве нового дома: «Наш петербургский дом сгорел до основания, и на том же месте я начал строить новый и такой огромный, с такими украшениями и внутри и снаружи, что удивления достойно».
Позднее широкое распространение получил миф о том, что причиной пожара явилось упрямство соседа Строгановых – царского повара Шестакова. Якобы барон жил в северном, ближнем к Мойке крыле дома, а повар – в южном. Строганов несколько лет уговаривал Шестакова продать ему свою часть дома, но тот не соглашался. Перебраться на новое место повару пришлось только после того, как дом внезапно сгорел. А Строганов, узнав об этом, радостно воскликнул: «Ну, наконец-то!»
Новый дом представлял собой фактически дворец, который перестроил архитектор В. В. Растрелли в стиле барокко в 1752–1754 гг. Он являл собой тогда еще не совсем привычный пример городского дома, построенного по «красной линии» проспекта. Дома знатных горожан представляли в то время строения усадебного типа, с двором курдонером и стоящим в глубине зданием. Здесь же фасад дворца выходил на линию тротуара, который отделялся от проезжей части всего лишь оригинальной цепной оградой. Она представляла собой чугунные столбики, завершающиеся головой льва. Львы держали в пасти цепь, протянутую между столбиками. Эту ограду выполнил отец зодчего скульптор К.-Б. Растрелли. Позднее ее перенесли в парк загородной усадьбы Строгановых – «Марьино».
Уже в октябре 1754 г. по случаю новоселья во дворце состоялся костюмированный бал, на котором присутствовала императрица Елизавета Петровна. А вскоре она отмечала во дворце Строгановых свой день рождения. Вообще даже участие придворного архитектора В. В. Растрелли в строительстве дома для частного лица являлось знаком особого отношения и благоволения царствующего дома к семье Строгановых. Кстати, за счет Строгановых итальянскому художнику П. Ротри был заказан портрет архитектора, преподнесенный ему в качестве благодарности.
Правда, к осени 1754 г. оказалась готова только часть дворца, которая выходила на Мойку. Для приема гостей использовали всего семь помещений – Большой зал отвели для танцев, в трех комнатах играли в карты, а в трех залах накрыли столы. Стол для гостей пришлось накрывать в несколько смен.
В газете «Санктпетербургские ведомости» писали: «В большей зале танцевали при изрядной музыке; а в прочих покоях во всю ночь подчиваны дорогими напитками, фруктами и конфектами в великом довольстве. При том же в трех больших покоях поставлены были столы, которыя с 11 часу по полудни до 7 часа по полуночи всегда были снова накрываемы, за которыя маски попеременна садилися, ибо за утеснением месте всем вдруг за оными уместиться было не возможно».
Строганов вообще отличался хлебосольством, постоянно устраивая роскошные пиры. М. И. Пыляев приводит описание обедов в Строгановском дворце в конце XVIII в.: «У графа Строганова, как у римского гастронома, был устроен триклиний – род столовой, где, подобно изнеженным грекам или римлянам, гости лежали за столом на постели, облокотясь на подушку. Здесь убранство напоминало великолепие и роскошь древнего Рима, полы были устланы мягкими дорогими коврами, стены были покрыты живописью с изображением сатиров <…>. Подушки и матрасы были набиты лебяжьим пухом и имели великолепные покрывала <…>. Столы не уступали в роскоши: они были мраморные с мозаикой, или дорогого какого-нибудь пахучего дерева; по углам дымились благовонные куренья, столы гнулись под тяжестью золотой, серебряной и хрустальной посуды <…>. Первое – закуска, которая состояла из блюд, возбуждающих аппетит <…>. Во второй перемене подавались тоже пикантные блюда: лосиные губы, разварные лапы медведя, жареная рысь <…>. Затем шли жареные в меду и масле кукушки, налимьи молоки и свежая печень палтуса; третья перемена была – устрицы, дичь <…>. Как салаты здесь подавались соленые персики, очень редкие тогда ананасы в уксусе и т. д. Если гость чувствовал себя сытым, то он, как древний эпикуреец, щекотал себе в горле пером, производил тошноту и давал место для новой пищи. Этот обычай <…> не считался вовсе неприличным. После ужина шла попойка…».
Окончательно строительство дворца закончили только в сентябре 1756 г., т. е. уже после смерти С. Г. Строганова.
Здание построенного дворца имело в плане форму буквы «Г», выходя почти одинаково оформленными фасадами на Невский проспект и на набережную Мойки. При его возведении В. В. Растрелли использовал старые фундаменты, стены и своды первого этажа ранее стоявших на этом месте домов.
Сам архитектор о построенном им здании писал следующее: «Я построил… трёхэтажный дворец, принадлежащий господину барону Строганову… Число апартаментов составляет 50 комнат, включая большой зал, украшенный штукатурными работами, выполненными весьма искусными итальянскими мастерами. Кроме того, там имеется галерея, украшенная зеркалами и позолочёной скульптурой, с плафонами в некоторых из этих апартаментов, выполненными итальянскими живописцами. Большая парадная лестница богато украшена лепниной, железными вызолоченными перилами… Два главных фасада украшены прекраснейшей архитектурой в итальянской манере…».
Центральный ризалит главного фасада, выходящего на Невский проспект, выделен парными приставными колоннами, стоящими на рустованных постаментах. Колонны поддерживают разорванный лучковый фронтон с графским гербом. Окна обрамляют богатые картуши с лепными фигурами путти и кариатид. Центр фасада, выходящего на Мойку, выделен портиком из четырех трехчетвертных колонн. Он завершается треугольным фронтоном с гербом Строгановых.
Фасад дома в простенках между окнами украсили медальоны с мужским профилем. Кто это – мнения расходятся. Одни считают, что это профиль графа С. Г. Строганова, а другие говорят, что это профиль архитектора В. В. Растрелли. Правдоподобны оба варианта. Над проездом во внутренний двор укреплена маска льва. Маски львов украсили и массивные створки деревянных ворот. На уровне второго этажа имеется несколько балконов с изящными коваными оградами.
После смерти отца владельцем дворца стал его сын А. С. Строганов. При нем, в 1788–1791 гг., архитектор Ф. И. Демерцов выполнил частичную перестройку и перепланировку здания, внутреннюю отделку ряда помещений. В 1791 г., после женитьбы А. С. Строганова на княжне С. Голицыной, он пристроил к дворцу еще два дворовых корпуса – юго-восточный и юго-западный, с парадными залами и жилыми комнатами. Благодаря строительству этих корпусов здание стало замкнуто в каре с внутренним, квадратным в плане двором. Главный вход во дворец, который раньше находился во дворе, был перенесен на Невский проспект.
В начале 1790-х гг. во дворце Строгановых произошел пожар, уничтоживший большинство первоначальных интерьеров. Не сохранилась, к сожалению, первоначальная отделка Парадной лестницы и украшенная зеркалами и золоченой скульптурой Растреллиевская галерея. До наших дней из растреллиевских интерьеров дошло только оформление двухсветного Большого, или Танцевального, зала в корпусе по Мойке, который стал называться Растреллиевский зал. Этот зал с хорами для оркестра украшает прекрасный плафон «Триумф героя», выполненный художником Д. Валериани.
Огромное полотно выполнено в 1753 г. на 13 отдельных холстах и, будучи смонтированным воедино, заняло всю плоскость потолка (более 125 м2). На нем изображено восхождение мифологического героя на Олимп. В центре композиции изображена богиня мудрости Минерва, поражающая пороки – Коварство, Властолюбие, Клевету и Зависть. Слева от нее в аллегорической форме изображены добродетели – Правосудие, Правда, Стойкость, Верность, Храбрость и Сила. Рядом с Верностью изображен старец в латах и с книгой. Считается что это бог медицины и врачевания Асклепий. Справа от Минервы располагаются аллегорические изображения различных искусств – Живописи (женщина, пишущая картины), Музыки (женщина, играющая на флейте), Поэзии (женщина, читающая стихи), Скульптуры (женщина, ваяющая бюст), Истории (возложившая скрижали на спину Сатурна). Вся центральная часть полотна окружена изображением галереи с колоннадой, как бы продолжающей вверх стены зала.
Во время Великой Отечественной войны все плафоны кисти Д. Валериани, украшавшие пригородные дворцы Петербурга, погибли. Это единственная сохранившаяся в городе работа художника. Считается, что фигура Героя символизирует барона А. С. Строганова, а фигура его спутника, показывающая Герою красоты Олимпа, символизирует его отца – барона С. Г. Строганова, вводящего сына в храм наук и искусств, ну а Минерва – не кто иная, как Екатерина II.
Зал освещается пятью большими окнами внизу и пятью малыми окнами вверху. Простенки между окнами практически отсутствуют. Окна верхнего и нижнего ярусов разделяет сильно выступающий лепной карниз, проходящий по периметру всего зала. На противоположной окнам глухой стене и на торцевых стенах карниз поддерживают поясные фигуры атлантов и кариатид.
Оживляющая стены Большого Танцевального зала лепка выполнена по рисункам самого В. В. Растрелли. Это растительные гирлянды и фигуры амуров. На торцевых стенах, под утопленными балконами с коваными решетками, амуры поддерживают лепные картуши с баронской короной.
В Танцевальный зал ведут шесть дверей, над которыми размещены десюдепорты кисти художника А. Виги на тему «Подвиги Энея». На них изображены следующие сюжеты: «Эней у Сивиллы», «Встреча Энея и Венеры, принявшей образ девушки-охотницы», «Эней и Лавиния с сыном Асканием», «Эней выносит из горящей Трои своего старого отца Анхиса», «Венера вручает Энею оружия, выкованное Вулканом», «Тиберий, советующий Энею заключить союз с Эвандром, царем Палантея».
Этот зал является единственным в Петербурге, где можно увидеть подлинный, а не воссозданный интерьер В. В. Растрелли. Внесенные в него А. Н. Воронихиным изменения были незначительны. В 1791 г. он украсил его четырьмя люстрами, изготовленными мастером И. Фишером по рисункам Жерве, а в 1805 г. вместо изразцовых печей установил ампирные камины.
Именно молодой архитектор А. Н. Воронихин занялся в 1793–1800 гг. восстановлением пострадавших помещений дворца. Незадолго до этого он вернулся из заграничной поездки, в которой находился вместе с сыном хозяина Павлом Григорьевичем Строгановым. Для будущего автора Казанского собора, который до 1801 г. жил во дворце, это – первая крупная работа. Некоторые историки, кстати, полагают, что А. Н. Воронихин не просто талантливый крепостной графа С. Г. Строганова, а его внебрачный сын.
В результате деятельности Ф. И. Демерцова и, главным образом, А. Н. Воронихина дворцовые интерьеры получили отделку в стиле классицизма. В старой части здания появились, в частности, Угловой и Арабесковый залы, Минеральный кабинет.
Среди них выделяется Минеральный кабинет, созданный Воронихиным в 1791–1792 гг. в конце Невской анфилады. Он представляет собой двухъярусное, прямоугольное в плане помещение, перекрытое куполом. В нижнем ярусе между 12 облицованными стюком каннелированными колоннами композитного ордера располагаются книжные шкафы. Этот ярус в люнетах украшен барельефами четырех аллегорических фигур в виде сидящих женщин. Они символизируют четыре стихии – «Огонь», «Воздух», «Землю» и «Воду». Аллегорические фигуры представляют собой сидящих женщин. На полу выложен наборный паркет из ценных пород дерева.
На колонны опирается круговая галерея второго яруса с балюстрадой, со стеллажами и шкафами для хранения минералов. Роспись купола предположительно выполнил в начале XIX в. знаменитый художник-декоратор П. Гонзаго. На парусах купола, опирающихся на колонны первого яруса, изображены символы наук и искусств.
На втором этаже юго-восточного корпуса дворца Воронихин создал еще один шедевр – Картинную галерею. Будучи длиной 28 м, она протягивается почти на всю длину корпуса и разделена двумя парами колонн ионического ордера на три части. Колонны облицевали стюком, который имитировал сиенский мрамор. Центральная часть перекрыта коробовым сводом, а боковые лоджии – куполами. Своды расписаны под кессоны. Тимпаны над антаблементами переходов из центральной части галереи в лоджии украсили барельефы. Один из них в аллегорическом виде представляет «Живопись», а другой – «Скульптуру».
Стены галереи были задрапированы зеленым шелком в золоченом багете. Вдоль стен стояли диваны и кресла, изготовленные по рисункам А. Н. Воронихина и также обтянутые зеленым шелком (ныне хранятся в фондах Русского музея). Именно в Картинной галерее находилась и знаменитая малахитовая ваза (высотой 1,34 м и диаметром 1,07 м), изготовленная на Екатеринбургской гранильной мануфактуре (ныне демонстрируется в Государственном Эрмитаже). Кроме вазы галерею украшали бронзовые торшеры высотой 3 м, изготовленные в 1790-е гг. французским мастером Ф. Томиром по модели скульптора Ж.-Ж. Фуку.
Галерею со своим знаменитым собранием картин Строганов использовал в качестве учебного класса для воспитанников Академии художеств. В любое время они могли сюда приходить и копировать произведения западноевропейских художников. Впрочем, посетить Картинную галерею мог любой желающий. А сам граф в течение 40 лет не уставал пополнять свое собрание картин XVI–XVII вв. все новыми произведениями искусств. При нем собрание живописи (одно из лучших в России частных собраний) пополнилось творениями Боттичелли, Тинторетто, Рембрандта, Ван Дейка, Рубенса, Пуссена, Греза и т. д. Недаром А. Н. Бенуа называл Картинную галерею «душой» строгановского дворца. До Октябрьской революции 1917 г. галерея находилась во дворце, а после революции коллекцию перевезли в Эрмитаж.
«Вид картинной галереи графа П. С. Строганова». Худ. А. Н. Воронихин
Физический кабинет также выполнен в «египетском» стиле, предназначался для размещения египетской коллекции графа и проведения алхимических опытов. Поскольку А. С. Строганов являлся масоном, то предполагается, что Физический кабинет будет служить также местом собрания «каменщиков».
Заново отделали Парадную лестницу с позолоченными ажурными чугунными перилами и богато декорированную стюком. Воронихин изменил направление маршей, а среднюю и верхнюю площадки установил на каннелированных колоннах дорического ордера. Штукатурка стен стала имитировать отделку дощатым рустом. Позднее, в 1830-е гг., архитектор П. С. Садовников, разобрав межэтажное перекрытие, включил в объем лестницы комнату третьего этажа. Для ее освещения наверху сделали три полукруглых окна.
Большую гостиную Воронихин переоформил для анфилады парадных помещений графа П. А. Строганова в стиле классицизма, но более серьезные изменения это помещение претерпело позже, в середине XIX в. Соседнюю с ней Малую гостиную также переоформил Воронихин. Сама комната была несколько уменьшена в размерах, ее стены отделали стюком, а простенки между окнами и над камином украсили зеркалами, зрительно расширившими объем гостиной. В десяти расположенных по периметру люнетах установили барельефы на сюжеты античной мифологии: «Медея и Ясон», «Диана и Актеон», «Детство Юпитера» и др. Авторами барельефов являются скульпторы С. М. Теглев, И. И. Теребенев и М. П. Александров-Уважный. Десюдепорты представлены рельефными изображениями головы Медузы Горгоны и акантами. Плафон, обрамленный растительным орнаментом, украшен композициями на античные мотивы.
В новопостроенном юго-западном корпусе А. Н. Воронихин обустроил Большой и Малый кабинеты графини С. В. Строгановой (Голицыной). Первоначально Большой кабинет служил неплохо рисовавшей Софье Владимировне живописной мастерской, освещался при помощи большого светового фонаря и именовался просто Кабинетом. Верхнюю часть стен Кабинета украсили слепки античных рельефов (II в. н. э.) из римского храма Антонина и Фаустины.
Малый кабинет раньше назывался Малой библиотекой и считался личной комнатой графа П. А. Строганова. Это небольшое помещение с одним окном в торце первоначально было оформлено А. Н. Воронихиным в виде небольшого античного храма. Потолок в нем цилиндрический, с росписью под кессоны и орнаментальной росписью фриза. Предполагается, что в дальней от окна части комнаты существовала лестница. Полукруглый люнет над проходом к лестнице в 1811 г. украсил барельеф «Иван Грозный поит своего воина», иллюстрирующий эпизод времен похода на Казань. Этот барельеф выполнил молодой скульптор Алексей Воронихин (племянник архитектора), будучи студентом Академии художеств.
После смерти П. А. Строганова комнату заняла его вдова – С. В. Строганова (Голицына). При ней отделка помещения претерпела изменения. Лестница исчезла. Вместо нее установили ванну. По проекту архитектора И. Ф. Колодина эту часть комнаты отделили колоннами коринфского ордера, отделанными зеленоватым искусственным мрамором. Ванну скрывала установленная между колоннами ширма.
На месте растреллиевской Зеркальной галереи устроили Парадную столовую (Угловой зал). Некоторые элементы отделки в классическом стиле Воронихин привнес и в барочную отделку Большого зала.
Ряд изменений претерпел и фасад, с которого убрали ранее украшавшие его аллегорические статуи сторон света. Сам фасад перекрасили в желто-розовый цвет. Позднее он становился светло-сиреневым, кирпично-красным, зеленым, розовым.
При Александре Сергеевиче Строганове во дворце на Невском часто бывали известные в то время поэты, писатели и композиторы: И. А. Крылов, Н. И. Гнедич, К. Н. Батюшков, Д. С. Бортнянский, Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, П. И. Турчанинов, И. Ф. Богданович и др. Многие часто пользовались его материальной поддержкой: В. К. Шебуев, Д. Г. Левицкий, С. С. Щукин и пр. При поддержке графа Н. И. Гнедич смог выполнить свой перевод «Илиады». В 1760-е гг. в Большом зале дворца проходили собрания, на которых обсуждались вопросы создания в Петербурге Публичной библиотеки. А в декабре 1766 г. в этом же зале состоялись выборы депутатов Комиссии по составлению нового Уложения, на котрых присутствовала и Екатерина II.
Между прочим, хотя во дворце имелось немало помещений различного назначения, спальни среди них не было. Дело в том, что А. С. Строганов привык спать там, где его заставала ночь, используя для этого кресла, кушетки и ставящуюся слугами раскладную походную кровать. По словам посланника сардинского короля Ж. де Местра: «В огромном его дворце не было у него ни спальни, ни даже постоянной постели, а спал он на манер старосветских россиян или на диване, или на маленькой походной кровати, которую ставили то тут, то там по его фантазии».
Слуг же для содержания здания и обслуживания хозяина числилось около 600 человек, среди них – певцы, музыканты повара, гребцы и т. д.
Дом славился так называемыми «открытыми обедами», устраиваемыми во дворе. Здесь накрывали столы, сесть за которые мог любой желающий. Условие одно – посетителю следовало быть прилично одетым. Этими обедами годами пользовались многие небогатые горожане. Екатерина II говорила про Строганова, что это человек, который всю жизнь пытается растратить свои капиталы, да никак не может.
В начале XIX в. А. С. Строганов стал устраивать обеды в Парадной столовой. Здесь, кстати, после смерти графа в 1811 г. в течение недели находилось для прощания его тело. Императрица, кстати, ошибалась. Наследникам Строганов оставил на 3 млн руб. долгов. Недоброжелатели говорили, что он свое состояние проел. На самом деле значительная часть денег потрачена на пенсии талантливым воспитанникам Академии художеств, приобретение картин, строительство Казанского собора.
Парадная столовая часто именовалась Угловым залом, поскольку находилась на стыке северо-западного (вдоль набережной Мойки) и северо-восточного (вдоль Невского проспекта) корпусов дворца. Столовая создана А. Н. Воронихиным в 1793 г., к свадьбе графа П. А. Строганова, на месте растреллиевской Зеркальной галереи. Архитектор сохранил прежнюю планировку помещения и постарался по возможности восстановить элементы его прежнего убранства.
На Невский проспект выходят четыре окна и стеклянная балконная дверь. Противоположная стена глухая, но это понимаешь не сразу. Дело в том, что на ней между облицованными искусственным мрамором колоннами ионического ордера вмонтированы огромные зеркала. Наверху, вплотную к зеркалам, располагаются полулюстры. Создается полная иллюзия того, что за колоннами расположен еще один такой же зал.
Потолок в столовой был расписан кессонами. Над дверями располагались лепные десюдепорты в виде ваз с гирляндами. Посреди помещения стоял огромный круглый стол со столешницей из малахита.
Гораздо позже, в 1908 г., уже при последнем Строганове (Сергее Александровиче), во дворе устроили сад. В нем установили перенесенные со Строгановской дачи мраморные скульптуры и вазы, у входа построенной И. И. Шарлеманем в 1833 г. пристройки поставили пару гранитных сфинксов, а бесплатные обеды устраивать во дворе уже перестали.
После смерти А. С. Строганова хозяином дворца стал его сын Павел Александрович. Но у него, как мы уже рассказывали, в 1814 г., в сражении под Крайоном был убит единственный сын Александр. В тот же год умер и внук – Александр. В отсутствии наследника графу пришлось просить императора об объявлении майората. Александр I, принимая во внимание заслуги Строгановых, подписал соответствующий указ.
Согласно правилам майората, после смерти П. А. Строганова пожизненной распорядительницей петербургского дворца и всего имущества графа в 1817 г. стала С. В. Строганова (урожд. Голицына) – вдова Павла Александровича, после ее смерти права на имущество переходили мужу старшей дочери С. В. Строгановой. Свою старшую дочь Наталью вдова в 1818 г. выдала замуж за ее четвероюродного брата – Сергея Григорьевича Строганова (сына уже упоминавшегося графа Г. А. Строганова).
Молодая семья поселилась в фамильном дворце на Невском проспекте. Аделаида Павловна (вторая дочь С. В. Строгановой) вышла в 1820 г. замуж за князя В. С. Голицына и вместе с мужем также поселилась в доме на Невском проспекте. Для них архитектор П. С. Садовников в 1820-е гг. выполнил в здании ряд перестроек, а во дворе устроил голубятню (существовала до начала 1900-х гг.).
Сама же Софья Владимировна после гибели мужа сосредоточилась на приведении в порядок запущенных хозяйственных дел и управлении огромными имениями (46 тысяч душ). Обладая незаурядными административными способностями, она сумела организовать дело так, что имения стали образцовыми, приносящими хороший доход. Людей, которые занимали ответственные должности, графиня отправляла учиться, в том числе и за границу. Для этого она открыла в Петербурге школу земледельческих, лесных и горных наук. Для служащих своих предприятий графиня разработала и утвердила «Правила о пенсиях служащим и мастеровым». Кроме того, Софья Владимировна являлась членом Вольного экономического общества. За свою деятельность она была награждена золотой медалью Общества, а в 1837 г. в зале собраний Общества установили ее бюст.
При С. В. Строгановой, кстати, возобновили традицию устраивать во дворце открытые, так называемые «русские» обеды. На этих обедах подавали блюда русской национальной кухни, а одним из завсегдатаев был И. А. Крылов. Воспитатель детей Строгановых Н. М. Колмаков вспоминал: «В тот день, когда он заявлял о своем приходе, весь обеденный стол заготовлялся в русском духе: щи, каша, пироги, кулебяка и все прочее, что Русью пахло. Притом все присутствующие должны были говорить по-русски, в противном случае назначалось взыскание».
Строгановский дворец. Фото В. А. Каррика, 1868 г.
В течение XIX в. (преимущественно при С. В. Строгановой) дворец претерпел еще ряд перестроек и изменений интерьеров. Очередную перестройку выполнили в 1842 г. Тогда по проекту архитектора П. С. Садовникова (бывший крепостной князей Голицыных) перестроили и расширили дворовые корпуса. Все выходящие во двор фасады он оформил в едином, «растреллиевском» стиле. В результате надстройки третьего этажа у юго-западного и юго-восточного корпусов световой фонарь Кабинета был заложен и вместо него прорубили окна. Именно тогда Кабинет стал называться Большим кабинетом, а соседнее с ним помещение Малой библиотеки стало называться Малым кабинетом. В Малом кабинете Садовников расширил окно и установил камин, отделанный темно-зеленым змеевиком.
П. С. Садовников для княгини Е. П. Строгановой (урожд. Салтыковой) и ее мужа князя И. Д. Салтыкова также расширил помещение Большой гостиной, в которой раньше было только три окна. Стены гостиной закрыли лионским шелком, натянутым на золоченые рамы, этим же шелком обили мебель.
Различные работы в первой половине XIX в. выполняли архитекторы И. Ф. Колодин, И. И. Шарлемань, К. И. Росси, Г. Боссе. Изменили воронихинские интерьеры некоторых помещений юго-западного и юго-восточного корпусов. Большую гостиную Г. Боссе, окончательно переоформил в стиле историзма для княгини Е. П. Салтыковой (урожд. Строгановой). Здесь появилось трехчастное зеркало, ламбрекены на золоченых резных карнизах, мебель в стиле Людовика XIV, настенные часы в стиле рококо и т. д. Позднее, в 1870-е гг., кремового цвета лионский шелк на стенах заменили шелком малинового цвета, стены украсили гобеленами. В Растреллиевском (Большом Танцевальном) зале появился наборный паркет из ценных пород дерева. И. И. Шарлемань в 1833 г. к северо-западному корпусу со стороны двора сделал пристройку входа, около которой в 1908 г. поставили фигуры двух гранитных сфинксов XVIII в.
В конце 1830-х – начале 1840-х гг. Н. П. Садовников (?) завершил оформление одной из самых примечательных комнат Невской парадной анфилады Строгановского дворца – Арабесковой гостиной. Стены этой вытянутой комнаты (две комнаты соединили в одну) украшают копии ватиканских фресок Рафаэля. Предположительно копии выполнили итальянские художники А. Скотти и П. Виги. А началось оформление Арабесковой гостиной еще 1770–1780-е гг., при графе А. С. Строганове.
Поскольку ватиканские лоджии Рафаэля гораздо длиннее комнаты во дворце Строгановых, то и разместить в Арабесковом зале удалось только часть копий. Кроме того, в Арабесковом зале не купольное перекрытие, а плоский потолок без росписей. Интерьер зала дополнили камины с зеркалами над ними и две небольшие мраморные фигуры сидящих философов. Десюдепорты над тремя ведущими в Арабесковый зал дверьми написаны на сюжеты фресок помпейской вилы Цицерона: «Кентавр и нимфа», «Кентавресса и сатир» и «Кентавр и Ахилл».
В середине XIX в. перестроили и Минеральный кабинет, который превратили в Биллиардную комнату. Верхний и нижний ярусы кабинета разделили стеклянным перекрытием. На месте одного из книжных шкафов соорудили облицованную изразцами печь.
В 1845 г., после смерти С. В. Строгановой, хозяевами петербургского дворца, согласно условиям майората, стали Наталья и Сергей Строгановы. Их апартаменты располагались в северо-восточном корпусе (вдоль Невского проспекта) и в юго-восточном корпусе (там, где Картинная галерея). А Аделаида и Василий Голицыны унаследовали по завещанию усадьбу Марьино. Сергей Григорьевич с 1815 г. жил преимущественно в Москве, бывая в своем петербургском доме наездами. В нем большей частью жили родственники его и его супруги. Тем не менее, С. Г. Строганов не забывал пополнять знаменитую коллекцию картин в доме на Невском проспекте. Здесь, в своем кабинете (рядом с Арабесковой гостиной), в 1882 г., на Пасху, он и скончался.
Увлекались собирательством и дети С. Г. Строганова – Григорий и Павел. Но, в отличие от отца, их коллекции не пополнили собрание картин, начатое еще их прадедами. Павел в своем доме на Сергиевской улице (ныне дом № 11 по улице Чайковского) собрал превосходную коллекцию ранней итальянской живописи и наиболее интересные полотна завещал после своей смерти Императорскому Эрмитажу. Григорий жил в Риме, и на его вилле также была собрана прекрасная коллекция ранних итальянцев, а также картины голландских и французских художников. Причем ряд картин был из коллекции его прадеда по материнской линии графа А. С. Строганова.
Александр, старший сын С. Г. Строганова, окончил Московский университет, являлся егермейстером Двора, женился на фрейлине княжне Т. Д. Васильчиковой (дочери генерала князя Д. В. Васильчикова). Некоторое время жил в фамильном дворце, но стать его хозяином не смог. Дело в том, что Александр Сергеевич умер в 1864 г., раньше своего отца (умер в 1882 г.). Поэтому, по правилам майората, дворец и прочее имущество унаследовал от деда его сын Сергей, о котором мы уже говорили.
Сергей Александрович с 1907 г. проживал преимущественно в Париже или в Италии, где у него в Ницце была вилла. Там он и скончался в 1923 г., оказавшись последним представителем рода Строгановых по мужской линии. Ныне одной из последних представительниц рода Строгановых является баронесса Е. А. (Элен) де Люденгаузен, которая живет в Париже.
