Александровский сад и Адмиралтейский проспект

 

В Александровском саду, как и прежде,

Гуляют мамы и столичные франты,

Где «Гостинка» – укажут приезжим,

Цедят «тройку», а ихние дамы «фанту».

 

 

Ворох ворон кинется от удара пушки,

На столпе ангел украдкой перекрестится…

Мне б на двести лет назад и кружку:

С молодыми теми людьми встретиться!

 

А. Нечаев

Та часть эспланады, которая находилась к югу от Адмиралтейской верфи, до середины XVIII в. называлась, как мы уже знаем, Адмиралтейским лугом. В южном направлении она доходила до нынешней Большой Морской улицы. Некоторое время, в 1720-1730-х гг., на углу Мойки и Невской першпективы находился Гостиный двор, эта улица называлась Большой Гостиной улицей. В советский период, в 1920 г., ее переименовали в улицу Герцена. Ныне улице возвращено ее историческое название – Большая Морская.

В начале XVIII в. Адмиралтейский луг служил преимущественно для выпаса скота. Позднее на нем стали устраиваться народные гуляния. А при Павле I тут проводились военные парады. Только ближе к середине XVIII в. южную часть луга застроили жилыми домами. Линия застройки дошла до Малой Морской улицы (в советский период – улица Гоголя). Однако это произошло уже после больших пожаров 1736-1737 гг.

К концу XVIII в. южную часть Адмиралтейского луга застроили уже до линии нынешнего Адмиралтейского проспекта. Границы Адмиралтейской площади сформировались. Однако площадью эта оставшаяся часть Адмиралтейского луга стала называться только к середине XIX в., после того как у Адмиралтейства устроили бульвар. Пока же это еще был обширный луг, на котором проводились народные гуляния. Ежегодные празднества проводились на Пасху, на Масленицу и в дни тезоименитств.

Только в 1861 г., накануне отмены крепостного права в России, масленичные празднества на Адмиралтейском лугу не состоялись. Опасаясь волнений и беспорядков, правительство в тот год их отменило.

К сожалению, гуляния иногда не обходились без жертв. Серьезный пожар, повлекший гибель более сотни человек, произошел, например в 1836 г. в балагане Лемана.

В апреле 1872 г. во время гуляний произошел очередной большой пожар, повлекший человеческие жертвы. После этого гуляния перенесли на Марсово поле. Случившийся пожар явился весьма удобной причиной для изменения места столь массовых празднеств. Власти давно уже были недовольны тем, что в непосредственной близости от Зимнего дворца происходят столь большие скопления простого народа. Большую часть Адмиралтейской площади отвели под сад, разбивать который начали в том же 1872 г.

Александровский сад

Предшественником Александровского сада стал устроенный в начале 1810-х гг. бульвар, называвшийся Адмиралтейским. Автором проекта являлся архитектор Л. Руска, за работы отвечал садовник У Гульд. Этот бульвар длиной 1200 м имел в плане форму буквы «Г», располагаясь вдоль восточного и южного фасадов здания. Он представлял собой три ряда лип, дополненных кустами сирени, жимолости и калины. Позднее к ним добавились дубы и рябины.

Бульвар был обустроен и быстро стал среди горожан модным местом для прогулок. Его освещение обеспечивали 50 масляных фонарей. Для отдыха имелись выкрашенные в зеленый цвет деревянные скамьи. На огороженный деревянными перилами бульвар вел специальный вход, оборудованный вертушками. При нем стояло трое сторожей. Украсившие бульвар цветы привезли из Царскосельского парка. К услугам гуляющих горожан имелся кофейный павильон, содержавшийся французами Вийо и Марселю.

Проект павильона заказали архитекторам Дж. Кваренги и В.П. Стасову. Летом 1811 г. они представили свои варианты. Оба предусматривали устройство центральной лоджии, украшенной скульптурой. Более практичным признали проект Стасова, у которого лоджия была более глубокой. Его проект и реализовали.

В 1817 г. канал вокруг Адмиралтейства засыпали, а валы срыли. После этого бульвар в 1819 г. разбили заново, на месте засыпанного канала и срытых валов. Он, таким образом, придвинулся ближе к зданию Адмиралтейства. Разбивкой нового бульвара по проекту инженера А.Д. Готмана занимался садовник Ф. Лямин. Стоявший здесь кофейный домик перенесли на Каменный остров. Восточную часть бульвара продлили до гранитной Дворцовой пристани на Неве, построенной по проекту К.И. Росси.

Обустройство Адмиралтейского бульвара продолжалось до 1833 г. и закончилось установкой двух мраморных скульптур – Геракла Фарнезского и Флоры Фарнезской. Их установили по проекту архитектора Л.И. Шарлеманя в западном и восточном концах аллеи, идущей вдоль главного, южного фасада Адмиралтейства. Установленные фигуры являются копиями, выполненными в конце XVIII в. итальянским мастером П. Трискорни с античных скульптур, и ранее находились в Таврическом дворце.

До 1851 г. Адмиралтейский бульвар находился в ведении Гофинтендантской конторы. Затем он перешел в ведение Правления I округа путей сообщения, а с 1865 г. – в ведение города. Площадь за оградой бульвара продолжала использоваться для проведения народных гуляний во время праздников.

Бульвар был не только излюбленным местом для прогулок горожан, но и центром распространения всевозможных слухов. Нередко эти слухи имели совершенно нелепый характер, а иногда распространители слухов таким образом просто развлекались.

Идея превратить бульвар в сад появилась у генерал-адъютанта С.А. Грейга (будущего министра финансов). Его предложение подхватила Городская дума, которая постановила заложить сад к 200-летию со дня рождения Петра I (1672-1725). Эту работу, которая началась в июле 1872 г., поручили известному ботанику и садоводу, члену-корреспонденту Петербургской Академии наук Э.Л. Регелю.

В течение двух лет посадили 5260 деревьев и 12 640 кустарников. На аллеях установили 115 скамеек, а сад окружили решеткой, изготовленной по рисунку инженера К. Жоффрио. Вдоль ограды устроили тротуар из гранитных плит. В июле состоялось торжественное открытие сада. Газета «Петербургский листок» от 10 июля 1874 г. писала: «Открылся Александровский сад весьма торжественно, хотя церемония проходила в дождливый понедельник. Приехал сам император Александр II. Выйдя из коляски, он изволил пройти до газона против портала Исаакиевского собора, где лично посадил дубок. Там же дал согласие на название сада своим именем».

Благоустройству сада уделялось много внимания. В 1876 г. в его западной части по проекту архитектора А.К. Буша построили две полукруглые в плане веранды. Он были украшены резным деревянным декором в русском народном стиле и предназначались для укрытия посетителей в случае непогоды. Со временем в саду появились и другие павильоны и веранды. В 1885 г. по проекту архитектора Н.Л. Бенуа построили оранжерею и домик садовника.

На аллеях в летнее время устанавливались киоски, торговавшие молоком, прохладительными напитками, сластями. В октябре киоски из сада убирали, и назад они возвращались только в мае. Для освещения аллей в вечернее время установили фонари-торшеры. Главную аллею, наследницу Адмиралтейского бульвара, как и прежде, украшали скульптуры Флоры Фарнезской (со стороны Дворцовой площади) и Геракла Фарнезского (со стороны Сенатской площади). С 1899 г. слух гуляющих услаждал своей игрой военный оркестр.

Сначала в саду собирались устроить три фонтана. Каждый предполагалось расположить в створе трех улиц, выходящих к зданию Адмиралтейства – Вознесенского и Невского проспектов и Гороховой улицы. Первый проект представил архитектор И.А. Мерц еще в 1872 г., но его не смогли реализовать из-за высокой стоимости и сложностей в обеспечении водоснабжения. В 1875 г. проект переработали Н.Л. Бенуа и инженер А.Р. Гешвенд, оставившие только один фонтан напротив Главной башни Адмиралтейства. Новый проект одобрили, и в 1876 г. купец Е.Ф. Овчинников приступил к работам по его устройству. В октябре 1879 г. состоялось открытие фонтана, который являлся самым большим в городе.

Тогда же, в начале 1870-х гг., хотели вместо простой калитки устроить новый вход на территорию сада. Один из проектов представил инженер В.А. Гартман. Он видел вход в виде деревянной арки, оформленной в старорусском стиле, но ни один из представленных проектов так не воплотили в жизнь.

Спустя 17 лет после посадки деревья сада разрослись и стали заслонять вид на памятник Петру I («Медный всадник»). Тогда часть сада, занимавшую северную половину Сенатской площади, по распоряжению Александра III уничтожили. Вокруг памятника образовалась просторная территория, на которой разбили цветники. В 1886 г. сад урезали и с восточной стороны, устроив на его месте Дворцовый проезд к наплавному Дворцовому мосту.

На состоявшемся в 1880 г. заседании Городской думы решили украсить сад бюстами известных ученых и литераторов. В первом списке, предложенном для обсуждения, значились имена 14 человек (среди них явно преобладали литераторы) – Кирилла и Мефодия, Нестора-летописца, М.В. Ломоносова, Г.Р. Державина, Д.И. Фонвизина, Н.М. Карамзина, И.А. Крылова, В.А. Жуковского, А.С. Пушкина, А.С. Грибоедова, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя и А.В. Кольцова. Шесть бюстов предполагалось расположить вокруг фонтана, шесть – около статуи Геракла и еще две – около фигуры Флоры.

Полностью этот список так и не утвердили, и впоследствии он несколько раз менялся во время обсуждения в специально созданной комиссии. В нее входили журналист и издатель

A. А. Краевский, архитекторы Н.Л. Бенуа, Ц.А. Кваос и Н.В. Лыткин, библиограф и книжный собиратель А.Н. Неустроев и гласный Думы И.И. Домонтович. Председателем комиссии являлся историк и редактор журнала «русская старина» М.И. Семевский. Несмотря на многочисленность комиссии, практически всю реальную работу вел Н.Л. Бенуа. Именно он организовывал в дальнейшем конкурсы, искал исполнителей, занимался финансовой стороной вопроса, определял места установки памятников.

Первым в июне 1887 г. установили бронзовый бюст В.А. Жуковского (к 100-летию со дня рождения поэта) работы скульптора B. П. Крейтана. Средства для изготовления памятника были получены от продажи второго издания биографии поэта, выпущенного в 1833 г. его другом врачом К.К. Зейдлицем. В своей работе Крейтан использовал слепок с бюста Жуковского, выполненного прижизненно Г. Бикманом, а также портрет, написанный художником Т.Ш. Гильдебрантом. Бюст высотой 1,15 м отлили на заводе А. Морана. Постамент из красного финляндского гранита изготовили по рисункам члена комиссии архитектора Н.В. Лыткина в мастерской В. Ефимова.

Бюст установили в той части сада, что выходит к Зимнему дворцу. Это место выбрали неслучайно, ведь В.А. Жуковский являлся одним из воспитателей будущего императора Александра II, и его перу принадлежит текст гимна «Боже, Царя храни!».

А в октябре 1892 г. в саду открыли памятник знаменитому путешественнику и исследователю Центральной Азии, генерал-майору и почетному жителю Петербурга Н.М. Пржевальскому. Проект памятника подготовил друг Пржевальского генерал-майор и художник А.А. Бильдерлинг. Бронзовый бюст высотой 1,5 м установлен на гранитном постаменте в виде скалы. Высота постамента 3,3 м. У его подножия лежит бронзовая фигура верблюда, являвшегося, как правило, главным средством передвижения путешественника во время его странствий.

Средства на сооружение памятника собрали по подписке, организованной Императорским Русским географическим обществом.

Модель бюста создал скульптор И. Шредер, а отливали его в Петербурге, на бронзолитейном заводе К. Берто. Постамент выполнила фирма Р.И. Рунеберга «Бюро Вега», о чем свидетельствует высеченная справа внизу надпись – «Каменоломня А.И. Рунеберга».

Многие посетители Александровского сада не могут устоять перед искушением – сфотографироваться верхом на верблюде. А многие, глядя на бронзового Пржевальского, удивляются, как он похож на И.В. Сталина. Говорят, что в 1940-1950-е гг. многие офицеры, проходя мимо, на всякий случай переходили на строевой шаг и отдавали честь. Некоторые любопытные до сих пор задают вопрос: «А почему Сталин с верблюдом?». Сходство Пржевальского со Сталиным действительно имеется, но никаких родственных связей между знаменитым путешественником и «вождем народов» нет. Игра природы.

Спустя еще четыре года, в июне 1896 г., около фонтана появились бюсты Н.В. Гоголя и М.Ю. Лермонтова. Решение об их установке было принято на заседании Городской думы, состоявшемся еще в мае 1891 г. Причем памятник М.Ю. Лермонтову предусматривалось открыть к 50-летию со дня смерти поэта. На эти цели решили выделить 1000 руб. из остаточного капитала Комиссии народного образования.

Бронзовые бюсты Гоголя и Лермонтова, высотой 1,1 и 1,2 м соответственно, отлили на заводе К. Берто по моделям, созданным скульптором В.П. Крейтаном. Одинаковые пьедесталы из красного полированного пютерлахтского гранита, высотой 2,25 м, выполнены по рисунку архитектора А.П. Максимова. Они квадратные в сечении и стоят на круглой плинте.

В мае 1899 г. эту достойную компанию у фонтана (согласно решению состоявшегося в январе 1894 г. заседания Городской думы) пополнил бронзовый бюст композитора М.И. Глинки. На это было ассигновано 3600 руб. Модель бюста (высотой 1,1м) выполнил скульптор В.М. Пащенко в специально предоставленной ему Академией художеств мастерской. Отливку выполнили на заводе А. Морана. Ахитектурное решение памятника Глинке копировало решение памятников Гоголю и Лермонтову. Этот бюст, высотой 2, 25 м, также установлен на пьедестале из красного полированного пютерлахтского гранита.

В 1911 г. на площадке у фонтана планировалось установить также бюст В.Г. Белинского (к 100-летию со дня его рождения). Но этот проект сначала не смогли реализовать в силу финансово-политических причин, а потом началась Первая мировая война.

Александровский сад, как и Адмиралтейская аллея, быстро стал одним из любимых мест отдыха петербуржцев. Здесь прогуливались барышни со своими кавалерами, няни приводили гулять детей.

Но ближе к вечеру обстановка и публика в саду менялись. Теперь по его дорожкам прогуливались дамочки не самого строгого поведения, ищущие развлечений молодые и не очень молодые люди. Назначались свидания и завязывались мимолетные романы…

В 1902-1903 гг. архитекторы М.М. Перетяткович, С.В. Беляев, А.А. Грубе, В.А. Покровский и М.С. Лялевич предложили вырубить деревья Александровского сада, которые разрослись и стали закрывать фасад здания Адмиралтейства. Вместо них они предлагали разбить партерный сад. После довольно ожесточенных дебатов это предложение отклонили. Решили принять вариант, внесенный на рассмотрение архитектором И.А. Фоминым, – прорубить в саду просеки по линии створов Невского и Вознесенского проспектов и Гороховой улицы. Но и этот вариант реализовали только в 1923 г., одновременно в саду разбили цветники и розарии. А в 1903 г. только снесли обветшавшую оранжерею.

Во время наступления на Петроград, предпринятого генералом Н.Н. Юденичем осенью 1919 г., в Александровском саду появились баррикады из поленниц дров. Эти баррикады прикрывали подходы зданию Адмиралтейства, в котором располагался штаб Балтфлота, в случае прорыва в город белогвардейских войск.

В 1920 г. Александровский сад переименовали в Сад трудящихся (с августа 1936 г. – Сад трудящихся имени М. Горького). Но в городе его по-прежнему фамильярно называли «Сашкин сад». А в 1929-1931 гг. архитектор Л.А. Ильин провел перепланировку сада. Появились детские и спортивные площадки. Организовали возможность прямого прохода демонстрантов через сад от бульвара Профсоюзов (Конногвардейского) к площади Урицкого (Дворцовой). Собирались также устроить и проезд через сад грузового транспорта, но до этого дело не дошло. Зато срезали юго-восточный угол сада для удобства транспорта, двигающегося со стороны проспекта 25 Октября (Невского) к Дворцовому мосту и наоборот.

Во время блокады, несмотря на жестокую нужду города в топливе, ни одно дерево в саду не срубили. Но большое их количество пострадало во время артиллерийских обстрелов и бомбежек. Бомбами была разрушена альпийская горка. А на месте цветников и розариев в саду обустроили позиции зениток. В той части сада, что ближе к Невскому проспекту, в 1943 г. похоронили пассажиров проезжавшего мимо трамвая, в который попала бомба.

Очередную капитальную реконструкцию Александровского сада провели в конце 1950-х гг. Заново разбили дорожки, провели санацию деревьев, снова высадили цветы. В 1958 г. на открытом грунте устроили выставку цветов для украшения улиц и площадей города. На следующий год в юго-западной части сада сделали цветник с двумя бассейнами и розарий, в котором росло 25 сортов роз.

Старую деревянную ограду со стороны Адмиралтейского проспекта и Дворцовой площади, сооруженную еще в конце XIX в. по проекту архитектора И.А. Мерца, в 1970 г. убрали. Вместо нее сделали парапет из полированного розового гранита. Входы оформили гранитными полушариями на невысоких постаментах. С двух сторон входа напротив Гороховой улицы на пьедесталах установили старинные чугунные якоря.

К празднику 300-летия Российского флота в саду собирались устроить Адмиральскую аллею, на которой должны были стоять бюсты 20 адмиралов. Однако городские власти от этого проекта отказались. Вместо этого зимой 1997/98 г. провели работы по реставрации фонтана. Для него сделали художественную подсветку, и в день своего открытия 9 мая фонтан предстал в обновленном виде.

В 1997 г. саду вернули историческое название – Александровский сад, а в октябре 1998 г. его скульптурное убранство пополнилось бюстом известного царского дипломата, министра иностранных дел при Александре II князя А.М. Горчакова. Бюст установили на площадке у фонтана к 200-летию со дня рождения Горчакова. Он выполнен однотипно с уже стоявшими там памятниками М.И. Глинке, М.Ю. Лермонтову и Н.В. Гоголю.

Небольшая модель бюста была изготовлена еще в 1870 г. скульптором К.К. Годебским. В 1998 г. его работу завершил скульптор А.С. Чаркин (совместно со скульптором Б.А. Петровым, архитектором С.Л. Михайловым и художником-дизайнером Н.Н. Соколовым). Бронзовый бюст, высотой 1,2 м, отлили на заводе «Монументскульптура». Он стоит на постаменте из розового полированного гранита, высотой 1,85 м. Гранит добыли на карельском месторождении «Кашина гора».

В 2001-2002 гг. провели очередную реконструкцию Александровского сада. В ходе работ восстановили старинную планировку, сделали ливневую систему, разбили новые цветники, санировали деревья, воссоздали старинную ограду вдоль Адмиралтейского проезда.

В саду проводятся различные общественные мероприятия и возрождаются некоторые старинные традиции. Так, в 2007 г. здесь провели I Международный фестиваль цветов, а с зимы 2009 г. на Рождественские праздники сооружается катальная горка. К сожалению, не все массовые мероприятия проходят для сада бесследно. После состоявшегося в июне 2007 г. на Дворцовой площади концерта группы The Rolling Stones, например, серьезная реставрация потребовалась установленным в саду бюстам. Особенно пострадал от вандалов бюст В.А. Жуковского.

Адмиралтейский проспект

Если с одной, с северной, стороны Александровский сад ограничен Адмиралтейским проездом, отделяющим его от здания Адмиралтейства, то с другой, с южной, стороны он ограничен Адмиралтейским проспектом.

В апреле 1738 г. на планах города появилась Адмиралтейская улица (Адмиралтейская линия). Она проходила сначала по гласису мимо здания Адмиралтейства, а далее вдоль Адмиралтейского канала, по линии нынешней улицы Якубовича. Эту улицу именовали также Большой улицей (1776-1798 гг.), Большим проспектом (1804-1817 гг.) и Большой Адмиралтейской перспективой (1775-1822 гг.).

С 1776 г. та часть Адмиралтейской улицы, что шла вдоль Адмиралтейского канала, стала называться Ново-Исаакиевской улицей (с 1874 г. – Новая Исаакиевская улица). Позднее, в 1923 г., ее переименовали в улицу Декабриста Якубовича (ныне – улица Якубовича). А Адмиралтейской улицей стала считаться только та часть улицы, что проходила вдоль здания Адмиралтейства – от Исаакиевского собора до Невского проспекта. Окончательно границы улицы сформировались только после 1874 г., после закладки Александровского сада.

В марте 1880 г. улицу переименовали в Адмиралтейский проспект. Еще раз ее переименовали в октябре 1918 г. Теперь она стала называться проспектом Рошаля, в честь председателя Кронштадтского совета рабочих и солдатских депутатов С.Г. Рошаля. В 1944 г. проспекту вернули его историческое название – Адмиралтейский.

Так сложилось, что Адмиралтейский проспект оказался, так или иначе, причастен к истории развития общественного транспорта в Петербурге – от омнибуса до электрического трамвая.

В 1847 г. по инициативе директора Первого кадетского корпуса К.А. Шлиппенбаха в Петербурге началось регулярное движение омнибусов. Они ходили от только что построенного Николаевского вокзала на Знаменской площади (ныне – площадь Восстания) по Невскому проспекту до Английской набережной и так и назывались – «Кареты Невского проспекта». С Невского проспекта омнибус заворачивал на Адмиралтейский проспект и делал остановку у Александровского сада. Следующая остановка была у памятника Петру I на Сенатской площади. Просуществовал омнибус в качестве общественного транспорта в Петербурге вплоть до 1914 г.

Во второй половине XIX в. появилась рельсовая разновидность омнибуса – конно-железная дорога, или попросту конка. В 1862 г. в Санкт-Петербурге учреждено Товарищество конножелезных дорог. Его контора находилась в доме № 3 по Троицкой улице (ныне – улица Рубинштейна). В 1863 г. Городская дума приняла постановление «Об устройстве в Петербурге публичных экипажей», предоставив Товариществу право на устройство и эксплуатацию в городе конно-железных дорог сроком на 35 лет.

Летом того же года по Невскому проспекту, от Знаменской площади до Стрелки Васильевского острова, проложили первую линию конки, а к 1865 г. по ней перевезли уже около 2 млн человек. Она представляла собой вагон длиной около 8 м, передвигавшийся по рельсам силой двух лошадей. При подъеме на крутой мост припрягали еще одну-две лошади. Средняя скорость равнялась 8 км/час.

На крыше обычно имелась открытая площадка – «империал», на которую вела винтовая лестница. Пассажиры тут сидели на длинной лавке спиной друг к другу. В вагоне лавки стояли вдоль стенок, и пассажиры сидели лицом друг к другу. Стоимость проезда внизу составляла 5 коп. за станцию, а на крыше всего 3 коп. Тех, кто ехал на крыше, в шутку называли «трехкопеечными империалистами». Вплоть до 1904 г. дамам на «империале» проезд запрещался. Точнее, им запрещалось из соображений приличия подниматься на «империал» по ведущей туда крутой лестнице. Солдатам разрешался проезд только на открытых площадках, имевшихся в начале и конце вагонов.

Собственно по Адмиралтейскому проспекту конка не ходила, но у перекрестка с Невским проспектом долгое время располагалась конечная станция конно-железной дороги. Кучера перепрягали здесь усталых лошадей, давая им отдохнуть. Летом устанавливались бочки с питьевой водой, а зимой топились чугунные печки и грелись самовары. Пассажиров бесплатно угощали горячим чаем.

Наиболее популярным являлся маршрут конки на Острова, открывшийся в 1894 г. От Александровского сада вагон двигался через Дворцовый мост на Стрелку Васильевского острова. Отсюда через биржевой мост он попадал на Петроградский остров и далее (по Кронверкскому проспекту, Введенской, Рыбацкой и Зеленина улицам) двигался к Крестовскому острову. Маршрут был очень популярен. В 1903 г. стоимость проезда на нем составляла 6 коп. в вагоне и 4 коп. на «империале». Время в пути – 40 мин.

В 1907 г. у большинства владельцев конно-железных дорог истек контракт с городом, и на его улицах появился электрический трамвай. Но отдельные линии конки продолжали действовать вплоть до сентября 1917 г., когда их по решению Городской управы окончательно закрыли.

В свой первый рейс электрический трамвай отправился именно с Адмиралтейского проспекта. 29 сентября 1907 г. открылась первая регулярная трамвайная линия в Петербурге – от Александровского сада на Васильевский остров. Впрочем, надо сказать, что электрический трамвай в Петербурге появился гораздо позже, чем в других городах (Киеве и пр.). Причина крылась в том, что у владельцев конки имелся с городом контракт, дававший им исключительное право на перевозку пассажиров рельсовым транспортом до 1907 г. Увидев в электрическом трамвае серьезного конкурента, они категорически воспротивились его появлению на улицах столицы.

Сначала в трамвае, как на конке, пытались ввести классы мест со стоимостью проезда 3 и 5 коп. Для этого трамвайный салон разгородили внутри перегородкой с дверью. Однако такое разделение не прижилось. Первую трамвайную линию проложили от Адмиралтейства по Конногвардейскому бульвару и далее через Благовещенский мост до Большого проспекта на Васильевском острове. Ее проект был готов еще в 1904 г., а в 1905 г. начались подготовительные работы для его осуществления. Выполняло их выигравшее объявленный Думой конкурс американское электротехническое общество «Вестингауз».

Авторами проекта являлись инженеры Г.О. Графтио и Я.М. Гаккель. Первый трамвай пошел по рельсам в сентябре 1907 г., и вел его сам Г.О. Графтио. В октябре открылась уже вторая линия – по Садовой улице от Невского проспекта до Покровской площади. А в декабре начала действовать третья линия – по Невскому проспекту от Знаменской площади (площади

Восстания) до Адмиралтейства. Трамвай быстро завоевал популярность в качестве самого народного вида транспорта. К 1913 г. в городе действовало уже 13 регулярных линий. На них ходило 190 вагонов английской фирмы «Bruch» и 235 вагонов российского производства. Движение трамвая начиналось в половине восьмого утра и заканчивалось в 12 часов ночи.

В ноябре 1907 г. по Адмиралтейскому проспекту началось движение первых в Петербурге автобусов.

Еще в 1889 г. в Городской управе предложили организовать движение омнибусов, изготовленных на базе автомобиля – автобусов. Но до реализации этого предложения прошло целых 8 лет. Регулярное движение моторных омнибусов началось только в ноябре 1907 г. Оно осуществлялось Санкт-Петербургским товариществом автомобильно-омнибусного сообщения. Общество было создано инженером-технологом Б. Ивановым, который внес в казну залог в размере 15 тыс. руб. Работало у него всего 100 человек, а автопарк насчитывал в разные годы от 8 до 14 машин разных моделей. Для организации движения по первым линиям он закупил 10 двухэтажных автобусов у немецкой фирмы «ЗАГ-Гаггенау».

Автобусное движение сначала велось только по двум линиям. Первая линия (открылась в сентябре 1907 г.) проходила по Гороховой улице от Александровского сада (у Адмиралтейства) до Царскосельского (ныне – Витебского) вокзала. Вторая линия (открылась в ноябре 1907 г.) проходила по Вознесенскому и Измайловскому проспектам от Александровского сада до Балтийского вокзала. Стоимость проезда независимо от расстояния составляла 9 коп. в первом классе и 6 коп. во втором.

Уже в наше время, в 2007 г., к 100-летию со дня начала регулярного движения в Петербурге, на Адмиралтейском проспекте по инициативе историка С. Лебедева установлен памятный знак. С этим предложением он выступил еще в сентябре 1996 г. на страницах газеты «Смена». Тогда его поддержали Комитет по градостроительству и архитектуре, главный художник города И. Уралов и целый ряд газет.

Памятный знак должен был состоять из отрезка рельсового пути в булыжной мостовой и вмонтированной рядом гранитной плиты с памятной надписью. Отрезок рельсового пути был восстановлен довольно быстро, но установка памятной плиты затянулась на несколько лет, а памятный знак был готов только в 2007 г.

Первые дома вдоль улицы на участке напротив Адмиралтейства появились только во второй половине XVIII в., когда застроили южную часть гласиса. Они стоят только с одной стороны, поскольку с другой стороны расположен Александровский сад. Проспект, хоть и широкий, очень короткий – на него выходит всего шесть домов, имеющие четные номера.

Дом № 2 является также домом № 2 по Невскому проспекту. Здесь с 1779 г. размещалось Вольное экономическое общество, а в 1845-1846 гг. его перестроил архитектор И.Д. Черник, включив в комплекс западного крыла Главного штаба. Мы уже рассказывали о его истории, поэтому повторяться, видимо, не стоит. Начнем со стоящего напротив дома № 4, который числится по Невскому проспекту под № 1, некоторое время известного в городе как «Дом Глуховского».

«Дом Глуховского» (дом № 4)

До второй половины 1770-х гг. это место оставалось незастроенным, поскольку находилось слишком близко к адмиралтейским верфям. Только в 1777 г. выдали разрешение на его застройку. Разрешение канцелярия полицмейстера выдала некоему прапорщику Г.Г. Гейденриху, выходцу из Саксонии. Вскоре тут появился каменный 4-этажный дом со скругленным на углу фасадом. Его угловая часть на уровне третьего-четвертого этажей была украшена пилястрами коринфского ордера и балконом.

В своем доме хозяин открыл постоялый двор с трактиром. Постоялый двор носил название «Лондон», а трактир, понятное дело, – «Гейденрихский трактир». Помимо них в доме имелся модный «Английский магазин». Со временем постоялый двор превратился в гостиницу, которая считалась в XIX в. одной из лучших в городе. В ней в 1824 г. останавливались А. Мицкевич, а в 1839 г. – А.И. Герцен.

До того как был разбит Александровский сад, из окон гостиницы открывался вид на Сенатскую площадь. Именно отсюда, с балкона третьего этажа, наблюдал за выступлением мятежных войск 25 декабря 1823 г. князь С.П. Трубецкой. Выбранный мятежниками диктатором, он должен был возглавить восстание, но так и не рискнул выйти на площадь.

В 1840 г. дом купил купец Ш.Е. Грефф. При нем тут появились книжная лавка, а затем художественный магазин «Дациаро» и банкирская контора. Во второй половине XIX в. здесь находилась контора мебельной фирмы «Лизере». В 1880 г. дом перешел во владение генерал-майору А.И. Глуховскому (с 1893 г. – генерал-лейтенант).

Глуховской, окончив Московский университет, поступил юнкером в лейб-гвардии Кирасирский полк.

Дослужившись до чина штабс-ротмистра, он поступил в Военную академию, откуда в 1863 г. выпущен без экзаменов по случаю начала военных действий в Польше (Польское восстание 1863 г.).

С 1866 г. в звании полковника зачислен в офицеры Генерального штаба и состоял при штабе Оренбургского военного округа. Во время туркестанских походов принимал участие в военных действиях против Бухарского ханства. В 1879-1883 гг. возглавлял экспедицию по исследованию Узбоя. В 1893 г. включен в состав Военно-ученого комитета Главного штаба, а в 1897-1905 гг. являлся членом Петербургской городской думы. Умер генерал в 1912 г.

При Глуховском гражданский инженер Сульменев в 1880 г. во дворе дома построил два 6-этажных флигеля. На первом этаже главного здания продолжали работать магазин «Дациаро», что хорошо видно на фотографии дома, сделанной в 1901 г., и другие магазины. Здесь располагались правление Невьянских горнопромышленных и Кыштымских горных заводов и правление АО «Артур Коппель», занимавшегося строительством железных дорог и сложных инженерных металлических конструкций. Именно общество «Артур Коппель» в 1900-х гг. возвело металлический каркас купола над библиотекой Главного штаба.

Затем дом выкупил Санкт-Петербургский частный коммерческий банк. Согласно адресной книге, в 1903 г. дом еще числился за А.И. Глуховским и его братом П.И. Глуховским. Так что продали его банку где-то между 1903 и 1910 гг. В 1910-1911 гг. «Дом Глуховского» полностью перестроили для нужд банка по проекту архитектора В.П. Цейдлера. Появились пятый этаж и мансардный этаж, парадный вестибюль с мраморной лестницей, кабинеты для директоров, залы заседаний и общих собраний и пр.

Внутренний двор превратили в операционный зал, устроив над ним застекленное перекрытие. На 4-м, 5-м и мансардном этажах оборудовали квартиры, сдававшиеся внаем. К ним вел отдельный вход и имелся отдельный лифт. Еще 12 больших квартир имелось в дворовых флигелях. На чердаке располагались прачечная и сушилка. Перестройку выполнило строительное товарищество «Дело», а именно архитектор П.А. Всеволожский и инженер А.А. Розенталь.

На уровне первых трех этажей здание коммерческого банка облицовано рустом из светло-серого гранита и темно-красного гнейса, а выше – желтоватым песчаником. Вход отделан полированными плитами того же гранита и гнейса. Окна первого и второго этажей витринного типа. Угол, как и раньше, скруглен. Балкон поднялся выше, на уровень четвертого этажа, а трехчетвертные колонны ионического ордера объединяют четвертый и пятый этажи.

Новый хозяин здания на углу Невского и Адмиралтейского проспектов, Санкт-Петербургский частный коммерческий банк, открылся еще в ноябре 1864 г. Одним из инициаторов его создания, а затем первым председателем правления стал Г.П. Елисеев. Пятую часть капитала внесло правительство. Сначала банк снимал помещения в доме № 18 на Английской набережной, а затем в доме № 28 по Невскому проспекту. Оттуда он перебрался уже в собственное здание, купленное у Глуховских.

Среди акционеров и членов Совета в разное время были известные предприниматели – Ф.В. Юнкер, Ф.К. Сан-Галли, К.Л. Вахтер, К.Ф. Сименс, Е.Е. Брандт и др. Именно этот банк впервые в России ввел в оборот банковские чеки. Просуществовал вплоть до Октябрьского переворота 1917 г., после чего национализирован в соответствии с декретом СНК РСФСР. Фактически это означало его закрытие. Последним председателем Совета банка являлся М.Н. Триполитов, а директором-распорядителем – М.А. Гинзбург.

Вскоре в здании банка появились новые хозяева. В 1920-1930-х гг. здесь квартировало Российское телеграфное агентство (РОСТА). В 1922 г. по соседству разместилось издательство «Прибой». После Госиздата и Ленгиза в 1920-е гг. это третье по объемам печатной продукции издательство. Ряд помещений в те годы занимало литературное объединение «Смена». Уже после войны, в 1955 г., здание передали «Главленинградстрою» – объединению целого ряда строительных трестов, являвшемуся вплоть до 1990-х гг. главной строительной организацией города.

Надо сказать, что здание хорошо сохранилось. Единственной крупной утратой является ликвидация светового потолка над бывшим операционным залом. А о том, что здесь до 1917 г. находился крупный банк, напоминают элементы декора – изображения головы древнегреческого бога Гермеса, покровителя торговли и финансов, плетение решетки верхней части ворот и др.

Впрочем, уже в наше время финансисты вспомнили о банковском прошлом здания. Сначала его облюбовал акционерный коммерческий банк «Менатеп СПб». Затем его сменил филиал ОАО «ТрансКредитБанк». Рядом пристроился «Национальный Банк Траст». Здесь же в 2000-х гг. расположились представительство Стокгольма в Петербурге, художественный магазин, головной офис ОАО «Строительная корпорация Санкт-Петербурга» (преемник «Главленинградстроя»), Торгово-промышленная палата Ленинградской области.

Следующий дом по Адмиралтейскому проспекту известен как Дом губернских присутственных мест, или «дом Фитингофа».

«Дом Фитингофа» (дом № 6)

После того как разрешили застраивать южную часть адмиралтейского гласиса, участок дома № 6 (дома № 2 по Гороховой улице) был подарен Екатериной II П.А. Ермолову. Он служил правителем канцелярии генерал-прокурора графа А.Н. Самойлова и приходился отцом будущему герою войны 1812 г. и кавказских войн генерал-лейтенанту А.П. Ермолову. Спустя два года Еромолов продал этот участок президенту Медицинской коллегии тайному советнику барону И.Ф. Фитингофу.

Барон принадлежал к старинному остзейскому роду. При Елизавете Петровне участвовал в военных походах против Швеции и Пруссии. Оставив в 1755 г. военную службу, женился на дочери графа И.-Э. Миниха и поселился в Риге. Будучи членом губернского правления, он многое сделал для развития местной промышленности и сельского хозяйства, построил и содержал за свой счет первый городской театр.

В 1787 г. Екатерина II назначила Фитингофа сенатором и директором Медицинской коллегии. По его инициативе построено здание для учеников петербургского медико-хирургического училища и сухопутного госпиталя, а также учреждена должность инспектора медико-хирургических училищ.

Дочь барона, Варвара Юлия, в 18 лет вышла замуж за российского посла в Курляндии барона Крюденера. Занималась литературной деятельностью и написала имевший некоторый успех роман «Valerie». Затем она увлеклась мистическими аспектами христианства и начала предсказывать различные будущие события. Предсказания ее были туманны, неопределенны, но многие им верили. Некоторые даже продавали свое имущество и в поисках царства Христова на земле отправлялись к горе Арарат. В 1815 г. произошла встреча баронессы с Александром I. Разговор с ней произвел на императора сильное впечатление, и он еще неоднократно с ней беседовал. Отчасти под влиянием этих бесед Александром была выдвинута идея Священного Союза – союза между Россией, Австрией и Пруссией для поддержания установленного в 1815 г. на Венском конгрессе международного порядка.

По проекту скульптора Дж. Кваренги для Фитингофа на купленном участке в 1790 г. построили 4-этажный дом с большим внутренним двором. Центральная часть фасада со стороны Адмиралтейства выделена ризалитом. Верхние два этажа ризалита украсила колоннада из 10 трехчетвертных колонн ионического ордера. На уровне третьего этажа над входом в здание был устроен большой балкон. Цокольный этаж со стороны улицы облицевали гранитом, а со стороны двора – путиловской плитой. Штукатурная отделка второго этажа имитирует руст. Заезд во двор устроили со стороны Гороховой улицы.

В 1792 г. И.Ф. Фитингоф умер, и хозяином дома стал граф А.И. Самойлов (племянник князя Г.А. Потемкина). А в 1804 г. здание выкупила казна для размещения губернских и уездных учреждений – присутственных мест. До этого они располагались, точнее, теснились, на Казанской улице. Необходимую внутреннюю перепланировку в доме, который стал называться Домом губернских присутственных мест, выполнил архитектор А.А. Михайлов 1-й. Затем перепланировку и переделку помещений произвели еще раз, в 1840-х гг.

После перепланировки в здании расположились:

– Губернское правление;

– Казенная палата;

– Палата уголовного суда;

– Палата гражданского суда;

– Надворный суд;

– Приказ общественного призрения;

– Губернский землемер;

– Губернская типография;

– Земский и уездный суды;

– Уездное казначейство и денежная кладовая;

– Архивы Губернского правления, Казенной палаты и судебных палат;

– Гауптвахта и арестные помещения;

– квартиры чиновников и обслуживающего персонала.

Заседателем уголовной палаты с 1821 по 1824 г. служил декабрист К.Ф. Рылеев. По соседству служил еще один декабрист – И.И. Пущин.

В 1830-х гг. к перечисленным учреждениям добавились:

– Губернское рекрутское присутствие;

– Дворянская опека;

– Губернский прокурор.

В 1876 г. здание занял петербургский градоначальник Ф.Ф. Трепов, который до этого занимал пост обер-полицмейстера. Губернские и земские учреждения перебрались отсюда в «дом Хованской» на Екатерингофском проспекте (ныне дом № 35 по проспекту Римского-Корсакова). До этого там располагалась Собственная Е.И.В. канцелярия по делам Царства Польского.

В 1877-1880 гг. в здании, занятом градоначальником и его аппаратом, архитектором К.К. Андерсеном произведен капитальный ремонт и переделка интерьеров. Двор заасфальтировали и устроили систему подземных ливневых водостоков. Вокруг дома уложили тротуары из путиловской плиты. Со стороны двора надстроили пятый этаж. Тогда же из дома военного губернатора (дом № 38 по Большой Морской улице) сюда перевели домашнюю церковь, освященную в сентябре 1877 г. во имя Святителя Николая Чудотворца. Она заняла угловые помещения на четвертом этаже здания.

Согласно «Положению о Градоначальстве», Ф.Ф. Трепов, находившийся на посту градоначальника в 1873-1878 гг., обладал правами губернатора. Много пересудов вокруг Трепова ходило в связи с тем, что он внезапно оказался обладателем значительного состояния. Поговаривали, что он являлся внебрачным сыном немецкого императора Вильгельма I.

В январе 1878 г. на прием к Ф.Ф. Трепову пришла В.И. Засулич, активно участвовавшая в движении «народников» и являвшаяся сторонницей проведения террористических акций. Войдя в кабинет градоначальника, она вынула из сумочки револьвер и, дважды выстрелив, тяжело ранила Трепова. Поводом для этого послужил приказ Трепова о наказании в июле 1877 г. розгами заключенного народовольца А.С. Боголюбова, не снявшего перед ним шапку.

Формально этот приказ нарушал закон 1863 г. о запрете тяжких телесных наказаний. Но запрет этот был неполным. Телесные наказания сохранялись в армии, для крестьян по приговорам волостных судов, для бродяг и ссыльных, а также в ремесленных училищах. Поскольку Боголюбов к моменту его порки находился в Доме предварительного заключения в ожидании суда, т.е. не был осужден, то наказание его поркой розгами действительно являлось противозаконным. Но все-таки отнять жизнь за порку— обмен явно неравноценный.

В.И. Засулич была тут же, в кабинете, арестована и в марте 1878 г. предстала перед судом присяжных. Председатель суда – А.Ф. Кони, обвинитель – прокурор К.И. Кессель, защитник – П.А. Александров. Суд полностью оправдал Засулич. Это решение вызвало бурное одобрение со стороны либералов и негодование со стороны министра юстиции графа К.И. Палена по адресу Кони. Вскоре Кони перевели в гражданский департамент судебной палаты, а Палена император отправил в отставку «за небрежное ведение дела В. Засулич».

На следующий день приговор опротестовали, но Засулич успела скрыться и вскоре смогла перебраться в Швецию.

Часть помещений в бывшем «доме Фитингофа» в 1876 г. выделили Петербургскому охранному отделению, которое находилось здесь до 1901 г. Его «гостями» в разное время побывали народовольцы А.К. Соловьев, Н.Н. Кибальчич и Н.И. Рысаков, эсдек В.И. Ульянов (Ленин), эсэр О.Ю. Цедербаум (Мартов).

Последний ремонт до событий 1917 г. в здании проходил в 1890 г. Ими руководил городской архитектор А.П. Максимов. В феврале 1917 г. здесь располагался возглавляемый тогдашним градоначальником А.П. Балком штаб, пытавшийся выполнить переданное из Ставки распоряжение Николая II о прекращении в городе беспорядков. Кончились эти беспорядки, как известно, Февральской революцией и отречением императора.

В декабре 1917 г. вместо Охранного отделения в доме на углу Адмиралтейского проспекта и Гороховой улицы расположилась Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК), возглавляемая Ф.Э. Дзержинским. Она покинула это здание в марте 1918 г. в связи с переездом правительства из Петрограда в Москву. В память о ее недолгом пребывании в бывшем «доме Фитингофа» Гороховую улицу в октябре 1918 г. переименовали в Комиссаровскую улицу, а в январе 1927 г. – в улицу Дзержинского. Историческое название ей возвращено в октябре 1991 г.

В Петрограде осталось оперативно созданное местное отделение ЧК, которое возглавил М.С. Урицкий. Оно перебралось на Дворцовую площадь, в помещения восточного крыла здания Главного штаба. А в «доме Фитингофа» в 1920-е гг. работала Комиссия по гражданским делам, возглавляемая К.Е. Ворошиловым. В 1930-е гг. здание стало жилым домом, на стене которого со стороны Гороховой улицы в 1959 г. установили памятную доску, посвященную Ф.Э. Дзержинскому. Авторами доски, изготовленной из известняка и гранита, являлись архитектор М.Ф. Егоров и скульпторы А.И. Даниленко, В.И. Татарович и Г.Д. Ястребенецкий.

В 1930-е гг. здание стало жилым домом. Затем, в 1970-1980-е гг., здание передали «Главленинградстрою», которое разместило здесь свое структурное подразделение – Управление автоматизированной системы планирования, контроля и регулирования строительства с ИВЦ и центральной диспетчерской. Часть здания заняло Управление судебного департамента по Ленинградской области.

В 1974 г. в «доме Фитингофа» на втором этаже открылся для посетителей мемориальный кабинет Ф.Э. Дзержинского. В 1975 г. мемориальный кабинет реорганизован в филиал Музея Великой Октябрьской социалистической революции (ВОСР). С 1994 г. это Музей политической полиции, филиал Государственного музея политической истории России (бывшего ВОСР).

На сегодняшний день от дореволюционных интерьеров в «доме Фитингофа» сохранились отделка вестибюля, ведущая на второй этаж парадная лестница, паркетные полы и карнизы в бывших парадных помещениях второго этажа. Вестибюль декорирован четырьмя колоннами дорического ордера, а его стены украшают барельефы. Еще одна пара барельефов находится на улице, над парадным входом в здание со стороны Адмиралтейского проспекта.

Следующий дом по Адмиралтейскому проспекту некоторое время принадлежал графу И.П. Кутайсову, обер-шталмейстеру Павла I.

«Дом Кутайсова» (дом № 8)

В 1780-1790-х гг. на этом участке построили дом для некоего Г.И. Щербакова. Кто являлся автором проекта, неизвестно. Но известно, что уже в 1796 г. дом подарен только что взошедшим на российский престол Павлом I своему фавориту, личному камердинеру и брадобрею И.П. Кутайсову.

В 1770 г. при штурме Бендер русскими войсками был взят в плен мальчик в возрасте 10 лет. Генерал-фельдмаршал Н.В. Репнин отослал его в Петербург в подарок императрице Екатерине II. Та определила турчонка в услужение к своему сыну Павлу Петровичу, рядом с которым мальчик и вырос. После того как Павел Петрович стал императором, он произвел своего слугу сначала в баронское, а затем и в графское достоинство, жаловал землями, крепостными крестьянами и недвижимостью, наградил высшими орденами Российской империи, присвоил придворный чин обер-шталмейстера.

В день убийства Павла I граф И.П. Кутайсов в домашней одежде вынужден был бежать. Руководивший заговором граф П.А. Пален наметил И.П. Кутайсова в числе первых подлежащих аресту приближенных к императору лиц. Однако арестовать его не смогли. Кутайсов успел спрятаться в доме Ланского в Литейной части. По этому поводу генерал-майор Н.А. Саблуков, относившийся к убитому императору с уважением, заметил: «Пронырливый Фигаро скрылся по потайной лестнице, забыв о своем господине, которому всем был обязан».

Кстати, сам Николай Андреевич Саблуков, потрясенный убийством Павла, подал в отставку и уехал в Англию. В 1806 г. он вернулся в Россию, прослужил три года по Морскому ведомству и вновь уехал. Еще раз он возвратился на родину во время нашествия Наполеона, но затем опять продолжил жить в Лондоне, где и умер в 1848 г.

При Александре I граф Кутайсов был отставлен от службы и уехал за границу. Вернувшись в Россию, он поселился в Москве, поскольку жить в Петербурге ему запретили. Но в Петербурге остались его сыновья – Павел и Александр. Младший сын графа, Александр, дослужился до чина генерал-майора и геройски погиб в 1812 г. во время Бородинского сражения (в бою за батарею Раевского) в возрасте 29 лет. Широко известны его слова, сказанные перед боем: «Подтвердить от меня во всех ротах, чтобы они с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки. Сказать командирам и всем офицерам, что, отважно держась на самом близком картечном выстреле, можно только достигнуть того, что неприятелю не уступить ни шагу нашей позиции. Артиллерия должна жертвовать собою; пусть возьмут вас с орудиями, но последний картечный выстрел выпустите в упор, и батарея, которая таким образом будет взята, нанесет неприятелю вред, вполне искупающий потерю орудий».

Своей гибелью он как бы подтвердил отданный им приказ. Тело генерала после сражения так и не нашли.

А старший сын, Павел, являлся почетным командором Мальтийского ордена, дожил до 60 лет и стал обер-гофмейстером и членом Государственного совета. Женился на княжне П.П. Лопухиной, сестре А.П. Гагариной (фаворитки Павла I). У них в браке родилось два сына – Иван и Ипполит и две дочери – Анна и Александра.

Именно П.И. Кутайсов являлся владельцем дома на Адмиралтейском проспекте вплоть до своей смерти в 1840 г. При нем в 1830-х гг. здесь открылся первый в городе магазин резиновых изделий (как тогда говорили,«гуммилистических»). Этот магазин принадлежал известному петербургскому фабриканту Кирстену. А часть дома занял трактир первого класса «Город Лондон». Его посетители могли не только хорошо поесть, но и сыграть в биллиард, выкурить трубку и даже снять квартиру.

После смерти П.И. Кутайсова дом перешел во владение семьи знаменитых мебельных мастеров Гамбсов, которые владели им до 1917 г. К этому времени основатель династии Г. Гамбс уже умер (в 1831). Дело продолжил его старший сын, П.Г. Гамбс (1802— 1871), в 1830-х гг. к нему присоединились средний сын, Э.Г. Гамбс (1805-1849), а затем и младший сын, Г.Г. Гамбс (1806-1875). Последним мебельщиком в династии стал Г.П. Гамбс (1832-1882), внук П.Г. Гамбса.

В конце 1860-х гг. мебельная фирма Гамбсов прекратила свое существование. В справочнике по Петербургу за 1874 г. она уже не упоминается. Скорее всего, она не выдержала конкуренции с фабричным серийным производством мебели. Но гамбсовские гарнитуры, выполнявшиеся часто по рисункам знаменитых архитекторов, до сих пор являются украшением многих петербургских дворцов. В мастерских работали не только столяры-краснодеревщики, но и резчики, позолотчики, художники, чертежники, 130 работников фирмы за заслуги в восстановлении Зимнего дворца после пожара 1837 г. были награждены специальными медалями.

В 1840-1850-х гг. в гамбсовских мастерских стали изготавливать мелкими сериями более доступную для покупателей мебель. Она появилась в городских особняках зажиточных граждан, в барских домах и помещичьих усадьбах. Именно изготовленный у Гамбсов гарнитур описан в романе И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев».

В 1899 г. здание перепланировано архитектором Г.Г. фон Голи, сохранившим прежний облик его фасадов, и превращено в доходный дом. Оформлены фасады довольно скромно. Штукатурка первого и второго этажей имитирует дощатый руст. Сандрики в виде карнизов имеются только над окнами третьего этажа. На уровне третьего этажа со стороны Адмиралтейского проспекта расположены три балкона. Окна под ними оформлены аркой. Прочие окна дома лишены архитектурной отделки. Четвертый этаж отделен от нижележащих горизонтальной тягой. По центру размещен скромный треугольный аттик с арочным окном.

Известно, что в 1900-е гг. здесь находилось представительство торгового дома «Кос и Дюрр», специализировавшегося на поставках цемента, облицовочного кирпича, метлахской плитки и т. п. А в цокольном этаже с 1897 г. располагался ресторан, вход в который находился на углу Адмиралтейского и Вознесенского проспектов.

В советское время здание на углу Адмиралтейского проспекта и Гороховой улицы стало обычным жилым домом. Оно включено в Единый государственный реестр объектов культурного наследия в качестве объекта регионального значения.

Следующий, соседний дом на углу Адмиралтейского и Вознесенского проспекта известен горожанам как доходный дом княгини Н.А. Барятинской.

«Дом Барятинской» (дом № 10)

Первоначально на этом участке стоял построенный в XVIII в. двухэтажный дом. Насчет его первых владельцев ясности нет. Некоторые исследователи считают, что именно здесь жил богатый немец Шустер, который разорился. Земляки, желая ему помочь, устроили у него дома клуб, а Шустера определили распорядителем. Сначала клуб так и назывался – «Шустер-клуб». Его посетителями могли стать люди разного общественного положения, не дворяне. Поэтому он вскоре стал именоваться «Мещанским клубом». Когда в Петербурге появился еще один аналогичный клуб, то бывший «Шустер-клуб» стал называться «Большим мещанским клубом», а его клон – «Малым мещанским клубом», или «Бюргерским клубом».

Число членов клуба достигало 700 человек. Известный этнограф и путешественник И.Г. Георги в своем «Путеводителе по столичному городу Санкт-Петербургу» писал: «Шестьсот членов различного звания и состояния, начиная от ремесленников до людей подполковничьего чина, заплатив членский взнос в 15 рублей, могут ежедневно читать в клубе “Ведомости”, играть в шашки, шахматы или биллиард, курить табак и пить за умеренную цену. Зимою бывают в клобе два или три бала, на которые приезжают члены с женами и дочерьми, которые столь убраны, благопристойны и вежливы, что чужие оным удивляются».

Однако другие исследователи считают, что «Шустер-клуб» находился в доме № 64 по набережной реки Мойки. Тогда вопрос о первых хозяевах дома № 10 по Адмиралтейскому проспекту остается открытым.

Затем здание купил граф А.И. Стенбок-Фермор. Для нового владельца в 1844 г. его надстроил архитектор А.П. Гемилиан. После этого граф использовал здание в качестве доходного дома.

В браке с Н.А. Яковлевой (правнучкой богатого предпринимателя С .Я. Яковлева-Собакина) у Стенбок-Фермора было четверо детей – Александр, Анастасия (в замужестве Гагарина), Мария (в замужестве Волконская, а затем – Капнист) и Надежда (в замужестве Барятинская). Именно младшей дочери, княгине Н.А. Барятинской, граф оставил доходный дом на Адмиралтейском проспекте после своей смерти в 1852 г.

Судьба княгини, поначалу складывавшаяся счастливо, закончилась трагически.

Получившая хорошее домашнее воспитание, девушка довольно поздно (в возрасте 24 лет) в июне 1869 г. вышла замуж за князя В.А. Барятинского. Князь участвовал в польской кампании 1863 г., в Среднеазиатских походах 1866-1868 гг., в Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Дослужился до генеральского чина. С 1896 г. состоял генерал-адъютантом при вдовствующей императрице Марии Федоровне (супруге Александра III). В браке у Барятинских родилось восемь детей – три сына (Александр, Анатолий и Владимир) и пять дочерей (Мария, умершая в младенчестве Надежда, Анна, Ирина и Елизавета).

После смерти мужа в 1914 г. княгиня состояла статс-дамой при Марии Федоровне и удостоена ордена Святой Екатерины I степени. В 1917 г. она уехала из революционного Петрограда в Крым, где у нее под Ялтой имелась усадьба «Сельбилляр» («Кипарисовая роща») площадью 13,5 десятин (14,7 га). Там она занималась благотворительностью и спасением в смутные годы произведений искусств, многие из которых ныне хранятся в музеях Крыма.

Неподалеку жила и ее патронесса – вдовствующая императрица Мария Федоровна. В 1919 г., незадолго до сдачи генералом бароном П.Н. Врангелем Крымского полуострова наступающей Красной армии, императрица была вывезена на английском военном корабле в Великобританию. Она хотела забрать с собой и княгиню Барятинскую, но та категорически отказалась покидать Россию. Вместе с ней остались ее дочь Ирина с мужем капитан-лейтенантом С.И. Мальцевым, их трое детей (Николай, Мария и Надежда) и отец мужа – генерал И.С. Мальцев. Ирина была беременна.

По доносу некоего А. Григорьева и бывшей горничной М. Новикас княгиня, ее беременная дочь, зять Сергей Мальцев и его отец в декабре 1920 г. арестованы чекистами и расстреляны.

Детей дочери няне М.Г. Шуйской удалось спрятать и затем переправить в Болгарию. 73-летняя Н.А. Барятинская к этому времени самостоятельно почти не передвигалась. Ее доставили к месту расстрела прямо в инвалидном кресле, которое привязали к автомобилю. Расстрелы производились в имении А.Ф. Фролова-Багреева, а тела сбрасывались в водосборный каптаж. Всего там расстреляли около шести тысяч человек.

В 2004 г. потомки Мальцевых-Барятинских собрались в Брюсселе и приняли решение построить на месте расстрела памятную часовню. Спустя два года, осенью 2006 г., часовню освятил митрополит Симферопольский и Крымский Лазарь. Над входом в часовню укреплена Курская Коренная икона Знамения Пресвятой Богородицы.

Часть дома на углу Адмиралтейского и Вознесенского проспектов в 1866-1870-х гг. снимала «Артель художников», возглавляемая И.Н. Крамским. Возникла эта «Артель» в 1863 г. в результате так называемого «Бунта 14-ти». Тогда группа выпускников Академии художеств отказалась участвовать в конкурсе на Большую золотую медаль, посвященном 100-летию Академии. Получение медали давало право на 6 лет стажировки в Италии с ежегодным получением около 6 тыс. руб. ассигнациями. Прочие выпускники Академии получали диплом классного художника и могли поступить на службу в чине коллежского секретаря, что давало годовой доход в размере 135 руб.

В тот год руководство Академии решило объединить конкурс для «исторических» и «жанровых» живописцев. Конкурсантам предложили изобразить какое-либо чувство на заданную тему (раньше «историкам» позволялось самим выбрать любой сюжет). Но те решили, что новые условия несправедливы и предложили разрешить свободный выбор сюжета. Состоявшееся по этому поводу заседание Совета Академии постановило восстановить прежние правила и всем конкурсантам предложить один сюжет – «Пир в Валгалле».

Четырнадцать студентов не согласились с этими требованиями и подали соответствующие заявления (Б.Б. Вениг, А.К. Григорьев, Н.Д. Дмитриев, Ф.С. Журавлёв, П. Заболотский, И.Н. Крамской, А.И. Корзухин, К.В. Лемох, А.Д. Литовченко, К.Е. Маковский, А.И. Морозов, М.И. Песков, Н.П. Петров и Н.С. Шустов. Заявления подали 13 человек, за исключением П. Заболотского. Но вместо него к этой группе примкнул и вышел из Академии скульптор В.П. Кретайн).

О несостоявшемся конкурсе доложили Александру II. За бунтарями, которым выдали дипломы классных художников 2-й степени, установили негласный надзор. Но им никто не мешал организовать свою «Артель», устав которой утвердили в 1865 г. Члены Артели совместно выполняли различные заказы – расписывали иконостасы, оформляли иллюстрации к истории периода правления Петра I и т. п.

Кроме того, они устраивали выставки своих работ, благотворительные лотереи, проводили «четверги» с сеансами рисования с натуры и докладами по проблемам современного искусства.

Фактически «Артель художников» стала предтечей «Товарищества передвижных художественных выставок».

Первоначально «Артель» снимала помещение в доме № 4 на 17-й линии Васильевского острова, а затем уже перебралась на Адмиралтейский проспект, где жил И.Н. Крамской. После того как Крамской в 1871 г. вышел из «Артели», она фактически прекратила свое существование. Восемь ее членов (в том числе и Крамской) стали академиками Академии художеств, К.В. Лемоха даже был приглашен учителем рисования и живописи к детям Александра III.

Ныне о том, что в этом доме жил И.Н. Крамской и находилась «Артель художников», прохожим напоминает установленная в 1955 г. мемориальная мраморная доска. Автором доски является архитектор М.Ф. Егоров.

Следует также упомянуть, что в 1850-е гг. здесь снимал квартиру архитектор и художник Г.А. Боссе. Причем он владел доходным домом на Невском проспекте и особняком на 4-й линии Васильевского острова.

После 1917 г. доходный дом княгини Н.А. Барятинской стал обычным жилым домом. В 2001 г. постановлением Правительства РФ № 527 он признан памятником истории и культуры федерального значения.

Последний дом по Адмиралтейскому проспекту в плане треугольной формы, занимает целый квартал между Адмиралтейским и Вознесенским проспектами и выходит своим западным фасадом на Исаакиевский собор. Он принадлежал князю А.Я. Лобанову-Ростовскому и, благодаря стоящим у входа скульптурам львов, известен как «дом со львами».

«Дом со львами» (дом № 12)

Это здание построено в 1817-1820 гг. архитектором О.Р. Монферраном и стало первым его сооружением в Петербурге. Его северный и западный фасады оформлены в классическом стиле. Они украшены по центру портиками с восьмью колоннами коринфского ордера на уровне второго этажа. Главный фасад выходит на Адмиралтейский проспект. С этой стороны портик стоит на аркаде первого этажа, сооруженной перед входом. Практически так же решен и фасад, выходящий в сторону Исаакиевского собора. Фасад по Вознесенскому проспекту оформлен гораздо проще. С этой стороны колоннада отсутствует.

Следует отметить, что в первоначальном проекте предусматривалось более тонкое решение фасадов – наличие балконов, балюстрад, лепки и т. п. Но в конечном итоге Монферран пришел к варианту более строгого оформления здания, в стиле ампир (высокого классицизма). Характерным отличием здания, построенного в стиле классицизма, является отсутствие обычного в те годы фронтона. Вместо него имеется изящный картуш, но и он появился гораздо позже, после того как здание было выкуплено в 1830 г. в казну. Поэтому на картуше был помещен не княжеский герб, а герб Российской империи.

Существует предположение, что общее планировочное решение (местоположение и форма здания в плане) принадлежало самому Александру!. Якобы он, проезжая вместе с князем А.Я. Лобановым-Ростовским по Исаакиевской площади, выразил неудовольствие ее видом. Так это было или нет, неясно. Но участок треугольной формы общей площадью 5400 кв. м у начавшегося строиться по проекту того же О. Монферрана Исаакиевского собора действительно в 1817 г. пожалован князю императором. Официально он был оформлен на его супругу, К.И. Лобанову-Ростовскую (в девичестве Безбородко).

В 1818 г. в «Книге для записей планов и фасадов, выдаваемых обывателям 1-й Адмиралтейской части», которая велась в Комитете для строений и гидравлических работ, была сделана запись о том, что князь А.Я. Лобанов-Ростовский «желает по приложенным фасадам построить каменный дом», а рядом имеется приписка, что хозяин «обязался кончить оный, вывесть и покрыть непременно к ноябрю будущего 1819 года».

Для строительства дома создали специальную контору. Работы начали зимой 1818 г. с забивания в неустойчивый болотистый грунт свай. На сваях устроили ленточный фундамент из бутовой плиты, заглубленный почти на 3 м. Уже весной приступили к кладке стен. Балки перекрытий делали из бревен (красной сосны) диаметром 30 см. Сами перекрытия делали из дуба. Крышу крыли листами черного железа с заводов Яковлева, а лестничные перила и ограду балконов отливали из чугуна. Капители и базы колонн в вестибюле отлили из бронзы на заводе Берда. Внутренние отделочные работы завершились в 1820 г.

По инициативе супруги князя значительная часть здания изначально задумывалась как доходный дом. Уже в 1819 г., т. е. еще до окончания строительства, Лобановы-Ростовские начали сдавать в новом доме помещения.

Уже летом 1821 г. здесь на первом этаже снял помещение художественный магазин братьев Леончини. Согласно рекламе, в нем продавалось, например, «весьма хорошее собрание всякого рода алебастровых ваз различной величины, ламп и других вещей».

В 1824 г. сумма ежегодного дохода от сдаваемых помещений достигла 100 тыс. руб. Вот что и кому сдавалось:

– полуподвальная угловая квартира со стороны Вознесенского проспекта под первую в городе литографию;

– квартира литографа Петерса (на первом этаже);

– помещения под мелочную и мучную лавки (на первом этаже);

– помещения для Комиссии строительства Исаакиевского собора (на первом этаже);

– полуподвальная угловая квартира со стороны Исаакиевской площади под портерную;

– квартиры для сапожника и перчаточника (на первом этаже);

– помещения для Провиантского департамента Военного министерства (на первом этаже);

– квартира с видом на Исаакиевскую площадь и Вознесенский проспект (в бельэтаже);

– помещения (в бельэтаже) под Космораму (стереоизображения европейских городов и сражения армий Александра Македонского и персидского царя Дария при реке Граник), устроенную гамбургским художником Суром (стоимость билета составляла 2,5 рубля с человека);

– помещения для Провиантского департамента Военного министерства (большая часть помещений бельэтажа);

– квартиры закройщика Шпицбарта, мастера альфрейной живописи Мартушевича и некоего господина Орлова (на третьем этаже);

– помещения под пансион госпожи Орсениус (на третьем этаже).

На третьем этаже находились также комнаты управляющего.

В доме Лобановых-Ростовских регулярно проводились различные светские и культурные мероприятия. В журнале «Отечественные записки», например, можно было прочитать: «Для любителей французского языка Господин Сен-Мор и нынешним Великим постом продолжил свои литературные вечера. Он читает лучшие места из Корнеля, Расина, Мольера и других драматических писателей, а также из Буало, Вольтера, Делиля и проч. Подписка на 10 таковых вечеров стоит 75 руб. с персоны. Чтение происходит в новом доме княгини Лобановой-Ростовской».

В парадной анфиладе со стороны Адмиралтейства известный художник и театральный декоратор А. Тозелли (автор «Панорамы Петербурга» с башни Кунсткамеры, выполненной в 1827 г.) устроил выставку «Сценография Иерусалима и святых мест, окрест его лежащих». По свидетельствам посетителей, рисунок иерусалимского источника Силье дополнялся звуком журчания воды. Вход на его выставку стоил 5 руб.

Свое название «дом со львами» здание получило после выхода в свет поэмы А.С. Пушкина «Медный всадник», в которой герой спасается от наводнения, сидя верхом на каменном льве. Пара этих львов, высеченных из каррарского мрамора, стоит с двух сторон от главного входа в здание со стороны Адмиралтейского проспекта. Они были изготовлены в 1810 г. в Италии, в мастерской П. Трискорни по античным образцам.

Описывая злоключения героя поэмы во время наводнения, А.С. Пушкин написал следующие строки:

 

Тогда, на площади Петровой,

Где дом в углу вознесся новый,

Где над возвышенным крыльцом

С подъятой лапой, как живые,

Стоят два льва сторожевые,

На звере мраморном верхом,

Без шляпы, руки сжав крестом,

Сидел недвижный, страшно бледный

Евгений.

 

Наводнение, о котором идет речь в поэме Пушкина, случилось 7 ноября 1824 г. Накануне этого дня дул очень сильный ветер, а затем, в 10 часов утра, вода пошла по улицам. Она поднялась настолько высоко, что тонули лошади в запряжке. Только в три часа дня вода пошла на убыль. Всего наводнением разрушено 462 дома, а поврежден 3681. Пропало огромное количество товаров на складах, и погибло более 3600 голов скота.

Вообще наводнение 1824 г. произвело своей яростью и разрушительными последствиями огромное впечатление на современников. По городу еще долгое время передавались самые невероятные истории, произошедшие в этот день. Пушкиным же в основу сюжета с Евгением был положен действительный случай, произошедший с неким Яковлевым, спасавшимся от наводнения на мраморном льве. Рассказ о том, каким образом спасся этот Яковлев, приводится, например, в «Записках (Семейной хронике)» А.В. Кочубея: «Другой случай в день наводнения был с каким-то Яковлевым: он прогуливался по городу, и когда вода начала уже прибывать, спешил домой; но подойдя к дому князя Лобанова (теперешнему военному министерству), он с ужасом увидел, что вода препятствует ему идти далее. Для спасения жизни Яковлев решился влезть на одного из львов, стоявших у этого дома, и там просидел все время наводнения».

Хозяин «дома со львами» князь Александр Лобанов-Ростовский (старший брат Алексея Лобанова-Ростовского) происходил из старинного княжеского рода, ведущего свое происхождение от самого Рюрика. В XV в. князь Ростовский, который носил прозвище Лобан, уступил (а попросту продал) свое удельное княжество великому князю Московскому. При этом он выставил условие, что его потомкам по мужской линии при посещении Ростова будут оказываться царские почести. Его дальний потомок Александр прославился среди современников как картежник, биллиардист и мот, а также как коллекционер и специалист по истории шотландской королевы Марии Стюарт.

В детстве князь воспитывался вместе с младшими детьми Павла I. Затем его определили в Иезуитский пансион, что находился на набережной Екатерининского канала (ныне – канал Грибоедова, дом № 8). Он считался тогда лучшим учебным заведением в Петербурге. В 18 лет Александра определили на службу в Кавалергардский полк. В его составе он участвовал в войне с Наполеоном и заслужил за храбрость золотую шпагу.

В 30 лет, в 1818 г., князь, будучи уже полковником лейб-гвардии Гусарского полка и флигель-адьютантом Александра I, женился на графине К.И. Безбородко (племяннице канцлера А. Безбородко). Но спустя несколько лет их брак распался, дочь Анна умерла в младенчестве, а построенный Монферраном дом никогда не использовался в качестве жилища молодой четы. Князь в нем так и не поселился, уехав в Париж.

В Париже А.Я. Лобанов-Ростовский приобрел расположение короля Франции Карла X, который позволил ему арендовать замок Фонтенбло, где князь регулярно устраивал роскошные пиры и охоты, на которые съезжались как находившиеся в Париже российские аристократы, так и французская знать. Однако он находил время и для работы в королевском архиве, в котором собрал сведения об Анне Ярославне (младшей дочери киевского князя Ярослава Мудрого, ставшей в 1051 г. женой французского короля Генриха I). Тогда же он увлекся историей жизни шотландской королевы Марии Стюарт.

После произошедшей во Франции в июле 1830 г. революции князь вернулся в Петербург и поселился сначала у брата Алексея на Большой Морской улице, а затем перебрался в дом Штрауха на углу Большой Морской (дом № 23) и Гороховой улиц (дом № 12).

Значительно поиздержавшись в Париже, он теперь лишь раз в году, во время Великого поста, устраивал у себя дома великосветский раут. На него приглашались только мужчины, и обязательно проводился бильярдный турнир. Несмотря на такую экономию, князь был практически разорен. Еще будучи во Франции, ему пришлось выставить на продажу свой дворец на Адмиралтейском проспекте вместе с собранной в нем библиотекой и коллекцией карт, но покупателя на столь дорогое здание долго не находилось.

Тогда князь решил устроить лотерею. Для этого он напечатал миллион билетов ценой в один рубль. Владельцем здания со всем содержимым мог стать кто-то один, кто купил бы счастливый рублевый билет. Узнав об этом, император купил все билеты. Говорят, что он вызвал к себе А .Я. Лобанова-Ростовского и, не скрывая недовольства, сказал ему: «Не княжеское это дело заниматься коммерцией». За библиотеку, поступившую в хранилище Главного штаба, Николай I назначил князю пожизненную пенсию. Большое количество собранных Лобановым-Ростовским исторических документов и изображений королевы передано в Эрмитаж, от которого князь получил за это пожизненно почетную пенсию. Много книг он передал в Публичную библиотеку, избравшую князя своим почетным членом. Частыми гостями в петербургском доме Лобанова-Ростовского были деятели культуры и искусства.

В 1848 г. князь Лобанов-Ростовский скончался и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Дом на Адмиралтейском проспекте император передал в ведение Военного министерства. В 1829 г. архитектор Э.Х. Анерт перестраивает здание под нужды ведомства и, в частности, надстраивает дворовый флигель.

Ранее Военная коллегия (предшественник Военного министерства) располагалась в бывшем дворце графа З.Г. Чернышева, выкупленном в казну в 1795 г. Позднее, в 1839-1844 гг., дворец Воронцова снесли, и на его месте архитектор А.И. Штакеншнейдер построил новый дворец для Марии Николаевны, дочери Николая I (Мариинский дворец). А для нужд Военной коллегии в 1824 г. арендовали нижние два этажа в доме Лобанова-Ростовского. Стоимость аренды составляла 63 тыс. руб. в год.

Как и другие первые министерства Российской империи, Военное министерство (в 1802-1808 гг. – Министерство военно-сухопутных сил) создано специальным манифестом Александра I в 1802 г. Первоначально структура министерства включала в себя Военный совет, Канцелярию, семь департаментов (артиллерийский, инженерный, инспекторский, провиантский, комиссариатский, медицинский, аудиторский), военно-учетный комитет, военно-топографическое бюро и военную типографию. Военный совет представлял собой ту же Военную коллегию, вошедшую в состав министерства без изменений.

Согласно Положению 1869 г., помимо Военного совета и Канцелярии в структуру министерства вошли Главный штаб, Главный военный суд, Императорская главная квартира, пять Главных управлений (военное учебное, военное кодификационное, по устройству и образованию войск, военное госпитальное и военное тюремное), главное интендантское, военно-медицинское, военно-судное, артиллерийское и инженерное управления, управление казачьих войск и целый ряд комитетов.

Непосредственно в здании на Адмиралтейском проспекте располагались Военный совет, Канцелярия и Главные управления. Тут же находилась казенная квартира военного министра. Всего до «милютинской» реформы 1869 г. на посту военного министра Российской империи сменилось 11 человек. Затем, до 1917 г., военным министром было еще 8 человек.

Первый военный министр – граф С.В. Вязьмитинов, много сделавший для реорганизации военного управления и повышения боевой готовности русской армии. Именно при нем введена дивизионная система, просуществовавшая в России более 200 лет, и создано земское ополчение. Одной из причин его отставки в 1808 г. явились крупные злоупотребления интендантских чиновников.

Военные министры Российской империи в период 1802-1881 гг.:

1802-1808 гг. – граф С.В. Вязьмитинов;

1808-1810 гг. – граф А.А. Аракчеев;

1810-1812 гг.– генерал-фельдмаршал, князь М.Б. Барклай-де-Толли;

1812-1815 гг. – князь А.И. Горчаков 1-й;

1815-1819 гг. – генерал П.П. Коновницын;

1819-1823 гг. – генерал, барон П.И. Меллер-Закомельский;

1823-1827 гг. – генерал, граф А.И. Татищев;

1827-1852 гг. – генерал, князь А.И. Чернышев;

1852-1856 гг. – генерал, князь В.А. Долгоруков;

1856-1861 гг. – генерал Н.О. Сухозанет;

1861-1881 гг. – генерал-фельдмаршал, граф Д.А. Милютин.

Последний военный министр Российской империи – генерал М.А. Беляев, на этом посту он пробыл менее чем два месяца – с января до марта 1917 г. До этого генерал был начальником Главного штаба и зарекомендовал себя как человек исполнительный, но лишенный лидерских качеств. Г.И. Шавельский в своей книге «Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота», изданной в 1954 г. в Нью-Йорке, охарактеризовал Беляева следующим образом: «Все считали его трудолюбивым, исполнительным, аккуратным, но лишенным Божьего дара, острого и широкого кругозора работником, часто мелочным и докучливым начальником. Таким он остался и до последнего времени. В военные министры он, конечно, не годился».

Военные министры Российской империи в период 1881— 1917 гг.:

1881-1898 гг. – генерал П.С. Ванновский;

1898-1904 гг. – генерал А.Н. Куропаткин;

1904- 1905 гг. – генерал В.В. Сахаров;

1905- 1909 гг. – генерал А.Ф. Редигер;

1909-1915 гг. – генерал В.А. Сухомлинов;

1915-1916 гг. – генерал А.А. Поливанов;

1916 г. – генерал Д.С. Шуваев;

1917 г. – генерал М.А. Беляев.

1 марта 1917 г. М.А. Беляев арестован и помещен в Петропавловскую крепость, но вскоре освобожден. Вторично его арестовали в июле 1917 г. и допрашивали в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства по подозрению в злоупотреблениях. В 1918 г. его как классово чуждого элемента арестовали органы ЧК и расстреляли.

После Октябрьского переворота 1917 г. в «доме со львами» расположилась Военно-политическая академия. Первоначально это – Учительский институт Красной армии имени Н.Г. Толмачева, созданный в ноябре 1919 г. приказом командующего Петроградским военным округом. Задачей этого учебного учреждения являлась подготовка специалистов для ведения в частях РККА политпросветительской работы и ликвидации неграмотности среди красноармейцев. Начальником института назначили М.Я. Аплетина.

Н.Г. Толмачев, имя которого присвоили институту, в 1919 г., во время Гражданской войны, направлен уполномоченным от Комитета обороны Петрограда на фронт под Лугу. Раненый во время боя у деревни Красные Горы, он оказался в окружении и, чтобы не попасть в плен, застрелился. Похоронили Толмачева на Марсовом поле.

В марте 1920 г. институт преобразовали в Петроградский красноармейский университет, а спустя год его реформируют в Петроградский окружной институт имени Н.Г. Толмачева. Директором университета, а затем института являлся С.И. Ковалев, а к прежним задачам добавилась подготовка организаторов труда для трудовых армий. Такие трудовые армии тогда формировались для восстановления хозяйства, разрушенного во время Гражданской войны. Значительную часть «бойцов» составляли представители интеллигенции, бывшие офицеры, торговцы и прочие классово чуждые элементы, мобилизованные для перевоспитания.

Спустя еще год решением Политуправления Реввоенсовета РФ институт объединили с Могилевским красноармейским университетом, создав на их основе Высшие военно-политические курсы имени Н.Г. Толмачева. В январе 1923 г. курсы, которые возглавил Л.Д. Покровский, преобразовали в Военно-политический институт в статусе военной академии. Срок обучения в ней составлял 3-4 года.

В мае 1925 г., в соответствии с приказом Председателя РВС, институт официально стал Военно-политической академией. Ее задачей являлась подготовка военно-политических работников для Красной Армии и Флота. Подчинялась академия непосредственно Политуправлению РККА. В январе 1938 г. академии присвоили имя В.И. Ленина и перевели в Москву.

Часть дома до войны использовалась под общежитие курсантов института (академии) и Восточного института имени А.С. Енукидзе, а часть дома занимали квартиры. В одной из них жил последний председатель общества «Старый Петербург – Новый Ленинград» Н.М. Осипов. В 1936-1937 гг. на его квартире проводились заседания этого общества. По некоторым данным, в этом доме в 1926-1928 гг. жил известный биолог и генетик Н.И. Вавилов.

В здании находились также мастерские Электромеханического завода и средняя общеобразовательная школа № 239. Школа до 1954 г. являлась женской, а затем, как и все школы, стала общей. Во время блокады города она не закрывалась и в это время тоже была общей. В 1960 г. она стала одной из первых в Ленинграде физико-математических школ. В ней имелись только классы с 8-го по 11-й. В 1964 г. школа № 239 покинула «дом со львами», перебравшись сначала в здание бывшей школы рабочей молодежи (ШРМ) на улице Плеханова (Казанская улица, дом № 48/1), а потом на набережную Мойки (дом № 108). Ныне она находится в здании старинной немецкой школы Аненшуле на Кирочной улице (около станции метро «Чернышевская») и именуется физико-математическим лицеем № 239.

Во время блокады «дом со львами» значительно пострадал в результате артиллерийских обстрелов и бомбежек. Один из снарядов попал в парадное крыльцо и повредил фигуры львов. Отсеченные снарядными осколками обломки подобрали и сохранили сотрудники школы. После войны их использовали для реставрации скульптур.

В 1946 г. в «доме со львами» расположился Проектный институт № 1, который занимался проектированием промышленных сооружений, а само здание отреставрировали. Но после многочисленной череды жильцов от первоначальных интерьеров мало что осталось, ведь каждый приспосабливал помещения под себя. Да и интерьеры были довольно скромны, поскольку идеи О. Монферрана полностью так и не реализовались.

К концу XX в. фрагменты первоначальной отделки остались только в некоторых помещениях первого и парадной анфилады второго этажа (бельэтажа). Наилучшим образом сохранилась монферрановская отделка вестибюля и двухмаршевой Парадной лестницы, ведущий на бельэтаж. Вестибюль разделен двумя рядами колонн дорического ордера, а лестница украшена пилястрами коринфского ордера. На площадке второго этажа сохранился камин. В украшении стен и потолка использованы лепные панно и медальоны.

В том, что сохранившееся оформление Парадной лестницы соответствует проекту О. Монферрана, ряд исследователей сомневается. Они считают, что лестница была переоформлена во время переезда сюда Военного министерства, о чем свидетельствует характер украшающих ее панно с военной атрибутикой (доспехи, знамена и т. п.). Как бы то ни было, в охранную зону внутри здания включены вестибюль, Парадная лестница с площадкой второго этажа и парадная анфилада залов бельэтажа.

В 2003 г. Проектный институт покинул дом Лобанова-Ростовского, который передали Управлению делами Президента РФ. Здесь предполагалось разместить офисы петербургских филиалов этой организации и переезжающий в Петербург Конституционный суд. Но быстро выяснилось, что здание требует значительной реставрации и реконструкции. Денег на это не нашлось, поэтому дом передали в аренду на 49 лет частной компании ЗАО «Тристар Инвестмен Холдинге» (учредители – А. Васильев и А. Якунин, сын бывшего президента ОАО «РЖД» В. Якунина). Новые хозяева решили устроить в нем 5-звездочный отель.

Проект реконструкции разработал архитектор Е. Герасимов, проект реставрации помещений охранной зоны – Р. Даянов, дизайн интерьеров – американская компания Cheryl Rowley и японская компания Spin Design Studio. Всего было предусмотрено устройство 157 стандартных номеров, 26 номеров-люкс и одного президентского люкса, 6 конференц-залов, бара, бального зала, спа-комплекса в дворовом флигеле и кафе-ресторана в атриуме. Общая площадь отеля составит 26,6 тыс. кв. м.

Представленные на обсуждение проекты вызвали бурную дискуссию в обществе и среди профессионалов. Состоялось несколько заседаний членов городского отделения Союза архитекторов. Главный вопрос заключался в том, что подлежит сохранению, что можно переделать и как функции отеля предполагается совместить с историческим статусом здания. Многие утверждали, что реконструкция памятника федерального значения является грубым нарушением законодательства. Особенно эмоционально обсуждалось намерение устроить мансардный этаж, проектную высоту которого в результате понизили.

Первоначально отель предполагалось сдать в 2010 г., но потом срок сдвинули на 2012 г. Входе реконструкции снесли (в 2007 г.) стоявший во дворе флигель, построенный в 1820 г. по проекту О. Монферрана и надстроенный позднее архитектором Э.Х. Анертом. Построили и мансарду. Хотя ее первоначально запланированная высота была уменьшена, мансарда тем не менее довольно хорошо видна.

Объем инвестиций в оформление интерьеров оценивается в 60 млн долларов. Были отреставрированы Парадная лестница и холл.

Большую ценность представляет восстановление фигур ангелов на аттике со стороны Вознесенского проспекта. Они исчезли еще в 1830-х гг., а в конце XIX в. на их месте появилась декоративная композиция из металла. Эта композиция была убрана уже в советское время. Восстановить первоначальные фигуры ангелов удалось по нескольким редким изображениям. Многочисленные фигурки ангелочков с гирляндами украшают и отреставрированный фриз, тянущийся вдоль карниза вокруг всего здания.

Отель откроется под названием Four Seasons Lion Palace St.Peterburg и будет управляться международным оператором Four Seasons.