12

Убийство или самоубийство?

По-настоящему невероятные возможности науки в контексте криминалистики открылись мне в ходе работы над делом, которым я в 1992 году занималась вместе с коллегами Кливом Кэнди и Майком Айзексом в Forensic Access.

Утром 18 июня 1982 года 62-летнего итальянского банкира Роберто Кальви обнаружили повешенным на строительных лесах под мостом Блэкфрайерс в Лондоне. Развязав веревку на шее мертвого мужчины, сотрудники морской полиции перевезли его тело на катере на полицейский причал Ватерлоо. Были сделаны фотографии, а из карманов штанов и куртки извлекли кирпичи и куски бетона. Затем тело перевезли в больницу Гая, где известный судмедэксперт профессор Кейт Симпсон провел вскрытие.

Согласно отчету, смерть Кальви наступила в результате асфиксии, вызванной повешением, и произошла примерно с двух до шести утра в день, когда было найдено тело. На трупе не было никаких травм, указывающих на то, что его волочили перед смертью, равно как и следов от уколов, свидетельствующих о введении какого-то парализующего препарата.

Месяц спустя, когда различные отчеты были составлены криминалистами из КЛПБЛ и других учреждений, в Лондоне было проведено расследование, в результате которого эксперты сделали заключение о самоубийстве. Кальви, однако, был набожным католиком. Его родные были настолько убеждены, что он ни за что не пошел бы на смертный грех самоубийства, а значит, его убили, что наняли барристера Джорджа Кармана для представления их интересов. Год спустя провели новое расследование, в ходе которого причина смерти так и не была окончательно установлена.

Роберто Кальви занимал должность председателя итальянского банка, у него были тесные связи с Ватиканом. Через несколько дней после его прибытия в Лондон банк обанкротился на фоне обвинений в незаконных сделках – именно из-за них в предыдущем году Кальви оштрафовали и приговорили к условному сроку. Кроме того, были высказаны подозрения о связях Кальви с преступной бандой, а также о том, что он был членом незаконной масонской ложи, известной как Propaganda Due или просто P2, которую иногда называли (совпадение?) i frati neri (черные монахи).

Фирма Forensic Access подключилась к этому делу в 1992 году, когда родные Кальви воспользовались услугами нью-йоркского детективного агентства Kroll Associates. Нанявший нас детектив из этого агентства Джефф Катц попросил провести расследование, чтобы попытаться установить истинные обстоятельства смерти Кальви.

Любое криминалистическое расследование включает ряд этапов, причем каждый последующий определяется результатами предыдущего. Первым этапом в случае дела Кальви было тщательное изучение первоначального расследования и результатов различных анализов и исследований, проведенных КЛПБЛ десятью годами ранее.

В ходе расследования нельзя строить никаких догадок: это чревато тем, что ты не будешь изучать то, что может на самом деле оказаться важным. К сожалению, когда было найдено тело Кальви, полиция, решив, что он покончил с собой, развязала веревку, на которой он был повешен, а не разрезала ее, тем самым уничтожив потенциально полезные вещественные доказательства, включая все, что могло попасть в узел с человека, завязавшего его. Более того, из-за этого предположения полноценное расследование началось с задержкой. Таким образом, место преступления не было должным образом изучено в первые несколько критически важных часов, включающих так называемый золотой час, как его называют следователи.

Имелись некоторые несоответствия и в самих данных по делу – к счастью, ничего важного. Так, например, обнаруживший тело мужчина сообщил, что пуговицы на куртке Кальви были расстегнуты, в то время как один из полицейских сказал, она была застегнута. Что мы знали наверняка, изучив ряд отчетов, так это то, что Роберто Кальви был ростом 1 метр 75 сантиметров и весил примерно 83,5 килограмма. Кроме того, в карманах и спереди внутри штанов у него нашли три куска бетона и два обломка кирпича, в общей сложности весившие 4,3 килограмма.

По результатам сравнения с похожими кирпичами, камнями и образцами почвы было сделано заключение, что те из них, что находились на теле Кальви, были взяты с близлежащей стройки. Это состыковывалось с отчетом другого криминалиста КЛПБЛ, изучившего обувь Кальви, в котором было указано, что обнаруженные незначительные повреждения стелек могли стать следствием того, что он полз или шел по неровной поверхности. Также в отчете утверждалось, что после этого Кальви не мог пройти более одного километра, поскольку в противном случае поврежденные участки снова сгладились бы от трения.

Среди документов по первоначальному расследованию мы нашли один крайне любопытный отчет, составленный старшим гидрографом, работавшим на управление лондонского порта. Оценив течение и изменение высоты воды в районе моста, где было повешено тело Кальви, гидрограф смог установить ограничения активности в рассматриваемый период времени в соответствии с тем временем смерти, которое предположил судмедэксперт. Кроме того, в его отчете было указано, что в ночь, когда Кальви был повешен, примерно до 00:20 монтажная петля строительных лесов, к которым крепилась веревка, была под водой. Также эксперты оценили период времени, в течение которого голова, талия и ступни Кальви находились под водой. Кроме того, было указано, что для того, чтобы добраться до строительных лесов между полуночью и тремя-четырьмя часами утра той ночью, Кальви потребовалось бы преодолеть расстояние более 7,6 метра по воде глубиной несколько метров.

Другой криминалист из КЛПБЛ изучил найденные на теле часы Patek Philippe. Эти часы были изучены Майком Айзексом, который помимо прочего настолько прекрасный специалист по часам, что сам делает для них запчасти из подручных материалов. Одни часы, наручные, остановились примерно в 1:52 ночи и были сильно ржавыми, что указывало на проникновение внутрь большого количества воды. Выходит, Кальви был уже повешен на лесах, когда вода поднялась и остановила часовой механизм? Вторые, карманные часы на цепочке, меньше пострадали от воды и остановились в 5:49 утра. Тем не менее тот факт, что они пошли, когда их снова завели, указывал на то, что они не были аналогичным образом погружены в воду. К сожалению, не было сделано никаких записей о том, где именно на теле Кальви располагались эти двое часов и ряд других обнаруженных при нем предметов. А это значило, что мы никак не могли полагаться на связанную с ними информацию вкупе с данными о течении и изменении уровня воды, чтобы уточнить, когда же Кальви был повешен.

Во время второго расследования, проведенного в Лондоне, бригадир монтажников, работавших на компанию, которая возвела строительные леса где-то за пять с половиной недель до смерти Кальви, рассказал, как бы он на них забрался. Описанный им путь включал спуск с тротуара на мосту по фиксированной металлической лестнице, после чего можно было бы переступить зазор шириной примерно 81 сантиметр и встать на два деревянных настила лесов, постоянно, по его словам, скользких. Бригадир согласился, что человеку, не привыкшему забираться на леса, такой путь было бы преодолеть крайне сложно, особенно в темноте.

Прочитав все первоначальные отчеты, мы посетили место преступления и изучили остальные вещественные доказательства, которые были в КЛПБЛ. Особый интерес представляли камни и куски кирпичей, найденные в карманах и внутри штанин Кальви. Кроме того, нужно было дополнительно изучить веревку, завязанную вокруг его шеи, а также костюм и ботинки. Прибыв в Англию всего за два дня до своей смерти, Кальви, судя по всему, остановился в апарт-отеле Chelsea Cloisters, и два найденных там чемодана были переправлены обратно в Италию. Таким образом, мне пришлось съездить и в Милан, чтобы изучить одежду и другие предметы из них.

К сожалению, мне дали строгое распоряжение не брать никаких образцов с предметов, предоставленных для изучения в Милане, а также не проводить никаких анализов, поэтому я смогла провести лишь осмотр. Получилось так, что у меня не было возможности как-либо исследовать пятна на другой одежде, которую, судя по всему, Кальви носил в тот период времени. Тем не менее, судя по видимым отметкам уровня воды и повреждениям от нее, на часах и одежде, а также отталкиваясь от известной информации о приливах и отливах в ту ночь, можно было утверждать, что он, скорее всего, был повешен на строительных лесах между 1:50 и 2:45 ночи.

После этого мы переключили внимание на то, как именно он мог туда добраться. Рассмотрение ситуации со всех сторон и обсуждение возможных сценариев с коллегами – важная составляющая любого криминалистического расследования. Изучив доказательства по этому делу и проведя мозговой штурм, мы пришли к выводу, что существуют и другие сценарии помимо изначально предложенного, по которым могли развиваться события, а Кальви оказался там, где его нашли. Мы смоделировали два основных маршрута, которыми мог пойти Кальви, если он совершил самоубийство, и два пути, какими его тело могли перенести, если он был убит.

Благодаря тому, что у нас были ботинки и другие предметы гардероба, принадлежавшие покойному, мы решили разработать и провести ряд простых экспериментов. Нам было важно установить, какие следы могли остаться, если события развивались по каждому из четырех сценариев, а затем сравнить их с теми, что были обнаружены в действительности, либо с теми, которые мы все еще могли найти на одежде и обуви Кальви.

Один из двух сценариев самоубийства Кальви был следующим: заранее положив в карманы и штаны камни, он спустился по металлической лестнице с тротуара на строительные леса, как это описывал бригадир монтажников. Затем ему пришлось бы пройти вдоль скользких досок к дальнему краю лесов и, наконец, повеситься на оранжевой веревке, с которой его сняла полиция.

Другой возможный вариант развития событий мы видели так: Кальви прошел по каменной набережной реки, спустился на берег по другой лестнице, по дороге наполняя свои карманы кусками бетона и ломаными кирпичами, взятыми, скорее всего, с близлежащей стройки. Пройдя какое-то расстояние вдоль берега – что было возможно лишь при небольшом уровне воды, – он забрался на леса и полез вверх, причем для того, чтобы это получилось, ему понадобилось бы преодолеть достаточно большие пролеты – 97 сантиметров – между горизонтальными стойками лесов, чтобы потом повеситься на веревке. Еще более трудным маршрут делало то, что основание лесов постоянно находилось под водой, даже при максимальном отливе.

Как оказалось, компания, возводившая строительные леса под мостом в 1982 году, сохранила их. Когда они воссоздали фрагмент этих лесов в саду нашего дома, мне удалось уговорить Рассела, который был примерно того же телосложения, что и Кальви, разве что немного выше него, поучаствовать в проведении экспериментов. Надев ботинки мертвеца, а также его штаны и одну из его курток, предварительно поместив камни похожего размера и веса в карманы штанин, Рассел преодолел примерно то же расстояние по лестнице, что пришлось бы преодолеть и Кальви. Затем, переступив через зазор в 81 сантиметр, он встал на леса. К тому моменту положенный в штаны кирпич сполз внутрь штанины, оставив небольшие ссадины на внутренней стороне бедра моего мужа. Разумеется, это моделирование не могло в точности повторить случившееся с Кальви, если он следовал именно этим маршрутом. Тем не менее эксперимент по крайней мере дал нам понять, с какими факторами он мог столкнуться.

В ходе другого эксперимента Рассел преодолел расстояние, соответствующее длине двух стоек лесов, – минимальный путь, который нужно было бы пройти Кальви, чтобы добраться до места, где его впоследствии нашли. Оказалось, что в этом случае подошва ботинок становилась шероховатой и собирала любые фрагменты ржавчины и желтой (и/или зеленой) краски, когда они сначала прижимались на каждом шаге к стойке лесов, а затем поворачивались вокруг нее. На подошве ботинок Кальви были обнаружены фрагменты зеленой краски, но после изучения образца этих фрагментов Клив Кэнди выяснил, что они отличались от краски на лесах, то есть со стойками лесов их ничего не связывало.

Мы провели и другие анализы, касавшиеся повреждений подошв ботинок Кальви, которые изначально были объяснены тем, что он шел по неровной поверхности на стройке, где, как считалось, подобрал камни. Клив обнаружил, что спуск по лестнице на берег рядом с мостом Блэкфрайерс относительно незначительно деформировал подошвы, и, кроме того, повреждения, которые можно было ожидать увидеть в результате ходьбы в момент отлива по берегу, усеянному большими скользкими камнями и кусками бетона с острыми углами, отличались от тех, что наблюдались на самом деле.

Когда мы погрузили кожаные подошвы с двух других пар ботинок Кальви в бурлящий поток воды, чтобы сымитировать прилив и отлив реки, видимые на них небольшие глубокие порезы, вызванные обычным износом, стали более выраженными. Вероятно, из-за жидкости волокна кожи набухали, поэтому любые разрывы увеличивались, а после высыхания не возвращались к исходному состоянию. Таким образом, повреждения, обнаруженные на похожей обуви, которая была на Кальви в момент его смерти, могли попросту стать результатом их погружения в воду.

Любопытным показалось также и то, что веревка, на которой висел Кальви, была закреплена на противоположной стороне от лестницы, по которой, как предполагалось, он и попал на леса. То есть, вероятно, он выбрал именно это место потому, что веревка уже была там завязана. Если же это действительно было так, то почему веревка была продета через небольшую монтажную петлю, если ее можно было просто завязать вокруг горизонтальной стойки? И как Кальви удалось спуститься по практически вертикальной лестнице и преодолеть достаточно большое расстояние от нее до лесов? Кроме того, как и почему 62-летний мужчина, который явно был не в особо хорошей физической форме, прошел по лесам так далеко, да еще и с камнями в одежде? Почему никаких фрагментов желтой и/или зеленой краски или ржавчины, которые присутствовали на стойках лесов, не застряло в подошвах его ботинок, как это наблюдалось в ходе наших экспериментов? Наконец, с учетом того, что он был слишком низкого роста, чтобы заметить строительные леса, проходя по мосту сверху, откуда он вообще узнал о том, что они там есть?

В конечном счете мы пришли к выводу, что первый сценарий его самоубийства был практически невыполнимым, в то время как второй был и вовсе совершенно несостоятельным.

Тогда мы решили переключить внимание на два наиболее вероятных сценария его убийства. Согласно первому из них, тело Кальви, который был к тому моменту либо уже мертв, либо накачан наркотиками, спустили с парапета в руки человека, находившегося на лесах под мостом. Он и повязал ему вокруг шеи веревку. По другому сценарию тело должны были привезти на катере. Второй вариант казался более правдоподобным объяснением тому, откуда на нижней части его рубашки и штанин появились следы грязи. То, что он, к примеру, незадолго до смерти упал и скатился по парапету, казалось надуманным.

У моста Блэкфрайерс река Флит впадает в Темзу, и уровень воды постоянно поднимается и опускается, а сама вода неспокойная, бурлящая. Этот факт вкупе с волнами от проходящих лодок еще больше усложнил условия проведения некоторых элементов нашего расследования. Тем не менее, чтобы понять возможные обстоятельства случившегося, всегда необходимо досконально изучить место преступления. Поэтому, когда Джефф Катц решил проверить сценарий с лодкой, мы с Кливом отправились вместе с ним.

Двигаясь вдоль реки ночью, в то же время, когда с Кальви предположительно случилось несчастье, при таком же течении и уровне воды, мы были озадачены поразительно громким шумом, исходящим, должно быть, от многих тысяч летучих мышей, обитавших под одним из мостов, под которыми мы проходили. Мы обнаружили, что в момент отлива – как это было в момент, когда тело Кальви, возможно, переправляли тем же путем, – не представляло особых сложностей просто подвести лодку к той же стороне лесов, с которой и обнаружили тело. А когда мы прижались носом лодки между мостом и береговой дамбой, течение удерживало ее на месте, как это было бы, пока тело Кальви поднимали к лесам, со всеми его камнями и кусками бетона, и завязывали вокруг его шеи веревку.

Видимость также была достаточной – благодаря свету с набережной. Но все-таки я не думаю, что кто-либо с набережной мог разглядеть, что происходило вокруг лесов и на них. Подобно тому, как фонари в парке Галлифакса скрыли от глаз посторонних действия Йоркширского потрошителя, когда он напал на Джозефину Уитакер и убил ее, свет набережной мог помешать разглядеть Кальви и тех, кто, возможно, находился рядом с ним.

Меня заинтересовал и другой аспект дела: Кальви, судя по всему, всегда носил усы, однако, когда нашли его тело, он был гладко выбрит. Побрился ли он сам перед тем, как покинул апартаменты в Chelsea Cloisters, чтобы пойти повеситься на мосту? Вряд ли. Во всяком случае ничто не указывало на то, что он сделал это одной из двух бритв, найденных в его чемодане в апартаментах, – во время их осмотра я не заметила длинных волос, и не было похоже, что станки недавно мыли. Быть может, его усы убрал кто-то другой, к примеру, для того, чтобы Кальви было сложнее опознать, либо по каким-то символическим причинам. Подобно многим другим обстоятельствам этого дела, казалось, что, какой бы ни оказалась правда, была какая-то причина того, что усы пропали.

Из-за задержки с началом обследования места преступления после обнаружения тела Кальви мы не знали многих потенциально полезных деталей. Например, были ли следы от веревки в верхней части береговой дамбы или же царапины на дамбе, указывающие на то, что тело опустили по ней. Мы не знали и того, были ли царапины на стойках лесов, возможно, с крошечными фрагментами краски, резины или дерева с лодки, которая могла их коснуться, – в общем, любых вещественных доказательств, свидетельствующих о том, что тело Кальви тем или иным образом доставили туда, где его позже нашли. Проблема заключалась не в отсутствии таких доказательств, а в том, что их попросту никто не стал искать.

В конечном счете наше расследование, казалось, подтвердило, что Кальви не добрался до лесов вдоль берега. Кроме того, было практически немыслимым, чтобы мужчина его возраста и физической формы спустился по лестнице на леса и прошел по ним без посторонней помощи – не было никаких признаков того, что он это сделал. В результате мы пришли к выводу, что произошло следующее: тело либо опустили, либо – что казалось более вероятным – подвезли на лодке к месту под мостом, где его потом обнаружили повешенным. То есть мы заключили, что Роберто Кальви не совершал самоубийства, а был убит, что немного утешило его семью. Кроме того, с нашей позицией согласились в английском, а впоследствии и в итальянском судах.

Несколько лет спустя, когда наконец были идентифицированы подозреваемые, и в Италии возбудили уголовное дело, меня через лондонскую полицию попросили выступить на антитеррористическом суде в Риме в качестве свидетеля.

Помещение для судебного заседания было расположено при тюрьме строгого режима. Мне оно запомнилось очень темным и крайне отталкивающим. Тем не менее я сказала себе, что суть моих показаний, которые включали в себя и всю работу, проделанную Кливом, заключалась в том, что Кальви был убит. Найти виновных предстояло итальянским властям. Но я не могла отделаться от легкого чувства тревоги, преследовавшего меня на протяжении всего этого крайне затянувшегося процесса, в ходе которого все мои слова – и все, что было сказано мне, – приходилось переводить. Я чувствовала чрезвычайную благодарность по отношению к переводчику, сидевшему рядом со мной в зале суда, который сам был криминалистом и чья добрая беззаботность частично сняла с меня напряжение.

Поскольку к смерти Кальви могла быть причастна либо мафия, либо Ватикан, я радовалась тому, что по дороге в зал суда и из него меня сопровождала охрана. Лишь после дачи показаний, когда меня высадили в аэропорту, чтобы я могла улететь домой, почувствовала себя немного уязвимой. Из-за сильнейшего драматического эффекта, создаваемого антитеррористическим судом, все казалось возможным, и я вздохнула с облегчением, когда мой самолет наконец взмыл в воздух.

Несмотря на все трудности, расследование этого дела пошло мне на пользу и многому научило. Пожалуй, самым важным уроком, усвоенным мной, было то, что, какими бы запутанными ни были обстоятельства, немного воображения и много упорства помогут пролить свет практически на все, даже если ты, как может показаться изначально, начинаешь с нуля. Этот опыт оказался чрезвычайно полезным несколько лет спустя, когда я вплотную занялась расследованием нераскрытых дел.