Глава одиннадцатая

Надежды

Сразу же после смерти запускается природный механизм самоуничтожения тела. Под действием различных ферментов внутренние органы начинают, образно говоря, переваривать себя. Они становятся дряблыми, желеобразными.

Ферментам помогают микроорганизмы, результатом их деятельности становится гниение. Микроорганизмы размножаются, проникая во все ткани и органы и питаясь ими.

Труп, на вскрытие которого доцент Астраханцев привел Данилова и Иру, вонял еще на подходе к секционной. Отдельной, так называемой грязной, секционной, с шлюзом-тамбуром.

Мужчина пролежал дома около трех недель. Лежал при наглухо закрытых окнах, неподалеку от батареи отопления. Тепло стимулировало гнилостные процессы, а закрытые окна и хорошо подогнанная входная дверь долго не давали запаху разложения распространиться по дому.

Когда Астраханцев открыл дверь, ведущую из коридора в тамбур, вонь стала невыносимой. Ира побледнела, лоб ее покрылся испариной. Данилов, которому на «скорой» несколько раз приходилось возить донельзя грязных бомжей, покрытых гноящимися ранами, подумал о том, что некондиционные трупы пахнут все же хуже.

– Надевайте фартуки и можете заткнуть носы ватой, – Астраханцеву, кажется, смрад не досаждал совершенно; видимо, доктор успел привыкнуть.

Фартуки висели на стене, рядом со стеклянной полочкой, на которой лежали початая упаковка ваты, широкий и узкий бинт, несколько полосок лейкопластыря, а между ними стояли пузырьки с йодом, перекисью и зеленкой.

– Пункт первичной обработки ран, – прокомментировал Астраханцев, пока ординаторы надевали фартуки и помогали друг другу завязать их на спине.

Носы затыкать не стали. Одернули фартуки, натянули на руки перчатки и, задержав дыхание, вошли в секционную.

Труп был ужасен: сине-зеленый, раздувшийся, с просвечивающими через натянутую кожу сосудами. Кожа на боках расслоилась. Образовавшиеся пузыри были заполнены мутной желто-бурой жидкостью, похожей на гной. Один или два пузыря успели лопнуть, другие пока еще ждали.

Раздувшаяся шея словно исчезла, казалось, что голова покойника сидит прямо на плечах. Увеличившиеся глазные яблоки резко выпячивались наружу, между толстых, словно карикатурных, губ свешивался влево огромный черный потрескавшийся язык.

Огромные конечности покойника (газы, всюду газы!) были раскинуты в стороны, мошонка своими размерами напоминала голову.

– Красавец, – выдохнула Ира, цепляясь за руку Данилова, чтобы не упасть.

Студентам на кафедре судебной медицины демонстрируют разложившиеся трупы – учебный процесс, как-никак. Но одно дело, зажав нос, из-за спин более стойких однокурсников смотреть на преподавателя, а другое – подойти вплотную к «разложенцу» и начать вскрытие. Осматривать, переворачивать, разрезать, выпуская наружу зловонные газы, копаться в склизких внутренностях… Мало с чем можно сравнить это сомнительное удовольствие.

– Если уж невыносимо – можете выйти, – снизошел Астраханцев. – Еще один труп мне здесь ни к чему.

– Все нормально, – Ира постаралась взять себя в руки, но даниловскую не отпустила.

– Я намеренно пригласил вас за полчаса до начала вскрытия, чтобы обратить ваше внимание на кое-какие нюансы. Подойдите поближе…

Астраханцев встал у головы покойника. Данилов – справа от него, Ира – слева.

– Проведем наружный осмотр на предмет поиска ран и прочих следов внешнего воздействия. Разумеется – прижизненных. Ворочайте осторожно!

Осмотр занял несколько минут.

– Ну, что? – поторопил Астраханцев, наблюдавший за действиями Данилова и Иры не сходя с места. – Есть или нет?

– Нет, – ответил Данилов.

– Посмотрите лучше, – посоветовал доцент, указывая на недлинную «рану», проходящую наискось у левого соска трупа. – Вот это что такое?

– Кожа под давлением газов лопнула, – ответил Данилов.

– Обоснуйте, – потребовал Астраханцев.

– Ну, во-первых, следует обратить внимание на края… – начал Данилов.

Пока он отвечал, Ира стояла с закрытыми глазами и пыталась перебороть тошноту. Ей это удалось, хотя и с трудом.

– А вы молодцы, держитесь, – похвалил Астраханцев. – Первый раз тяжело, второй – противно, а третий – уже в порядке вещей.

Данилов вдруг понял, что трупный запах, а если точнее, смердящая вонь, больше не досаждает ему. Притерпелся, перевозбужденное обоняние решило взять тайм-аут.

– Сейчас уже придет доктор Равлик, – посмотрев на часы, сказал Астраханцев. – Есть желание ассистировать ему?

– Есть! – ответила Ира.

– Вот и прекрасно. В час я жду вас у себя.

Астраханцев ушел.

– Прогуляемся? – предложил Ире Данилов.

– Не стоит, – преувеличенно бодро ответила Ира. – Потом же возвращаться придется. Как же хорошо, что я стала патологоанатомом, а не судебным врачом!

– Ну, пока еще не стала, – поддел ее Данилов.

– О, помощников бог послал! – прозвучало от дверей.

Доктор Равлик оказался тем самым унылым типом, которого Данилов вчера принял за санитара.

– Зовут меня Виктор Тарасович, – представился он, вооружившись скальпелем.

– Ирина.

– Владимир.

– Ну, начнем!

Скальпель вонзился в труп, и Данилов сразу же ощутил дурноту. Он рано обрадовался тому, что обоняние якобы притупилось.

Работал доктор Равлик профессионально, быстро и четко. Участие ординаторов было чисто символическим – принять, подержать, переложить.

– Трансмуральный инфаркт! – оповестил он, поднимая вверх разрезанное сердце, похожее на бурую медузу.

Данилов знал, как выглядит участок некроза на сердечной мышце, но на том, что лежало в широкой ладони Равлика, ничего толком не увидел. Осталось поверить на слово…

– Голову у «разложенцев» я всегда оставляю напоследок, – сказал Равлик, поднимая пилу.

– Почему? – спросил Данилов.

– Да потому, что мозги – скоропортящийся товар. Чего там искать?

Мозги и впрямь успели превратиться в зеленовато-бурую студенистую слизь.

– Трансмуральный нижний инфаркт, – подвел итог судмедэксперт, заканчивая вскрытие. – Смерть от естественных причин.

– А как его зашивать будут? – поинтересовалась Ира. – Он же весь расползается.

– А зачем? – удивился Равлик. – Таких выдают родным в закрытых герметичных гробах, которые в народе называются цинковыми. Складывают туда в разукомплектованном виде – земля все примет. Этот еще красавчик, вот, помню, в августе был у меня один труп, пролежавший месяц в реке и изрядно обгрызенный раками… М-м-м! – Равлик закатил глаза кверху и почмокал, словно гурман, пробующий экзотическое блюдо.

– Так я нашел в нем пулю, порылся – и нашел! Дело – оно мастера боится! Ну все, можно и покурить…

– Такое впечатление, что я вся пропиталась этим запахом! – сказала Ира, поднимаясь по лестнице.

– Можно душ принять.

В каждом морге непременно есть душевая.

– Принять можно, только вот полотенца у меня нет, – развела руками Ира.

– Тогда давай выйдем на улицу – хотя бы проветримся, – улыбнулся Данилов.

– Это мысль! – поддержала Ира.

Они вышли на крыльцо прямо в халатах. Дальше идти не хотелось – шел дождь. Постояв под козырьком минут пять, ординаторы вернулись в здание.

– Теперь можно жить, – сказала Ира. – Есть, наверное, до вечера не захочется.

– Странно, что до сих пор никто не догадался водить в морг экскурсии из желающих похудеть, – Данилов пошутил, но Ира восприняла его слова, как намек.

– Я поправилась? – всполошилась она, оглаживая себя по животу и бедрам. – Точно!

– Нисколько не поправилась, – поспешил исправиться Владимир. – Наоборот – даже похудела и осунулась после сегодняшнего.

– Какое там осунулась! – фыркнула Ира. – Даже не стошнило. Но наш доцент прав – теперь уже нет ужаса при мысли о разложившемся трупе.

– Подожди, – предостерег Данилов. – Ты еще не видела того, которого обгрызли раки…

Астраханцев сидел за своим столом, сосредоточившись на экране жидкокристаллического монитора.

– Никак не пойму, где должен быть этот проклятый артефакт! – нисколько не стесняясь того, что проводит рабочее время за игрой, пожаловался он ординаторам. – А без него никак… Враги одолевают. Ну, ладно.

С видимым сожалением доцент оторвался от экрана и протянул ординаторам два листочка.

– Блиц-тест, – пояснил Астраханцев. – Минута на ответ!

Время, правда, засекать не стал – начал перекладывать с места на место папки, лежащие на столе.

Вопросы были легкими. Данилову достались вот такие:

«А. К уважительным причинам, позволяющим врачу, привлеченному для экспертизы, отказаться от ее производства, относятся:

1. некомпетентность в судебной медицине;

2. нежелание производства экспертизы;

3. заинтересованность в результатах дела;

4. врачебная специальность терапевта;

5. врачебная специальность педиатра;

6. отсутствие сертификата по специальности «судебная медицина».

Б. При описании органа на вскрытии не надо указывать:

1. вес органа;

2. размер органа;

3. цвет органа на разрезе;

4. характер и особенности поверхности органа;

5. наличие и концентрацию алкоголя в органе;

6. консистенцию органа.

В. Развитие трупного окоченения не зависит от:

1. причины смерти;

2. температуры окружающей среды;

3. телосложения;

4. наличия ожирения;

5. пола;

6. возраста».

Судя по тому, как быстро Ира вернула лист доценту, ее вопросы тоже были простыми.

– Молодцы! – похвалил Астраханцев, бегло посмотрев ответы. – Не смею вас больше задерживать. Вечером почитайте про огнестрельные ранения и транспортную травму. А завтра с утра определимся, кого вам показать. Можете идти…

– Либерализм здесь зашкаливает, – сказала Ира в коридоре.

– Мы же не свои, а нечто вроде общественной нагрузки, – ответил Данилов. – Мусинский попросил, ему пошли навстречу. Программа нашей ординатуры пребывания в судебно-медицинском морге не предусматривает.

– Но для общего развития это полезно.

– Очень полезно, – согласился Данилов…

В свое, теперь уже бывшее, патологоанатомическое отделение Данилов приехал рано – еще не было трех пополудни. Заведующего Владимир застал в его кабинете. Юрий Юрьевич держался сухо и деловито. В его серых глазах меланхолия боролась с усталостью. Ответил на приветствие, предложил сесть, но упорно смотрел не на Данилова, а куда-то в сторону.

– Не стоило вам с Валерой разводить эту анархию, – вздохнул Юрий Юрьевич, принимая у Данилова заявление. – Где тонко, там и рвется…

– Простите, – смутился Данилов. – Бес попутал. Да и кто мог предположить, что охранник выкинет такой номер!

– Никто не мог, – подтвердил заведующий. – Но вот – оказался шизофреником, состоящим на учете в пээндэ. В охранники устроился по липовой медицинской справке, сейчас такую на каждом углу можно получить. Запоздалое осеннее обострение.

– Его еще не отпустили? – вырвалось у Данилова.

– Его госпитализировали. А так претензий к нему нет. Украденный покойник вернулся к нам вместе с инвентарем в целости и сохранности, даже бирка не пропала. Так что все ограничится внутренними мерами. Но внутренние меры будут суровыми!

– До свидания, – Данилов встал. – Спасибо за все, Юрий Юрьевич.

– Пожалуйста, – Юрий Юрьевич продолжал смотреть мимо Данилова. – Зарплату завтра отправим на карточку. Премии, правда, не ждите.

– Я понимаю, – Данилов вышел в коридор и мягко закрыл за собой дверь.

На вахте Владимир попрощался с усатым охранником. За время его работы они не обменялись и десятком слов, но сегодня всегда молчаливого стража спокойствия словно прорвало.

– Всех перетрахали сегодня, ты не один под раздачу попал, – сообщил он, протягивая Данилову руку. – Не переживай, что тебя поперли – это гнилое место того не стоит.

– Да я и не переживаю, – признался Данилов, пожимая твердую ладонь. – А что с Валерой?

– Уволился прямо с утра. Уже и манатки свои забрал. С концами. Ну, будь здоров, лепила!

В этом слове не было издевки – одно лишь свойское дружелюбие.

– И тебе не болеть! – ответил Данилов.

Он вышел на улицу, завернул напоследок в пельменную, съел под двести грамм две порции пельменей и поехал домой. Пора было начинать поиски работы.

«Полянский меня устроил на работу – вышел облом. Елена предлагала – я отказался. Теперь сам, только сам…» – думал он всю дорогу.

Данилов плохо представлял себе, какая ему нужна работа. Точнее, он знал главное требование: удобный график плюс более-менее приличный ежемесячный заработок. Все остальное большого значения не имело. «Вольдемар, а не пойдешь ли ты в охранники?» – спросил самого себя Данилов и тут же ответил, ничуть не кривя душой: «Да ради бога! Это же временная подработка, от которой ничего не требуется, кроме денег!»

Пока доехал до дому, он успел протрезветь и обрести ясность мыслей.

Дома никого не было: Никита гулял, Елена работала.

С чашкой крепкого кофе Данилов уселся на кухне за ноутбук и начал поиск работы.

С охраной вышел облом – охранники требовались на суточные дежурства, и никак иначе.

«А чего ты сразу начал с охраны? – укорил себя Данилов. – Это же был резервный вариант, причем далеко не из лучших. Давай-ка, дружок, поищи врачебные вакансии!»

Таких в сети нашлось великое множество – как основных, так и совместительских. Только вот подходящих не было.

Никита вернулся и удивился, увидев Данилова дома:

– Болеем?

– Уволился, – ответил Данилов.

Понятливый мальчик больше с вопросами не приставал. Сделал себе «бутерброд счастья» – толстый кусок сыра, такой же кусок колбасы, сверху кетчуп, – съел его прямо у холодильника и ушел играть в очередную «стрелялку».

Данилов решил сделать перерыв. Освежился под душем, под конец включил совсем холодную воду и минуты три провел под хлесткими, колючими струйками. Взбодрился основательно, даже почувствовал голод. Перекусил двумя яблоками и возобновил поиски.

Незадолго до прихода Елены Данилов наткнулся на вакансию, выглядевшую весьма заманчиво:

«Фитнес-клуб «Лаггонаро» приглашает на работу врача.

Обязанности:

Оказание первой медицинской врачебной помощи клиентам и персоналу клуба.

Проведение фитнес-тестирования клиентов клуба, расчет физической нагрузки, составление программы питания.

Ведение документации – Медицинской карты клиента, Журнала тестирования и т. п.

Требования:

Высшее медицинское образование (лечебное дело).

Опыт работы практическим врачом не менее 3-х лет.

Пунктуальность, ответственность, коммуникабельность, презентабельная внешность, грамотная, правильная речь.

Гражданство РФ.

Отсутствие вредных привычек.

Знание диетологии приветствуется.

Условия:

Оформление согласно ТК РФ, социальный пакет

График работы: пн-пт с 16–00 до 24–00, вс – с 8-00 до 24–00 (возможно совместительство)

Ежемесячный оклад 35 тыс. руб. По окончании испытательного срока выплачиваются премии по итогам работы.

Бонус: бесплатная карта в наш фитнес-клуб (Класс D – бассейн, банный комплекс, тренажерный зал), льготное ДМС.

Резюме просьба направлять по адресу: HR@ laggonaro.ru или по факсу (495) *** ** ** с пометкой «для Беляевой Натальи».

Данилов каждый день по дороге видел этот клуб – голый стеклянный куб на полпути к метро.

Владимир еще раз перечитал вакансию, отыскивая подводные камни, но так и не нашел. Кому-то мог показаться неудобным график, но Данилову был нужен именно такой.

Пятнадцать минут ушло на составление резюме, в котором Данилов указал не только знание диетологии, но и функциональной диагностики, в которой на самом деле неплохо разбирался. Нагрузочные пробы – быстрая ходьба по дорожке или гонки на велотренажере, – непременно должны были входить в процедуру тестирования клиентов фитнес-клуба.

Пришла Елена и сразу же задала главный вопрос:

– Вы уже ужинали?

– Нет, тебя ждали! – ответил Никита.

– Ставлю воду на пельмени! – доложил из кухни Данилов.

«Пельмени на обед, пельмени на ужин…» – про себя усмехнулся он. Впрочем, выбора не было – пельмени готовились быстрее всего.

– Вари побольше – я зверски голодна!

Данилов поставил кастрюлю на плиту, внимательно проверил резюме – нет ли ошибок? – и отправил его электронной почтой. Он выключил ноутбук, унес его в спальню и тут вспомнил, что до сих пор не пригласил Елену в театр. Ночью она сразу легла спать, а утром, в спешке, Владимир и не вспомнил о билетах.

– Как ты относишься к походу в театр в следующую субботу? – спросил он, заглянув в ванную, где Елена мыла руки.

– О! – удивилась она. – Какая неожиданность! С чего бы это?

– Да так, – уклонился от прямого ответа Данилов. – Давно ведь не были.

– С удовольствием, – Елена закрыла воду, сняла с крючка полотенце и стала тщательно вытирать руки.

Доктора всегда и моют, и вытирают руки очень тщательно, но сейчас Данилову показалось, что Елена тянет время. Зачем?

Данилов решил, что неожиданное приглашение обрадовало Елену, но, встретившись с ней глазами, никакой радости не заметил.

Чувствуя, как в душе оборвалась и вибрирует очередная струна, Владимир отправился к шумевшей на плите кастрюле, в которую пора было закладывать пельмени.

За ужином разговаривали мало – беседа как-то не клеилась.

– Ты не спросила, куда и на какой спектакль мы идем, – наконец не выдержал Данилов.

– Ты так редко приглашаешь меня в театр, что важен сам процесс, а не пьеса и актеры, – ответила Елена.

Владимиру захотелось немедленно изорвать билеты в клочья. Желание было таким сильным, что он едва усидел на месте.

– Что с тобой? – взглянув на Данилова, спросила Елена. – Отчего ты вдруг покраснел?

– Это от горячей еды, – неуклюже соврал Владимир.

О спектакле больше не заговаривал.

Неожиданно зазвучала внутри давно слышанная песня:

 

«Словеса чудес, чудеса словес,

Иглы птиц штопают небеса

Словно тает лес и теряет вес

Все, во что ты не веришь сам,

На таком пути может нас спасти,

Может всех спасти лишь одна любовь,

Коль в нее поверишь вновь!

Ветер надежды держит парус на рассвет…»

 

А. Градский. «Песня о надежде»