Глава 12

Мозги без черепа – как яйца без мошонки. А череп без мозгов… Но нет, мозги у Саши Перекатникова как раз были. Бабла он наколотил порядком. Суржик не знал, сколько именно, но догадывался, что четыре миллиона для него всего лишь маленькая тележка к вагону. Не потащил бы он все свои бабки к любовнице. Это было бы слишком глупо.

А по голове Саше настучали сильно, в больницу он без вариантов загремел.

– А если не выживет Александр наш, мать его, Матвеевич? – спросил Лелик.

Машина мягко шла по ухабистой дороге. Пневматическая подвеска – штука хорошая. Но глушитель к «Узи» куда полезней. А стволы в наличии, весь арсенал, считай, в машину загружен.

– И что тогда? – не оборачиваясь, спросил Суржик.

У него и у самого была мысль о том, что Саше пора сходить со сцены. Мало того, все к этому идет.

– Нет, я просто подумал.

– А я не просто думаю, – подал голос Аверьян.

Руль он держал двумя пальцами, и дело тут было не только в небрежности. Пальцы у него, как у некоторых руки, такие же толстые. Да и задница тяжелая. Вроде бы и не особо большая, но стоит ему только увидеть стул, как он тут же на него садится. Тяжелая задница. Из машины Аверьян мог не выходить сутками.

– Под Сашу менты копают, поэтому он и засуетился.

– Под него уже десять лет копают, – с усмешкой проговорил Суржик. – Да вот выкопать никак не могут.

– Нет, на этот раз все конкретно, – сказал Щелбан.

У этого типа голова тяжелая, мощная. Лоб выпуклый, но не от мозгов. Просто кость очень толстая. Такую не всякая пуля пробьет.

– Что там конкретно?

– А чего Саша заметался?

– Потому что заметают его. – Лелик усмехнулся.

– А чего тут смешного? – одернул его Аверьян. – Если его заметут, то он всех нас спалит.

– Думай, что говоришь, – сказал Суржик и поморщился.

– А что не так?

– Да если мы заговорим, то ему точно крышка.

– Ну, не знаю.

– Что ты не знаешь?

– Я не стал бы возвращаться.

– Может, и бабки не будем искать?

– Нет, бабки-то как раз надо добыть.

– А мы реально много знаем, – произнес Щелбан.

– И что?

– За молчание надо платить.

– Четыре лимона хорошо делятся. – Лелик четко подвел разговор под общий знаменатель.

Суржик промолчал. Саша ему друг, но бабки дороже. Тем более что за десять лет он не так уж и много заработал. Во всяком случае, миллион ему точно не помешал бы. Суржик и сам думал об этом, просто вслух не хотел говорить, чтобы подчиненных не расхолаживать.

– Ты сначала эти миллионы найди, – заявил Аверьян.

– Заправка впереди, – сказал Щелбан.

– Кто пойдет? – спросил Суржик.

– Да я бы сходил. В сортир охота, – отозвался Лелик.

– Тогда вместе идем, – сказал Аверьян.

– Если там есть сортир, – произнес Суржик.

Ночь уже на исходе, скоро светать будет, а они все едут. По малой нужде можно и на обочине сходить, но хотелось умыться. Да и кофе неплохо бы дернуть. Заодно и про беглеца поспрашивать.

Саша знал, кто его сделал. Это был реальный пацан, боец лучшей российской лиги ММА. Впрочем, у них есть «Узи». Против лома у Никиты Яшина приемов нет. Если только в упор с ним не сходиться.

Щелбан из машины выходить не стал. Суржик усмехнулся, глянув на него. С такой задницей разминка не нужна.

Лелика скрутило больше всех, потому и ломанулся первым. Навстречу ему шел мужик плотного сложения в черной куртке. Двери открылись автоматически, проход широкий, два человека запросто могли бы разойтись. Но Лелик не захотел уступать, а этот тип не посторонился. Они врезались плечо в плечо.

– Мужик, ты чего? – Дядечка развернулся к Лелику, зацепился взглядом за Суржика, Аверьяна и, кажется, даже «сфотографировал» их новенький «Гранд Чероки».

Он все понял, но не растерялся. Потому что вслед за ним шли такие же крутые на вид парни. У одного лицо в шрамах, у другого ломаный-переломаный нос.

Но Лелик не обратил на них внимания.

– А ты чего? – Он был в одном батнике, но это не помешало ему распахнуть на себе полы кожаной куртки, совершенно не важно, что воображаемой.

– Ну ты, в натуре!.. – В руке у плотного типа блеснул нож.

Суржик не растерялся, подскочил к нему, вцепился в эту руку, выхватил из-за пояса «Вальтер», но ствол направил вверх.

– Все нормально, пацаны! Расходимся тихо и спокойно, – он обращался не столько к этому плотному субъекту, сколько к его дружкам.

У одного из них в руке тоже появился ствол. А из «Чероки» выскочил Щелбан и тут же направил на толпу «Узи» с глушителем.

– Да ладно, нормально все, – сказал мужик со шрамами.

Он опустил правую руку, в которой держал пистолет, а левой кому-то подал знак. Оказывается, с другой стороны от черного «крузака» к ним пружинистой походкой спешил толстяк с дробовиком.

– Долго ехали, размяться захотелось. – Суржик кивком показал на Лелика.

– Да и у нас тоже кровь застоялась, – всматриваясь в него, проговорил меченый субъект.

– Расходимся.

– Да не вопрос. Откуда вы?

– Да оттуда.

– Местные? – Меченый тип глянул на номера их машины.

– Да, есть немного.

Суржик глянул на «Крузер». Номера московские, машина грязная.

– Как там погода в Москве?

– Снег.

– Какой летом снег?

– Теплый, – сказал меченый дядечка и тронул себя за кончик носа.

– Такого снега и зимой не допросишься.

– Только за бабки.

– Это предложение? – спросил Суржик.

Он и сам не прочь был немного закинуться. Если кокаин у этих парней хороший, то можно и отовариться.

– Нет, это мое настроение. Все, бывайте, братва!

Москвичи загрузились в свой «Крузер». Суржик держал себя на взводе, пока они не уехали. Мало ли, вдруг дурь им в голову ударит, выйдут из машины и начнут крошить всех, кто плохо стоит? Но нет, проблема исчезла в ночной дали.

Потом и сам Суржик со своими пацанами продолжил путь.

– Валить их надо было, – сказал Щелбан.

– А что тебе мешало? – осведомился Суржик и криво усмехнулся.

– Да народу много, камеры торчат.

– А чего тогда тарахтеть?

– Они дурь кому-то везут, – в раздумье проговорил Аверьян.

– Или кого-то ищут, – сказал Лелик.

– А если наших клиентов? – спросил Щелбан.

– Нет, это вряд ли. – Суржик нахмурился.

– Закон подлости – штука такая.

– Тогда надо было валить.

Суржик озадаченно поскреб затылок. Не хотелось бы ему столкнуться с московской братвой в схватке за четыре миллиона. Очень плохо, если его задача усложнилась.

– А может, они знают, куда надо двигать? – спросил Лелик.

Суржик ущипнул себя за кончик носа и выразительно глянул на Щелбана. Этот придурок мог бы ехать побыстрей.

Темно, тесно, колени едва не упираются в подбородок, шевельнуться невозможно. Никита мог бы подумать, что умер и в гробу транзитным рейсом прибыл на тот свет. Но после смерти голова вроде бы не болит, а тут в ней вулкан извергается, землетрясение, раскаленная лава, пожар. Непонятно, где верх, где низ, какая рука правая, какая левая, да и есть ли они вообще.

А голова болела, потому что его чем-то сильно ударили. Он вылезал из окна, кто-то подкараулил его и срезал на взлете.

Послышался щелчок, над головой у него открылась дверь. Никита Яшин понял, что находится в багажнике, и решил, что лучше не шевелиться.

– Лежит? – спросил Стас.

Он стоял совсем рядом, говорил медленно, растягивая слова. Может, у Никиты проблемы со слухом, или же Стаса тупо развезло от наркоты.

– А куда он денется? – вопросом на вопрос ответил Угар, сидевший за рулем.

– Да он-то не денется. Иди, помоги Трэшу. Эта коза там брыкается.

В салоне машины играла музыка. Двигатель, судя по легкой вибрации, работал.

Еще Никита понял, почему Угар вылезал из машины, перебираясь через него, через багажник. «БМВ» плотно запирал проход между домиками, через боковые двери никак нельзя было выйти.

Стас и Угар закрыли крышку багажника и куда-то ушли.

Какая коза там брыкалась? Почему Трэшу нужно помогать? Уж не за Веронику ли зашел разговор?

А дверь, судя по звуку, закрылась не совсем. То ли Угар слишком спешил, оттого и повел себя небрежно, то ли что-то мешало ей захлопнуться. Может, сам Никита.

Сначала он постарался разобраться со своим телом, почувствовал одну руку, другую, затем локтем надавил на крышку багажника, и та стала открываться. Но чтобы открыть ее совсем, нужно было сдать назад, а это требовало чрезмерных усилий. Яшину показалось, что голова его треснула от боли.

Но сознание он все же не потерял, вывалился из багажника на землю, стал подниматься. Если Вероника в опасности, то он обязан ей помочь, несмотря ни на что.

Парень поднялся, осмотрелся. Знакомый дворик между гостевыми модулями. На темном небе облака с розовым оттенком. У него галлюцинации, или же предрассветное солнце подсвечивает их снизу.

Где-то недалеко кто-то громко засмеялся. Никита повернулся на звук и увидел открытую дверь, за которой должна была находиться Вероника. О деньгах он подумал вскользь.

В окнах горел свет, за ними угадывалось движение. Там как будто кто-то боролся.

– Сука!.. Она меня укусила! – взвыл Угар.

Никита с трудом поднялся на дощатое крыльцо, открыл дверь.

Вероника лежала на столе, Угар держал ее за руки, Трэш пытался стащить джинсы. Стас просто стоял, в одной руке у него была сигарета, в другой – банка с пивом.

– Твари! – Вероника кричала, сопротивлялась, крутила бедрами, дрыгала ногами.

Однако Трэш все-таки смог снять с нее джинсы, стащил их до колен. Осталось совсем немного.

– Не понял! – Стас первым заметил Яшина. – Трэш!

Тот сдернул с Вероники джинсы и швырнул их в Никиту, а он даже не смог их отбить. Они хлестнули его по лицу, и вслед за ними прилетел кулак. Трэш ударил со всей силы. Никита упал и едва не перекувыркнулся через плечо.

– Никита, убей их! – выкрикнула Вероника.

А Трэш тем временем раздвинул ей ноги. Морда у него красная как у рака, глаза дикие, безумные. Этого зверя могла остановить только пуля. Или смертельный удар. Но пистолета у Никиты не было, а тело плохо слушалось его.

Тем не менее он поднялся, причем сразу. Трэш его не испугался, но от Вероники оторвался. А ведь он был очень близок к цели.

Трэш ударил его с разгона, ногой в грудь. Никита снова упал, но тут же поднялся. Голова его кружилась, глаза разбегались в разные стороны, и все же он попытался сконцентрироваться, сосредоточиться.

– Добей его! – сказал Стас.

– Да не вопрос! – Трэш схватил Никиту за грудки, собрался ударить его головой.

Но Яшин уже готов был к бою, он вцепился в правую руку Трэша, взял кисть на излом. Тот взвыл от боли, а Никита продолжал отводить от себя руку, сместил точку излома с кисти на локтевой сгиб. Когда Трэш открылся, он ударил его в горло согнутыми пальцами.

Трэш глянул на Никиту с болью и самым искренним удивлением. Похоже, он всерьез считал, что дерется не с человеком, а с полудохлым зомби. Удар в горло заставил его всего лишь попятиться. Но Никита добавил ему кулаком под нос, ломая и смещая хрящи.

Трэш поплыл. Яшин ударил его пальцами по глазам, а потом снова в нос, на этот раз локтем, в сближении.

Трэш упал, но Никита уже просто не мог добить его. В голове парня сиреной взвыла боль, она с треском отделилась от тела. Резкое или просто неосторожное движение могло лишить Никиту равновесия. И как ему подняться, если голова останется висеть в воздухе?

Трэш лежал, конвульсивно дергая ногой и рукой. Яшину казалось, что он пытался подняться, но не находил сцепки с замлей.

– Эй, что за дела? – спросил Стас, озадаченно глядя на него.

– Трэш, братуха! – Угар бухнулся на колени перед дружком, схватил его за дергающуюся руку.

– А если ты его убил? – Стас хищно сощурился.

Никита пытался, но не мог сфокусировать на нем взгляд. Он думал о том, как удержаться на ногах. Голова его висела где-то высоко над телом, в удушающей петле.

– Он его убил, – заявил Угар.

Тут вдруг откуда-то появилась Даша.

– О-о, Никита!

Он не смотрел в ее сторону, но понимал, что она подходит к нему все ближе и ближе.

– Живой!

– Он Трэша убил, – заявил Угар.

– Я же вам говорила, а вы не верили, – сказала Даша, ухмыльнулась и тут же добавила: – Значит, на троих все поделим.

– На троих? – Угар задумался.

– Что-то я не понял, на тебя что, жаба напала? – ехидно спросил Стас.

Он явно был под воздействием наркоты, взгляд пустой, дурной. Здравый смысл приказал долго жить.

– На меня?! – встрепенулся Угар.

– Стоишь, бабки чужие считаешь. За кореша спросить не хочешь? – Стас кивком показал на Трэша, перевел взгляд на Никиту.

– А где волына?

– Какая волына? На кулачках давай!

– Так он же… – Угар всполошенно глянул на Никиту.

Яшин усмехнулся. Голова на место вернулась еще не совсем, на ногах он держался не очень хорошо, но свое тело уже чувствовал и вполне мог постоять за себя. Похоже было на то, что Стас решил избавится от Угара чужими руками. А вдруг Никита еще способен нанести смертельный удар? Трэш уже не в счет, а если избавиться еще и от Угара, то четыре лимона можно будет поделить всего на двоих и оставить в одной семье.

– Давай-давай, – подзуживал Угара Стас. – И за Трэша спросишь, и за себя ответишь.

– За себя?

– А кто Нику пользовал?.. – Стас говорил нарочно громко, чтобы Никита услышал и был злее.

– Так мы же не успели.

– Еще успеешь, если сможешь, конечно. Тут ты или тебя!..

– Давай не здесь. – Угар мотнул головой.

– А чего так?

– Да светает уже, сваливать пора.

– Это ты так решил?

– Да уже давно пора!.. Нельзя здесь оставаться! – Угар глянул на Дашу в надежде на поддержку.

– Вообще-то, он прав, – сказала она. – Давно уже пора.

– Я никого не боюсь, – заявил Стас, наставил на Никиту ствол и добавил: – И тебя тоже!

– Завали его! – крикнул Угар. – За Трэша!

– И за Трэша спрошу, и за тебя.

– А за меня чего?

– Никитос, он твою бабу трахал! – Стас приставил ствол к голове Яшина.

Он явно хотел избавиться от Угара, но ведь и Никита был для него лишним.

Тот понимал, что ему не выжить, но в любом случае должен был драться. Умирать, так с музыкой. Хорошо, если это будут победные фанфары.