Глава последняя
Солнце клонилось к закату. Червонно-золотые блики ложились на башни Дворца.
Огромный город жил насыщенной вечерней жизнью. Пронзали небо серебристые капли флаеров, летели над улицами переполненные вагоны монорельса…
Мы сидели в сквере, примыкавшем к площади Империи, и ужинали. Неторопливо и основательно. Впервые за последние сутки – на свежем воздухе.
– А здесь хорошо, – сказал Васька.
Да, хорошо.
Можно ни о чём не беспокоиться. Не озираться по сторонам…
Ну, разве что – на девушек…
Вон там, через аллею медленно проследовала юная особа. Васька увидел и уронил вилку. А я пытливо всмотрелся.
– Ты кушай, кушай, – мягко напомнила мне Илга, – А то мозги отощают…
– Да нет, – улыбнулся я, – Просто интересно – это у неё юбка или пояс?
– Догнать и уточнить? – предложил Васька.
Он так и не перешёл от слов к делу.
Не хотелось никуда бежать.
Хотелось просто сидеть. Вдыхать воздух полной грудью. Медленно проникаться покоем и гармонией.
Васька отодвинул пустую тарелку и философски сформулировал:
– В принципе, жизнь – неплохая штука…
– Тише, – перебил Димыч, – Щас новости будут!
В центре сквера, вместо клумбы имелась большая лужайка с полевыми цветами. Над ней, прямо в воздухе зажёгся экран.
Кое-что мы и так знали.
И все равно, было интересно…
Отрывками – Большое заседание Имперского Сената и Совета. Яркие моменты – почти без купюр.
Глава фракции Патриархалов таскает за волосы главу фракции Реформистов. Обзывает её «демократической стервой», а она его – «тоталитарным боровом». Потом обе фракции дружно голосуют за одобрение работы правительства.
Крупным планом – довольная физиономия канцлера.
Затем, слово берет лидер правящей партии «Единство Киагры». Глазки у него тусклые, лицо – бедное на мимику. Уставившись в одну точку, монотонным голосом он озвучивает проект решения о конституционной реформе.
– Слушайте, – говорит Васька, – А ведь он похож на киборга!
– Глупости, – отмахивается Бинк, – Таких тупых киборгов не бывает.
– А вдруг это заводской брак?!
Ещё несколько выступлений.
Секретарь фонда государственного имущества докладывает об успехах в деле приватизации. И, разумеется, горячо поддерживает новую реформу:
– Давно пора ликвидировать остатки монархии, тормозящие свободную инициативу! Вся собственность должна обрести эффективного хозяина.
Тут срабатывает рефлекс. Секретарь облизывается и жадно потирает ладони.
– Этот смахивает на мелкого карманника, – говорит Димыч.
– Ничего себе мелкий, – ухмыляется Бинк.
Завершающим аккордом – выступление канцлера. Низкорослый, склонный к полноте мужчина приятным голосом докладывает о ситуации в государстве.
– Слушайте, а Империя-то, оказывается, процветает?! – удивлённо шепчет Васька, – Экономика и культура на подъёме! А я и не заметил!
– Видишь, какой ты не внимательный, – щурится Бинк.
Канцлер полон оптимизма. Единственная преграда на пути к всеобщему благоденствию – старая конституция.
– …Новое время требует новых законов. Думаю нет такой партии, которая могла бы возразить…
– Есть такая партия!
Канцлер вздрагивает. А маленькая щуплая фигура неторопливо идёт вниз по проходу между рядами.
Канцлер оглядывается на сенатского спикера. Тот растерянно пожимает плечами. В выверенном механизме заседания – непонятный сбой.
– Партия легитимистов могла бы возразить. С позволения уважаемого собрания! – зычный голос совсем не вяжется с тщедушной фигурой.
– Кто включил его микрофон? – недовольно шепчет канцлер.
– А в чём проблема? – улыбается Тэй-Гор, – Вы не хотите дать мне слово? Или может, вы боитесь?
– Это смешно, – кривится спикер, – Все устали от вашей демагогии!
– Пускай говорит, – небрежно отмахивается канцлер. И уступает трибуну.
Свист и гул в зале. Глава Патриархалов орёт с места. Но микрофон не работает, так что доносятся лишь отдельные слова:
– Старый пень… однозначно!
– Да, я – старый, – кивает Тэй-Гор, – И много повидал идиотов…
– Он ещё издевается!
Спикер принимает официальный вид:
– Сенатор Тэй-Гор! Если вы не прекратите – я лишу вас слова!
– Прошу прощения у коллеги. Много я повидал… умных людей. Но таких умных, как здесь – встречаю впервые. Нам говорят о достижениях. Рисуют яркие картинки… Да, плесень можно назвать «цветами жизни». Но от этого она не перестанет быть плесенью!
Зал ревёт.
А хоббит спокойно продолжает. И каждая его фраза звенит отточенным металлом:
– Господин канцлер, господа регенты! Что вы сделали за пятнадцать лет? Вы получили в управление величайшее государство Галактики! Такое великое, что даже после этих пятнадцати лет от него кое-что осталось!
– Демагог! – вопит тощая «реформистка».
– Держите меня! Я за себя не ручаюсь! – подпрыгивает на месте «патриархал».
Тэй-Гор язвительно щурится:
– Вам мешает Империя? Я знаю почему. Империя – это надежда! Надежда, что когда-нибудь всё изменится!
– Прекратите агитацию! – взвизгивает спикер.
– Вы правильно боитесь.
– Я лишаю вас слова!
– Я ещё не привёл главного своего аргумента, – Тэй-Гор оборачивается и поднимает руку. Большие, старинные двери позади кресел президиума распахиваются. Айна Тин-Олме входит в зал. Лёд – во взгляде, усмешка на устах. И почётный эскорт киборгов за спиной.
Канцлер таращится на неё, как на привидение. Спикер бледнеет.
А «патриархал» вдруг вскакивает и орёт:
– Да здравствует Её Императорское Высочество!
– Ура! – кричит Васька.
Тут репортаж обрывается. На самом интересном месте. Обозреватели в студии заводят спор о новом политическом раскладе.
– Может, и правда, что-то изменится? – говорит Капустин.
– Конечно! – радуется Васька, – Девчонка – огонь. Она им задаст жару!
– Угу. Тебе она тоже чуть не задала – когда ты её разбудил. Повезло ещё, что она – слабая!
Васька мечтательно вздыхает:
– Да, жаль…
– Чего?
– Слишком быстро я её разбудил!
Илга прячет улыбку. А Васька оглядывается:
– Но, по-моему, второй экземпляр – не хуже! – обнимает Айну-2 за талию. Девушка слегка краснеет. Хотя и не возражает. Сейчас она – без «грима». Только в кепи и очках, с тёмными, как смоль, волосами…
– Внимание, – голос диктора, – Экстренное сообщение!
Мы вздрагиваем.
– Наследница Айна отдала первое своё распоряжение. Вместо исчезнувшего без вести полковника Райлла, командиром её личной охраны назначен майор Зэт…
Мы переглядываемся.
– Интересно, – говорит Димыч, – А она знает, кто собирался отправить её в утилизатор?
– Думаю, догадывается, – щурится Бинк.
– И почему ж тогда?..
– Наверное, из неё выйдет хорошая Императрица!
– Ага, – вздыхает Васька, – Нам этого не понять.
– Поймешь. Если захочешь управлять государством.
– Вот уж нет! В жизни есть более интересные вещи… Эй, официант, повтори-ка того, красного!
Высокая бутыль опять возникает на столе.
Хоббит деловито разливает по бокалам. Я задумчиво рассматриваю тёмно-рубиновое вино. А Васька вспоминает о тяжёлой студенческой юности:
– …Как-то раз мы попали на дегустацию. И так надегустировались без закуски! Организмы-то – неокрепшие, молодые…
– Ни к чему, кроме водки, непривычные, – добавляет Дима.
Я усмехаюсь.
Может это и главное в жизни? Чтоб были трезвые, рассудительные друзья! А ещё… любимая девушка – рядом.
Касаюсь руки Илги. Она поднимает на меня серые глаза – такие большие, что хочется в них утонуть… Я мягко сжимаю её ладонь:
«Не-а… Теперь не отпущу. Хватит погонь и перестрелок!»
«Хватит.»
Наши губы встречаются.
– Есть Контакт! – торжествует Васька и поднимает бокал, – За братьев и сестёр по разуму!
Солнце уходит. Небо над Киагрой наливается густой синевой. Вспыхивают звезды – яркие, близкие. Кажется, если подпрыгнуть – легко дотянуться.
Набрать целые пригоршни…
Только зачем?
Пускай светят.
Для всех.
Для огромного, никогда не спящего города.
Для Китса и Ринны в загадочном «Гиблом Месте».
И для маленькой голубой планеты где-то в родной космической глуши…
– Ребята, – сказал Васька, – А давайте, вместе махнём на Землю!
– Конечно, – кивнул Бинк, – Ещё грамм по сто – и махнём!
– В таком-то виде? – улыбнулась Илга.
– Настоящие космоходцы трудностей не боятся!
Долетает тихая музыка. Плывут ароматы цветов.
А впереди у нас – утро. И много-много дней…
Ночь пройдёт – только звезды останутся с нами.
Как яркие огни маяков.
Потому, что жизнь – это путь.
А Империя – это надежда!
notes
