Глава 7
Сбор «урожая» оказался куда более приятным и неторопливым делом. Очень скоро на берегу выросла целая гора мяса.
– Смотри-ка, больше не жжется! – радостно констатировал Лубенчиков, размахивая трофейной конечностью. Щупальце слегка извивалось.
– Думаю, их всё таки едят не сырыми? – боязливо уточнил Бинк.
– Не-а, – успокоила Илга, – Сырые они не такие вкусные.
Мы натаскали сучьев и принялись разводить костёр с помощью васькиной зажигалки. Илга достала из мешка железный котелок, зачерпнула воды, с верхом накрошила мяса. Добавила какой-то крупы и душистой травки. Поставила на огонь.
Мы развесили у костра мокрые вещи. Остались в одних трусах, но Илгу это не шокировало. Правда, сама она предпочла досыхать одетая.
Мы трое грелись и ждали, глотая слюнки.
С тех пор, как Земля осталась где-то далеко-далеко, кулинарное разнообразие стало для нас почти привычным. Французы едят лягушачьи лапки? Ха! Простые земные лягушки, в сущности, милые создания. Такие безобидные…
Только и риска, что слопаешь заколдованную принцессу. Но сейчас подобные экземпляры – редкость… Это раньше людям везло.
Я искоса глянул на Илгу. А собственно, что хорошего в этих принцессах? Меня бы вполне устроила и простая девушка.
Илга деревянной ложкой ворочала в котелке.
Васька принюхался и довольно расплылся. Ножом попробовал зацепить кусок мяса. И получил по руке ложкой.
Да. Бойкая девчонка. Но зато весёлая и сообразительная. И в кулинарии разбирается – тоже плюс…
– Ещё чуток и будет готово, – обнадёжила Илга.
Мясо суртиса оказалось более, чем съедобным. И ни на что не похожим. Лишь отдалённо напоминающим краба или кальмара. В общем, если на Земле и были такие монстры – они вымерли ещё во времена троглодитов. Наши милые предки об экологии не заботились. Просто жрали вкусное. Без всяких ресторанных наценок.
Интересно, а мамонты тоже были хороши на вкус?
Вначале пиршество оставалось немногословным. Только звуки почти синхронно работающих челюстей. Будто на стоянке питекантропов. Потом Васька вспомнил, что он – хомо сапиенс и вздохнул:
– Щас бы пивка. Под суртиса – самое то…
Бинк, волосатый интеллектуал, врядли знал что такое пиво. Но Лубенчикова поддержал:
– Килограмм сто этого мяса я бы в корабль загрузил…
Илга улыбнулась:
– Корабль? Вам хочется скорее покинуть нашу землю?
– Ну… Можно и задержаться… – прищурился я. С филе суртиса, да ещё в кампании такой девушки – зачем куда-то спешить?
Вечерний полумрак сгустился. Отсветы костра магически играли на её бархатистой коже. Прикоснуться бы, ощутить ладонью её тепло…
Илга отвела взгляд. А я всё смотрел, любуясь её профилем. Красота – это загадка. Профиль – вовсе не классически правильный… Но смотрел бы и смотрел.
На вид, она вполне земная. Что-то полинезийское в лице – совсем неуловимо. И глаза – большие, завораживающие. Но вообще-то, я вполне мог встретить такую же на улицах родного города. Мог, но не встретил…
– Ты больше не хочешь есть? – вскинула ресницы Илга.
– Хочу… – торопливо кивнул я.
И правда, хватит пялиться на человека.
– А ты – смелый. Арбалетов не боишься? – шепнул мне Васька. И заржал.
Бесчувственный, наглый тип.
Какое-то время трапеза продолжалась. Потом мы просто сидели у костра. Ночь была тёплая. Но пляшущие языки огня притягивали нас, как доисторических дикарей.
Двигаться совершенно не хотелось. Лишь Илга хлопотала по хозяйству. Накрыла котелок крышкой. Немного варёного мяса осталось на завтрак. А сырое – Илга завернула в просторную дерюгу и привязав к лодке, опустила в воду:
– Ещё пару дней можно будет готовить.
– Значит, крокодилов здесь точно нет, – сонно сказал Лубенчиков. И не ясно было, радуется он или наоборот.
Где-то стрекотали местные цикады.
Я лёг на траву. Запрокинул голову.
В небе над нами яркой россыпью горели звёзды. Складываясь в совершенно незнакомые узоры.
– Бинк, ты можешь узнать созвездия?
– Нет, – ответил хоббит после короткой паузы, – Но если б была навигационная система – мог бы уточнить наши координаты…
– Система осталась на корабле?
– Угу. Только её надо чинить.
– Ладно, не переживай, – успокоил Васька, – Главное, сами сыты и целы…
Хорошо быть дикарём. Простым и незатейливым.
Я повернулся. Илга задумчиво смотрела на пламя. Мы были рядом, но так далеко… Люди из разных миров. Сможем ли мы понять друг друга?
Глупо, но в эту минуту, мне вдруг окончательно расхотелось возвращаться на Землю. По крайней мере, в ближайший месяц.
– Илга, ты знаешь… каждая из этих звезд – солнце.
Она глянула на меня и улыбнулась. Её улыбка согревала, не хуже костра.
– Тебе это кажется невероятным, но вокруг многих звёзд вращаются планеты. Там, по ту сторону неба, есть сотни… тысячи миров. Там тоже текут реки…
– И водятся комары! – хлопая ладонью, не к месту вставил Васька.
– Мы прилетели оттуда, с одной этих планет.
– А я – с другой, – уточнил Бинк. Как будто кто-то его спрашивал.
Я не обращал внимания, глядя в глаза Илги:
– Там тоже живут люди… Это удивительно. И если бы я мог… если бы ты захотела… ты бы сама узнала.
– Я знаю, – вдруг ответила она, – Сотни миров… Так далеко. Но близко.
Повисло молчание.
– Ты… Милая, что тебе известно? – первым встрепенулся Бинк, – В каком мы секторе?
Задумчивая усмешка тронула её губы:
– Вы устали. Отдыхайте. Ещё будет время для вопросов.
Непонятно, загадочно… И всё же, что-то вроде ниточки доверия между нами растёт.
– Давайте спать, – согласился я.
Бинк вяло пытался возражать. Потом и он сдался.
Мы ведь, и правда, устали. Сытный ужин нагонял дрёму.
Нарубили веток илгиным топориком и устроили себе лежбище, чтоб не ночевать на голой земле. Илга поделилась с нами дерюгой. А сама легла в лодке, закутавшись в толстый шерстяной плащ.
Какое-то время я ворочался, думая над её словами.
Всё складывалось в не такую уж плохую картину. Она говорит на галактическом, она знает про другие миры и полёты кораблей. Значит, здесь – вовсе не медвежий угол. И выбраться отсюда возможно.
Только спешить с этим не надо.
Пробуждение было приятным. Кто-то коснулся моего плеча и я вынырнул в солнечную реальность.
Всю ночь мне снилось, что-то хорошее. Жаль, ничего не запомнил. Лишь ощущение полёта. Оно осталось, даже наяву.
Я откинул дерюгу, чуствуя бодрящий утренний холодок. Встал и потянулся. Протёр заспанные глаза.
Илга была уже на ногах. Умытая, аккуратно причёсанная… Я едва сдержал желание дотронуться до её волос.
Как-нибудь в другой раз. Ещё не правильно поймёт.
Оглянулся. Васька и Бинк до сих пор лежали на ветках. В обнимку.
– Васёк, – слегка потормошил я друга. Лубенчиков приоткрыл один глаз. Моргнул. Потом испуганно дёрнулся, отстраняясь от хоббита. Бинк тоже заморгал и торопливо отодвинулся от Васьки.
– Наверное, вам что-то хорошее снилось? – предположил я.
Оба сердито на меня уставились.
Но тут примиряюще вмешалась Илга:
– Пора завтракать!
Перед едой я успел искупаться в прохладной озёрной воде. Лучший способ начать день. Жаль, что Лубенчиков и Бинк наотрез отказались следовать моему примеру. Зябко кутались в дерюгу и уверяли, что водных процедур им и так хватит на неделю вперёд.
Вчерашний суртис и сегодня был вполне на уровне.
Насытившись, Васька и Бинк подобрели. Лубенчиков даже выразил желание умыться. Бинк такого желания не выражал. Но мы все равно ему помогли. Раскачали за руки, за ноги и швырнули в воду метров на пять от берега. Пока хоббит ругался и отфыркивался, мы с Васькой читали ему «Мойдодыра». В адаптированном переводе на галактический.
Илга с восторгом наблюдала за картиной. Окрылённые успехом, мы собрались повторить с ней всю процедуру. Визгу было много… Что само по себе приятно. Жаль, так и не смогли её поймать.
Но всё хорошее имеет предел.
– Нам пора, – сказала Илга, выбираясь из кустов, в которые мы успели её загнать.
Когда девушка говорит таким тоном – лучше не спорить. Тем более, что впереди у нас – ещё масса времени и возможностей.
Мы с Лубенчиковым принялись укладывать пожитки. Мокрый Бинк помогал сворачивать дерюгу. И вполголоса грозил утопить нас на следующей стоянке.
День обещал быть ясным. Приятный ветерок холодил лицо. И лодка как-то особенно легко двигалась с каждым взмахом вёсел.
Нам предстояло пересечь озеро и добраться к месту, где водная гладь опять сужалась до речного русла. Где-то там, у самого горизонта…
Кажется, что далеко. Но разве нас, землян, это остановит?
Мы с Васькой – первопроходцы. И плевать, что плечи ноют после вчерашнего…
– Хоть на моторке и быстрее, – вздохнул Васька, – Зато так – чувствуешь себя настоящим мужиком. А ты, Бинк, чувствуешь?
Не занятый на вёслах Бинк презрительно хмыкнул. Ничего, вот дойдёт его очередь грести – часа три его подменять не будем. Хватит времени, чтоб осознать и проникнуться…
Хоббит ёрзал на носу лодки. Вероятно, ему не давал покоя вчерашний разговор. Он решил, что пора добиться подробностей. Откашлялся и начал внушительным тоном:
– Илга, мы ведь должны доверять друг-другу?
– Ага.
– Как называется ваша планета?
– Мы зовём её – Твердь.
– Имечко… – удивился Бинк, – Никогда раньше не слыхал… Слушай, нам важно знать – кому эта самая Твердь принадлежит? А может ты помнишь её номер в каталоге?
Явно волосатик не умеет общаться с девушками.
Илга задумчиво побултыхала рукой в воде. Очень спокойно ответила:
– Моя планета никому не принадлежит. И у неё нет номера.
– Так не бывает, – твёрдо сказал Бинк, – Если здесь садятся корабли, значит номер должен быть…
– Номера нет.
– Кому нужны эти игры, девочка? Если на отсталой планете есть космодром – значит, он чей-то! И планета – тоже!
Она улыбнулась и глянула вверх:
– Хорошая погода, правда?
Бинк забормотал под нос отборные галактические выражения.
А Илга всё смотрела куда-то. И чего там такого замечательного?
Я не выдержал – тоже развернулся по ходу движения.
Странной окраски облачко маячит впереди над горизонтом. Пустяк. Только слишком уж быстро оно растёт. Приобретает странные контуры…
Я отпустил вёсла.
– Э-э! – возмутился Васька, – Хорош волынить!
– Сам глянь.
Нет, это не облако… Ух ты!
Будто разноцветная глыба плывёт по воздуху над землёй. Плывёт нам навстречу…
– Знаете, – сказала Илга, – Думаю, мы доберемся куда быстрее, чем за неделю…
Бинк оглянулся, вздрогнул. И заорал с искаженным лицом:
– К берегу! Гребите к берегу, идиоты!
Я непонимающе застыл. А Бинк с кошачьим проворством скользнул через меня и Ваську. И вдруг оказался на корме. С ножом приставленным к горлу Илги:
– Тихо! Сиди тихо…
Свирепо зырнул в нашу сторону:
– Поворачивайте, придурки! Это ловушка!
Лубенчиков навалился на вёсла.
А я разрывался между желаниями. То ли успокоить Бинка веслом по башке, то ли последовать васькину примеру.
Надвигающееся нечто уже можно разглядеть. Гигантский каменный монолит вопреки всем законам физики парит метрах в ста над озером. Рябь бежит по водной глади, начинается качка. Порывы ветра заглушают ругательства Бинка.
И только Илга остаётся спокойной. Щурится, наблюдая за ошалелым хоббитом. Будто не замечает его ножа.
Я вижу глаза Илги. Они – безшабашно весёлые!
Неужели Бинк прав?! Нежели я ошибался?
Я хватаюсь за вёсла. Толчок… Лодка движется. Но так медленно… Ещё толчок. Ещё… До рези в мышцах, до темноты в глазах…
Берег слишком далеко. А летящее нечто – близко. Я уже ясно вижу стены и башни в верхней части монолита… И зелень, много зелени. Там – целый сад в небе над нами.
Илга смеётся.
Бинк хрипло бормочет:
– Только рыпнись, стерва!
Лодка с размаху налетает на берег. Мы с Васькой выскакиваем на песок.
Сзади – вопль, плеск воды.
Оборачиваемся.
Бинк бултыхается в реке. Злой, как чёрт. Но, кажется, невредимый. Илга стоит, иронично склонив голову:
– Пускай охладится – ему полезно.
В её руке – нож хоббита.
Я кусаю губы.
– Зачем ты? Мы никому не хотим зла…
– Я тоже не хочу.
Несколько мгновений мы стоим друг против друга. Надо сказать что-то… Что-то главное. Чтобы она поняла… Только у меня нет слов. И нет мыслей… Все мои мысли вертятся вокруг ножа в её руке.
– Ты дашь нам уйти?
– Идите…
Описав вокруг лодки дугу, выбрался из воды Бинк. И тут же сорвался с места, пронзая кусты. Васька – следом. Чуть замешкавшись, я бегу за ними.
Ветки хлещут по лицу. Пот заливает глаза.
Мы выскакиваем в прозрачный сосняк. И замираем будто налетев на стену. Дальше – не пройти.
Хотя это – не стена. Всего лишь, редкая цепочка людей и собак.
Целую минуту мы смотрим – взглядами затравленных зверей. Люди и собаки наблюдают за нами без особой враждебности. Скорее – с интересом.
Бинк беззвучно опускается на землю. Вытирает лицо полой жилета. Больше спешить некуда.
Ловушка захлопнулась.
Сзади – лёгкий шёрох.
Илга обходит нас стороной. А люди и псы вдруг меняются. Будто, не девчонка в выгоревшем платье, а что-то особенное возникло из-за кустов.
– Слушай, я не хотел тебя обидеть… – бормочет Бинк, – Передай своему начальству – мы готовы сотрудничать. Так и передай!
– Обязательно, – кивает она.
Здоровенный пёс выскакивает навстречу и преданно замирает у ног Илги. Чуть открывается пасть. Нет, он не рычит. И не лает.
– Мы рады видеть вас, Ваше Высочество. Надеюсь, дорога была не трудной?
Бинк превращается в истукана.
– Охренеть! – выдавливает Васька. И хватается за сосну. Наверное, чтобы не упасть в обморок.
Человеку свойственно удивляться. Но даже эта способность имеет предел. Я закрыл глаза. В голову лезла всякая чепуха. Я вдруг подумал, что тот заяц, который от нас смылся, тоже мог оказаться говорящим. Хорошо, что мы его не съели.
Кто-то мягко наступил мне на ногу. Я открыл глаза и оцепенел. Лохматый коричневый волкодав смотрел на меня снизу вверх. С явным интересом.
Чуть вывалил красный язык… Хорошие у него клыки…
– Тебя как зовут? – голос низкий и не похож на человеческий.
– Л-лёха… – заикаясь отозвался я.
– А меня можешь звать…
Договорить он не успел.
Бледный Васька с неожиданной ловкостью полез на сосну. Уже через секунду он был метрах в шести над землёй. Даже не знаю, как это ему удалось. Ствол-то был гладкий, без единого сучка.
Псы внизу радостно лаяли. По-моему, они смеялись над Васькой.
Люди вполголоса переговаривались, но с места не двигались.
Илга помахала Лубенчикову рукой:
– И что ты там будешь делать?
– Шиш-шки собирать.
– Васёк, не позорься, – сказал я по-русски, – У них же все равно арбалеты.
– Не слезу, – решительно заявил Лубенчиков, – У меня с детства аллергия на собак.
Илга вздохнула:
– Ладно пускай сидит… А вы двое? Может хотите к нему присоединиться?
– Нет-нет! – торопливо выпалил Бинк, – Я же говорил, мы будем сотрудничать!
Какой быстрый… За себя пускай говорит.
Я посмотрел на Илгу. Она не отвела взгляд.
Мне было обидно… Так чёртовски обидно. И плевать на собак, на арбалеты…
– Ты нас обманывала, да? Всё время?
– Что ты имеешь в виду? Своё слово я держу.
Махнула рукой. Цепь людей и собак расступилась.
– Можете уходить прямо сейчас.
Бинк испуганно встрепенулся. По-моему он опять решил, что это какая-то западня.
Я качнул головой:
– А космодром до которого семь дней пути? Ты придумала его, чтобы развлечься? Да, Ваше Высочество?
Илга улыбнулась:
– Разве я говорила про космодром?
– Мы для тебя живые игрушки, да?
Порыв ветра шевельнул её волосы. Тень закрыла солнце. Громадина каменного монолита выплыла и зависла прямо над нами. Летающий остров, как в сказке…
Илга была невозмутимой:
– Я не солгала. Все чужаки однажды оказываются там, – указала вверх.
– Там тюрьма?
– Там место, где все узнают правду. Но если вы не хотите знать… Пожалуйста. Держать не стану.
Как хочется верить… Её звонкому голосу, её глазам и губам… Верить вопреки всему.
Я посмотрел на друзей.
Бинк нервно зачесался. Лубенчиков уже потихоньку сползал с сосны.
Да и что нам остаётся?
Только верить.
