Близость и страсть. Две большие разницы

– Мне кажется, я помню это чувство, это ощущение звучащего камертона – такое, как вы описываете. Это была моя первая большая любовь…

– Скорее всего, так и было. Но, вообще говоря, существует еще одно неправильное соотнесение, такая типичная ошибка восприятия, ложная трактовка. Мы можем легко спутать «индивидуальные отношения», в которых проявляются наши сущности, эти два звучащих камертона, с любовными… Как это называется?.. Амок, если я не ошибаюсь. У Цвейга есть такой рассказ замечательный. То есть с состоянием влюбленности, любовной страсти. Это ошибка. Индивидуальные отношения – это не отношения желания, наслаждения, вожделения. Нет, это ощущение, что ты на месте и что с тобой все в полном порядке. Страсть – это дефицит, это жажда. Индивидуальные отношения – это насыщение. Если в страсти наступает насыщение, пресыщение, страсть уходит. Индивидуальные отношения – они начинаются как раз с насыщения.

В любовной страсти наш партнер не существует, он нам только чудится, мерещится, он воображаем. Его рисует наша жажда по объекту, эта жажда по собственному удовольствию. Разумеется, себе мы в этой жажде никогда не признаемся (или, по крайней мере, будем объяснять ее как-нибудь очень возвышенно), но она есть, и она определяет наше поведение. Вот женщина ложится в постель, закрывает глаза и думает о его прикосновениях, обнимает его подушку, гладит его одеяло, прижимается к нему… Она жаждет объекта. Да, он – этот объект – насыщен ее романтическими переживаниями, но от этого он не становится живым. Он виртуозно раскрашен, но он не личность, не человек. Он источник ее наслаждения.

Да, влюбленный с жаром будет убеждать нас, что он готов отрешиться от всего ради своей любви, что готов любить на расстоянии, что он примет свою любовь какой угодно – в инвалидной коляске, душевнобольной: мол, пусть будет предателем и убийцей, я все равно буду любить. Прекрасные слова, но кто стоит за ними? С кем этот наш влюбленный поддерживает связь? Он же никого не видит перед собой, только собственную жажду. «О-о-очень хочу, больше всего на свете, больше жизни!..» Страстное желание объекта – ничего больше. И в этом случае, конечно, ни о каком «невидимке» речи не идет в принципе. Влюбленный – это не «невидимка», это бронепоезд. Влюбленный – это огромный бронепоезд, который мчится, и не дай бог кому-нибудь оказаться на рельсах! Как сказал Иван Михайлович Сеченов: «Мужчина любит в женщине свое наслаждение». С женщиной чуть иначе – она любит в мужчине свое чувство. Ну, это в качестве афоризма, разумеется.

А если серьезно, во влюбленности действительно присутствует предельная степень обнаженности личностной, человеческой. Когда я готов через все переступить, когда мне становится на все наплевать – на все условности, рамки, законы, роли, – я люблю, и все, и мое чувство выше всего, оно все оправдывает. Но есть большое «но» – эта самая жажда объекта, то есть сугубо эгоистическая цель. Дайте, и все, или упаду на пол и буду сучить ногами – то, что делают дети, когда им не дают то, чего они хотят.

В индивидуальных отношениях, о которых я говорю, нет этой жажды объекта. Скорее наоборот – есть некое охранение суверенности другого человека, очень бережное отношение к нему. Вот вы рассказали свой сон, он, если пользоваться терминологией Юнга, архетипический. В нем вы повстречались не с «родственной душой», как вам показалось, а с собственной сущностью, с собственным «невидимкой». Подумайте о картине сна, вспомните, что вы там делаете? Дождь, слякоть, ужас какой-то, и вы рассказываете: ее надо одеть в сухую одежду, накормить, напоить, разговоры с ней поговорить и так далее. Вы это делаете в отсутствие жажды объекта, для вас это такое абсолютное бережение. А в любовной страсти, в этой классической упоенности собственной любовью, обязательно присутствует желание заполучить объект, привязать его, сделать своим.

И вот когда думают, что индивидуальные отношения – это и есть такая влюбленность, допускают серьезнейшую ошибку. В любви действительно может быть и это чувство обнаженности, это ощущение, что нет преград, препятствий и условностей. Но все это сопряжено с изломом, с болью, с надрывом, с некой патологической трансгрессией установленного порядка. Страсть – это хищное переживание. В ней влюбленный сгорает, а объект влюбленности сжигается. Рогожин и Настасья Филипповна – классическая пара такого дуэта. Объект – возлюбленный/возлюбленная – автоматически становится жертвой любящего, он должен «пасть» и быть затянутым в существование влюбленного/влюбленной. Но никто из нас не готов отдаться другому человеку просто потому, что тот нас любит. И возникает эта агрессия.

Иллюзия, что страсть, влюбленность и индивидуальные отношения – это одно и то же, может возникнуть лишь на момент взаимности чувства. Но в таком – редком – случае происходит своеобразный обмен телами, каждый берет себе тело другого и наслаждается им. Но в целом это хрупкое равновесие, оно держится только на силе полового чувства, которое живет по своим, сугубо физиологическим законам, и поэтому после периода напряжения неизбежно следует период спада. Кто-то неизбежно охладевает, и в конечном итоге такая любовь приносит огромное страдание участникам драмы.

Опыт любовных отношений сопряжен с болью. Всякий, кто любил, а затем терял любовь, знает это чувство. Всякий, кому приходилось пережить охлаждение любимого человека, запоминает эту боль на уровне подсознания. Она фиксируется психикой как условный рефлекс. И далее человеку кажется, что стоит ему «обнажиться» перед другим, как тут же придет черед страданию. Эта «открытость» ассоциируется с мукой, с ощущением раздавленности, ненужности, внутренней пустоты. Но! Но когда мы говорим об «индивидуальных отношениях», а не о болезненной и роковой страсти, нет риска быть раздавленным и выброшенным за борт. Нет. Потому как ваш партнер в таких отношениях не пытается вас «заполучить». Благодаря вам, благодаря вашему к нему отношению и благодаря его собственной, взаимной открытости навстречу вам он «заполучает» самого себя, потому что такие отношения позволяют ему чувствовать себя в таких отношениях с вами настоящим. Вот почему эти вещи нельзя путать…

Ирина, моя бывшая сотрудница, очень светлый и правильный человек, вернувшись с семинара по йоге, с воодушевлением рассказывала о том, что и как они делали, о людях, которые съехались туда со всей страны. Оказывается, мужчин у них в группе было в три раза больше, чем женщин, и все как на подбор – родом из секции айкидо: красивые, мускулистые, умные, мудрые, как Будда… Съезд принцев, одним словом.

«Ну и как?» – деликатно спрашиваю взглядом. Она отвечает: «Да, мужское внимание было. Но мне не дал проявить инициативу негативный опыт. К сожалению, он накапливается с каждой неудачной попыткой построить близкие отношения. Не выношу фальши и игры в отношениях, не могу понять измены…»

Я поймала себя на крамольной мысли: в следующий раз самой поехать на этот семинар. Уж я-то не побоюсь! И не так важно – сложатся эти «камертонные» отношения с мужчиной или женщиной. Для меня уже страшнее – упустить такой шанс встретиться с хорошими, внутренне красивыми людьми, да еще в такой высокой концентрации!

– Вы спросили – почему люди боятся близких отношений? В зависимости от уровня развития личности – причины разные. Я привел один из механизмов образования этого страха – поскольку такие отношения ошибочно идентифицируются с любовью, у человека возникает страх повторения его прежних страданий, связанных с любовными разочарованиями. Но, с другой стороны, именно такая – предельная, заостренная и надрывная – любовь УЧИТ человека снимать все его социальные «костюмы». В каком-то смысле такая любовь – это опыт сбрасывания масок.

Пусть и не чистый опыт… Пусть одна маска – маска влюбленного (прекрасно, кстати сказать, описанная Ролланом Бартом в книге «Фрагменты речи влюбленного») – на влюбленном остается, опыт некого внутреннего очищения любовь все равно дает. Сжигает, так сказать, в своем горниле все лишнее и наносное. И в этом ее великая роль. И она вполне может проторить дорогу процессу развития личности – для перешагивания с первого уровня на второй, со второго на третий, то есть в конечном счете навстречу по-настоящему близким – индивидуальным – отношениям.