33
Острая боль пронзила Сабину. Она медленно открыла глаза. Ее ослепил яркий свет. Она почувствовала жжение на щеке. И услышала шлепок.
– Что такое? – пробормотала она и схватилась за горевшую щеку. Кто-то залепил ей пощечину. Ее лоб был влажным. Она лежала на диване. Когда села, со лба на колени ей упало мокрое полотенце.
Сабина медленно огляделась. Черт, как же у нее гудела голова. Сабина находилась в гостиной Франка Айзнера. Он сидел напротив нее на стуле.
– Сколько я была без сознания?
– Минуту, – ответил он. – Зачем вы вломились в мой дом?
Сабина попыталась игнорировать головную боль и сконцентрироваться.
– Что? – Она прочистила горло и сглотнула. Горло обжигало. – Я не вламывалась в ваш дом, – прохрипела она.
– Сигнализация вырвана из стены и утоплена в ведре с монтажной пеной. А дверь в подвал открыта.
– В замке все еще торчит отмычка?
– Нет. Это вы вскрыли замок отмычкой?
– Нет, черт возьми! Я хотела задержать преступника в вашем доме и спугнула его.
Айзнер с сочувствием посмотрел на мокрое полотенце у Сабины на коленях. На нем были следы крови.
– Спугнули? – насмешливо повторил он. – Мне на телефон пришло оповещение «тихая тревога», и я немедленно приехал сюда. И кого я нахожу в своем доме? Вас! Я мог бы застрелить вас в порядке самообороны, и мне ничего бы за это не было.
«Самооборона?» Сабина посмотрела на Айзнера. Он держал в руке ее пистолет, который до этого улетел в подвал. На столе стояли стаканы и кувшин с водой, где плавали дольки лайма. Рядом лежал телефон Сабины.
– Можно я позвоню? – Она потянулась к телефону.
Но Айзнер в тот же момент поднял пистолет.
– Нет, нельзя.
– Что это значит? Вы мешаете…
– Закройте рот! – прикрикнул он на нее. – В настоящий момент вы для меня преступница, которая незаконно проникла в мой дом.
Сабина потрогала пальцами поврежденное запястье, которое опухло и посинело.
– Вы серьезно считаете, что я вырвала сигнализацию из стены? А что с этим? – Она подняла руку. – Это я тоже сама сделала?
– Запястье не сломано.
– Как хорошо, тем не менее можно мне пузырь со льдом?
– Нет.
– Большое спасибо. И что теперь?
– Датчик открытия подвальной двери имеет выдержку времени тридцать секунд, за которые нужно ввести код. За это время вы или ваш сообщник вырвали из стены сирену сигнализации, утопили ее в ведре, а затем вытащили кабель стационарного телефона из гнезда. Правда слишком поздно! Датчик уже отправил сигнал на центральное устройство, и тревожный звонок был сделан.
– Зачем вы мне это рассказываете?
– Потому что полиция тоже получила сигнал тихой тревоги. Вообще-то им давно пора быть здесь.
– Я и есть полиция!
– Тогда вы знаете, что находитесь в трудном положении.
О господи! Сабина сделала глубокий вдох и выдох. Казалось, что голова в любой момент разорвется.
– Можно сделать глоток воды?
– Нет!
Она проигнорировала его ответ и наклонилась к стакану.
Айзнер поднял пистолет.
– Я неясно говорю? Сидите спокойно и не двигайтесь!
Сабина поверить не могла. Какой идиот!
– Ладно, – наконец сказала она, потому что не хотела тратить силы на длительные дискуссии. – Опустите оружие.
Айзнер играл с ее пистолетом, перекладывая его из руки в руку.
– «Глок-17». Хорошая модель. Когда я служил, у нас тоже был «глок». – Он рассматривал затвор.
Сабина знала, что пистолет все еще заряжен.
– Пожалуйста, не направляйте ствол на меня.
– Я не новичок. – Оружие тяжело лежало в его ладони, и ствол по-прежнему смотрел в ее сторону. – Теперь мы будем вместе ждать полицию.
«Проклятье!» Она поехала к Франку Айзнеру и проникла в его дом без соответствующих полномочий. У нее даже не было официального задания расследовать одно из дел, которыми они с Тиной занимались. Тимбольдт с нее три шкуры спустит.
– Вы должны наконец начать отвечать на мои вопросы, – пошла в наступление Сабина.
– Я не собираюсь отвечать. Вы решили, что раз визит в банк ничего не дал, то вы просто немного осмотритесь здесь.
– Ваш сейф открыли.
– Я знаю.
– Преступник сбежал со спортивной сумкой. Вы его видели?
– Нет.
– Рядом с домом в лесу стоит белый минивэн «фольксваген»?
– Нет.
Сабина подвинулась вперед на край дивана.
– Послушайте, я его видела. Я знаю, кто это.
– И кто же?
– Скажите, что было в сейфе.
Айзнер молчал.
– Почему Кржистоф убил вашу жену?
Айзнер удивленно посмотрел на нее. Затем сделал глубокий вдох.
– Меня это тоже интересует – вы что-то об этом знаете?
– Нет. Над чем вы работали с «Группой-6» двадцать лет назад? – не отступалась она. – Почему против «Группы-6» проводили расследование и что было на допросах службой ведомственного надзора?
Айзнер долго смотрел на нее.
– Что вы знаете об актах с пометкой «конфиденциально»?
Сабина подумала о мнимой попытке самоубийства в загородном доме Дитриха Хесса и об открытом сейфе.
– Этого я не могу вам сказать.
– Почему?
– Вы больше не работаете в БКА, так с какой стати я должна вам что-то рассказывать? В настоящий момент вы для меня такой же подозреваемый, как и другие члены «Группы-6».
– Тогда поговорите с другими, они все-таки ваши коллеги.
– Двое из них мертвы, один тяжело ранен, а два других… ну, это не так просто. Итак? – Сабина подождала.
Но Айзнер молчал.
– Проклятье! – выругалась Сабина. «Как можно быть таким упертым?» – Послушайте, – резко сказала она, но закашлялась, потому что в горле у нее по-прежнему першило. – Когда я была у вас в банке, предупредила, что с вами может что-нибудь случиться. Так и произошло. Но мы мог ли бы это предотвратить.
Айзнер задумался.
– Что вы предлагаете?
– Сотрудничество со мной. Вместе мы можем пролить свет на это дело и схватить преступника.
– Кто это был?
Сабина протянула руку.
– Сначала, пожалуйста, верните мой пистолет! Айзнер ослабил галстук и провел рукой по щетине. Затем перевернул пистолет, взял его за ствол и передал Сабине.
– Спасибо. – Она вытащила магазин, отодвинула затвор и достала патрон. Проверив магазин, вставила патрон обратно. Теперь он был полон, на все семнадцать выстрелов. Она убрала пистолет в кобуру. – Теперь мне можно сделать глоток?
– Пожалуйста.
Она налила себе стакан воды и жадно выпила.
– Не так быстро, – предупредил он ее. – У вас сильная гематома на шее.
Она поставила стакан и лишь теперь заметила, как сильно у нее опухла шея.
– В ваш дом проник Томас Хардковски.
– Харди? – повторил Айзнер.
– Значит, вы его знаете.
– Да, – буркнул он. – В конце 80-х и начале 90-х мы были коллегами, но никогда не пересекались по работе. В то время в отделе по международной борьбе с наркотиками БКА было около тысячи человек.
– Он взломал ваш сейф и, предположительно, сейф Дитриха Хесса. Что он искал?
Айзнер пожал плечами:
– Понятия не имею.
– Черт! Подумайте!
– И так думаю, – успокоил он ее. – Но я не знаю, что он мог искать. Он сумасшедший, понимаете? Живет в мире фантазий, которые сам выдумывает, при этом настолько убедителен, что манипулирует другими. Поэтому – и из-за приступов агрессии – его уволили из БКА.
– Его уволили? Я думала, он сам ушел.
– Нет. – Айзнер рассмеялся. – Работа в отделе по международной борьбе с наркотиками – специализация кокаин – сильно его затянула. Не каждый создан для такой среды. Он познакомился с парой жуликов, и они сбили его с пути. Харди не сдал ежегодный психологический тест и был переведен в другой отдел. Там он стал агрессивным, угрожал коллегам, после чего его отстранили от службы, а потом уволили. Он нуждался в деньгах, у него была молодая семья. Однажды я услышал, что он якобы хочет замутить собственный наркобизнес, что он потом и сделал.
– Хорошо, а что было дальше?
Айзнер откинулся на стуле.
– Двадцать лет назад Хесс, Тимбольдт, Ломан, Рорбек, Хагена и я служили в департаменте по борьбе с наркотиками. «Группа-6», работа под прикрытием в Гессене и окрестностях. Мы были еще относительно молоды, очень мотивированы и за год провели много успешных и сложных операций. Затем несколько конкурирующих наркобанд подожгли склад Харди. Во время взрыва газа было уничтожено полтонны наркотиков.
– Харди работал на одну из этих групп?
Айзнер помотал головой.
– У него был собственный бизнес. Правда, он быстро разросся, и некоторым это не понравилось. Первого июня, после взрыва, сгорели и его нарколаборатории.
– И при этом погибла его семья, – добавила Сабина.
Айзнер снова помотал головой.
– Это произошло во время пожара в его доме, который он якобы сам и устроил.
– Вы в это верите?
Айзнер шумно вдохнул.
– Честно говоря: я не знаю. Тест на детекторе лжи, который мы проводили, говорит «Нет». Но есть свидетель, который видел, как в это время он выходил из своего дома, и психологическая экспертиза подтверждает, что он мог совершить этот поступок, но просто забыл все детали.
Сабина знала об этом заключении, но прикинулась неосведомленной.
– То есть смерть семьи не была запланирована, домочадцы оказались сопутствующими потерями?
Айзнер кивнул.
– Видимо, он не рассчитывал на то, что кто-то будет дома, а когда огонь вспыхнул, уже не успел спасти жену и детей. Некоторые утверждают, что он специально убил жену, потому что она слишком много знала, и только смерть детей была несчастным случаем. Девочки должны были гостить у друзей.
– Вы знали его жену?
Айзнер почесал бороду, задумчиво провел пальцами по шраму на горле и наконец помотал головой:
– Нет, я не был с ней знаком.
– О чем шла речь на допросах, которые проводила служба ведомственного надзора?
– Так как Харди работал в департаменте по борьбе с наркотиками и к тому же был коллегой Хесса, «Группе-6» приписывали связи с наркобизнесом Харди. Эти слухи и подозрения держались долго. Представьте себе: кто-то уходит из БКА и начинает свой бизнес. – Он изменил голос. – «Наверняка, у него есть контакты с бывшими коллегами. Наверняка в этом замешаны сотрудники БКА. Конечно, иначе быть не может». Такую чушь несли. Вот об этом шла речь на допросах.
– Были какие-то последствия?
Айзнер помотал головой.
– В итоге нет. Но нас подозревали в коррупции, на всякий случай начали дисциплинарное преследование, и УК взяли нас за яйца.
– УК? – повторила Сабина.
– Убийцы коллег. Так мы тогда называли службу ведомственного надзора. Расследование продолжалось год. За нами следили, то и дело допрашивали, проводили обыски в личных квартирах и на рабочих местах. В это время на нас давили все. Прокуратура, служба внутренней безопасности, служба ведомственного надзора и даже собственные коллеги.
– И Снейдер тоже? – спросила Сабина.
– Он нет.
– Это меня удивляет, хотя бы из-за его многолетней ненависти к Хессу. Если бы Снейдер почуял возможность насолить Хессу, он, как бультерьер, впился бы в его икру и больше не выпустил.
– Возможно, он отказался от личной мести потому, что тем самым втянул бы в неприятности и других, а с Ломаном они большие друзья.
Сабина задумалась.
– Возможно.
– Как бы то ни было, мы не прикрывались обязанностью соблюдать служебную тайну, и допросы проходили без адвокатов. В конце концов улик и результатов расследования оказалось недостаточно. Никого из нас не отстранили от службы, не уволили и не привлекли к судебной ответственности.
– То есть никто из «Группы-6» не имел отношения к поджогу складов и дома Харди?
– Конечно нет. Мы не громилы и не поджигатели, тем более не убийцы детей. И все равно – хотя не нашли ни одного доказательства – слухи ходили еще несколько лет.
– А почему актам присвоили гриф конфиденциальности?
– Именно поэтому! Чтобы слухи наконец-то прекратились и дело больше не ворошили. К тому же нельзя было разглашать фамилии сотрудников, работавших под прикрытием.
– Но кто тогда поджег дом Харди?
– Русские или чеченцы? Албанцы или армяне? Он сам? – Айзнер пожал плечами. – Понятия не имею.
Или все-таки кто-то из «Группы-6»?
Сабина наморщила лоб. Похоже, это был главный вопрос во всей истории.
– То есть Харди сел в тюрьму, хотя дело так и не было расследовано до конца и стопроцентной уверенности не появилось?
– Можно и так сказать. До сих пор ходят слухи, что БКА как-то с этим связано. – Айзнер вздохнул. – Вот так надрываешься много лет, чтобы очистить улицы от наркотиков, получаешь новую идентичность, живешь под прикрытием, работаешь без выходных, всегда в боевой готовности, но в конечном счете все эти успехи ничего не значат. Работа мечты выглядит иначе. – Он задумчиво поднял взгляд на комод, на котором стояли рамки с фотографиями.
Сабина тоже посмотрела туда.
– Вы поэтому ушли со службы?
– Нет, не поэтому. Я из семьи полицейских; три поколения в уголовной полиции. У нас так просто не сдаются.
Сабина еще раз посмотрела на комод и внимательно изучила фотографии. На одном снимке Айзнер стоял рядом с пожилым полицейским в кепке и синей униформе.
– Я еще десять лет работал в другом отделе, – продолжил Айзнер, – но и там испытал разочарование. Вы еще молоды, но однажды и вы поймете: чем выше забираешься, тем больше нужно бороться с бюрократическими мельницами.
«Спасибо, этого я уже вдоволь натерпелась».
– Все это не приносит никакого удовлетворения, – пробормотал он. – В конце концов я основал собственную фирму.
Охранная компания, которая продает системы безопасности банкам, страховым агентствам и музеям, вспомнила Сабина. Прямо какой-то парадокс, что вор проник именно в его дом.
– Что такое? – спросил он.
– Ничего, – солгала она. «Что-то здесь не так!» До настоящего момента она еще верила, что нашла в Айзнере союзника, с которым сможет разобраться в этом запутанном деле. Но внезапно обнаружились совпадения, которых вообще-то не должно быть. «Такой, как Айзнер, знает, как обеспечивать безопасность домов и выводить из строя сигнализации». Она подумала о взломе загородного дома Дитриха Хесса. Во время разговора по телефону со службой безопасности выяснилось, что сигнализация в доме Хесса не была отключена, но все равно не сработала, хотя Сабина разбила стекло…
Неожиданно ее затошнило.
– Что с вами? – спросил Айзнер.
– Ничего. Все в порядке. – Она вытерла пот с лица. – Что искал Харди в вашем доме?
– Это уже было. Я не знаю.
Она вытащила пистолет из кобуры и направила на Айзнера.
Тот поднял руки.
– Что это значит?
– Вы были вчера вечером в доме Дитриха Хесса! – заявила она. – Это вы вывели из строя сигнализацию. – Внезапно у нее закружилась голова. Больше всего ей хотелось сейчас лечь, поднять ноги или чтобы ее стошнило. Это последствия сотрясения мозга?
Франк Айзнер поднялся.
– Сядьте! – приказала она ему.
Но Айзнер проигнорировал ее. В тот же момент раздалась полицейская сирена.
– А, наконец-то приехали коллеги. Давно пора.
– Отлично, тогда допрос можно… – начала она, но язык вдруг перестал ее слушаться. Проклятье! Она уставилась на кувшин с водой. – Вы подмешали мне что-то в воду?
Айзнер подошел к дивану, отодвинул в сторону подушку и достал кабельные стяжки, платок и широкую изоленту.
– К сожалению, мне придется отнести вас в подвал. – Он направился к ней с изолентой.
Сабина отодвинулась от него в другой угол дивана, хотела подняться, но ноги не слушались. Она упала на пол и на спине поползла от Айзнера, который стоял перед ней.
– Не двигаться!
– А то что?
Она направила на него пистолет и услышала, что полицейская сирена стала ближе и громче.
– Опустите оружие. Вещество, которое вы выпили с водой, парализует мускулатуру, вызывает мигрени, а сделай вы еще пару глотков, то, наверное, уже умерли бы от остановки дыхания и сердечной недостаточности.
– Отойдите на шаг назад! – приказала она ему.
Айзнер приблизился к ней с изолентой.
– Вы не решитесь выстрелить в меня.
Сабина оттянула затвор, патрон попал в камеру, и теперь оружие было заряжено и в боевой готовности.
– Я бы не стала рисковать на вашем месте.
– Я безоружен, а вы не уверены, есть ли у вас что-то против меня.
– Назад!
Полицейская сирена замолкла перед домом Айзнера. Сабина услышала хлопанье дверей.
Айзнер подходил к ней все ближе. Сабина прицелилась ему в плечо и нажала на спусковой крючок. Но выстрела не последовало. Ни звука, ни отдачи. Рефлективным движением она оттянула затвор, патрон выскочил, а другой автоматически скользнул в зарядную камеру. Сабина снова нажала на спусковой крючок, но опять ничего не произошло. «Проклятье!» Она ведь перепроверила магазин.
– Не думал, что вы действительно выстрелите, – сказал Айзнер и пнул ее в лицо.
Голова Сабины откинулась в сторону, и она ударилась виском о пол. Сразу почувствовала вкус крови во рту.
Айзнер нагнулся к ней и выхватил пистолет у нее из руки.
– Я вытащил пружину ударника.
Сабина хотела удержать оружие, но у нее не хватило сил. Она сплюнула кровь.
– Помогите!
Айзнер, холодно улыбаясь, тут же зажал ей рот рукой.
– Для «глока» даже не нужно специального инструмента – достаточно обычной отвертки. И это преподавали в БКА! – Он опустился на колени рядом с ней, сунул ей в рот платок и несколько раз обмотал голову изолентой. Так крепко, что клейкая лента стянула ей волосы, уши и щеки.
Сабина пыталась отбиваться, но уже не могла поднять ни руки, ни ноги. Неподвижно смотрела, как он связывал ей кабельными стяжками запястья и лодыжки.
В дверь позвонили.
– Полиция Лангена, мы получили сигнал тревоги из вашего дома.
– Я дома, все в порядке! – Айзнер взял ее пистолет, схватил Сабину за воротник и поволок за собой к лестнице, ведущей в подвал.
– Откройте дверь!
– Сейчас.
Он грубо потащил ее вниз по лестнице.
