27
Франк Айзнер посмотрел на Сабину сверху вниз.
– Что БКА от меня хочет? – Его голос звучал хрипловато, что, вероятно, было связано с трахеотомией. Видимо, во время операции ему повредили связки.
– Я могу…
– БКА нужна новая система безопасности? – Айзнер улыбнулся. Худой, высокий, с широкими плечами, он был выше ее на полголовы. Айзнер посмотрел на менеджера, который стоял рядом у стола и размешивал молоко и сахар в кофе.
– Я могу поговорить с вами наедине? – спросила Сабина.
– Как вы видите, я провожу презентацию продукта клиентам.
– Это не займет много времени.
– Кофе с печеньем? – спросил Айзнер и подвинул к ней тарелку.
– Нет, спасибо. Я хотела бы спросить вас…
– Извините. – Он поднял палец и понизил голос: – Похоже, вы невнимательно слушали. У меня идут переговоры.
– А я ищу убийцу.
– Здесь?
– Возможно. – Этому самодовольному типу не вывести ее из себя. Проводи она официальное расследование, разговаривала бы с ним в другом тоне, а так оставалось лишь надеяться, что он не будет наводить о ней справки у ее руководителя отдела. Все-таки он достаточно долго работал в БКА, чтобы понимать, что к чему.
– Я сделаю вам предложение – но лишь потому, что вы так вежливо меня попросили, – сказал он. – Мы завершим этот перерыв по плану, а когда все участники снова соберутся в конференц-зале, поговорим с вами. Три минуты. Больше я для вас ничего не могу сделать.
Возможно, эта была проверка ее на упорство. Но если она поведется на этот трюк и будет пытаться блефовать, то проиграет борьбу.
– Согласна.
– Хорошо. Увидимся позже. – Айзнер повернулся к менеджеру, который стоял рядом, и продолжил разговор, а Сабина отошла в сторону.
Она ждала четверть часа и наблюдала за Айзнером. Не понимая, о чем шла речь, так как стояла далеко, Сабина все же заметила, как он доминировал в разговоре. Флиртовал с дамами, смешил мужчин, умело пользовался мимикой и жестами и напоминал нечто среднее между страховым агентом и торговцем автомобилями, которые обводят своих клиентов вокруг пальца.
Наконец первые участники начали заходить в переговорную. За ними последовали и остальные. Айзнер задержался у стола и налил себе еще чашку кофе.
Когда они остались в фойе одни, Сабина подошла к нему.
– Спасибо, что уделили мне время. Я…
Айзнер сурово посмотрел на нее. Дружелюбное выражение исчезло с его лица.
– Фрау Немез, слушайте меня внимательно, я не буду повторять: никогда – никогда больше – не разговаривайте со мной таким тоном при клиентах. Вы поняли?
Она задохнулась.
– Я…
– На таких встречах речь идет о суммах, которых вам не заработать и за двадцать лет. В следующий раз согласуйте время с моей секретаршей. Это понятно?
Сабина постаралась говорить спокойным тоном:
– Очевидно, вы ошибочно полагаете, что я впечатлена тем, что раньше в БКА вы занимали высокий пост, а сейчас вращаетесь в высшем обществе.
– А сейчас к вашим качествам добавилось еще и неуважение, – заявил он.
– Вообще я уважительно отношусь к тем, кто старше меня, но в вашем случае могу сделать исключение.
У Айзнера дернулось веко.
– Видимо, вы не знаете, что мы с директором Хессом близкие друзья.
– Вчера ночью директор Хесс выстрелил себе в голову и сейчас находится в критическом состоянии.
Айзнер уставился на нее.
– Что? Я об этом ничего не знаю.
– СМИ еще не сообщали об этом.
– Проактивные следственные мероприятия не ведутся, если речь идет о самоубийстве.
– А это было самоубийство?
– Вы подозреваете покушение на убийство?
– Я не могу говорить с вами об актуальном состоянии расследования, но у меня есть к вам несколько вопросов.
– Минуту. – Айзнер вытащил сотовый и набрал короткий номер. Прижал телефон к уху и подождал.
– Кому вы звоните? – спросила Сабина.
– Хессу.
– Он лежит в реанимации и вряд ли ответит на звонок.
– Любой может это утверждать. Я… – Он поднял руку и заставил Сабину замолчать, прежде чем она успела что-либо сказать. – Я могу поговорить с президентом Хессом? Угу… Мне очень жаль, спасибо. До свидания. – Он положил трубку и убрал телефон в карман.
– Теперь вы мне верите?
Айзнер затеребил галстук.
– Хорошо. У вас одна минута. Затем мне нужно вернуться в конференц-зал.
– Геральд Рорбек и Анна Хагена покончили с собой несколько дней назад, а попытка суицида Дитриха Хесса более чем сомнительная. К тому же были убиты сын Рорбека, сестра Хагены, Диана Хесс и жена Тимбольдта.
– Жена Клауса Тимбольдта? – перебил ее Айзнер.
Сабина кивнула.
– Вы, Ломан и другие, кого я только что упомянула, в ходе задания «Группы-6»…
– Откуда вы знаете фамилии бывших членов группы?
– Что в этом необычного?
– Могу вам объяснить. – Он понизил голос. – Это фамилии сотрудников, которые работали под прикрытием, и данные сведения доступны не всем. Так откуда у вас эти фамилии?
– Это конфиденциальная информация, – ответила Сабина. – Как бы то ни было, вы участвовали в ликвидации наркокартеля.
– И не одного – это была наша задача.
– Тогда, первого июня, сгорел дом Томаса Хардковски.
– Он был наркодилер.
– И не только. До этого он работал в БКА.
– Возможно, но если и так, то это было чертовски давно, – сказал Айзнер.
– Он работал в департаменте по борьбе с наркотиками. Ваш коллега, вообще-то вы должны знать его.
Айзнер покачал головой:
– Не помню. Как актуальные события связаны с Хардковски?
– Это я хотела бы узнать от вас.
– От меня? Вы переоцениваете мои контакты и связи.
– Я думала, вы дружите с коллегами и руководством БКА.
Айзнер заскрипел зубами.
«Попался, козел!»
– Что произошло в тот день первого июня?
– Спросите своих коллег, я десять лет как покинул службу и уже не помню, что произошло двадцать лет назад.
Сабина специально не называла год. И все равно Айзнер точно знал, когда произошли события, о которых они говорили.
– Что значится в соответствующем акте службы ведомственного надзора?
– Посмотрите в документах.
– Они под грифом конфиденциальности.
– Что вы говорите, под грифом конфиденциальности? – насмешливо повторил Айзнер. – Значит, есть причина, почему эти документы недоступны каждому молокососу из БКА. – Его тон становился все жестче.
Сабина проигнорировала оскорбление.
– Кто из службы ведомственного надзора руководил тогда расследованием?
– Я не помню.
– Можете вспомнить фамилию прокурора?
– Нет.
– Господин Айзнер. – Сабина старалась говорить спокойно. – За исключением Ломана все члены «Группы-6» потеряли кого-то из близких. Если не хотите сотрудничать со мной, возможно, следующим будете вы.
– Спасибо, но я сам о себе позабочусь. Лучше, чем девчонка, которая переоценивает свои силы.
«Высокомерный говнюк!»
– Я же просто хочу вам помочь! Томас Хардковски освободился восемь дней назад, – сказала она и наблюдала за реакцией Айзнера, но его лицо словно окаменело и ничего не выражало. – Возможно, следующей жертвой станет кто-то из вашей семьи.
– Моей семьи? Вы плохо подготовились. Мне нечего терять, – сказал он. – Моя жена давно умерла, и у меня нет никого, о ком я мог бы переживать. – Он развернулся. – Мне пора идти.
Сабина посмотрела вслед Айзнеру, который вошел в конференц-зал. Он действительно выглядел так, словно ничто не могло его потрясти.
«Ну хорошо, подождем».
