19
После неудачной попытки спасти жену Тимбольдта Тина хотела принять душ и переодеться. Поэтому Сабина отвезла коллегу домой.
Тина захлопнула дверь машины и наклонилась к открытому окну.
– Возможно, уже завтра кое-что прояснится, если висбаденская уголовная полиция найдет преступника, который застрелил сына Рорбека.
– Или если я выясню, кто столкнул Катарину Хагену с лестницы. Я по-прежнему уверена, что это один и тот же преступник.
– Завтра мы увидим окончательные отчеты криминалистов. Затем придется дождаться информации о том, что они нашли в гараже Тимбольдта и что выявит вскрытие Дианы Хесс.
– Да, – вздохнула Сабина. – Еще слишком рано говорить о чем-то конкретном. Вместе с тем Снейдер всегда считал, что преступление можно раскрыть только в первые сорок восемь часов. Затем шансы быстро убывают. Следы стираются, а свидетели не могут ничего вспомнить. И это время почти истекло.
– Я знаю. Что ты задумала? – спросила Тина.
Вообще-то Сабина тоже хотела поехать домой, все-таки уже шел девятый час, но там она лишь будет сидеть в гостиной и ломать себе голову.
– Я еще раз съезжу в архив.
– Сейчас? В таком виде? – спросила Тина.
– Сейчас и вот так.
«Если не сейчас, то когда?» – всегда внушал Снейдер, и Сабина все чаще замечала, что почти автоматически переняла высказывания и образ мыслей Снейдера.
– Только долго не сиди. Спокойной ночи. – Тина постучала по крыше машины, и Сабина поехала к зданию БКА.
Фальконе, итальянский вахтер, лишь поморщился, когда Сабина показала ему удостоверение, прошагала через рамку металлодетектора и мимо охранников службы внутренней безопасности Ломана и поехала на лифте на самый нижний этаж.
В архиве у терминалов сидело много коллег. Сабина снова устроилась в нише, защищенной от камер наблюдения, и начала свои поиски.
На этот раз она прошерстила первое июня одиннадцатилетней давности на предмет чего-нибудь, что могло связывать Рорбека, Хагену, а теперь еще и Хесса и Тимбольдта. Но не нашла ничего интересного ни двенадцать, ни тринадцать, ни четырнадцать лет назад. Похоже, она была на ложном пути, и сообщение Рорбека Снейдеру вообще не имело ничего общего с прочими смертями и касалось чего-то другого.
Когда она дошла до первого июня девятнадцать лет назад, ее глаза слезились от напряжения. Она сделала паузу и помассировала виски. «Все это бессмысленно! Просто свихнуться можно!» – Рорбек мертв, а Снейдер ни за что не раскроет рта. Она слишком хорошо его знала.
Зазвонивший сотовый заставил ее вздрогнуть. Сабина посмотрела по сторонам. Она осталась одна в архиве. Остальные терминалы были темными. Сабина посмотрела на дисплей. Снова пресса – она прервала связь.
«Будьте готовы к тому, что вам придется иметь дело с могущественными людьми», – пронеслись у нее в голове слова Снейдера.
Если Снейдер был прав – кому она могла доверять? На ум ей пришел лишь один человек, который уже долго служил в БКА. Мужчина, который знал большинство коллег и которому она абсолютно доверяла.
Ломан!
Начальник службы внутренней безопасности и руководитель оперативного подразделения МЕК. Он был многолетним другом Снейдера, и Сабина познакомилась с ним на первой же неделе учебы в академии. «Господи, с тех пор уже три года прошло!»
Она набрала номер Ломана.
– Да?
– Это Сабина Немез, вы еще в офисе?
– Собираюсь уходить. Что случилось?
– Можно зайти к вам?
– Сейчас?
Сабина посмотрела на время на мониторе. Двадцать один пятнадцать.
– Да.
– Пончики принесете?
Сабина мысленно перебрала запасы в шкафчиках своего кабинета.
– Кекс «Страчателла»?
– Тоже неплохо. Я сварю нам кофе.
Десять минут спустя она постучала в дверь Ломана и вошла. Раньше кабинет его находился в подвале и там не было окон, но девять месяцев назад он переехал в старое бюро Снейдера.
Кабинет был в два раза больше, чем у Сабины, с видом на внутренний двор БКА, где летом иногда устраивали гриль-вечеринки. Отсюда Снейдер всегда пристально следил за праздниками.
Сабина посмотрела в сторону. Подсобное помещение, которое Снейдер использовал как архив и где хранил тонны документов, Ломан превратил в личную серверную и склад жестких дисков и мониторов. Кондиционер урчал как кошка, и по комнате растекалась приятная прохлада. Приборы тихо жужжали и гудели. Ломан прикрыл дверь в подсобное помещение и рукой указал на диванчик. В кабинете пахло кофе. Ломан уже подготовил тарелки и чашки. Сабина села.
Ломан скептически оглядел ее.
– Вы только что из паба для байкеров?
– Я… – Она замялась. Наверное, лучше пока не упоминать о смерти жены Тимбольдта. – У меня были кое-какие дела в гараже.
– Угу. – Ломан приподнял бровь.
Сейчас он напоминал отставного военнослужащего. Угловатое лицо, короткие светло-русые волосы и проницательные голубые глаза. К тому же Ломан отрастил себе маленькую острую бородку и, несмотря на свои пятьдесят лет, выглядел моложе.
– Это бывший кабинет Снейдера, – сказала Сабина.
– Хесс выделил мне его, после того как Мартен… ну, вы знаете. – Он пожал плечами. – Время от времени Снейдер заказывает гостевой пропуск на пару часов. Тогда он поднимается сюда, и мы пьем ванильный чай.
Сабина усмехнулась: она слишком хорошо знала причуды Снейдера. Аромат ванильного чая перекрывал запах марихуаны. Инстинктивно она взглянула на потолок. Там по-прежнему виднелся круглый след от старого датчика пожарной сигнализации, который Снейдер демонтировал, потому что регулярно курил в своем кабинете.
Не менее удивленно она посмотрела на стену.
– Вы оставили фотографию голландской королевской семьи?
– Снейдер попросил меня об этом. Видите? Вот, по нижнему краю. Подписана специально для него.
– Я знаю. Думаете, однажды он снова будет работать в БКА?
– После всего случившегося? – Ломан с сомнением посмотрел на нее. – Он застрелил безоружного мужчину.
– Но мужчина хотел… – запротестовала Сабина.
Но Ломан прервал ее жестом.
– Я знаю ваши свидетельские показания. Кто их не знает? Но я также знаю Снейдера, и на его месте сделал бы то же самое. В любом случае своими показаниями вы спасли его от тюрьмы.
– Там бы он погиб.
– Он и так погибает, без БКА и без охоты за убийцами. Это единственное, что он умеет, что наполняет его жизнью и чего он действительно хочет. Проникать в головы серийных убийц.
– Думаете, его когда-нибудь допустят к службе?
Ломан покачал головой.
– Хесс намекал, что попытается сделать все возможное. Но сейчас, после смерти жены, у него наверняка другие заботы.
«Это точно!» К тому же Диана Хесс всегда старалась замолвить словечко за Снейдера.
– Как вы относитесь к слухам, что Дирк ван Нистельрой может стать преемником Хесса? – спросила Сабина. – Все-таки Хессу уже шестьдесят три. – О его планах уйти на пенсию через полгода она не упомянула.
– Дирк ван Нистельрой, – процедил Ломан. – Это не слухи. В настоящий момент он занимает пост заместителя директора Европола в Гааге. Многие говорят, что он не может стать президентом БКА, потому что голландец, но у него есть немецкое гражданство, и он действительно – рано или поздно – будет нашим новым президентом.
Это было плохо! Во всех отношениях, потому что девять месяцев назад они с ван Нистельроем поругались, и настолько сильно, что он наверняка еще помнит.
– И какие тогда у Снейдера шансы?
Ломан грустно рассмеялся.
– Почти никаких. Они терпеть друг друга не могут.
Немудрено! Кто вообще ладит со Снейдером? Правда, Снейдера и Дитриха Хесса тоже связывала многолетняя вражда, но они как-то договорились друг с другом, хотя бы из-за Дианы и их общего прошлого, – с Дирком ван Нистельроем все выглядело совсем иначе. Похоже, о работе со Снейдером придется забыть.
Ломан сделал маленький глоток чая и отломил кусочек кекса.
– Но, вероятно, вы пришли ко мне не из-за этого, – сказал он с набитым ртом.
– Верно. – Она ненадолго задумалась. – Рорбек, Тимбольдт, Хесс и Хагена раньше работали вместе в отделе РПН департамента по борьбе с наркотиками.
Ломан кивнул.
– Вы знаете, что означает это сокращение?
– РПН означало «Работа под прикрытием – наркоторговля». Тогда БКА ликвидировало много наркокартелей, закрывало бордели и казино, упраздняло нелегальные фирмы. Камеры вещественных доказательств ломились от наркотиков, которые коллеги конфисковывали во время облав.
– Когда это было?
Ломан задумался.
– Лет… двадцать назад.
Нечто похожее они с Тиной уже выяснили.
– Отдел был основал первого июня?
Ломан ответил не раздумывая:
– Нет, почему вы так решили? Тогда новые отделы открывались к началу года или квартала. Это было как-то связано с расчетом зарплат и надбавок.
– Вы знаете об этом удивительно много.
– Я тоже когда-то работал в РПН.
Сабина тут же выпрямилась.
– Вы?
– Многие из старой гвардии начинали в этом отделе. Своего рода испытание на прочность, знаменитый прыжок в холодную воду. Того, кто выдерживал, повышали по службе.
– Снейдер тоже там был?
– Нет, Снейдер никогда. В двадцать три он с отличием закончил университет, после чего пятнадцать лет занимался анализом правонарушений, а затем прошел отбор и отучился на полицейского аналитика, судебного психолога и специалиста по случаям похищения людей.
Все это Сабина знала. Кроме того, он говорил на нескольких языках и имел хорошие связи в Интерполе, что ему, правда, все равно не помогло.
– Кто еще работал в том отделе? – спросила она.
– А, многие. Они приходили и уходили.
– Я имею в виду, во времена Рорбека, Хагены, Хесса и Тимбольдта.
– В отделе было тогда… – Ломан наморщил лоб и задумался. – Десятка два человек или около того. Небольшой отдел. – Он отломил еще кусок кекса. – Почему вас это интересует?
«Именно это решающий вопрос».
Она рассказала ему об убийствах и самоубийствах, которые связывали сотрудников тогдашнего отдела. Но все это не показалось Ломану новостью – за исключением одного момента.
– Жена Тимбольдта тоже мертва? – спросил он.
Сабина сообщила ему о том, что произошло вечером.
Ломан приподнял бровь.
– Отсюда ваш… – он помахал рукой, – запах. – Затем он задумался. – И вы предполагаете связь с тогдашней работой отдела?
– По крайней мере, я выяснила, что Хагену и Рорбека подозревали в нелегальных махинациях.
– А, перестаньте. – Ломан поднялся и прошелся по кабинету. – Этот отдел всегда находился под подозрением. Обычное дело, если группа работает под прикрытием, проникает в среду наркоторговцев и разрушает систему изнутри. В случае успеха все отлично – в случае провала сыплются обвинения в коррумпированности.
– А были коррумпированные коллеги?
– Насколько я знаю, нет. Однажды проводилось внутреннее расследование, и некоторых коллег допрашивала служба ведомственного надзора, но так ничего и не выяснила.
– Каких коллег?
– Между собой их называли «Группа-6».
– Потому что их было шестеро?
– Да, и, насколько я знаю, среди них были Рорбек, Хагена, Хесс и Тимбольдт.
«Надо же!»
– Значит, и Хесс тоже?
– Все-таки он много лет руководил отделом.
– А остальные двое?
– Ну и вопросы вы задаете. – Ломан нахмурился. – Один тип, который затем очень быстро покинул БКА. Господи, не могу вспомнить его фамилию, с тех пор столько времени прошло. А как звали шестого, я все равно не знал. Они ведь работали под прикрытием.
– Ничего страшного. – Возможно, она отыщет эти фамилии в архиве. – И вы считаете, что те обвинения были беспочвенны?
– Иначе они вряд ли бы остались на службе, а Хесс никогда бы не стал президентом.
Логично!
– Этот отдел еще существует?
– Нет, его расформировали много лет назад.
– В чем могли заключаться те обвинения? – поинтересовалась она.
– Ничего конкретного я не знаю – всего год проработал в БКА. Все остальное лишь слухи. – Он поднялся, сел на подоконник и бросил взгляд во внутренний двор через ламели жалюзи.
– И вот теперь прошлое настигает их всех, – задумчиво пробормотала Сабина, – и их родственников по порядку убивают. – Она покосилась на Ломана, чтобы проверить его реакцию, но тот оставался – по крайней мере внешне – вполне спокойным.
«Почему он не паникует? Потому что тогдашние события его не касаются? Ему наплевать на все это, потому что у него нет семьи, или ему действительно нечего бояться?»
– По моему мнению, к Хессу, Тимбольдту, но также к вам и другим бывшим сотрудникам этого отдела нужно приставить личную охрану. По крайней мере, до тех пор, пока мы не выясним, с чем имеем дело.
– Сомневаюсь, что актуальные смерти связаны с нашей тогдашней работой.
– Почему?
– Немез, я вас умоляю! Сами подумайте. С тех пор прошло двадцать лет. Почему убийства и самоубийства должны были начаться именно сейчас, а не пару недель, месяцев или лет назад?
Сабина подумала об эсэмэс, которое Снейдер получил от Рорбека.
– Снейдер может знать ответ.
– Тогда спросите его.
Сабина рассмеялась.
– Уже спрашивала. Вы когда-нибудь допытывались чего-нибудь от Снейдера? Он не говорит ни слова.
– Попробуйте еще раз, – предложил он. – Вы ведь никогда просто так не сдаетесь.
Ломан был прав. В настоящий момент это был единственный след.
– Вы знаете, где Снейдер мог бы сейчас находиться?
Ломан подошел к телефонному аппарату, набрал короткий номер и включил громкую связь. После седьмого гудка включился автоответчик Снейдера.
«Если я не беру трубку, то мне, вероятно, не хочется с вами говорить», – произнес голос Снейдера со знакомым голландским акцентом. – Так что даже не пытайтесь еще раз…»
Ломан разорвал соединение.
– В любом случае дома его нет.
Тут Сабина подскочила на стуле.
– У него ведь остался служебный мобильник?
– Пока он лишь отстранен от службы, а не уволен официально…
– А в служебном телефоне есть чипы, с помощью которых можно точно локализовать его местонахождение. – Сабина требовательно посмотрела на Ломана.
Он сделал большие глаза, когда понял, чего она от него хочет.
– Я этого не могу.
– Кто, если не начальник службы внутренней безопасности?
Вздыхая, он подошел к своему ноутбуку, включил его и открыл какую-то программу. Ввел данные телефона Снейдера, и навигатор за несколько секунд определил его местонахождение.
«Черт, это было быстро!» Сабина подумала о собственном мобильнике, нахождение которого Ломан мог выяснить в любой момент.
Ломан увеличил часть карты, в центре которой светилась красная точка.
– Вот он – или по крайней мере его сотовый.
Сабине потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться. Программа показывала место на западной окраине Висбадена, недалеко от дома Снейдера.
– Что? Он там? – воскликнула она, прочитав название в появившемся окошке над точкой. – Бар «Ромео»? Звучит как дешевый бордель.
Ломан помотал головой.
– «Ромео» не дешевый.
Сабина подумала о сексуальных предпочтениях Снейдера. Этого можно было ожидать.
– Спасибо, я попытаю там счастья. – Она направилась к двери. – И благодарю за кофе.
– В «Ромео» вы будете единственной женщиной! – крикнул ей вслед Ломан.
– Я уже поняла.
Дверь захлопнулась, и Ломан услышал, как Сабина зашагала по коридору к лифтам.
Эта девчушка вцепится, как бультерьер, в дело и не ослабит хватку, пока все не выяснит. Он это знал. Все-таки они уже давно были знакомы. И ее обучал Снейдер.
Пока Ломан убирал кофейные чашки и кекс, дверь серверной приоткрылась. Жужжание приборов стало громче.
Ломан остановился и посмотрел в небольшую щель. В свете мониторов он разглядел силуэт мужчины.
– Здесь внутри чертовски холодно, – раздался из комнаты хриплый голос.
– Нам всем лучше одеться потеплее, – заметил Ломан.
– Очень смешно… и зачем ты ей все это рассказал?
– Я сказал ей лишь то, что она и так бы выяснила.
