Книга: Семь сестер. Сестра ветра
Назад: 7
Дальше: 9

8

Страстное начало нашего романа постепенно сменилось плавным течением совместного времяпрепровождения. Мы провели несколько расслабляющих дней «где-то на острове, затерянном в море», и у нас появилась уйма времени, чтобы узнать друг друга получше. Меня саму удивляло то, что я готова делиться с Тео самыми сокровенными секретами, рассказывая ему о вещах, о которых никогда и никому не рассказывала. Все-все-все, вплоть до мельчайших подробностей, быть может, и незначительных для стороннего слушателя, но очень важных для меня самой. Тео всегда выслушивал мои исповеди с предельным вниманием, не сводя с меня внимательных зеленых глаз. Еще никто и никогда за всю мою жизнь не окружал меня таким вниманием и заботой. Он проявлял самый неподдельный интерес ко всему, что было связано с моим отцом и сестрами. Нашу жизнь в Атлантисе Тео охарактеризовал очень точно: роскошное сиротство.

Однажды утром Тео неожиданно появился на террасе, подошел к кушетке, на которой я лежала, нежась в теньке, и присел рядом. Было душно, в воздухе сильно парило. Все предвещало грозу.

– Чем занимался? – поинтересовалась я у него.

– Вел по интернету скучнейшие переговоры с одним из спонсоров, финансирующих наше участие в Фастнете. Потом к разговору присоединились владелец «Тигрицы» и менеджер команды. Пока они втроем обсуждали всякие закорючки, окончательно запутавшись в словах, я откровенно валял дурака.

– Правда валял?

– Именно так! Кстати, ты когда-нибудь в детстве пыталась составить анаграмму из своего имени? То есть написать его задом наперед. Я пытался. Получались забавные штучки. Вместо Тео – Оет. – Он улыбнулся.

– И я такими штучками занималась. Вместо Алли получалась Илла.

– А из своей фамилии анаграмму никогда не составляла?

– Нет, – ответила я коротко и бросила на Тео недоуменный взгляд. К чему он клонит?

– Вот я и говорю. Валял дурака, пока они там спорили. И от нечего делать занялся твоей фамилией.

– И?

– Ладно! Ты же знаешь, как я обожаю все таинственное. Плюс люблю анализировать. К тому же я неплохо знаком с древнегреческой мифологией. Мало того что все свое детство я каждое лето проводил в Греции, так и потом, уже в Оксфорде, изучал классическую литературу. И знаешь, что я накопал? Могу показать прямо сейчас!

– Ну если тебе так хочется, – ответила я, беря в руки протянутый мне листок бумаги, на котором было нацарапано несколько слов.

– Видишь, что получилось из твоей фамилии Деплеси, написанной по-французски?

– Плеяды, – прочитала я вслух анаграмму своей фамилии.

– Да, Плеяды. Тебе знакомо это слово?

– Припоминается что-то, но очень смутно, – недовольно ответила я.

– Алли, так древние греки назвали одно из самых ярких созвездий. Его еще называют Семь сестер.

– И что? – вопросила я, чувствуя, как во мне странным образом нарастает волна раздражения.

– Ну не странное ли это совпадение, что вас, шесть девочек, тоже назвали в честь звезд, образующих это созвездие? Вот тебе и загадка. Сестры носят имена звезд, а фамилия их в перевернутом виде читается как Плеяды. У твоего покойного отца тоже была такая фамилия?

Краска бросилась мне в лицо, когда я попыталась вспомнить, обращался ли кто-нибудь когда-нибудь к Па Солту по фамилии. Мистер Деплеси. И не вспомнила. Все домашние обращались к нему исключительно «сэр». И члены команды на «Нептуне» тоже. Марина называла отца так же, как и мы, девочки: Па Солт. А в разговоре с нами – «ваш отец». Тогда я напрягла память, стараясь вспомнить, какое имя было проставлено на конвертах той корреспонденции, которую получал папа. Но ничего путного не вспомнила. Перед глазами возникли конверты, в которых отправлялась официальная почта, а также замелькали названия многочисленных компаний, которыми владел Па Солт.

– Скорее всего, – не очень уверенно ответила я.

– Прости меня, Алли. – Тео мгновенно уловил мое внутреннее напряжение. – Меня просто одолело самое обычное любопытство. Он специально придумал для своих дочерей фамилию с такой анаграммой или же это была его настоящая фамилия? Впрочем, дорогая, сегодня многие меняют свою фамилию, так сказать, в одностороннем порядке, но вполне официально. Но все равно получилось у нас очень круто! На самом деле ты – Альциона Плеяды. Что же до анаграммы к Па Солт, то я…

– Хватит, Тео! Достаточно!

– Прости, но это действительно заинтересовало меня. Я убежден, что вокруг твоего отца накручено много тайн, гораздо больше, чем мы себе представляем.

Извинившись, я поспешно ретировалась в дом. Почему-то мне стало неприятно, что Тео прикоснулся к каким-то очень интимным вещам, касающимся нашей семьи, хотя ничего предосудительного он не сделал: просто взял и поиграл немного с буквами. А вот мы, сестры, никогда не обращали внимания на подобные пустяки. Впрочем, может быть, кто-нибудь из шестерых и заметил что-то, но делиться с остальными этой информацией не захотел.

Когда я снова появилась на террасе, Тео, правильно истолковав мой уход, больше не заводил речь про анаграммы. За ланчем он принялся рассказывать мне подробнее о своих родителях, описал, каким сложным и болезненным оказался их развод. Каждые каникулы Тео сновал, словно челнок, туда-сюда, проводя лето попеременно то с мамой в Англии, то с отцом в Штатах. Будучи аналитиком по природе, он сейчас повествовал о делах семейных отрешенно, в третьем лице, будто это его совсем не касалось. Но я чувствовала его внутреннее напряжение и с трудом подавляемую злость, как только речь заходила об отце. Судя по всему, в давнем родительском споре Тео однозначно принял сторону матери, не оставив отцу никаких шансов на налаживание контактов с ним. Конечно, утверждать наверняка я не могла, слишком недавно мы знакомы с Тео. Но со временем, думаю, я разберусь, обязательно разберусь в этих непростых семейных взаимоотношениях.

Ночью я долго ворочалась в постели без сна, снова и снова возвращаясь мысленно к той загадке, которая скрывается за моей фамилией. Если наша фамилия Деплеси – это действительно анаграмма, которую придумал Па Солт, он ведь всегда интересовался звездами, а потому наверняка знал все мифы, которые связаны с созвездием Плеяды, то тогда кто же мы на самом деле?

Но еще важнее, кто тогда наш отец?

Как ни ужасно это звучит, но – увы-увы! – никто уже не сумеет мне дать ответ на этот вопрос.

* * *

На следующий день, позаимствовав на время ноутбук Тео, я отыскала информацию про звезды, входящие в состав созвездия Плеяды. Хотя папа часто рассказывал нам про всякие разные звезды, а Майя вообще обожала проводить с ним много времени в его домашней обсерватории, оборудованной на крыше дома, лично я не питала особого интереса к астрономии и всему, что с ней связано. Разве что меня интересовали уже сугубо технические данные о расположении звезд, с которыми Па Солт обстоятельно знакомил меня, когда мы плавали с ним вместе. Он учил меня ориентироваться по звездам, в частности говорил, что созвездие Плеяды, или Семь сестер, с глубокой древности, еще тысячи лет тому назад, использовалось моряками как ориентир для прокладывания точного курса. Наконец я отключила компьютер, вздохнув про себя. Какие бы тайны ни скрывала в себе наша фамилия, чем бы ни руководствовался Па Солт, назвав своих дочерей так, как он назвал, нам уже никогда не докопаться до истины. А пытаться – это значит еще больше расстраивать саму себя.

За ланчем я поделилась своими мыслями с Тео, и он согласился со мной.

– Прости меня, Алли, за вчерашнее. Напрасно я завел с тобой разговор про все эти анаграммы. Какое нам дело до прошлого? День сегодняшний, завтрашний день – вот что для нас по-настоящему важно. Но одно могу сказать смело. Кем бы ни был твой отец на самом деле, он правильно поступил, что взял тебя младенцем к себе, в свой дом. Правда, у меня есть еще кое-что интересное. Если хочешь, могу поделиться с тобой добытой информацией. – Он выжидательно уставился на меня.

– Тео! Ради бога!

– Хорошо, хорошо! Не буду! – поспешил он дать задний ход. – Как-нибудь в другой раз. Ты права, сейчас не самый подходящий момент.

Момент действительно был не самым подходящим, но как бы то ни было, а после обеда, на что, вполне возможно, и рассчитывал Тео, я снова достала папино письмо, которое положила в свой ежедневник, спрятав за обложку, и в который раз перечитала. Может быть, подумала я, в один прекрасный день я, уцепившись за кончик ниточки, оставленной мне отцом, и пройду весь путь поисков своей родословной от начала и до конца. Во всяком случае, хотя бы прочитаю ту книгу, о которой Па Солт упомянул в своем письме и которая стоит на одной из полок в его кабинете в Атлантисе…

* * *

Наш совместный отпуск подходил к концу. А я с каждым прожитым днем все острее чувствовала, что Тео стал неотъемлемой частью меня. Мысленно повторяла эту фразу и не переставала удивляться самой себе. С одной стороны, да, романтика отношений, влюбленность, а с другой – я действительно почувствовала в нем родственную душу. Он идеально дополнял меня во всем, с Тео я впервые почувствовала себя цельным человеком. Законченным во всех отношениях.

Но каким же хрупким оказался мой новообретенный статус на поверку, стоило Тео завести речь о нашем предстоящем отъезде с этого дивного острова, затерянного где-то посреди моря. Правда, сейчас я хотя бы знала, что остров называется Анафи. Однако предстоящее возвращение к действительности пугало своей неотвратимостью.

– Вначале я навещу маму в Лондоне, – спокойно и размеренно вещал Тео, – потом заберу в Саутгемптоне «Тигрицу» и отправлюсь на ней на остров Уайт. Проверю ее ходовые качества на практике. А у тебя какие планы, дорогая?

– Мне нужно обязательно заглянуть в Атлантис, хотя бы на пару денечков. Конечно, Ма постоянно твердит по телефону, что у нее все в порядке, но я-то знаю, каково ей сейчас одной. Майя уехала… Папы больше нет… Я просто обязана какое-то время пожить рядом с ней.

– Тогда я прямо сейчас займусь изучением расписания, чтобы забронировать билеты нам обоим. Предлагаю в конце недели отправиться на нашей яхте обратно в Афины, а оттуда ты полетишь к себе в Женеву. Наверняка есть удобные дневные рейсы и в Женеву, и в Лондон. Как смотришь?

– Отлично смотрю! Спасибо, – ответила я, почувствовав себя вдруг страшно одинокой и беззащитной. Каково мне будет без Тео, подумала я. И какое будущее ждет меня с ним? И будет ли оно у нас вообще после тех волшебных каникул, которые мы устроили себе на острове «Где-то посреди моря»?

– Алли, что случилось?

– Ничего! Немного перегрелась на солнце, наверное. Пойду пораньше улягусь в кровать. – Я поднялась с кресла, намереваясь покинуть террасу, но была остановлена твердой рукой Тео.

– Мы еще с тобой не договорили, а потому присядь, пожалуйста, буквально на пару минут. – Припечатав меня к креслу, он поцеловал меня в губы и продолжил: – Нам ведь надо обсудить и кое-что еще, помимо возвращения домой. Например, предстоящие гонки Фастнет. Я много размышлял о них в последние дни и созрел для того, чтобы предложить тебе кое-что конкретное.

– Валяй! – ответила я, поразившись духу противоречия, который вдруг взыграл во мне. Впрочем, меньше всего в данную минуту меня занимали гонки Фастнет.

– Так вот, я приглашаю тебя уже официально поучаствовать в подготовительных тренировках. Но! Заранее предупреждаю. Если погодные условия будут неблагоприятными или если уже непосредственно в процессе гонок я вдруг прикажу тебе покинуть яхту и сойти на берег, ты должна будешь беспрекословно подчиниться моим приказам. Клянешься?

Сделав над собой некоторое усилие, я кивнула в ответ:

– Клянусь, мой капитан.

– Никаких шуточек, Алли. Я говорю вполне серьезно. Я уже и раньше говорил тебе и снова повторяю это сейчас: я не переживу, если с тобой что-то случится.

– То есть сама я в этой ситуации не могу ничего решать?

– Нет, не можешь. Помни, я капитан. К тому же твой любовник. А потому все решения буду принимать только я.

– То есть мне нельзя остановить тебя, если я увижу, что выходить в море опасно?

– Конечно, нет! – Тео с досадой покачал головой. – Все решения принимаю я, и только я. И хорошие, и плохие…

– А что, если именно плохие и мне со стороны это хорошо видно?

– Ты можешь высказать свое мнение, это не возбраняется, и я приму его во внимание, но решать в конечном счете буду только я.

– А почему я не могу? Это нечестно, Тео! В конце концов, я тоже…

– Алли, наш с тобой разговор начинает приобретать бессмысленный характер. Тебе не кажется, что мы ходим по замкнутому кругу? К тому же с чего ты взяла, что события станут развиваться по наихудшему сценарию? Скорее всего, гонки пройдут в штатном режиме. А я лишь пытаюсь донести до тебя одну простую и вполне очевидную истину. Ты обязана слушаться меня, причем беспрекословно, потому что я капитан. С этим все понятно?

– Понятно, – недовольно буркнула я. Впервые мы с Тео оказались на грани серьезной размолвки. И самое обидное, что нам совсем немного времени осталось провести в этом райском уголке. Нет, ни в коем случае нельзя усугублять ситуацию и накалять страсти, подумала я.

– Но есть вещи и поважнее, чем Фастнет. – Я увидела, как потеплел взгляд Тео. Он протянул руку к моему лицу и осторожно погладил его пальцами. – Не будем забывать, что на гонках наша жизнь не заканчивается. Признаюсь, последние несколько недель стали самыми лучшими во всей моей жизни. Ты знаешь, я не особо силен по части красноречия, а уж молоть всякую романтическую чушь у меня и вовсе получается плохо, но скажу тебе так, дорогая Алли. Нам нужно обоим хорошенько подумать над тем, чтобы постоянно быть вместе. Что скажешь?

– Звучит заманчиво, – ответила я, чувствуя, что пока не могу так стремительно, буквально за несколько секунд, переключиться из режима недовольства и раздражения в благостный режим «давай будем жить вместе». Я машинально глянула на бумаги, которые Тео держал в другой руке. А вдруг такой пункт «Обсудить совместное будущее с Алли» тоже значится в его повестке дня? Зная методичность Тео в том, что касается планирования всего и вся, я бы ничуть не удивилась.

– Звучит, наверное, старомодно, – продолжил он. – Но я точно знаю, что другой такой, как ты, мне не найти. А поскольку мы с тобой уже далеко не самого юного возраста, то повторяю еще раз. Я абсолютно уверен в своих чувствах. И буду счастлив жениться на тебе хоть завтра. Как смотришь?

Я уставилась на Тео ошарашенным взглядом, с трудом вникая в смысл его слов.

– То есть, как я понимаю, ты только что сделал мне предложение? Или как? – резанула я в ответ.

– Именно так. Что скажешь?

– Я внимательно слушаю тебя.

– И…

– Если честно, Тео, мы с тобой в эту минуту мало походим на Ромео и Джульетту.

– Совсем даже не походим, ты права. К тому же ты уже успела убедиться в том, что в судьбоносные минуты своей жизни я немного теряюсь. Мне хочется как можно скорее развязаться со всякой словесной чепухой и продолжать… жить дальше. И я точно хочу жить дальше с тобой… Иными словами, я хочу на тебе жениться, – тут же поправил себя Тео.

– Но нам ведь вовсе не обязательно связывать себя узами брака.

– Не обязательно. Но во мне еще очень сильны издержки традиционного воспитания. Я хочу быть с тобой до конца своих дней и потому делаю тебе официальное предложение. Я хочу, чтобы ты носила мою фамилию, стала миссис Фейлис-Кингс и чтобы я, появляясь с тобой на людях, мог говорить во всеуслышание: «Моя жена и я…»

– Но я ведь могу и не захотеть носить твою фамилию. Сегодня многие женщины предпочитают оставаться со своей фамилией, – возразила я.

– Верно, – спокойно согласился. – Но ведь так во всех смыслах гораздо удобнее. Ты не находишь? Банковские счета на одно имя, прочие финансовые дела – все проще, когда у супругов одна фамилия. И никакой путаницы в телефонных разговорах, когда вызываешь к себе в дом всяких электриков, водопроводчиков и прочих.

– Тео!

– Слушаю тебя.

– Ради всех святых, заткнись, ладно? Порой ты бываешь ужасным занудой, особенно в том, что касается практических вопросов, и, прежде чем ты начнешь анализировать всевозможные варианты моей реакции на свое предложение, я отвечаю тебе коротко. Да, я согласна выйти за тебя замуж завтра.

– Правда?!

– Чистая правда!

Как мне показалось, глаза Тео моментально увлажнились. И я вдруг подумала, что даже самые уверенные в себе люди, безупречно владеющие своими эмоциями, а в этом мы с Тео схожи, так вот, даже такие люди могут дать слабину и расчувствоваться, особенно когда они видят, что человек, которого они любят, отвечает им полной взаимностью. И так же страстно жаждет быть рядом. Я придвинулась к Тео поближе и крепко обняла его.

– Как все замечательно! Грандиозно! – Он улыбнулся и украдкой смахнул слезу с глаз.

– Вообще-то, с учетом того, в какой неловкой форме было сделано само предложение, ничего особо грандиозного я не вижу.

– Наверное… Опять же повторяю, это все издержки моего традиционного воспитания. Но как бы то ни было, а я буду счастлив, если завтра мы устроим с тобой небольшой шопинг и ты выберешь себе что-то такое, что станет своеобразным памятным знаком, скрепляющим твое обещание.

– Ты хочешь сказать, что отныне мы с тобой помолвлены? – шутливо подколола я его. – Знаешь, ты сейчас очень похож на одного из героев романов Джейн Остин. Однако в любом случае я польщена и очень рада.

– Спасибо. – Тео задрал голову и уставился на звездное небо. Потом слегка покачал головой и посмотрел на меня. – Ну разве это не чудо?

– Что именно?

– Все! Тридцать пять лет я прожил на этой планете в полном одиночестве. И вдруг появляешься ты… Возникаешь, можно сказать, из ниоткуда. И внезапно до меня все доходит.

– Что доходит?

Тео слегка пожал плечами и снова качнул головой.

– До меня доходит, что такое любовь.

* * *

На следующее утро мы поступили так, как предложил Тео. С самого утра отправились в столицу острова, городок Хора. В сущности, это даже не городок, а такая небольшая полусонная деревушка с россыпью белоснежных домиков, примостившихся на южной стороне скалы, сбегающей к морю. Мы прогулялись по извилистым узким улочкам, набрели на пару крохотных магазинчиков, в которых торговали кустарной бижутерией вперемежку с продуктами и хозяйственными товарами. Потом нам попался на пути небольшой уличный базар. На нескольких открытых прилавках были разложены всякие безделушки и недорогие побрякушки. Сказать по правде, я никогда особо не увлекалась ювелирными изделиями, а потому опыта в подборе надлежащего украшения у меня было маловато. Где-то полчаса у меня ушло на примерку колец, пока я не заметила краем глаза, что Тео уже начал терять терпение.

– Неужели не нашла для себя ничего подходящего? – спросил он у меня с нажимом в голосе, когда мы подошли к последнему прилавку.

По правде говоря, мне уже бросилась в глаза одна вещица.

– Ты не возражаешь, если это будет не кольцо?

– В данную минуту я соглашусь с любым твоим выбором. Только никакого пирсинга для сосков. А все остальное – что твоей душе угодно. Главное, чтобы тебе самой нравилось. И чтобы мы успели к ланчу. Я уже умираю от голода.

– Ладно! Тогда я выбираю вот это!

Я ткнула пальцем в кулон, который в Греции традиционно принято носить от дурного глаза. Стекляшка голубого цвета, стилизованная под глаз, на тоненькой серебряной цепочке. Продавец снял украшение с витрины и, положив себе на ладонь, протянул к нам руку, чтобы мы могли получше рассмотреть его. И при этом указал на написанную от руки бирку с ценой. Тео снял солнцезащитные очки и взял кулон в руки. Зажав его между пальцами, стал разглядывать камешек на просвет. Наконец обронил:

– Очень миленькая вещица, Алли. Но явно не тянет на кольцо с бриллиантом.

– А мне нравится. Кстати, у всех бывалых моряков есть такие кулоны. Говорят, они усмиряют любой шторм. А ты не забывай, что мое имя означает «покровительница моряков».

– Это я знаю. И все-таки, мне кажется, кулон от сглаза – это не совсем то, что полагается дарить невесте по случаю помолвки.

– Главное, что он мне нравится. И давай заканчивать с этими пустыми препирательствами. Иначе опять начнем ссориться.

– Хорошо! Пусть будет по-твоему. Только обещай, что в будущем ты станешь защищать и меня.

– Обещаю! – ответила я, обхватывая его руками за талию.

– Ладно! Но предупреждаю. Все же надо соблюсти все положенные формальности, а потому в будущем я обязательно подарю тебе что-то… более традиционное, что ли.

Через пару минут мы отошли от прилавка. На моей шее красовался крохотный талисман.

– В перспективе, – промолвил Тео, когда мы с ним снова побрели узенькими улочками в поисках подходящего места, где можно было бы перекусить, – мечтаю увидеть на твоей шее что-то более стоящее, чем дешевая бижутерия. Но первым делом нужно купить подобающее обручальное кольцо. Заранее предупреждаю: кольцо от Тиффани или Картье я не потяну.

– Негоже так открыто признаваться в собственной финансовой несостоятельности, – подначила я его, усаживаясь за стол на террасе уличной таверны. – Но так, на всякий случай, сообщаю: терпеть не могу всякие дизайнерские украшения модных брендов.

– Ты права. Прости за то, что лишний раз продемонстрировал свой провинциализм. Да и о каких рафинированных манерах можно говорить, когда имеешь дело с выходцем из далекого штата Коннектикут? Однако ближе к теме. – Он взял со стола меню в пластиковой обложке. – Что желаешь заказать себе на ланч?

* * *

На следующий день я с превеликим трудом распрощалась в афинском аэропорту с Тео и уселась в самолет на Женеву, чувствуя себя совершенно потерянной и одинокой. Я даже непроизвольно повернулась к своему соседу, чтобы сообщить ему, какая мысль мне только что пришла в голову. Сосед несказанно удивился, а я лишь в самую последнюю минуту сообразила, что это не Тео. Воистину, без Тео я вдруг ощутила себя никому не нужной на всем белом свете.

Я не уведомила Ма заранее о своем приезде. Решила устроить ей такой небольшой сюрприз. По мере того как наш самолет приближался к Женеве, я попыталась приободрить себя и запастись изрядной долей мужества. Атлантис без папы утратил для меня самое главное – свою душу. Всю дорогу меня раздирали самые противоречивые чувства: радость, которую я испытала в те дни, что провела с Тео, и горечь утраты, которая была тем сильнее, чем ближе мы подлетали к Женеве. Что ждет меня в Атлантисе? Пустой дом… без папы, без сестер, которые могли бы хоть как-то скрасить мое одиночество, но сейчас разлетелись в разные стороны, кто куда.

Впервые никто не вышел встречать меня к пристани. И это тоже не улучшило мне настроение. Клавдии на кухне не было. Правда, на столе поджидал кого-то свежеиспеченный пирог с лимонной начинкой, кстати, мой любимый. Отрезав себе изрядный ломоть пирога, я, выйдя из кухни, отправилась наверх, в свою комнату. Швырнула рюкзак на пол прямо у дверей и уселась на кровать, невольно залюбовавшись прекрасным видом на озеро, видневшимся из-за крон деревьев. Умиротворяющая тишина объяла меня со всех сторон.

Я поднялась с кровати и подошла к полке, чтобы снять оттуда бутылку, в которую был впаян кораблик, – подарок Па Солта по случаю моего седьмого дня рождения. Долго разглядывала искусно сделанную модель – деревянный корпус, холщовые паруса, ванты, реи – все как у настоящего парусного фрегата. Потом улыбнулась, вспомнив, как приставала тогда к отцу, все просила его объяснить, каким таким образом кораблик мог оказаться в бутылке.

– Произошло чудо, Алли, – туманно ответил отец. – И мы должны верить в него.

Затем я извлекла из рюкзака свой ежедневник. Мне вдруг отчаянно захотелось почувствовать рядом с собой присутствие Па Солта, а потому я снова извлекла на свет божий письмо, которое он оставил для меня. Еще раз перечитала, вспомнила все подробности и тут же решила, не откладывая, спуститься в папин кабинет и поискать ту книжку, которую он рекомендовал мне для прочтения.

Остановилась на пороге, втягивая в себя такой привычный и такой родной запах цитрусовых, который витал в комнате. Пахло свежестью, веяло покоем.

– Алли! Прости, что не встретила тебя. Меня не было дома, когда ты приехала. Ты ведь не предупредила заранее. Но какой приятный сюрприз!

– Ма! – Я повернулась, чтобы обнять Марину. – Ну как ты тут одна? Вот выкроила несколько свободных денечков и решила провести их в Атлантисе. Хотела убедиться в том, что у тебя все хорошо.

– Да, да… У меня все хорошо, – проговорила Ма торопливо, мне даже показалось, что слишком торопливо. – А как ты, милая?

Я почувствовала на себе пристальный взгляд ее умных глаз.

– Но ты же меня знаешь, Ма. Я никогда не болею.

– Мы обе понимаем, что меня интересует не только твое здоровье, Алли, – негромко ответила Марина.

– Я была страшно занята все это время. Наверное, это немного помогло мне. Кстати, мы выиграли регату, – добавила я несколько невпопад, все еще внутренне не готовая к тому, чтобы рассказать Ма о Тео и о том, как я счастлива, что встретила его. Здесь, в Атлантисе, да еще так скоро после смерти папы, нет! Такой разговор сейчас явно не ко времени.

– А Майя тоже вернулась домой. Она сегодня с утра поехала в Женеву, почти сразу же после того, как проводила своего приятеля, которого привезла с собой из Бразилии. Скоро должна вернуться. Вот уж обрадуется так обрадуется!

– И я с радостью повидаюсь с ней. Пару дней тому назад я получила от нее письмо по электронной почте. Судя по его тональности, она счастлива. С нетерпением жду, что она расскажет о своей поездке в Бразилию.

– Как насчет чашечки чая? Пошли на кухню. Там и поговорим о твоей последней регате.

– Хорошо! – Я послушно покинула папин кабинет и проследовала за Мариной вниз, на кухню. Марина была странно напряжена, и это сразу же бросилось мне в глаза. Наверное, подумала я, все дело в том, что я свалилась им с Клавдией как снег на голову, никого не предупредив заранее. И все же, и все же… Куда подевалась обычная невозмутимость Ма? Мы немного поболтали с ней о том о сем. Я рассказала ей про Киклады, она мне – про Майю. Где-то минут через двадцать послышалось знакомое тарахтение катера, и я побежала на пристань встречать сестру.

– Сюрприз! Сюрприз! – прокричала я уже издали, раскрывая объятия.

– Алли! – воскликнула изумленная Майя. – А ты что здесь делаешь?

– Странный вопрос! Разве ты забыла, что Атлантис и мой дом? – лишь усмехнулась я в ответ, когда мы, взявшись за руки, заторопились в дом.

– Почему это я забыла? Просто не ожидала увидеть тебя так скоро.

Мы решили посидеть немного на террасе, и я снова побежала на кухню, чтобы взять там кувшин с домашним лимонадом, который так мастерски готовит Клавдия. Слушая рассказ Майи о ее поездке в Бразилию, я исподтишка разглядывала ее и пришла к выводу, что уже много лет не видела сестру такой оживленной. Воистину, жизненная энергия била из нее ключом: глаза искрились, лицо буквально светилось.

– Алли, есть и кое-что еще, что я хочу рассказать тебе. Наверное, это было нужно сделать давно, много лет тому назад…

Затем Майя рассказала мне все то, что случилось с ней в университете и что побудило ее уйти в добровольное заточение и начать сторониться людей. Я выслушала ее историю со слезами на глазах. Протянула руку и погладила сестру, чтобы хоть как-то утешить.

– Милая моя Майя! Через какие ужасные испытания тебе пришлось пробиваться одной. Ну, почему?! Почему ты не поделилась тогда со мной? Ведь я же твоя сестра. И всегда считала, что мы с тобой по-настоящему близки. Ведь в ту минуту я могла быть рядом с тобой, поддержать тебя, помочь… Разве не так?

– Так, Алли, так. И я это знаю. Но тебе тогда только-только исполнилось шестнадцать. И потом, мне было просто стыдно…

Я поинтересовалась у сестры, кто тот мерзавец, который причинил ей столько горя.

– Так… один тип. Вряд ли ты его знаешь. Мы с Зедом познакомились в университете.

– Зед Эсзу?

– Да. Его имя часто звучит во всяких новостях. Его отец, известный финансовый магнат, недавно покончил жизнь самоубийством.

– Да, именно его яхту я видела рядом с папиной яхтой в тот ужасный день, когда узнала о смерти отца. Помнишь, я рассказывала вам об этом? – сказала я, невольно содрогнувшись от страшных воспоминаний.

– По иронии судьбы, именно Зед и подтолкнул меня сесть в самолет и улететь в Рио, хотя в тот момент я еще колебалась, начинать мне поиски своих настоящих родственников или нет. Но после четырнадцати лет молчания он вдруг позвонил мне. Не дозвонился и оставил голосовое сообщение, вот так, ни с того ни с сего. Сказал, что собирается в ближайшие дни в Швейцарию, и попросил меня о встрече.

Я в недоумении уставилась на Майю.

– Он искал встречи с тобой?

– Именно. Сказал, что узнал о смерти папы, и предложил поплакаться друг у друга на плече. Теперь сама понимаешь, почему я с такой скоростью вымелась вон из Швейцарии.

Тогда я спросила у Майи, в курсе ли Зед, что произошло с ней четырнадцать лет тому назад.

– Нет, – покачала головой Майя. – А если бы даже и знал, то уверена, это его мало взволновало бы.

– Думаю, ты правильно поступила, развязавшись с ним тогда, – мрачно согласилась я.

– То есть ты с ним все же как-то знакома, да?

– Лично я – нет. Но у меня есть… один приятель. И вот он-то его хорошо знает. Как бы то ни было, – заторопилась я, прежде чем Майя начала расспрашивать меня о том, что за приятель, откуда, где и прочее, – твой порыв сесть в самолет и улететь в Бразилию – это самое лучшее из того, что ты когда-либо совершала в своей жизни. А теперь рассказывай мне о своем шикарном поклоннике из Бразилии, которым ты там обзавелась. Насколько я могу судить, Ма от него просто без ума. Только о нем и говорила все то время, что я здесь. Так он писатель?

Мы немного поболтали о кавалере сестры, а потом Майя стала расспрашивать уже о моих делах. Но я решила, что сейчас – ее звездный час. После стольких лет одиночества Майя наконец нашла достойного человека и, быть может, даже полюбила его. Пусть выговорится всласть. А я расскажу ей о Тео немного попозже. А потому перевела разговор на предстоящие гонки Фастнет и на мое возможное участие в Олимпийских играх.

– Но это же фантастика, Алли! Обязательно сообщи мне, как ты пройдешь квалификационные испытания, ладно?

– Конечно, сообщу.

В этот момент на террасе появилась Марина.

– Майя, дорогая моя, а я и не знала, что ты уже вернулась домой. Мне только что сказала об этом Клавдия. Кристиан еще днем передал мне вот это, прости, забыла отдать тебе сразу же.

Марина вручила сестре конверт. Глаза Майи вспыхнули, когда она увидела знакомый почерк.

– Большое спасибо, Ма.

– А сейчас, девочки, не хотите ли отужинать? По-моему, уже пора, – предложила нам Марина.

– Лично я очень даже хочу! – воскликнула я и глянула на сестру. – А как ты, Майя? Присоединишься ко мне? Не так-то часто мы в последнее время пересекаемся друг с другом. К большому сожалению…

– Обязательно присоединюсь, – ответила сестра, поднимаясь со своего места. – Только чуть попозже, ладно? А сейчас, если не возражаете, я ненадолго отлучусь к себе в Павильон.

Мы с Мариной понимающе кивнули, глянув на Майю, которая продолжала сжимать в руке конверт с письмом.

– Увидимся попозже, дорогая, – ласково напутствовала ее Марина.

Мы с Ма направились в дом. История сестры ужасно расстроила меня. С одной стороны, конечно, хорошо, что мы наконец с ней выяснили все до конца. Сейчас-то мне понятно, почему Майя так резко и внезапно дистанцировалась от меня сразу же после окончания университета, почему добровольно обрекла себя на заточение в глуши. Но она сообщила мне, кто именно стал причиной всех ее страданий… Зед Эсзу… А это в корне меняет все дело.

В семье, где росли шесть девочек, да все еще такие разные, постоянно циркулировали слухи о парнях и тех любовных романах, которые мы крутили, причем все эти сплетни и разговоры в немалой степени определялись характером и темпераментом каждой из сестер. Но Майя всегда была самой скрытной из нас в том, что касалось ее личной жизни. Стар и Сиси, те предпочитали изливать душу друг другу и редко откровенничали с остальными сестрами. Что же до Электры и Тигги, то они обе уже многие годы делились своими сердечными тайнами со мной…

Я поднялась к себе в спальню и стала нервно расхаживать по комнате, размышляя о том, как трудно оставаться безучастной, когда узнаешь что-то неприятное о близком тебе человеке. Тем более когда владеешь определенной информацией об обидчике. Вопрос лишь в том, поделиться этой информацией с сестрой или оставить все как есть. И можно ли рассказать другим членам нашего семейства о том, что произошло когда-то с Майей? Однако, поразмыслив намного, я пришла к выводу, что не мое это дело. В конце концов, Майя после стольких лет молчания сама рассказала мне о своей тайне, ей и решать, стоит ли делиться со всеми остальными сестрами. С какой же стати мне вмешиваться?

Определившись с этим непростым для меня выбором, я немедленно включила свой мобильник и проверила поступившие эсэмэски. И сразу мое лицо расплылось в улыбке, как только я прочитала первое сообщение, поступившее от Тео.



«Моя дорогая Алли. Страшно скучаю по тебе. Избитая фраза, но это правда».



Я тут же ответила:



«Я тоже скучаю, несмотря на всю банальность моего ответа».



Потом я приняла душ и заторопилась к Майе. Мне очень хотелось немедленно же рассказать ей о своей новообретенной любви, но я снова сдержала себя. Теперь не время. После стольких лет одиночества Майя наконец встретила свою любовь, она счастлива. Так пусть и насладится этим моментом сполна. А моя исповедь подождет другого раза.

За ужином Майя объявила нам, что завтра снова улетает в Бразилию.

– Жизнь у каждого одна. Правда, Ма? – обратилась она к Марине, усаживаясь за стол. Она вся просто светилась от счастья. Еще никогда я не видела Майю такой красивой.

– Все правильно, – согласилась с ней Ма. – Если минувшие несколько недель чему-то и научили всех нас, то именно пониманию этой простой истины. Жизнь лишь одна.

– Больше я не стану прятаться от людей, – сказала Майя, поднимая свой бокал. – Даже если это в итоге не сработает, все равно хоть попробую жить по-новому.

– За новое начало в твоей жизни, – провозгласила я, поднимая бокал, и с улыбкой глянула на сестру. – За тебя, Майя.

Назад: 7
Дальше: 9