Глава 27

К тому времени, когда присяжные вернулись в зал, в суде восстановилась обычная рабочая атмосфера. Во время ланча Лотти старалась избегать Кэмерона и села за стол между Агнес и Дженнифер. Кэмерон с Джеком смеялись в углу, и Лотти была рада, что не присоединилась к их компании. Атмосфера в комнате была напряженной, поскольку присяжные знали, что приближается момент, ради которого их собрали. Никто не говорил о судебном процессе, даже Табита перестала давать указания, а болтала ни о чем.

Ее честь судья Дауни дождалась, пока усядутся все присяжные, и только после этого начала свою речь. Она всем телом повернулась в их сторону и, чуть-чуть прищурившись, заговорила ровным, чуть низким голосом:

– Дамы и господа присяжные, сейчас я должна представить вам краткое резюме деталей процесса, который вы прослушали, а также рассказать вам о букве закона.

Затем ее честь подробно заговорила о показаниях свидетелей, уликах, представленных вниманию суда, включая видеоклип с ежом, о свидетельствах экспертов и врачей. Потом она описала версию событий, представленную Марией. Лотти изредка что-то записывала, хотя ранее во время суда делала достаточно подробные записи, смотрела на Марию, сидящую в стеклянном боксе, стенки которого чуть запотели, и думала о том, как та сейчас себя чувствует. Хотя Лотти и не была адвокатом, она понимала, что если присяжные признают Марию виновной, ее ждет, скорее всего, долгое тюремное заключение. Лотти попыталась представить себе, как люди живут в тюрьме. Если она сама попадет за решетку, как часто ее смогут посещать близкие люди? Захочет ли Зэйн видеть ее? Разрешат ли Дэниелу посещать свою мать? Не то чтобы Лотти думала, будто способна совершить преступление, но, с другой стороны, всего две недели назад она считала себя неспособной завести роман на стороне. Жизнь, конечно, очень непредсказуемая штука…

Двери судебного зала открылись, и вошли трое мужчин. Судья сделала небольшую паузу, возможно вспомнив о протестах, которые происходили в суде в первой половине дня, но мужчины спокойно сели в рядах для публики и, судя по всему, не собирались нарушать порядок. Это были мужчины высокого роста и внушительных размеров с хорошо развитой мускулатурой, похожие на борцов.

Имоджин Паскал и Джеймс Ньюэлл обменялись вопросительными взглядами и пожали плечами. Адвокат Ньюэлл повернулся в сторону Марии, но та в ответ на его немой вопрос покачала головой. Лотти покосилась на Кэмерона, ожидая, что тот сделает какое-нибудь саркастическое замечание, однако Кэм смотрел на судью и, казалось, даже не заметил появившихся в зале людей.

– Теперь поговорим о букве закона, – продолжила судья. – Обвинение должно было доказать то, что ответчица намеревалась убить доктора Блоксхэма, а также то, что использованная для удара сила не соответствовала требованиям, необходимым для самообороны. Вы сами должны прийти к выводу о том, в каком психическом состоянии находилась ответчица в момент нанесения удара. Действительно ли она искренне считала, что ее жизнь находится в опасности? Считаете ли вы, что у ответчицы были другие варианты действий, которые она могла бы тогда предпринять? Могла ли Мария Блоксхэм найти другой, менее опасный для жизни ее супруга выход из ситуации? Люди, находящиеся в опасности, не всегда точно оценивают силу, которую прилагают для самозащиты, однако эта сила не должна быть намного выше той угрозы, которую они, по собственному мнению, испытывают. Ответчица не должна ничего доказывать.

Если у вас есть какие-либо сомнения в том, что подсудимая виновна, сомнение должно быть использовано в пользу мисс Блоксхэм, и вы обязаны признать ее невиновной. Обвинение должно доказать вам, что действия ответчицы нельзя классифицировать как самооборону. Мне хотелось бы, чтобы вы пришли к единогласному решению, а значит, ваши мнения должны быть одинаковыми. Вы можете отправлять мне записки с вопросами через приставов, а также через приставов сообщить о том, что готовы вынести вердикт.

Имоджин Паскал встала, подошла к Джеймсу Ньюэллу и что-то прошептала ему на ухо. Тот кивнул, повернулся к сидящим за ним людям и тоже что-то тихо сказал.

– Ваша честь, проконсультировавшись с полицией, мы с мистером Ньюэллом пришли к выводу о том, что для вынесения присяжными вердикта их необходимо изолировать и перевести в отель. Учитывая, что сегодня уже был один неприятный инцидент, а общественность проявляет большую заинтересованность в результатах этого процесса, мы считаем, что возможно повторение подобной ситуации, и хотели бы оградить присяжных от попыток провокаций. – Судья посмотрела на трех громил, сидящих в зале.

– Изолировать? Что это значит? – шепотом и прикрыв рот рукой, спросила Лотти сидевшую от нее справа Дженнифер.

– Это значит, что до принятия решения нас запрут в отеле. Никто не поедет домой, и нам нельзя будет выходить наружу.

– О боже! Неужели они имеют на это право? А мы можем возразить?

– Можешь попробовать, – ответила ей Дженнифер, – я на это не решусь.

– Так вот. Дамы и господа присяжные, учитывая большую заинтересованность процессом со стороны СМИ, а также протесты, свидетелями которых вы сами сегодня явились, я приказываю, чтобы вас отвезли и содержали в безопасном месте, название которого не будет публично оглашено. Там вам будут обеспечены все необходимые условия для работы и жизни. После того как вам сообщат название отеля, вы можете связаться с партнером или другом для того, чтобы вам привезли личные вещи, необходимые для комфортного пребывания в отеле ночью и на следующий день. Пока в ближайшее время не решится вопрос места вашего пребывания, вы будете находиться в комнате присяжных. Во время обсуждения вердикта действуют правила, с которыми вы уже знакомы. Вы можете дискутировать, когда находитесь в полном составе в здании суда. Предупреждаю вас о том, что в случае несоблюдения этих правил к вам могут быть применены меры наказания. Пристав, проводите присяжных в их комнату.

Они встали и начали выходить из зала в то время, когда суд возобновил свою работу.

– Мисс Паскал, – услышала Лотти голос судьи, – если присяжные не придут к единому мнению, будет ли обвинение требовать повторного разбирательства?

Двери закрылись. «Суд никогда не прекращает работу, – подумала Лотти. – Пока присяжные сидят в своей комнате, юристы обсуждают вопросы права. Интересно, сколько информации они скрывают от нас и почему?»

– Значит, ты попросишь Зэйна привести тебе в отель зубную щетку? – прошептал ей на ухо Кэмерон. Он ждал ее в коридоре и проследовал за ней в сторону комнаты присяжных.

– А что, у меня есть выбор? А кто тебе привезет вещи?

– У соседа есть ключ от моей квартиры; думаю, что он меня выручит. Как считаешь, по-моему, нам предоставляют отличную возможность обговорить все, что мы с тобой хотели? Надеюсь, Грегори и Табита будут жить на других этажах, а то, боюсь, ночью они начнут приставлять к стене стакан. – Он усмехнулся, но его усмешка показалась ей неискренней.

– Ты не в себе, – ответила Лотти.

– А ты меня избегаешь, – прошептал Кэмерон и положил ладонь ей на предплечье, останавливаясь перед дверью в комнату присяжных, – Скажи мне, что ты разделяешь мои чувства, и я буду вполне удовлетворен.

– Сейчас для этого не время и не место. Надо вернуться в комнату, пока они не начали нас подозревать.

– Обещай, что мы увидимся сегодня ночью, – попросил он. – Нам надо поговорить.

Лотти тяжело вздохнула. Конечно, ей хотелось бы, чтобы этот разговор произошел в другом месте, но если уж она собирается рвать с ним отношения, пусть это произойдет за закрытыми дверями.

– Я напишу номер комнаты. Но не приходи раньше полуночи. Нужно убедиться, что все спят.

Вслед за присяжными в комнату вошел пристав. Он некоторое время подождал и потом объявил место, куда их отвезут на ночь.

– Вам забронировали номера в «Марриотт Ройял». Если вы приехали сюда на автомобиле, то можете добраться до отеля самостоятельно. Всех остальных повезут на такси. Пожалуйста, в ближайшие десять минут сообщите вашим близким, где вы остановитесь.

Чувствуя себя как на иголках, Лотти набрала номер Зэйна.

– Привет, – сказала она. – Скажи мне, что ты уже почти дома.

– Почти, – ответил он. – Что-то не так?

– В общем, да. Судья решила, что до принятия решения всех присяжных отправляют в отель, поэтому я не смогу забрать Дэниела от няни. Еще мне нужны некоторые вещи. Я отправлю тебе сообщение со списком. – Лотти глубоко вздохнула и представила себе, что Зэйн едет в автомобиле, слушает какую-нибудь новостную программу и от досады барабанит пальцами по рулю. – Прости, – добавила она.

– Не извиняйся. Это же не твоя вина. Дэнни расстроится, когда узнает, что ты не сможешь пожелать ему спокойной ночи.

– Я еще перезвоню, чтобы поговорить с ним. Никто не может запретить общаться с нашими детьми. Надеюсь, что завтра все это закончится. В холодильнике много еды.

– Не волнуйся, мы справимся. Обидно… – Он помолчал. – Я буду скучать.

Лотти почувствовала, как к горлу подступила ее собственная ложь, готовая задушить ее. Несколько секунд она была не в состоянии сказать ни слова. Повернувшись лицом к стене и утирая слезы, Лотти думала о том, как она могла так сильно рисковать из-за того, что с ней произошло.

– Занимайся своими делами, – сказал муж. – Не переживай, мы справимся.

– Зэйн, – выпалила она, боясь, что он закончит разговор, – мне тоже очень обидно и очень жаль. Я знаю, что сильно отвлеклась на эти судебные дела. Все будет по-другому, когда все закончится!

– Ты, главное, поскорее возвращайся домой, – ответил он. – Нам с Дэнни этого вполне достаточно.

С трясущимися руками Лотти нажала на отбой. Если она не наделает новых ошибок, то спасет свою семью и брак. Если будет правильно вести себя и Зэйн ни о чем не узнает, она сможет все сохранить.

Этот телефонный звонок помог ей понять, что в ее жизни главное. Ей надо осознать, что она счастлива, и ценить это. Дэниел все эти дни обходился без ее помощи, поэтому, может быть, она сможет устроиться на работу или пойти учиться в колледж. Пришло время двигаться дальше. Из прошлого негативного опыта она должна вынести что-то положительное.

* * *

Отель, в который их поселили, был величественным викторианским зданием, расположенным рядом с кафедральным собором, в нескольких минутах ходьбы от гавани. Чтобы присяжных никто не беспокоил, для приема пищи им отвели отдельный зал. Лотти достался очень комфортабельный номер с такой огромной ванной, какую ей раньше никогда не приходилось видеть. Она подумала о том, что застрять на ночь можно было бы и в менее шикарном месте, однако пребывание в отеле точно не казалось отдыхом, так как для охраны присяжных на этажах находилась полиция.

Во время ужина Пэн не отрывался от ноутбука, и Грегори сделал ему, как ребенку, несколько замечаний о том, что неприлично пользоваться техникой, когда все едят. Агнес целый час непрерывно ныла о том, как ей не нравится в этом отеле, несмотря на то, что все остальные сочли сервис и питание прекрасными. Лотти старалась пореже смотреть на часы; она думала лишь о том, как бы побыстрее уйти в номер и никого не видеть. Во время ужина к ней подсел Гарт Финучин и стал мучить ее рассказами о том, каким был Бристоль в былые дни и как сейчас город изменился в худшую сторону.

– Слишком много студентов, – вещал он. – В пятницу вечером невозможно проехать по центру без того, чтобы какой-нибудь в стельку пьяный не упал тебе на капот.

– У нас в деревне точно такие же проблемы, – вторил ему помешанный на собаках Сэмюэль. – Наш местный паб попал на карту велосипедного паб-крола – то есть группового посещения нескольких баров за один вечер, – и люди постоянно выплескивают сидр нам в сад. Я даже несколько раз извещал об этом полицию.

– Могу я вставить слово? – спросила Табита. Дождавшись тишины, она заявила: – Мы пока не можем вести дискуссию по поводу вердикта, но мне хотелось бы обсудить план работы на завтра. Я хочу предложить следующее: мы сравним наши конспекты показаний каждого из свидетелей, а также заключительного слова судьи. Потом можем перейти к обсуждению конкретных деталей. Если мы хотим еще раз посмотреть на улики и другие материалы, нам необходимо связаться с судьей. Надеюсь, что к ланчу мы управимся.

– Ну, это уже даже не смешно, – возразил Пэн. – Мы уже один раз выслушали все показания. Лично мне не надо напоминать, о чем там шла речь. Послезавтра я должен быть в Эдинбурге, поэтому считаю, что завтра прямо с утра нам надо голосовать. Узнаем мнение большинства, а потом и обсудим. Если все пойдет нормально, к часу дня мы все будем свободны.

– А я не тороплюсь, – сказала Агнес, накладывая себе третью порцию десерта, который недавно раскритиковала в пух и прах. – Отель отличный. Я устала сидеть в зале суда. Давайте еще раз проговорим суть всех показаний и вспомним улики. Я хочу убедиться, что приняла свое решение правильно.

– Вы меня, конечно, извините, но я не хочу все это снова пережевывать только ради того, чтобы еще на одну ночь остаться в отеле. Некоторым из нас надо на работу, – резким тоном заметил Пэн, злобно покосившись на Агнес и закрывая свой ноутбук.

– Значит, если у тебя есть приличная работа, ты важнее тех, у кого такой работы нет? – спросил Гарт.

Лотти в отчаянии опустила голову на сложенные на столе руки.

– Давайте не будем ссориться, – предложила она. – Я считаю, что мы можем вернуться к показаниям в случае несогласия по тем или иным конкретным вопросам. – Посмотрела на Кэмерона в надежде на то, что тот поддержит ее и задаст Табите жару, но он сидел, отрешенно сложив на груди руки и плотно сжав губы.

– Я думаю, что нам надо сконцентрироваться только на деле обвинения, – произнес Джек. Все сидящие за столом дружно повернули головы в его сторону. «Джек высказывал свое мнение так редко, что большинство присяжных забывали, что он в комнате», – подумала Лотти. – Судья говорила о том, что Мария Блоксхэм не должна ничего доказывать. Насколько я понял, именно обвинение должно доказать ее вину, включая то, что она совершенно определенно не действовала в целях самообороны.

– Секундочку, судья не использовала выражения «совершенно определенно». Она сказала «без каких-либо разумных оснований для сомнения», а это не то же самое, что «совершенно определенно». Если что-то непонятно, надо действовать так, как подсказывает здравый смысл, – прозвучал на фоне общего бормотания недовольный голос Грегори.

– Слушайте, мы не обязаны обсуждать все это прямо сейчас, – произнес Пэн и встал. – Мне еще надо кое-что доделать. Займемся этим утром на свежую голову.

– Давайте послушаем Табиту, – предложила домохозяйка Дженнифер, – мы же ее все-таки старшиной избрали.

– После девяти вечера я вообще не обязан никого слушать, – пробурчал Пэн. – Увидимся за завтраком.

– Я с ним согласен, – усмехнулся Джек, поднялся на ноги и взял свой пиджак. – Увидимся за завтраком.

– Подождите, – сказала Лотти и подняла вверх руку, чтобы ненадолго задержать всех в комнате. Она устала от вечной грызни и хотела побыстрее вернуться к своей семье, а разногласия присяжных этому мешали. – Табита права. Нам нужен план действий. Пэн, если мы его выработаем, то сэкономим свое собственное время. Нам будет не так просто прийти к общему мнению. Лично для себя я еще не решила, как буду голосовать. Каждый свидетель убеждает меня в том, что он прав, но потом выходит новый свидетель, и я также соглашаюсь с его точкой зрения, думая, что предыдущий ошибался. Нам надо использовать логику, избегать повторений и не вступать в споры. И я считаю, что правильно будет еще раз увидеть улики.

Лотти окинула взглядом сидевших вокруг присяжных. Пока с ней никто не спорил. Она даже не поняла, с чего это решила взять инициативу в свои руки, но внутренний голос подсказывал, что она все делает правильно.

– Какие именно? – поинтересовался Кэмерон, откашлявшись.

– Все. Лично я считаю, что есть смысл пересмотреть видеоклип с ежом, учитывая ту информацию, которую высказала ответчица об отношении доктора к этим животным. Я хочу понять, права Мария или нет, – медленно и отчетливо ответила Лотти. Ей осточертело сидеть и слушать чужие мнения, когда ее собственное имело такое же значение, как и мнения всех остальных.

– Ты так считаешь? Мне кажется, что все мы переутомились. День был длинным, и лично я уже устал, – сказал Кэмерон, надевая пиджак. – Давайте прибережем наши аргументы до завтра, хорошо?

– Могу я предложить… – начал Сэмюэль.

– Предлагай, сколько тебе угодно, приятель, – прервал его Кэмерон, – но я ухожу.

Он вышел, и за ним последовал Джек. Пэн воспользовался этой возможностью и быстро улизнул. Гарт Финучин достал из кармана пачку сигарет и тоже двинулся к выходу. Лотти не могла понять, что произошло. Ее удивило презрительное отношение Кэмерона. Складывалось ощущение, что он ужасно недоволен, и далеко не только Табитой и Кº. Весь день он вел себя очень странно, а сейчас практически бегом выскочил из комнаты. Согласно их договоренности Лотти отправила ему сообщение с номером своей комнаты, а теперь она понятия не имела, придет ли он в полночь, а если придет, то в каком настроении.