Глава III
Сети шпионажа
Высочайшее повеление
Уже на другой день ранним утром филеры прибыли на точку. Недалеко от слияния Яузы с Москвой-рекой стояла Мазуринская богадельня. Здесь нашли приют сто женщин – из купеческих домов или московских старинных мещан.
С дозволения смотрителей богадельни супругов Добромысловых филеры втайне от насельников забрались на чердак. Они притащили с собой плетеную корзину с бутылками пива «Калинкин», бутерброды с колбасой и полевой бинокль.
Бревенчатый дом за сплошным забором, расположенный напротив, был как на ладони. Началось наружное наблюдение.
* * *
Как раз в это время в доме номер 19 по Садовой-Спасской на лифте поднялся на шестой этаж фельдъегерь. Соколов принимал душ. Мари постучала в дверь, приоткрыла ее:
– Аполлинарий Николаевич, простите! Вам срочный пакет от государя.
Соколов сломал сургучную печать. На плотной слоновой бумаге синими чернилами твердым разгонистым почерком было начертано: «Совершенно конфиденциально. Аполлинарий Николаевич, крайне необходимо встретиться, дело серьезное, не терпящее промедления. Буду признателен, если сегодня же выедете в Петроград. На вокзале Вас встретят. Николай».
* * *
Вечером того же дня Соколов входил в жарко протопленный, пропахший кожей диванов, ароматом дорогих духов и сигар вагон первого класса.
Тут же раздался третий звонок. За окном, все убыстряясь, в бешеной пляске неслись назад огненные искры паровозной трубы. Угрюмо темнел ультрамариновый небосвод.
С неотвратимостью рока приближалось самое невероятное приключение знаменитого графа.
Царский порученец
Богатырский сон Соколова на сей раз тревожила мысль: «Зачем, по какому случаю я понадобился государю?»
Поезд прибыл в Петроград в девять утра. После весенней Москвы, полной света и солнечного тепла, город на Неве показался Крайним Севером. В окна вагона беспрестанно ударяли капли дождя, свинцовое небо тяжело цеплялось за крыши домов.
Весь багаж Соколова составлял единственный английский баул из свиной кожи. Граф отказался от услуг носильщика, легко спрыгнул на потемневшую от бесконечных дождей платформу. Тут уже стояли встречающие:
дамы в шляпках с вуалью и в ватерпруфах, пожилой полковник, тяжело опиравшийся на трость, важные и не очень важные господа в макинтошах и шляпах, лакеи с зонтиками, дежурные жандармы.
Наметанный взгляд сразу же выхватил из этой разноликой массы молодого красивого человека в шинели офицера-пехотинца и высоких сапогах. Человек встретился глазами с Соколовым, приветливо, как старому знакомому, улыбнулся и резко двинулся навстречу, с необычной ловкостью проходя сквозь толпу.
– Здравия желаю, Аполлинарий Николаевич, – весело проговорил человек. – Я – поручик Собственного его императорского величества пехотного полка Кулюкин. Позвольте ваш баул. Машина ждет…
На привокзальной площади сияло черным лаком авто. Городовой отгонял любопытных:
– Что буркалы выперли? Проходите…
Поручик открыл дверцу, пропустил на заднее сиденье Соколова, сам сел за руль, повернул голову:
– Господин полковник, государь примет вас ровно в шесть часов пополудни. Авто в вашем распоряжении. Куда прикажете ехать?
Соколов на мгновение задумался: «Может, Джунковский знает причину моего вызова в Петроград? Загляну к нему, а потом навещу отца – времени свободного достаточно!» Приказал:
– В Министерство внутренних дел, на Фонтанку, шестнадцать.
Авто рвануло с места, клаксоном разгоняя зазевавшихся пешеходов. На Невском проспекте, развив шальную скорость, по встречной полосе обогнали трамвай, набитый людьми. На повороте резко затормозили, едва не врезавшись в санитарную фуру.
Вскоре остановились у столь знакомого трехэтажного дома с балконами и лепниной.
– Баул прикажете наверх поднять? – Поручик вопросительно смотрел на Соколова.
Тот кивнул:
– Сделайте, поручик, одолжение.
Соколов обратился к незнакомому дежурному офицеру, сидевшему внизу за небольшим столиком:
– Владимир Федорович на месте?
– Так точно, – вытянулся в струнку офицер. – Товарищ министра генерал Джунковский у себя в кабинете. Как прикажете доложить?
«Ратные подвиги»
Встреча старых друзей была радостной. Они обнялись, троекратно расцеловались. Джунковский пророкотал:
– Почти год не виделись. Зато повсюду только и слышно: героический граф, наш неустрашимый силач! Ты еще не завтракал? Прекрасно! По старой памяти поедем к твоему однофамильцу – Ванюшке Соколову. Поговорим всласть! – Нажал кнопку звонка. На пороге замер дежурный офицер. – Протелефонируйте содержателю ресторана «Вена».
– Что приказать?
– Пусть трепещет и готовит стол – мы с Аполлинарием Николаевичем едем.
– Есть! – щелкнул каблуками дежурный и поспешил в точности исполнить приказ.
Джунковский надел шинель, потом подошел к рабочему столу и взял с собой кожаную папку с бумагами. Соколов удивился: «Для чего папка в ресторане?»
* * *
Спустя несколько минут друзья входили в знаменитый ресторан «Вена», что расположился на углу улиц Гоголя и Гороховой. По вечерам здесь было шумно, весело, пьяным пьяно. В «Вене» собиралась богема – знаменитые артисты, писатели, художники.
Швейцар в ливрее с галунами и лопатой-бородой стряхнул с шинелей влагу, счастливо растянул брыластую пасть:
– Счастливы в натуральном виде лицезреть-с!
В утренний час в залах было малолюдно и особенно уютно.
Двое лакеев под бдительным оком самого содержателя «Вены» Ивана Соколова суетились возле почетных гостей. Содержатель цыкнул на лакея:
– Куда, дурья башка, с правой руки блюдо заносишь? – Виновато взглянул на гостей: – Простите, ваши превосходительства, за мое произношение… Набрал новеньких, нарочно наутро ставлю – потише у нас в это время, пусть осваивают.
Соколов спросил:
– А прежних на фронт забрали?
– Дело бедовое, семнадцать человек-с мобилизовали! Новеньким науку нынче вдалбливаю: «Это профессором любой может стать – только грамоту знать, а официанту следует иметь голову с мозгами и выучку!» А эти, – сделал пренебрежительный жест в сторону лакеев, – понятия не освоят, что на второе нагретую тарелку надо в салфете подать-с. Опять же твержу: «При вас всегда спички наизготове быть обязаны!» Вчера, к примеру, обедал художник Мясоедов. Достал он портсигар, в папиросу подул, требует: «Че-ек, дай огня!» А мой оболтус – тырь-пырь, а в кармане спичек – пшик. Ну, побежал в буфет, а господин Мясоедов уже сердится, ругаться изволит. Потрафить надо! Учу своих: «Коли гостю угодишь, то и приятность себе при прощании получишь!»
Сей страстный монолог перебил Соколов:
– Чем кормить будешь?
– У нас как в мирное время, ассортимент полный-с!
– Что-нибудь легкое… – произнес Джунковский.
– Уже, извольте видеть, распорядился – только самое необходимое. Эй, Порфирий, сюда, промеж приборов, ставь икру зернистую с горячими расстегаями. Лососина малосольная – к бутылкам ее приблизь. А вот, настоятельно рекомендую-с, нежный балык с лимоном. В серебряном блюде рыбное ассорти – «Ратные подвиги графа Соколова». Пользуются повышенным спросом, особенно у дамского пола.
Джунковский лукаво взглянул на Соколова, улыбнулся:
– Вот это настоящая слава!
Содержатель закончил:
– Что касательно остального, то уже готовим крабы-кокот, бульон-борщок, суп-крем из цветной капусты, форель в шампанском, филе фазана с вареньем…
Соколов махнул рукой:
– Иван Григорьевич, много не надо…
Содержатель торопливо закончил:
– Пломбир, фрукты, миндаль, чай с эклерами… Десерт – он еде полезное для желудка завершение-с.
