Уютное местечко

Соколов со спутником уже через три минуты подошли к любимому месту досуга мужской части местного населения – «Золотому шатру». Сыщики спускались в подвал по крутой, выложенной из крупных белых плит лестнице. К ним тут же подскочил лакей в белоснежной рубахе, перевязанной красным пояском, согнулся дугой:

– Рады зреть в нашем заведении! Позвольте вас усадить в тихое место возле африканской пальмы.

Большой, парадный зал открывался лишь к обеду. Другой зал, тоже, впрочем, вместительный, еще не был заполнен. Лишь слева возле буфета сидели в университетских тужурках студенты да какие-то пролетарии степенно хлебали щи.

Соколов обратился к лакею:

– Говоришь, африканская пальма? А у тебя, услужающий, случайно, не произрастает баобаб? Ах, нет? Какое безобразие! Вышел приказ генерал-губернатора: в каждом трактирном заведении непременно иметь баобаб. Понял? Чтоб к следующему разу был. Принеси пиво – светлое «Пльзенское» Трехгорного завода, раков да скажи хозяину: пусть сам сюда незамедлительно явится, – приказал Соколов.

Лакей побледнел:

– Виноват! Простите Христа ради… Исправимся. Будет к другому разу баба.

– Делай, что приказано!

Через минуту в кружки было налито «Пльзенское», на стойке появились крупные, источавшие аппетитный аромат раки. Едва гений сыска и король филеров пригубили замечательный напиток, как прибежал содержатель – Иван Гусев.

Это был человек лет сорока пяти, с коротко подстриженными бородой и усами, переходившими в баки, в повадках полный важности, словно он был губернским прокурором. Трактирщик сразу же узнал гения сыска и с восторгом взирал на знаменитого гостя. Не зря по всей России его героический облик на открытках торговали за пять копеек.

– Такая нам честь, право… – Гусев повернулся к лакею: – Васька, к пиву за счет заведения лангусты, икры разной масти, семги и остального – по полному содержанию… Бегом действуй!

Лакей понесся исполнять приказ.

Гусев обратился к гостям:

– Позвольте за удобный столик-с…

Зверский аппетит

– Ну, Гусев, как твое заведение, процветает?

Трактирщик вопросительно глядел на Соколова:

– Какой там процветает! Сами временно живы, вот и слава Господу!

– Ты-то жив, а как посетители – от твоей кормежки ноги не протянули?

Гусев аж задохнулся:

– Как, как же можно! У нас кухня, может, на всю Белокаменную знаменитая, Егорову не уступим. Вот, Аполлинарий Николаевич, покушайте, сами извольте убедиться!

– Стало быть, и хорошие посетители заходят, коли кухня первосортная?

– Обязательно, ваше сиятельство! Порой замечательные личности изволят навещать.

Соколов хитро прищурился:

– Ну уж прямо замечательные…

– Так точно! Вот, к примеру сказать, полковник Гершау. Живет он по соседству и нам честь оказывает, заглядывает и кухню хвалит.

– Загулы устраивает?

– Этого сказать не могу. Теперь супруга его куда-то уехала, так господин полковник по холостяцкой жизни забирает ужин домой – уже какой вечер кряду. Вкусно любит покушать! А мы стараемся…

– Счета большие?

Гусев умными глазами поглядел в лицо Соколова, тихо спросил:

– Вы, господин Соколов, понимаю, по делу?

– Правильно понимаешь, Иван Степанович. Какие у полковника заказы?

– Как раз на нынешний вечер лежит. Сей миг принесу.

Гусев, как всякий российский торговец, смертельно боялся полиции. Он дрожащей рукой протянул счет:

– Вот, позвольте любопытствовать! Господин полковник составил заказ на сегодняшний вечер: салаты – «Садко» из крабов и «Фантазия» мясной, семга двинская, севрюжка копченая, поросенок с хреном, осетрина заливная, солянка из осетрины – кастрюля малая, солянка сборная мясная – кастрюля малая, белуга паровая под белым соусом, котлеты телячьи, бифштекс с кровью натуральный, крутоны моэль с мозгами, на сладкое – яблоки бенье в кляре. Для запивания – бутылка смирновской водки «Сухарничек» и бутылка массандровского кагора урожая 1899 года. Всего на двадцать один рубль без копеек.

– Как ты полагаешь, один человек может все это съесть за присест?

– Это не то что человек, хищное животное в одиночестве не осилит – лопнет-с!

– Вот и я так думаю! – Пожал трактирщику руку. – О нашем разговоре молчок!

– Обязательно – ни-ни!

* * *

Соколов, радуясь счастливому ходу дел, вышел на залитую солнцем улицу. По Москве-реке плыла груженная дровами баржа. Бабы, подоткнув подолы и оголив бесстыдно ляжки, полоскали белье. Мужики сетью тянули рыбу. Мальчишки с веселым визгом катались на плоту.

Сыщик строго посмотрел на Гусакова:

– Как же так, Николай Иванович? Ты говорил, что никто к Гершау в дом не заходит. А на деле он пиры закатывает, а?

– Провалиться на сем месте, в ворота не въезжают, в калитку ни единая душа не ступала! – обиженно пробормотал король филеров. – У нас, – он поднял ладонь, – муха не проскользнет.

У Соколова созрел план. Он добродушно произнес:

– Коли так, можешь своих орлов с точки снимать!

– Вот за это спасибо, Аполлинарий Николаевич! – И Гусаков полетел под чердачное окно богадельни – дать сигнал отбоя «орлам», уставшим от неусыпного бдения.

Гений сыска неспешным шагом направился к дому Гершау, пошел вокруг его дощатого забора. С задней стороны увидал подозрительно сломанные ветви боярышника. Сыщик потянул доску, она легко отошла. Соколов рассмеялся:

– Вот где разгадка!

Заглянул внутрь – садовое запустение и ни единой души.

Сыщик направился к Яузской площади. Впереди несколько мужичков неброского вида спускались в трактир «Золотой шатер». Возглавлял их Коля Гусаков.

Соколов улыбнулся, подумал: «Филеры загул устроят, и то, повод приятный – завершение сидения на точке. Хорошие ребята!»