Провокатор – любимец Ленина

Джунковский был человеком весьма осторожным. Он еще не решил, в какой степени привлечет к делу графа. По этой причине пока колебался: сообщить или нет Соколову, что донесение о террористических актах пришло от самого надежного агента – Романа Малиновского, 1878 года рождения, в прошлом слесаря на фабрике, любимца большевистской партии и доверенного лица самого Ульянова-Ленина?

Малиновский неоднократно сидел в тюрьмах за кражи и мошенничество. И в это же время был штатным осведомителем охранки. Из кассы департамента полиции, кроме регулярных премий, он ежемесячно получал громадные деньги – пятьсот рублей. Скажем, жалованье помощника петербургского градоначальника в чине майора было меньше.

Когда по инициативе Ленина баллотировали Малиновского в Государственную думу, у того по причине уголовного прошлого не было шансов туда попасть.

Но директор департамента полиции Белецкий принял необходимые меры, чтобы уголовник-провокатор в Думу прошел.

Для начала Малиновскому выдали новый паспорт – без компрометирующих отметок. Затем он получил у самого Белецкого необходимый инструктаж – «как себя вести на выборах», а еще – очередную денежную поддержку.

Без солидных материальных затрат в Думу еще никто не попадал. На эти деньги целый штат агитаторов призывал, убеждал, требовал «отдать голос борцу за народное счастье». За провокатора дружно голосовали те, кто сами себя называли «пролетариями» и «простым народом».

В Думе Малиновский прославился бурной деятельностью. Он, как и положено провокатору, громче всех горлопанил о свержении «грабительского правительства» и постоянно в самой непристойной, агрессивной форме заявлял требования в пользу «голодного, порабощенного народа». За буйное поведение многократно получал замечания от председательствующего, а однажды, утомленный безобразиями, председательствующий приказал приставам, и те выволокли большевистского депутата из зала.

Джунковский лишь задним числом узнал о противозаконной акции Белецкого. Товарищ министра был категорически против введения в Думу провокатора. Но дело было сделано. Теперь лишь оставалось пользоваться сведениями доносчика.

Малиновский… Об этой крайне интересной фигуре нам предстоит рассказать кое-что любопытное.

Хитрая задумка

Джунковский заметил:

– Благодаря своему осведомителю мы имеем важные сведения из самой верхушки ленинской партии. Но, – собеседник грустно покачал головой, – беда в том, что осведомитель не может сообщить, когда и кто будет проводить устранение чиновников и каким образом осуществят покушение на государя. По самым последним сводкам известно: боевая группа большевиков находится в Москве. Именно там и намечены первые жертвы.

Соколов вопросительно поднял бровь:

– Что намерен предпринять подполковник Мартынов?

– Вы первый, кому я это сообщил! – Джунковский многозначительно посмотрел на собеседника. – И я очень надеюсь на вас. Мартынов узнает об этом сегодня.

Соколов вспомнил о неприязненных отношениях Джунковского с начальником московской охранки. Товарищ министра считал его выскочкой, карьеристом, а главное – неискренним.

Но в полицейском деле честность в отношениях – главное. Недоверие как ржавчина, которая пожирает железо.

Джунковский добавил:

– Зато о содержании доноса осведомителя я известил министра. Что касается государя, то у нас есть правило: никогда не беспокоить его делами охранки и полиции вообще.

Гений сыска с легкой улыбкой произнес:

– Милый Владимир Федорович, вы отлично понимаете, что в одиночку я могу поймать лишь карманника или фармазона. Но ведь нам противостоит целая организация, которую пичкали деньгами не только такие безумцы, как покойный Савва Морозов или здравствующие миллионеры Столкинд, Цетлины, Максим Горький. Нет сомнений, что материальную основу всякой революции готовят враждебные государства. Как гимназистка без студента не окажется в интересном положении, так без заграничных денег никакая революция никогда не случится.

Джунковский обнял за плечи Соколова:

– Приятно, что мы с вами это сознаем!

– Но за что зацепиться?

– Вы, Аполлинарий Николаевич, найдете выход в самом запутанном преступном лабиринте!

Соколов горько вздохнул:

– Даже если я закажу обедню и поставлю в храме пудовую свечу, дело от этого не разрешится. – Вдруг осекся, задумчиво почесал квадратный подбородок, с азартом произнес: – С Божьей помощью, кажется, кое-что придумал. Ваш осведомитель может весьма пригодиться для дела.

Сыщик наклонился к Джунковскому и самым задушевным голосом, на какой был способен, поведал свою задумку.

Товарищ министра широко улыбнулся, оживленно проговорил:

– Замечательная мысль! – но тут же добавил:

– Если только вам удастся провести эти хитрую лису – Ленина. Ведь после того как в Поронине вы швырнули его в реку, лишь от упоминания вашего имени у этого типа начинается приступ панического страха. Да, вся наша задумка кажется невероятной…

– Но именно по этой причине может удаться, – вставил Соколов.

– Прекрасно! Вы где устроились, граф?

– Как всегда, в «Астории», в первом люксе.

Джунковский задумчиво смотрел в голубую беспредельность морозного неба. Наконец, соблазненный планом Соколова, медленно произнес:

– Да, я хочу, чтобы вы начали работать с этим человеком, с осведомителем. – Понизил голос до таинственного шепота: – Это важнейшее лицо в партии большевиков, близкий друг Ленина.

– И как его имя?

– Роман Малиновский.

Соколов весело проговорил:

– Вот оно что! Слышал выступление этого дяди в Думе – наглец редкий.

– Для нас важно, что в ближайшие дни он отправился на встречу с Лениным в Краков. И наша идея может привести механизм в действие.

– Мне тоже скоро надо ехать в Краков – на матч со Штаммом.

– Это очень кстати! – И добавил, вкладывая двойной смысл в свои слова: – Я уверен в вашей победе!

Соколов с нескрываемым интересом посмотрел на собеседника, в его глазах мелькнул шальной огонек.

– В нашей победе!

– Я могу устроить вам встречу на конспиративной квартире в Голодаевском переулке во владении некоего Жупикова. Это тихий домишко возле Немецкого кладбища.

– Может, Малиновский ко мне в номер придет?

Джунковский задумался:

– Боюсь, что этот визит могут заметить. Он известный политик…

– Но и я мало похож на человека-невидимку! Вашу квартиру возле кладбища могу «засветить»…

– Хорошо, пусть ваш люкс в «Астории». Нынче же, часов в одиннадцать вечера, Малиновский пожалует к вам.

Джунковский не объяснил, что, поручая важного осведомителя Соколову, он тем самым как бы ослаблял позицию Мартынова, нынче получавшего от Малиновского важные сведения.

Молоденький подпоручик, адъютант министра, задыхаясь от волнения, фистулой провозгласил:

– Прошу, господа, проходите, занимайте свои места!

Джунковский направился было к кабинету, но вдруг повернулся к Соколову:

– Граф, какие у вас планы на вечер? Вчера мне телефонировал Шаляпин, приглашает на ужин в «Вену». Уважим знаменитого певца?

– С удовольствием! И поужинаем, и поговорим. Не возражаете, Владимир Федорович, если я приглашу Гарнич-Гарницкого?

– Милое дело!

– Я нынче иду в Мариинку слушать «Аиду», потом к одиннадцати часам загляну к себе в «Асторию». Наш думец, полагаю, много времени у меня не отнимет?

– Думаю, нет.

– Ну и тут же буду у своего однофамильца, благо от «Астории» до «Вены» рукой подать.

Фамилия владельца артистического ресторана «Вена», открытого лишь десять лет назад, была Соколов.