Шеф с удовольствием втянул сигаретный дым и даже сложил губы буквой «О», как будто собирался пустить колечки.

– Скажи, Головин, фантастику читаешь? Или хотя бы смотришь?

– Смотрел, – Павел кивнул. – Иногда.

– Уже хорошо, – прокомментировал шеф и продолжил: – Идея параллельных миров знакома?

– В общих чертах, – Павел ухмыльнулся.

– Вот именно, что «в общих»… – проворчал Филиппыч. – Пишут, конечно, всякую чушь, а показывают и того хуже. Но если будешь с нами работать, Паша, придется привыкать – в самых общих чертах это правда. Параллельные миры есть.

– Ну да, понятно, – согласился Павел и на всякий случай уточнил: – а марсиане?

– Что – марсиане? – сбился Филиппыч.

– Марсиан нет, – подхватил шеф выпавшее знамя. – И вообще пришельцев нет. Во всяком случае, в нашей ветви мы с ними не встречались и еще, слава богу, долго не встретимся. Нам и параллельных ветвей хватает.

– Ветвей? – не удержался Павел. – Их еще называют мирами, кажется?

По дороге на фабрику он честно пытался подготовиться к тому, что ему расскажут нечто нетривиальное, и все же пока не мог заставить себя воспринимать услышанное без иронии. А ведь говорят ему, наверно, серьезные вещи, с которыми теперь предстоит жить.

Шеф понял.

– Ты видел ящера с гипербореем в работе. По-твоему, это люди?

Павел вполне искренне помотал головой, но шеф не унимался.

– Оружие инка помнишь? На «ТТ» мало похоже, правда? У нас таких не делают. Даже у них таких еще не делают, куда уж нам.

– Ясно, – проговорил Павел.

– Да ничего тебе не ясно! – перебил его Филиппыч. – Сиди да слушай…

– Мы узнали о них четыре года назад, – продолжил шеф, не обратив внимания на комментарий. – Ты уже видел представителей трех рас, доминирующих в своих мирах. Есть еще атланты, эта четверка – основная. Прочие не поддаются не только контролю, но даже учету. Часто они появляются и исчезают раньше, чем мы об этом узнаем. Тебе пока достаточно просто знать, что их очень много.

Павел напрягся и послушно задал вопрос, ради которого шеф сделал паузу. Тот охотно пояснил в ответ:

– Мы – это люди, с которыми параллельщики согласны иметь дело. И с которыми иногда готовы считаться.

– Организация?

– Считается, что да. Хотя нормальной организацией мы так и не стали. Пустой этаж ты видел и выводы, конечно, сделал. Очень сложно подбирать персонал на такую работу. Нас всего трое, Паша. Мы вот с Семеном да еще Миша-охранник – его ты тоже встречал. Но он-то скорее так, для мебели. О периферийной сети можем только мечтать – один черт знает, что там делается. Про зарубеж вообще молчу. Слава богу, параллельщики финансируют нас и поддерживают силовые акции, когда они необходимы. На том и держимся.

– Еще вопрос, – Павел заранее улыбнулся. – Ваш любимый цвет одежды – черный?

– Вот, – шеф повернулся к Филиппычу, – понаснимают всякой ерунды, задурят молодежи голову, понимаешь!..

Тот развел руками и попробовал заступиться за Голливуд:

– Нет, ну все лучше, чем ничего…

– Лучше бы книжки читал! – Шеф снова повернулся к Павлу. – Теорию вероятности, например… На самом деле агенту Джей можно только позавидовать. Мы не контролируем чужаков, а лишь прикрываем их особо громкие дела. Иногда организуем связь с земными спецслужбами, особенно по вопросам получения информации или запуска дезы. Бывает, работаем с бандитами ну это ты сегодня видел. В общем, крутимся, как можем.

– Другими словами вы на них пашете, – сформулировал Павел общую мысль услышанного.

– Другими словами, да, – шеф согласился, не моргнув глазом, но было видно, что такое определение его покоробило.

– Мне показалось, ящер с гипербореем вас слушаются.

– Это прикомандированные бойцы. Возникла проблема. Решаем ее мы, но Ассамблея активно помогает, потому что вопрос затрагивает всех.

Павел помолчал секунду, пытаясь собраться с мыслями. Разговор, который должен был привести в порядок кашу в голове, лишь добавил в нее масла и хорошенько размешал.

– Ничего не понимаю, – сдался, наконец, он. – Что еще за ассамблея?

Шеф переглянулся с Филиппычем.

– Какой резвый, – буркнул тот. – Иному впечатлений на месяц бы хватило, а этот: «не понимаю»…

Шеф кинул взгляд за окно, где ранние сумерки неумолимо превращались в поздний вечер. Вздохнул.

– Не спеши, Головин, – заявил он. – Поймешь, когда понадобится. А пока уясни для себя общую политическую обстановку. Рядом с нашей вселенной существует множество других миров, которые принято называть «вероятностными ветвями». Все они делят между собой единое, так называемое «вероятностное пространство», выживаемость на котором зависит от многих факторов. Некоторые из ветвей знают о «соседях», они, как правило, воюют за лучшее место в иерархии. Между собой – открыто, со всеми остальными – тайно. Потому что, когда гибнет какой-то из миров, индекс вероятности остальных повышается, а каждый выигранный процент – это тысячи лет существования ветви. Те, кто имеет доступ в нашу реальность, плетут свои интриги здесь.

– Ясно, – сказал Павел. – Значит, выживаемость… На каком же месте мы?

Шеф поморщился.

– Я не так выразился, Павел. Чужие плетут интриги не против нас – это не имеет смысла. Так вышло, что наша ветвь оказалась на вершине иерархии. Мы даже не ветвь – мы ствол Дерева вероятностей, от которого когда-то отпочковались или, если хочешь, ответвились все остальные. Мы вне конкуренции, но заслуги человечества тут нет никакой. Зато есть огромная удача: будь иначе, Землю раздавили бы в числе первых. А так мы просто оказались самой подходящей площадкой для попыток параллельщиков влиять друг на друга, потому что определенные события в нашем мире могут менять течение истории в других вероятностных ветвях. Поднять их наверх, опустить или даже полностью нуллифицировать. Плохие параллельщики пытаются вычислить и спровоцировать такие события. Хорошие этому противостоят.

– Вот как? – Последний штрих снова спутал мозаику, которая только начинала складываться. – «Плохие» и «хорошие»?

– Это с какой стороны смотреть, – вставил Филиппыч, и шеф согласно кивнул.

– Для нас хорошие – это те, которым невыгодны изменения. Их ветви достаточно стабильны, естественная нуллификация в ближайшие тысячелетия им не грозит. Не так давно они заключили между собой подобие союза, результатом которого стала так называемая Ассамблея Миров – орган, координирующий действия и отвечающий за коллективную безопасность. В соответствии с уставом Ассамблеи, параллельщики не пытаются давить друг на друга, а внешние нападки отбивают сообща. Иногда сообща же топят зазевавшихся. В этом случае нам остается лишь пытаться минимизировать последствия для нашей действительности.

– Очередной «Великий договор»… – блеснул Павел всплывшим откуда-то из глубин памяти термином.

– Что-то вроде.

– Ясно… – в который раз повторил Павел.

Ему и в самом деле стало почти все ясно. Как это оказывается просто: надо лишь указать противника, обозначить цель противостояния, и любое самое фантастическое окружение становится не более чем новыми декорациями при решении старых, как мир, вопросов – кто прав и у кого больше прав. Просто отстаивать свою правоту теперь придется не перед бандой арабских наемников в заросших «зеленкой» горах, а в бою с гипербореем или ящером на московских улицах.

– Вот и отлично, – резюмировал шеф. – Тогда с завтрашнего дня за работу. А пока – обмозгуй, привыкни к терминологии. Вопросы накопи.

– Только… – Филиппыч кашлянул, – домой ему теперь нельзя, мы же там прибираться не стали. Опера, наверное, все опечатали…

– Ну-ну, – протянул шеф. – Вот это ты можешь… Кстати, познакомься, Головин: Семен Филиппович Пронин. Твой непосредственный начальник и напарник. А также, надеюсь, старший товарищ, который уже рвется проявлять заботу.

– Так ведь квартирка у нас свободна пока. Да и тачка теперь зря пропадает… – непосредственный начальник отвел глаза.

– Ладно, – снизошел шеф. – Дай ему ключи, пусть едет. В гостиницу пока, а там посмотрим.

Перед Павлом легли на стол, несомненно, приготовленные заранее ключи от шрамовского «Лендкрузера». Возражения сформировались помимо его воли:

– Паленые же колеса!

– Ну и что? Завтра номера перебьем, будешь кататься за милую душу.

Павел послушно взял ключи. Неизвестно, чего в этом жесте было больше доверия к новому руководству или желания обладать хорошей машиной?

– Разрешите идти?

– Давай, давай… – Филиппыч поднялся. – Покажу тебе гостиницу. Заодно меня до метро подбросишь.

«Молодежная» оказалась не самой плохой гостиницей в городе, а снятый заранее номер – не самым дешевым. Однако оценить эту роскошь Павел не сумел. Перенасыщенный событиями день не оставил желания решать на ночь глядя проблемы взаимоотношения миров. Единственное, что страдалец сумел сделать, это добрести до кровати и кое-как раздеться.

А утром…

– Да! – крикнул Павел в ответ на требовательный стук в дверь. И только потом сообразил, где находится. Он успел нашарить на тумбочке снова возвращенный ему пистолет и натянуть штаны, когда входная дверь хлопнула и в коридоре раздались шаги.

– Ага, – сообщил Филиппыч, появляясь на пороге спальни. – Дрыхнет. Хорошо хоть один.

– А с кем надо? – уточнил Павел, ставя оружие на предохранитель. И запоздало возмутился: – Стучаться надо, могли и пулю схлопотать!

– А я что делал? – удивился Пронин. – Собирайся. Поехали.

– Куда?

– По дороге скажу. Давай ключи, я в машине подожду.

Натянуть свитер и куртку, предварительно повозив по зубам найденной в ванной щеткой, было делом четырех минут. Филиппыч действительно ждал на улице у машины, которая вчера неожиданно досталась Павлу.

– Держи документы и номера на тачку, – сказал он, подавая новому хозяину пакет. – На твое имя. Поехали, поехали, потом прикрутишь.

– Откуда такая щедрость? – Павел выключил сигнализацию и уселся за руль.

– От верблюда. Деньги – это единственное, в чем нас не стесняют. Ты еще про свою зарплату не знаешь.

– Да? – Последние слова живо заинтересовали Павла. – А какая у меня зарплата?

– Пять тысяч – для стажера нормально. И не спрашивай «Чего?» – не в игрушки играем.

Павел сглотнул и повернул ключ. Стажер, значит… Сколько же получает штатный сотрудник? Ну что ж, наглеть, так наглеть…

– Остальное когда выдадут?

– Что остальное?

– Ну, эти ваши… Спецсредства?

– Ишь, какой! – Филиппыч хмыкнул. – А «макаров» уже не годится?

– Я вчера посмотрел, на что способен этот «макаров», – Павел принялся выруливать со стоянки у гостиницы. – И как пули от вас отскакивают.

– Ну, это не всегда, – философски заметил Пронин. – А спецсредства… Я и сам-то их вижу раз в год по обещанию. За этим ассамблейщики строго следят. Денег – пожалуйста, сколько угодно. Такого добра у них куры не клюют. А простенький лучемет или хотя бы «наушник» – хрен допросишься. Заявка за неделю за подписями куратора и трех наблюдателей по одному от каждой расы. Да и то во временное пользование.

– Ясно. Значит, защитное поле вчера у шефа…

– Защитное поле? А-а, «колпачок»! Он его после операции «сдал в костюмерную». И он, между прочим, тебе не «шеф», а Сергей Анатольевич Потапов.

– Ясно, – повторил Павел. И, сообразив, что почти вырулил на Дмитровское шоссе, спохватился: – Куда едем-то?

– Все правильно, на фабрику едем. Только в зеркальце поглядывай, а то мало ли…

– Что мало ли?

– Береженого бог бережет. Мы с Анатоличем вчера теорией увлеклись, а до сути-то не дошли. Дело вот какое, Паша. Кто-то копает под земное представительство Ассамблеи. Не то чтобы по-крупному, атака оценивается седьмым уровнем опасности. Но настойчиво, раньше такого не случалось. Между собой грызлись, мелких конкурентов давили, пиратские набеги пресекали. Но вот чтобы так, под саму Ассамблею – никто не осмеливался. Против большой четверки не попрешь.

Павел притормозил в конце пробки перед развязкой с улицей Руставели и вопросительно посмотрел на Пронина.

– Этот «подкоп» нас тревожит, – признался тот. – Действуют ребята уж больно по-нашему, через продажных судей и братву. Значит, либо на Земле они давно, а мы об этом до сих пор ничего не знаем, либо кто-то им тут у нас хорошо подсказывает… Ты в зеркало глядишь?

– Гляжу.

– И что?

– Да ничего. Та «семерка» за три машины от нас – фабричная?

Начальник оглянулся.

– Точно. Раз-згильдяи! Сказано ж было…

Он смолк, а Павел снова усмехнулся. Если это проверка, то очень неуклюжая.

– Поворачивай здесь, – спохватился Филиппыч, – через другую проходную зайдем – ближе. Потом получишь пропуск – будешь на территорию въезжать.

– А вы что же без машины, Семен Филиппович?

– Я водить не умею. И давай-ка лучше на «ты» и без отчества…

На проходной Пронин буркнул: «Это со мной», и рядовой вохровец, пожав плечами, промолчал. Миновав турникет, Павел получил возможность осмотреть территорию своих вчерашних подвигов спокойно и при дневном свете. Справа – тот самый четырехэтажный корпус, который теперь станет для него «офисом». Слева – недавно, но плохо выкрашенные ангары, судя по всему, пустые. Чуть дальше – что-то вроде котельной, от которой тянется короткий кирпичный дымоход к здоровенной, в десять обхватов, трубе. Той самой?

– Именно, – подтвердил Филиппыч, проследив его взгляд. – В котельной ящеры поселились. Странный народ – там чуть не рушатся перекрытия, а им нравится. Остальные в офисе. Инки на четвертом этаже – считают, что ближе к солнцу. Гипербореи – на первом. Они бы и в землю зарылись, да подвала хорошего тут нет. Атланты на третьем. Этим все равно, где, но сидеть ниже нас гордость не позволяет. Второй этаж – наш. Да только людей у нас – раз два и обчелся…

Павел кивнул. Еще один штришок к картинке новой реальности.

– Инки, атланты – это клички? Рабочие позывные?

– Чего? – удивился Филиппыч. – С какого места ты не расслышал? Это именно инки и именно атланты. Из Атлантиды.

– Но… – Павел даже остановился на крыльце корпуса. – Атлантиды нет.

– Это у нас ее нет с некоторых пор. Все они так и появляются, Паша: возникает в истории развилка с несколькими вариантами развития. Самый правильный реализуется у нас, менее вероятный рождает новую ветвь… Да ты проходи, проходи. Оно только вначале сложно, потом привыкаешь… Это со мной. И ключик от двести шестой, пожалуйста… К тому же в нашей работе вся эта политика не имеет значения… Погоди, вот лифт приехал.

Павел посторонился, выпуская из кабины большого человека атлетического сложения, и поймал себя на мысли, что присматривается к его лицу. Кажется, в нем было что-то южное. С того юга, где оливки растут, как яблоки в Подмосковье. Или это уже предвзятость?

– Атланты меньше всего отличаются от нас внешне, – сообщил Филиппыч, провожая человека взглядом. – Поэтому их назначили нашими кураторами.

Шеф ждал, расхаживая с сигаретой по коридору около лифтов.

– Ну что? – бросил он Филиппычу. – Добрались без эксцессов?

Тот развел руками.

– Без. Какие там эксцессы, прикомандированные светились, что новогодняя елка.

– Ясно. Помощнички! Послал же бог…

– А что за проблемы могли быть? – встрял Павел. – Семен начал объяснять, но я пока не понял, над чем мы сейчас работаем.

– Мы? – переспросил шеф и затянулся сигаретой. – Вот что, герой. Иди-ка ты пока в бухгалтерию. Вон туда, третья дверь от сортира.

– Зачем? – не понял Павел.

– На работу оформляться. Мы все-таки в России живем, и налоговую с пенсионным фондом здесь никто не отменял.

– Нам лишние проблемы не нужны, – пояснил Филиппыч, – имитируем коммерческую деятельность, как можем. Так что, давай, давай.

Пока Павел отсчитывал двери, возникло устойчивое ощущение, что от него попросту отделались. Когда же одна из двух девиц в бухгалтерии вручила список требуемых документов, это чувство достигло апогея. В списке значились не только безвозвратно утерянные за полной ненадобностью бумажки вроде школьного аттестата, но и попросту никогда не существовавшие. На сбор и восстановление необходимых бумаг грозило уйти несколько дней, если не недель.

Не так он представлял себе первый рабочий день. Да и вообще работу. Как-то не вязалось такое бумаготворчество с новеньким «ПТС» и свидетельством на «Лендкрузер». Когда хотят, значит, могут поворачиваться. А когда не хотят?

Шеф с Филиппычем из коридора уже исчезли, и после недолгих поисков на пустынном этаже Павел обнаружил их в кабинете-переговорной. При его появлении в помещении стихло какое-то оживленное обсуждение, но отступать было поздно.

– Сергей Анатольевич, а вот это все обязательно? – он продемонстрировал список.

– Да, Паша. Обязательно, – шеф вздохнул. – Кураторы требуют, чтобы мы вели легальный бизнес, иначе труднее держаться за помещение. А оно нужно нам надолго.

План созрел неожиданно и мгновенно.

– Тогда я в домоуправление, за справкой, – выпалил Павел, не оставляя себе времени отказаться от задуманного, и шагнул в коридор.

– Давай… Погоди! Возьми трубу, звони, если что… – Шеф вытащил из ящика мобильник и метнул его Павлу через всю комнату.

Тот взял его из воздуха и закрыл за собой дверь. Усмехнулся. Домоуправление? Черта с два!

Усевшись в машину, он вытащил презентованную шефом трубку. Повертел в руках. Такие модели вышли из обращения года три назад, а из моды – еще раньше. Для конторы, с легкостью отдавшей ему машину стоимостью не меньше сорока тысяч долларов, это выглядело как минимум странно. Он извлек из аппарата проплаченную SIM-карту, вставил в свой старый телефон. Другое дело.

Подарок шефа угодил точнехонько в урну у крыльца проходной в тот момент, когда джип мягко тронулся с места.

Двигался Павел пока без особой цели. Порыв – это хорошо, но ситуация все же требовала осмысления. Потапов с Прониным, видимо, больше привыкли иметь дело с внешней угрозой, подзабыв методы работы с земными реалиями. Павел о внешних угрозах имел пока смутное представление. Зато еще вчера он участвовал в наезде на фабрику и ни о какой Ассамблее Миров не подозревал. Наездом руководил Шрам, который и сам был не больше, чем пешкой. Следующий шаг – Седой, или, вернее, «уважаемые люди», которые за ним стоят. Почерк у них вполне земной – подкуп, лоббирование судебного решения, «предупреждение» руководству фабрики… Но со вчерашнего дня картина мира непоправимо изменилась и в такие простые варианты Павлу больше не верилось. Теперь «уважаемые люди» скорее ассоциировались с таинственным внешним врагом Ассамблеи, чем с криминальными олигархами.

Все это, впрочем, было не важно, такой уровень все равно Павлу не по зубам. Зато если остановиться ступенькой ниже… Ведь кто-то должен быть исполнителем. Кто-то должен получать и раздавать взятки, выступать с трибуны, давить на власти округа, лоббировать нужное решение в суде…

В этом месте рассуждений Павел осознал, что зашел в тупик. Как здорово он решил – самому провести расследование и преподнести начальству результат на блюдечке… И как непросто это воплотить, когда некому даже задать нужный вопрос. Герои блокбастеров обычно в такой момент извлекают из рукава телефон и звонят какому-нибудь давнему приятелю, который совершенно случайно знает, как решить именно эту проблему.

Уныло пытаясь припомнить хоть один номер, где бы его не послали сразу после первого «Алло», Павел достал трубку и от безысходности принялся листать записи справочника своей новой SIM-карты. Таковых, к его удивлению, оказалось немало. После номеров шефа и Филиппыча последовали строчки с незнакомыми аббревиатурами и ничего не говорящими названиями. Пролистав странные ПРОГ, УАК, КАР, а также некие: Доставка, Уборка и Техотдел, его палец замер на строчке IT-Центр. Это могло означать все, что угодно, но латинские буквы в начале слова прочно ассоциировались с большими компьютерами, умными программами и огромными базами данных.

Недолго думая, Павел нажал кнопку вызова.

Язык, на котором ему ответил женский голос, был мелодичен и приятен на слух, но совершенно непонятен. В результате первым словом Павла оказалось невольное:

– Чего?

– АйТи-центр, четвертая, – повторил голос с характерным акцентом. – Ваш запрос?

Мысли вихрем пронеслись в опустевшей голове Павла, спутались в клубок и закатились в дальний угол черепной коробки. Запрос? О чем? Телефон Земельно-кадастровой палаты? Домашний адрес судьи? Милицейскую хронику за последнюю неделю?

Больше всего Павлу хотелось узнать, что ему, собственно, делать дальше, но ждать конструктивного ответа на такой вопрос было трудно.

– Кто лоббировал решение суда о банкротстве фабрики и передаче управления над ней временной администрации?

– Ваше имя и расовая принадлежность?

– Пронин Семен Филиппыч, человек, – этот ответ уже почти не был спонтанным. Какой допуск к информации имеет в этой странной организации стажер-землянин? Предположительно – нулевой. В то время как руководитель оперативной группы, вероятно, может на что-то рассчитывать. А с самим Филиппычем Павел, если что, сумеет объясниться.

– Запрос доступа… – ошарашила его четвертая. Однако, прежде чем он успел ответить, телефон у самого уха пискнул, и голос уведомил: – Подтверждено. Подождите, идет поиск… В каком формате нужен ответ?

– В каком формате? – тупо переспросил Павел.

– Почтой, голосом или эС-эМ-эС?

– ЭС-эМ-эС, – выбор сформировался мгновенно. Чем меньше голосового общения, тем меньше шансов сболтнуть что-то лишнее и выдать подлог.

– Отправлено, – заверила четвертая, и телефон, дав короткий гудок отбоя, умолк. Но секунду спустя ожил снова и пискнул, уведомляя о поступившем сообщении.

Информация о лоббисте объемом не впечатляла, весь текст уместился в две SMS-ки. Имя: Павлюк Виктор Кириллович; должность, место работы: депутат московской городской думы; адрес: Варсонофьевский переулок, дом 6; черты характера, поведенческие критерии: жадность, беспринципность, трусость; приблизительное расписание дня…; увлечения…; семейное положение…

Ниже шла приписка о том, что информация занесена со слов человека – Пронина С. Ф. То-то удивилась бы безымянная четвертая, дочитав до этого места! Что же ты, Семен Филиппыч, не вытянул эту ниточку до конца? Увлекся «чужой» версией? Не принял в расчет местные реалии?

Ну, ничего, это упущение мы исправим. Нужно только обзавестись какой-нибудь официальной ксивой и дождаться, когда депутат Мосгордумы завершит свою текущую государственную деятельность.

Почувствовав почву под ногами, Павел прикинул расположение ближайшего метро, у которого могли кучковаться лоточные торговцы всякими «корочками», и прибавил газу.

Черная «Волга» с триколором на номерном знаке подкатила к подъезду почти вовремя. Господину народному избраннику было наплевать на свою репутацию, но, в отличие от прочих, он ценил свое здоровье и домашний уют. Поэтому сегодня водитель доставил его к дому в 17.30, как обычно.

Павел проследил, как Виктор Кириллович покинул служебное транспортное средство и проследовал в подъезд. Водитель «Волги» выждал, видимо, положенные по инструкции несколько минут, пока в квартире на третьем этаже загорится свет, потом сделал короткий звонок по телефону и, наконец, завел мотор.

Павел перевел дух и, хлопнув дверцей «Лендкрузера», зашагал к подъезду.

Так. Кодовый замок. И консьержка… Но кураж уже брал свое: «Павлюка я достану, а там как хотите, так и зачищайте…»

Бронзовая табличка рядом с замком подробно объясняла, как следует набирать код, как позвонить в нужную квартиру и, видимо, на тот случай, если все это осталось непонятым, как можно связаться с дежурным по подъезду. Павел послушно нажал единицу и принялся ждать ответа.

– Слушаю! – голос искажался несовершенством аппаратуры, но Павел почему-то был уверен, что и в жизни его обладательница не отличалась добродушием.

– Милиция, – объявил он. – Капитан Ларин. В тридцатую квартиру.

– А чего сразу туда не позвонили? – осведомился голос, и Павел приготовился к долгим объяснениям о тайной операции, но замок щелкнул и подал сигнал о том, что путь открыт.

– А книжечку вашу! – Проявляя запоздалую бдительность, бабуля едва не просочилась сквозь решетку в окошечке своей каморки.

– Пожалуйста, – качество уличной подделки, конечно, оставляло желать лучшего, но для бабули сойдет. Павел уверенно сунул ксиву ей в очки.

– Ларин… Фамилия-то какая знакомая… – пробубнила та, придвигая к себе журнал для записей и шаря по столу в поисках ручки. – Та-ак… Значит, семнадцать сорок шесть… Ка-пи-тан… Ла-рин…

Посчитав свой гражданский долг исполненным, Павел распорядился:

– Ни куда не звоните, пока я не спущусь, – и двинулся к лифту.

– Товарищ капитан! – раздался вслед ему голос внезапно подобревшей старушки. – Извините, пожалуйста, а ваш однофамилец случайно в кино не снимался?

Единственное, что смог сделать Павел в ответ на такой вопрос, это совершенно искренне пожать плечами. Телевизор в последний раз он смотрел чуть ли не полгода назад.

Нужная ему дверь с табличкой «30» не поражала воображение. На первый взгляд, это была простая стальная дверь, которые в последнее время москвичи ставят тысячами и которая надежно защищает, пожалуй, только от попытки вышибить ее ногой. Но именно так, как и должна в идеале выглядеть дверь пятой категории взломостойкости, – поменьше привлекать внимание и подольше скрывать свои защитные свойства.

Стоя перед этой дверью, Павел впервые озаботился вопросом, что собственно делать, если хозяин не пожелает ее открыть. Уговаривать? Угрожать? Искать в телефоне запись «Техотдел»?

– Кто? – глухо донесся сквозь металл усталый голос. Видимо, картинка с крохотной камеры под потолком не внушила депутату должного доверия.

Все немногое, что Павел знал об этом человеке, пронеслось в голове. Одинок, нелюдим, взяточник, беспринципный лоббист, коррумпирован до мозга костей. А еще – вероятный контактер с неизвестными конкурентами Ассамблеи. Пожалуй, самая реальная ниточка…

– Для вас известие от нанимателей, – брякнул Павел и прикусил язык, ожидая вполне естественного отсыла по известному адресу.

Но вместо этого быстро защелкали два замка, лязгнула щеколда, и дверь распахнулась чуть не настежь.

– Вы что?! – Проявляя неожиданную силу, Виктор Кириллович почти втащил Павла в квартиру и снова засуетился над замками. – Мы же договаривались! Никаких встреч дома или в думе!

– Возникли особые обстоятельства, – Павел попробовал взять себя в руки и нащупать нужную линию поведения. Слова о нанимателях оказались на удивление в тему – не стоило упускать такой шанс.

– У вас обстоятельства! Вам, конечно, все равно, вы-то на Земле не задержитесь, а мне здесь еще жить!.. Проходите в комнату… Нет, лучше на кухню, вот сюда. Какие еще у вас обстоятельства, я ведь сделал почти все, что мог…

Павел невольно отметил это депутатское «на Земле» и мысленно поздравил себя с удачным визитом.

– Верно, – проговорил он. – Но нам нужно еще кое-что.

И бесцеремонно, как, наверно, и полагалось пришельцу из иного мира, проследовал на кухню.

– Да помню я, помню, – заныл Павлюк. – Но мы же договаривались – раз в неделю! А сегодня только среда… Ну что вы со мной делаете, ей-богу?.. Чаю хотите? Зеленого?

Похоже, «внеземной» гость мог городить любую чушь. Единственное, чего он не мог, – это проявлять нерешительность.

– Если мой визит преждевременен, прошу прощения. Ошибки иногда случаются и в пересчете времени и… по другим техническим причинам. Механизм сообщения с вашей ветвью еще несовершенен.

– Да-да, я понимаю… – Виктор Кириллович вздохнул и извлек из пакетика скатанные шариком листы дорогого чая. Разложил их по кружкам, залил кипятком. – И все же это крайне неосмотрительно с вашей стороны. К счастью, мне в этот раз действительно есть что вам сказать. Сегодня утром звонил человек с фабрики. Он сообщил, что у нас могут возникнуть серьезные проблемы.

«У нас – отметил про себя Павел. – Ну-ну! Хорошо же тебе промыли мозги…»

– Именно поэтому я здесь, – безапелляционно заявил он вслух.

– Методика предвидения, – покивал Павлюк. – Я помню… Так вот. Резидент сообщил, что, несмотря на великолепно, прошу заметить, проведенную мной подготовку юридической стороны вопроса, давление на акционеров фабрики пока не дает результатов. Более того, оно привело к тому, что тамошние люди зашевелились. У них в штате со вчерашнего дня появился какой-то наемник, наверное, из бывших, потому что местные авторитеты ему побоку. Настоящий волкодав. Сначала в одиночку накрыл бригаду Шрама, потом мимоходом убрал Седого с телохранителями. Фабричные ему все условия – деньги, тачку, жилье… Только что не молятся. А вы заявляетесь ко мне домой вот так запросто! Я же теперь, как на вулкане!..

– Спокойнее, пожалуйста, – распорядился Павел. Слова депутата подразумевали только одну трактовку, и эта трактовка кое-кому в Ассамблее очень не понравится. Волкодав, значит?.. Филиппыч ничего не говорил… Впрочем, к чему посвящать стажера в тонкости кадровой политики?

Справившись с легким уколом ревности, Павел произнес:

– Все, что вы сказали, очень важно. Я вижу, как вы искренне стараетесь помочь, и рекомендовал бы вам лично донести эту информацию до руководства. У нас это ценится, а благодарными мы быть умеем, вам ли не знать.

Кажется, в этот раз он все-таки ляпнул что-то не то. Депутат нахмурился.

– Ну, вашу благодарность я пока оценил далеко не в полном размере, хотя он был оговорен заранее. К тому же как я могу донести информацию лично, если у вас нет прямой связи со своим миром?

– Проще всего проехать со мной, – попробовал выйти из положения Павел. – Я сам представлю вас князю.

– Какому князю? – Павлюк вскочил. – Куда проехать?!

Действительно, куда? Ответ: «В нашу ветвь», вероятно, прозвучал бы не вполне убедительно, тем более что о перемещении между ветвями Павел, похоже, знал меньше самого депутата. Однако отпускать улов, который оказался столь неожиданно богатым, было бы просто глупо: все, о чем Виктор Кириллович не успел сообщить добровольно, из него без труда выудит прикомандированный ящер. Волкодава себе нашли? А вот посмотрите-ка, шеф, на это!..

Сочинить правдоподобный ответ Павлу так и не удалось, и рука сама собой двинулась за пазуху к верному «макарову». Консьержка будет потом рассказывать подружкам, как на ее глазах арестовали депутата, а остальные свидетели, которые могут быть на улице… Э-э, да какая разница! Ляпом больше, ляпом меньше, главное – каков результат!

Однако завершить начатое движение было не суждено. Дверной звонок у депутата был приятный – переливчатая соловьиная трель. Однако в этот момент Павел предпочел бы услышать визг «болгарки» или вой мартовского кота, лишь бы эти звуки не имели отношения к квартире Павлюка.

– Вы кого-нибудь ждете? – осведомился он максимально спокойно.

– Нет, – послушно ответил депутат, который от страха перед «волкодавом» снова был готов доверять странному посланцу.

Звонок повторился.

– Ваша дверь достаточно надежна? – спросил на всякий случай Павел, доставая телефон.

– Надеюсь. Мне обещали двадцатиминутную устойчивость к взлому.

– Ну, это смотря против чего, – быстро листая записи в справочнике SIM-карты, Павел другой рукой все-таки извлек пистолет.

Глаза депутата округлились.

– Вы кто?! – вероятно посланец иного мира в его понимании должен был владеть каким-то другим оружием. Страшная догадка мелькнула во взгляде депутата. – Вы!.. Тот самый!..

С этими словами он метнулся из кухни с очевидным намерением открыть входную дверь. Кто бы за ней ни оказался, он, вероятно, был менее страшен, чем уже обросший легендами волкодав. Павел настиг народного избранника на середине коридора. Деликатничать желания не осталось – теперь главное было доставить его живым и невредимым к шефу. Пистолетная рукоятка в такой ситуации показалась Павлу самым надежным наркозом.

Вовремя. В тот миг, когда бесчувственная тушка Павлюка обрушилась на пол, входная дверь открылась. Просто открылась, безо всяких пиротехнических эффектов, как будто и не была заперта на два сейфовых замка и недоступную с внешней стороны задвижку. В проеме возник атлетический силуэт с кудрявой древне-греческой шевелюрой, и рефлексы Павла взяли свое.

Он успел трижды спустить курок, прежде чем понял, что это бесполезно. Защита пришельца работала не так, как это было у шефа в давешней стычке, но в эффективности ее сомневаться не приходилось. Пули ослепляли Павла короткими яркими вспышками и исчезали без следа. А потом пришелец опомнился и без слов перешел в атаку. Он сделал странный пасс, в руке у него оказался блестящий металлом стержень, по которому сразу заплясали голубоватые электрические змейки. И Павел понял, что шутки кончились. Он едва успел прыгнуть обратно в кухню, когда весь объем коридора заполнился плотной сеткой пляшущих разрядов.

Волосы на голове сами собой зашевелились, наэлектризованная одежда вдруг прилипла к телу, словно сырая. Павел рванулся к плите, подальше от дверного проема. Взгляд заметался по кухне. Что может сойти за оружие, если бессильны пули?

Треск разрядов в коридоре стих. На дорогих обоях депутата проявился дымящийся ветвистый отпечаток молний. А быстрые тяжелые шаги в коридоре обозначили намерение противника поскорее покончить с досадной помехой.

Определенно Павел уже видел сегодня человека этой расы. Когда враг шагнул на порог, позволив свету из окна упасть на свое лицо, сомнений больше не осталось. Как, впрочем, и надежды. Легкая улыбка коснулась губ атланта, рука с «волшебной палочкой» поднялась в направлении жертвы…

– Сдохни, сволочь!..

Снабженный рукояткой, словно специально для удобства метания, предмет отправился в полет, попутно обдав Павла горячим паром. Атлант либо не успел среагировать, либо не придал значения этому жесту отчаяния. А между тем зря. Только что снятый с огня кипяток в количестве полутора литров и сам по себе неприятен, да к тому же является неплохим проводником электричества…

Какой именно из этих факторов сыграл главную роль, разбираться времени не было. Когда атлант заорал и выронил свою палочку, Павел, словно разъяренный носорог, ринулся вперед и классическим хуком завершил начатое.

Остановился. С удивлением посмотрел на свой кулак, на распростертое тело… Потом на телефон и пистолет, которые неизвестно каким образом уместились в его левой руке. Пистолет, пожалуй, пока не пригодится, а вот телефон… На дисплее как раз горела строчка «Пронин», оставалось только подтвердить вызов.

– Да, – отозвался Семен. – Как дела? Взял справку?

– Справку?.. – тупо переспросил Павел и только сейчас вспомнил, с какой целью, по мнению руководства, уезжал из офиса.

– Значит, не взял, – констатировал Филиппыч. – Тогда, может, объяснишь, зачем звонил в аналитический отдел от моего имени?

– Откуда вы знаете? – искренне удивился Павел.

– Твоя трубка раньше была у меня. Перепрограммировать доступ забыли – моя вина.

– Ясно, – сказал Павел и попробовал деликатно вернуться к собственным проблемам: – А у меня тут атлант в отключке и депутат московской думы в коме.

Через лоб Павлюка змеился красный след от разряда, и его пульс не прощупывался, но Павел решил пока не сгущать краски.

Филиппычу потребовалось совсем немного времени, чтобы прийти в себя. Всего секунд пять. Потом он коротко бросил:

– Адрес?

Павел продиктовал.

– Не двигайся с места. Мы сейчас будем.

В этом утверждении сомневаться не приходилось. Павел привалился к стенке прямо в коридоре, закрыл глаза и попробовал представить себе реакцию начальства.