Соблазн
Иван Колычев лениво, безразличным тоном протянул:
— Чему ты кручинишься, стремянный? Человек ты видный, за тебя любая девка замуж пойдет, даже из самого лучшего дома.
Никита малость посопел, пожевал ножку голубя и вздохнул:
— Оно, конечно, так! Обаче, жена не гусли: поиграв, на стену не повесишь. Тут мозговать крепко следует, чтоб опосля век не жалеть.
Иван поддакнул:
— Зело правильно речешь, Никита! Свадьба скорая, что вода полая: сойдет, тина лишь останется. Свахи свой интерес блюдут. Наговорит, пузатая, о невесте с три короба, лести наплетет: и такая, дескать, красавица, не ндравная, и хозяйственная, а под венцом разглядишь — истинно кикимора болотная.
— А что делать? — развел руками Никита. — Таков дедовский обычай: прежде чем под венец поставят, суженую-ряженую женишок не должен зреть.
Иван наддавал жару:
— Про свадьбу Гришки Копорского слыхал?
— Это который у государя постельничим был, пока тот его копием за какую-то вину не прободил?
— Да, он! Подкатила к Гришане сваха, в уши речи медовые льет: у богатого купца-де дочка красоты несказанной, ну царица Савская! Но Гришаня — не промах! Режет свахе: «Пока своими глазами не увижу — свататься не стану!» А девица та и впрямь с изъянами была: ока одного нет и на правую ногу припадает. Каково? Ох, умора…
— Неужто надули? — У Никиты глаза горят, весь в слух превратился.
Иван громово расхохотался:
— Сии заплутаи Гришаню вокруг пальца провели! Усадили девицу на стульчик — не смекнешь, что хромая, да лик показали со здоровой стороны. Ну, понравилась она Гришане, стал сватать. А когда под венцом разглядел жених свою кралю, так уже поздно было — заднего хода нет.
— Вот уж женился, как на льду обломился.
— Сваха лукавая, что змея семиглавая, — гнул свою линию Иван. — Ей только свой интерес урвать. — Доверительно понизил голос: — Дело следует по хорошему знакомству ладить. Есть у меня на примете такая лапушка, что тебе голубушка белая! Нрава веселого, по хозяйству недреманная. Был бы холост, сам не упустил бы. Вот те истинный крест!
— Да кто ж такая?
— Об том позже скажу. А может, и нет. Стоишь ли ты такой невесты? Сначала надо еще выпить. За твою женитьбу!
Никита явно был заинтересован словами приятеля. Задумчиво сказал:
— Признаюсь, меня свахи уже обхаживают. Обещают добрую девицу просватать, по моим достоинствам. Только теперь я им доверять боюсь.
Иван закивал:
— Обманут тебя свахи, забота у них такая! Ладно уж, знай: есть девица, что у нее женихов сто, а достанешься ей один ты!
Никита вплотную на лавке приблизился:
— Да кто ж такая?
— Боярина Хвостова дочь Василиса.
— Это что на Покровке?
— Точно!
Никита подозрительно прищурился:
— Откуда ты зреть мог эту Василису? Девки всегда на своей половине сидят, гостям не показываются.
Иван рассудительно произнес:
— Прикинь умом: по дружеству своему часто у Хвостова в хоромах бываю, вот и ненароком раз-другой с ней столкнулся. — Обнял приятеля за плечи: — Человек ты, Никита, самый счастливый. Другой такой красоты во всей Московии, поверь, не сыскать.
В голосе сокольничего звучала искренность и тоска. Ох, крепко присушила она, эта чаровница, сердце Ивана.
Глаза Никиты блеснули, он уже верил каждому слову, но на всякий раз спросил:
— Точно ли — красавица?
Сокольничий деловито заметил:
— Ты у старика Хвостова в чести, я его попрошу, он вызовет Василису в гостиную, а ты в окно зреть будешь.
Никита хмыкнул:
— Это как Гришаня Копорский?
— Я скажу Хвостову, чтоб он Василису со всех сторон повертел: и глаза, и нос, и уши — все на месте. — И широко, во весь белозубый рот, улыбнулся: — А лядвеи, перси и все тайное после венца узришь — с интересом сугубым!
— А когда к Василисе под оконце пойдем? — Никита с нетерпением постучал ладонью по столу.
— Распалился, стремянный? Коли тебе приспичило, быстро устрою. От тебя прямиком к Дмитрию Хвостову на Покровку стопы направлю.
Никита поднял чарку:
— Дела для нашего ради выпьем! Спаси, Господи, и помоги!
Приятели дружно опрокинули в глотки вино.
Уплетая за обе щеки студень, Никита вдруг с тревогой сказал:
— Коли и впрямь невеста моя столь хороша собой, как бы Иоанн Васильевич… того… к себе в женский терем ее не потребовал!
— А ты, жених простоватый, дело все соверши втай, когда государь отъедет, скажем, в Александровку. А зимовать ее в дальнюю вотчину отправь. Коли слух дойдет о свадьбе, так и скажешь государю: «По хозяйственным заботам наладил супругу туда-то, да и младенца в утробе уже носит!» А там дело забудется.
— И то! — удовлетворенно кивнул Никита.
* * *
В тот же вечер Иван побывал у Хвостова. За обильным ужином тщательно обмозговали всю затею.
Чтобы еще более распалить Никиту, решили малость дело потянуть.
