Все пикеты и караулы были предупреждены о побеге. На улицах Петербурга и дорогах осматривали каждую повозку, приглядывались к каждому пешеходу: не тот ли преступник-капитан, что бежал?
Трижды был допрошен несчастный конвойный лейтенант и посажен на гауптвахту:
— До сурового суда!
Матушка-государыня гневалась. Миних, до русских людей жестокий, нагло выговаривал императрице:
— При вашем покойном муже все как шелковые ходи ли, потому что три шкуры с виновных спускал. А вы, государыня, добротой своей нацию русскую ослабляете. Я бы, по доброму обычаю старины, сего преступного Богатырева колесовал или — еще лучше — на костре сжег.
* * *
Так целый день минул в бесплодных поисках. Богатырев будто в воду канул. Пришла ночь, а вместе с ней нечто ошеломляющее.
