11. Сьюзен и Мари
Когда я уходил на работу, ничто не предвещало беды. После обсуждения со Сьюзен, Мари была оставлена в гостевой комнате — там, где она провела ночь. Заготовив для феи еду и отразив с десяток попыток увязаться со мной, я отбыл в университет. Единственное, чего я не учел — это, что в гостевой комнате нет туалета…
Весь день я крутился, как белка в колесе: разгребал накопившиеся дела. Наконец, около восьми вечера поехал домой.
Я почувствовал неладное, лишь только переступил порог: электричество висело в воздухе, будто после удара молнии.
— Добрый вечер, дорогой, — сказала Сьюзен, выходя из кухни. Три пальца ее правой руки и два — левой были залеплены пластырем.
— Что у тебя с пальцами?
— Это? — фальшиво удивилась Сьюзен, поднося ладони к лицу. — Почему б тебе не спросить свою возлюбленную феечку?
Я устало опустился на стул и стал стаскивать ботинки:
— Ты можешь рассказать, что произошло?
— Слушай, — со зловещим спокойствием отвечала моя жена.
Дело обстояло так.
Часа два после моего ухода все было спокойно: Сьюзен готовилась к лекциям — она преподает в нашем же университете французскую поэзию. Мари сидела в своей комнате, Джэнет — в своей (последняя с утра кашляла, так что в ясли мы ее не повезли). А потом фее понадобилось в туалет… и тут же, как на зло, в коридор выползла Джэнет (ходить она еще не умеет, но ползает очень ловко и с огромной скоростью). А дабы довершить скандал, на второй этаж поднялась Сьюзен.
В результате, Мари был поставлен ультиматум: или она одевается, как человек, и перестает трясти сиськами перед всеми желающими и нежелающими — или же Сьюзен будет вынуждена ограничить свободу ее передвижения…
— Но она же обьяснила! — с досадой перебил я. — Феи не носят одежды. Если им холодно — они больше едят!
— Плевать мне, сколько она ест! — вскричала моя жена. — Но, если она хочет жить у меня в доме, ей придется выполнять правила!
Я с удивлением посмотрел на Сьюзен: откуда такие страсти?…
— Остынь… — я миролюбиво потрепал ее по плечу. — Я с ней поговорю, окей?… Где она?
— У себя в комнате, — со странной интонацией отвечала Сьюзен.
По-моему, она чего-то не договаривала… Впрочем, я с тем же успехом мог распросить Мари.
Первым, что я увидел, войдя в комнату феи, была стоявшая на столе клетка (раньше в ней жил купленный для Джэнет хомяк — но он, почему-то, почти сразу сдох, а нового мы пока не купили). Потом я заметил Мари: забившись в угол клетки, фея съежилась в жалкий комочек.
Когда она увидела меня, то ничего не сказала — лишь вцепилась в решетку замурзанными пальчиками и заплакала. С разрывающимся от жалости сердцем я отпер дверцу… пулей вылетев из клетки, Мари бросилась мне на грудь и прицепилась к свитеру.
Я накрыл ее ладонью и почувствовал, как рыдания сотрясают ее крошечное тело.
— Теперь ты понял, почему у меня заклеены пальцы?
Я обернулся: у двери стояла Сьюзен и, подбоченясь, с вызовом глядела на меня.
— Как ты могла?! — воскликнул я.
— А в чем дело? — притворно удивилась моя жена. — Почему мы не можем держать ее в клетке из-под хомяка?