Головачев Василий. Кто следующий?
Понимаев включил мигалку и сирену, только сообразив, что опаздывает. Но и имея преимущества как работник госавтоинспекции, он не особенно преуспел в своём стремлении доехать до места работы вовремя. Потоки машин забили не только основные магистрали, но и улочки и переулки старой Москвы, поэтому надо было ехать буквально по встречной полосе, чтобы успеть к месту службы. А этого Понимаев не любил, даже будучи офицером ГИБДД.
Валерию Николаевичу Понимаеву исполнилось тридцать шесть лет. Он родился в Смоленске, закончил местный институт авиастроения, потом школу милиции, переехал в Москву и был взят на службу в столичную ГИБДД — разработчиком компьютерных систем поиска угнанных автомобилей. В настоящее время он был уже экспертом Центра поиска и получил недавно звание подполковника. Что, впрочем, не служило основанием для оправдания опозданий на работу. Опаздывал же он часто, так как жил в районе Хорошевского шоссе, а ехать надо было на другой конец города, в район стадиона «Авангард», где располагался Центр, да ещё к девяти часам утра, когда поток машин становился максимальным. Не спасала и служебная «Волга» с мигалкой.
Получив очередной нагоняй от начальства за получасовое опоздание, обозлённый Понимаев сел в своем кабинете к компьютеру. Но обида требовала выхода (до сих пор ему выговаривали как мальчишке), и он позвонил своему другу и бывшему однокурснику Олегу Кобринскому, ныне также обитающему в Москве, но в другой епархии: Олег работал главным специалистом по компьютерным сетям Московского института информатики.
— Привет, Кобра, уже на работе?
— Давно, — отозвался Олег флегматично.
— А я опять опоздал. Сплошные пробки на дорогах.
— А ты езди на работу, как я, на метро.
— Спасибо за совет.
— Пожалуйста. Не понимаю, чем ты недоволен. Ты же гаишник, имеешь право ехать на красный свет.
— Во-первых, я не гаишник, во-вторых, таких умников, которые норовят ехать на красный свет, развелось, как в том анекдоте, — миллионы.
— И вы не можете с ними справиться?
— Не с ними — с пробками. Количество автотранспорта в Москве растёт на полмиллиона машин в год! А пропускная способность улиц остается той же, не помогают ни новые развязки, ни транспортные кольца.
— И чего ты хочешь от меня?
— Да ничего, — вздохнул Понимаев, — пожаловаться-то некому, вот я и плачу тебе в жилетку. Вечером ты что делаешь?
— Как всегда, сижу у ящика.
— Может, сходим в кафе, пивка попьем?
— Машка не одобрит… а с другой стороны — почему бы и не сходить? Позвони мне после шести, договоримся. — Голос Олега вдруг изменился. — Слушай, Понимаша, а давай я вам помогу.
— Как? — не понял Валерий Николаевич.
— Проанализирую потоки машин, все пробки, вычислю векторы движения, основные узлы напряжённости, пути объезда и так далее. Или у вас уже проводился такой анализ?
— Нечто подобное было, — Понимаев поскрёб макушку, — но для сугубо утилитарных целей. Мы искали способы нейтрализации пробок.
— Результат есть?
— Ты же видишь — в Москве сплошные пробки, особенно по утрам и к концу рабочего дня. Про пятницу вообще молчу. Такое впечатление, что кто-то специально дезорганизует всё движение. А ведь мы внедряем системы наблюдения за улицами, ставим телекамеры, пытаемся управлять потоками с помощью адаптивных светофоров и компьютеров…
— Пришли мне ваши наработки.
— Зачем?
— Не с нуля же начинать? Мне будет гораздо легче составить карту прогнозов, имея статистику и динамические показатели по городу, да и схема не помешала бы.
Понимаев оглянулся, будто страхуясь от подслушивания.
— Вообще-то это секретные данные… но я пришлю. Только никому не говори.
— Само собой.
На этом разговор и закончился.
Понимаев погонял компьютер, отыскивая в недрах служебных баз данных необходимые файлы, отправил Олегу обещанное и вернулся к исполнению своих непосредственных служебных обязанностей. Однако вечером его машина снова попала в пробку, и он добирался до своего дома почти два с половиной часа. В кафе с Олегом пойти не пришлось, Понимаев просто напрочь забыл об утреннем разговоре с другом и предложении посидеть с ним в кафе, побаловаться пивком.
Следующий день — четверг — прошел без особых напрягов и волнений.
А вот в пятницу Валерий Николаевич снова опоздал на работу, хотя выехал заранее, за два часа до начала — в семь утра, и уже в кабинете вспомнил о предложении Олега. Расстроенный, позвонил другу без всякой надежды на помощь, но в ответ услышал нечто странное. Необычно оживлённый Кобринский заявил:
— Ты не представляешь, что я откопал! Движение машин по Москве образует некий странный аттрактор! Я такого ещё не видел!
— При чем тут аттрактор? Это же чисто математическое понятие…
— Скорее физическое, и вообще это термин из теории игр и управления…
— Короче!
— Короче, получается, что в часы пик движение приобретает почти осмысленный логический порядок! Хотя эта логика нелинейна и не подчиняется нашим вероятностным распределениям типа гауссовых и…
— Ещё короче!
— Давай лучше встретимся у меня дома, и я тебе всё покажу на пальцах. То бишь на мониторе. Я же говорю, впечатление создаётся такое, будто движение машин регулирует некий процесс, на который накладываются волновые колебания плотности…
— Олег, мне пора к начальству на доклад, но я тебе ещё позвоню, договоримся на вечер.
— Хорошо, жду, а я пока покумекаю тут с дополнительными информационными связями. Вообще картина получается сногсшибательная. Как ты вовремя мне эту задачку подсунул, я тут закис совсем.
Понимаев положил трубку, посидел, улыбаясь, вполне сочувствуя горячности приятеля, и засобирался на совещание, которое на этот раз проводил в Главном управлении ГИБДД сам министр внутренних дел.
Министр был во гневе.
Он только что получил сдержанный нагоняй от президента «за бардак на улицах столицы» и теперь разгружал эмоции на подчинённых. В основном выговаривал он начальнику столичной автоинспекции, но досталось и аналитикам Центра, и руководителям ГИБДД округов, плохо обеспечивающим порядок на транспортных артериях столицы, а также строителям, слишком медленно выполняющим план по реконструкции улиц и объездных путей.
Естественно, директор Центра, также схлопотавший долю критики, устроил разнос и своим подчинённым, в том числе Понимаеву, отвечавшему за конкретное направление поиска угнанных автомашин и разработку систем защиты от угона. Он было заикнулся о системном анализе ситуации, который якобы готовило его подразделение, но директор пропустил его замечание мимо ушей, посоветовав заниматься своим делом.
В шесть часов вечера Валерий Николаевич, потный и злой, позвонил Олегу и договорился с ним о встрече, но не дома у Кобринского, который жил с женой, тёщей и двумя детьми в двухкомнатной квартирке, а у метро «Беговая», в районе которого жил сам. Олег снова начал было рассказывать о своем открытии, однако Понимаев прервал его, пообещав внимательно выслушать в домашних условиях, с банкой пива в руке. Жил он один, разведясь с женой год назад; как говорят в таких случаях — не сошлись характерами.
Домой Понимаев поехал в скверном настроении, размышляя над словами министра и убеждаясь, что по большому счету тот прав.
Порядка на дорогах Москвы было мало, несмотря на все усилия автоинспекции и дорожных служб создать оптимальные условия для проезда. Мало того, пробки на дорогах, как заметил Понимаев, возникали циклами, пульсируя, как бы и в самом деле подчиняясь некоему алгоритму. Но кто этот алгоритм создает и каким образом управляет движением транспорта, понять было невозможно. Лишь одно приходило на ум: «командовала парадом» не чья-то злонамеренная воля. Потому что невозможно было представить, чтобы кому-то были выгодны забитые машинами дороги.
Странный аттрактор, вспомнил Понимаев термин Олега и передёрнул плечами. От этих слов веяло мистикой и «киберпространственной войной». В мистику Валерий Николаевич не верил, а «киберпространственная война» для него была лишь термином из фантастического романа.
Разумеется, к назначенному часу — девять часов вечера — он опоздал. Выскочил из машины, вертя головой в поисках Олега, и взгляд его наткнулся на толпу у тротуара и стоявшие там же машины «Скорой помощи» и милиции.
Ёкнуло сердце.
Чувствуя неладное, Понимаев метнулся туда, показал удостоверение остановившему его инспектору.
— Что здесь произошло?
— Наезд, товарищ полковник, — козырнул сержант. — Черный «бумер» сбил человека и скрылся с места происшествия. Вот опрашиваем свидетелей.
— Пострадавший?
— Умер, к сожалению. Черепно-мозговая травма, переломы ребер, рук…
Не слушая парня, Понимаев протиснулся к машине «Скорой помощи» и под белой простыней на тележке увидел окровавленное тело. Это был Олег Кобринский.
— Олег!
— Молодой человек! — попытался остановить его врач.
— Это мой друг, — проговорил Валерий Николаевич глухо.
— Ему уже не поможешь, не мешайте.
— Я хотел бы…
— Здесь я командую! Отойдите! Закончим — сообщим окончательные выводы.
Понимаев отошел, не сводя глаз с бледного, разбитого, окровавленного лица компьютерщика, взял за локоть сержанта.
— Вы его обыскали?
— На всякий случай, — смутился инспектор. — В карманах ничего, только проездной и дискета в коробке. А на нем был такой наушник, вроде рации, и еще в пяти шагах нашли мобилбук.
— Он всегда держал связь с Интернетом… Где дискета?
— В машине.
— Дайте… и всё остальное тоже. Я передам его родственникам.
— Не имею права…
— Я работаю в той же конторе, и убитый — мой друг. Понадоблюсь — позвоните по телефону. — Понимаев продиктовал номер.
Сержант принес вещи Кобринского, сложенные в прозрачный пакет.
Понаблюдав за действиями инспекции и работников «Скорой помощи», дождавшись их отъезда, Понимаев сел в «Волгу» и буркнул водителю:
— Домой, Саша.
— Да, вот так живешь, живешь, — сочувственно проговорил пожилой водитель, — и вдруг — бац! — и ты уже труп! Я бы этих лихачей мочил без суда и следствия!
Понимаев не ответил. Ему вдруг пришла в голову мысль, что смерть Олега не случайна. Он сделал какое-то открытие в области организации автодвижения, и за это его убрали. Кто? — на этот вопрос у Валерия Николаевича ответа не было.
От Беговой до улицы Розанова ехали нервно. Дважды «Волгу» подрезали крутые тачки, а уже при подъезде к дому впереди идущий джип «Вольво» вдруг резко затормозил, и если бы не реакция и мастерство водителя, сумевшего быстро вывернуть руль и избежать столкновения, «Волга» неминуемо врезалась бы в джип, а следовавший за ним пикап обязательно сделал бы «коробочку», въехав в корму «Волги».
Наверное, так и было рассчитано, поскольку оба автомобиля разом остановились, из них выскочили какие-то парни и бросились к машине Понимаева, но «Волга», попрыгав немного по бордюрам и плитам тротуара, уже свернула в арку дома, оставив обе машины позади. Вспомнил же о своём мелькнувшем в уме подозрении Понимаев только гораздо позже.
Он отпустил водителя, поднялся на пятый этаж, перебирая в памяти события минувшего дня. Не раздеваясь, подсел к компьютеру и вставил дискету в дисковод.
На дисплее появилась карта Москвы, расчерченная по районам разными цветами. Обозначились улицы, также раскрашенные разными цветами.
— Видишь? — зазвучал из динамиков голос Олега. — Я нанес на карту основные потоки машин в час пик. Красные линии — это въезд в Москву, зелёные — выезд. Потом я засунул твои данные в комп, и вот что получилось.
Карта Москвы исчезла, вместо неё появилась мигающая огнями схема, повторяющая большинство главных магистралей столицы.
— Смотри, что будет дальше.
Схема ожила, окрасилась в разные цвета преимущественно красного диапазона.
— Это въезд. В семь часов утра светофоры работают ещё вразнобой. А в восемь…
Понимаев затаил дыхание.
Схема запульсировала как единый организм!
— Видишь? — хихикнул Олег. — Чем тебе не странный аттрактор? Система светофоров как бы работает в режиме «всех впущать, никого не выпущать»! А по вечерам наоборот, хотя и с одной существенной оговоркой: «всех выпущать», но — медленно! Понимаешь?
— Нет… — прошептал Валерий Николаевич, словно разговаривал с живым Олегом.
Кобринский снова хихикнул, что говорило о его возбуждении и удовольствии.
— Если аттрактор характеризует конечное состояние любой динамической системы, то московский «странный аттрактор» описывает самую настоящую логическую систему. Понимаешь?
— Н-нет…
— В часы пик в Москве образуется псевдоразумная автосистема, осознающая себя как «динамический мозг». О чём такая система может «думать»?
— О чём?!
— Конечно же, о том, чтобы продлить существование! Понимаешь? Вот и возникают управляемые через компьютерную связь и светофоры пробки. Особенно по пятницам, когда народ кидается на дачи, стремясь выехать за пределы города. А когда пробки рассасываются, пропадает и «разумность» системы.
— Не может быть! — Перед глазами Понимаева встали гигантские автомобильные хвосты на выезде из Москвы. — Фантастика…
— Такие вот пироги, — закончил Олег.
Схема в дисплее изменила цвет на коричневый и снова запульсировала, подчиняясь вполне определённому ритму. И вдруг буквально посмотрела на подполковника как живое существо!
Понимаев отшатнулся от экрана.
— Это её конечное состояние, — донесся как сквозь вату голос Кобринского. — Шесть часов вечера, пятница, вся Москва практически стоит. Но мы ещё поговорим, Валера, я тут кое-что дополнительно посчитаю.
Голос Олега пропал.
Дрожащей рукой Понимаев выключил компьютер, налил воды, выпил залпом.
«А ведь за это открытие его и убили!» — пришла в голову пугающая мысль.
«Кто?» — возразил скептик в душе Валерия Николаевича.
Если Олег прав, возникающая «псевдоразумная система» должна заботиться об утечках информации, чтобы люди не догадались об истинном положении дел.
Чушь!
Не чушь! Олег убит! А ты — следующий!
Почему это?
Потому что узнал недозволенное. И вообще, получается, что мы становимся лишними.
Чушь! Машины без людей не ездят!
А если этот «автомозг» найдет способ обходиться без водителей?
Понимаев с силой потёр лоб, не зная, что делать дальше: звонить начальству или подождать? Но его опередили.
Зазвонил телефон.
Он вздрогнул, нервно схватил трубку.
— Слушаю вас…
— Ты — следующий! — заговорил в трубке странный, вибрирующий, гулкий голос. — Если не будешь молчать.
— Кто говорит?! — выкрикнул Понимаев. — Что вы имеете в виду?
— Посмотри в окно…
Понимаев сглотнул горький ком в горле, подошел к окну, сжимая в потной руке трубку, и увидел забитую машинами улицу.
Была пятница, время перевалило за десять часов вечера, но пробка не рассасывалась. Москвой владел автотранспорт, десять миллионов машин, связанных в единую систему, которая училась мыслить…
