5. Недоразумение при расставании
Когда я вернулся, единственным напоминанием об утреннем инциденте был румянец на щеках Мари. Я стал торопливо собираться: до начала заседания осталось полчаса — только-только добраться до Конгресс-Холла, где происходила конференция. На завтрак времени не хватало.
Я оделся, собрал портфель.
— Я вернусь к ланчу. Что вам купить из еды?
— Одна я здесь не останусь.
Я с удивлением посмотрел на фею:
— Вы хотите, чтобы я взял вас на конференцию?
Мари вскочила и умоляюще сложила ладошки у груди.
— Я буду сидеть у вас за пазухой и слова не скажу, клянусь… — она замешкалась, очевидно переводя с фейского на английский, — …Отцом Всех Волшебных Тварей.
Я — человек неконфликтный. А женщины и дети из меня вообще веревки вьют. Но в данном случае уступать было нельзя.
— Поймите меня правильно: это невозможно… — я поднял руку, отметая возражения. — Вам захочется в туалет или станет дурно из-за духоты — и что тогда?
На глаза феи опять навернулись слезы — мгновенно, будто кто-то открыл кран. Р-раз, и огромные капли одна за другой текут по щекам.
— Да в чем же дело?! — я попытался вытеснить жалость раздражением, но преуспел лишь наполовину. — Неужели вам трудно побыть четыре часа одной?
— Трудно.
— Почему?!
— Я в вас влюблена.
Мари закрыла руками лицо и медленно опустилась на постель. Я с изумлением уставился на нее.
— Феи всегда влюбляются в своих спасителей, — объяснила Мари сквозь пальцы.
Я украдкой глянул на часы: до начала заседания оставалось двадцать пять минут. Ничего, возьму такси…
— Я сейчас пойду на конференцию… — (фея с надеждой отняла ладони от лица), — …один, — поспешно добавил я. — Но постараюсь вернуться побыстрее, и мы спокойно все обсудим.
Мари упала на постель и разрыдалась. Раздираемый жалостью и раздражением, я бросился вон.
