Глава 47

Через пять минут Бартон покинул кафе и направился на воображаемый визит к стоматологу. Ричер, Хоган, Вантреска и Эбби остались на прежних местах – удобная база. Близко расположена. Не вызывало сомнений, что бармен являлся информатором украинцев, но сейчас получать сообщения было некому. Ричер видел, как он сделал пару звонков. Судя по всему, никто не взял трубку, и бармен в недоумении смотрел на телефон.

Потом Хоган и Вантреска отправились на воображаемый визит к агенту по продаже недвижимости. Ричер и Эбби остались за столиком. Их лица были единственными в телефонах украинцев. Они решили, что им не стоит начинать вечеринку слишком рано.

Бармен попытался позвонить в третий раз.

Ему не ответили.

– Полагаю, мы можем провести эту ночь у меня, – сказала Эбби.

– Почему бы и нет, – ответил Ричер.

– Если только ты не уедешь раньше.

– Это зависит от того, что произойдет. Не исключено, что нам придется убегать впятером.

– Предположим, что нет.

– Тогда мы вернемся в твою квартиру.

– И как надолго?

– А каким будет твой ответ?

– Я полагаю, не навсегда.

– Таким же будет и мой ответ. Вот только мой манящий горизонт ближе, чем у большинства. Полная открытость.

– Насколько ближе?

Ричер посмотрел на улицу, на кирпичные здания и послеполуденные тени.

– У меня такое впечатление, что я нахожусь здесь вечно, – признался он.

– Значит, ты уедешь в любом случае.

– Давай уедем вместе.

– А почему ты не хочешь здесь задержаться?

– А почему нельзя уехать?

– Можно. Я не жалуюсь. Я просто хочу понять.

– Что именно?

– Сколько времени у нас есть. Чтобы я смогла его полностью использовать.

– Ты не хочешь уехать со мной?

– Складывается впечатление, что у меня есть выбор из двух вариантов. Либо хорошие воспоминания с началом и концом, либо долгое и медленное фиаско, в процессе которого я устану от мотелей, путешествий автостопом и пешком. Я выбираю воспоминания. Об успешном эксперименте, куда более уникальном, чем ты можешь подумать. У нас хорошо получилось, Ричер.

– Мы еще не закончили. Цыплят по осени считают.

– Ты тревожишься?

– Профессиональное беспокойство.

– Мария рассказала мне, что ты ей говорил. Однажды ты проиграешь. Просто не сегодня.

– Я старался ее подбодрить. И не более того. Она очень волновалась. И мне нужно было что-то сказать.

– Мне показалось, что ты на самом деле так думаешь.

– Этому учат в армии. Ты можешь контролировать только то, насколько напряженно работаешь. Иными словами, если ты по-настоящему, полностью сосредоточишься сегодня, получишь разведывательные данные, спланируешь операцию и проведешь ее на сто процентов точно, то обязательно одержишь победу.

– Придает уверенности, – заметила Эбби.

– Так устроена армия, – продолжал Ричер. – На самом деле они хотят сказать: если сегодня ты потерпишь поражение, это целиком и полностью твоя вина.

– До сих пор у нас получалось неплохо.

– Но игра изменилась. Теперь мы сражаемся с Москвой, а не с бандой сутенеров и воров.

– Но люди те же самые.

– Только их система гарантированно лучше. Более качественное планирование. Работают самые продвинутые специалисты. Меньше слабостей. Меньше ошибок.

– Звучит паршиво.

– Пожалуй, пятьдесят на пятьдесят. Победа или поражение. И это хорошо. Я люблю, когда все просто.

– Как мы это сделаем?

– Разведка, планирование, исполнение. Сначала мы постараемся думать как они. А это совсем не сложно. Мы их бесконечно изучали. Вантреска может тебе рассказать. Они умные люди, организованные, бюрократизированные, осмотрительные, осторожные, владеющие научным подходом и очень рациональные.

– И как нам их победить?

– Мы используем рациональную часть их природы. Сделаем то, что рациональный человек даже не станет рассматривать. Нечто совершенно отвязное.

Вскоре поступило первое донесение разведки. Появился Бартон, приветственно кивнул и направился к барной стойке. Там он взял кофе и вернулся к их столику. Но не успел приступить к отчету, как пришло второе донесение. В кафе вошли Хоган и Вантреска. И сразу направились в их сторону. Им пришлось потесниться. Пять человек за столиком на четверых.

– Передняя стена в вестибюле сделана из стекла, – сказал Бартон. – Внутрь попадаешь через вращающуюся дверь. Задняя стена является фронтоном ядра здания. Там пять входов. Дверь пожарной лестницы, три лифта и еще один вход на пожарную лестницу. Между посетителем и пятью входами расположены турникеты и письменный стол охранника. За ним сидит полицейский по найму в гражданском.

– И всё? – спросил Ричер.

– Полагаю, это охрана, которую обеспечивают владельцы здания, – ответил Бартон. – Но есть еще четверо мужчин в галстуках и костюмах. Вероятно, им платит кто-то другой. Двое стоят сразу за вращающейся входной дверью. Они спросили, что мне нужно. Я ответил, что иду к дантисту. Они отошли в сторону и предложили мне пройти к письменному столу охранника. Там полицейский снова поинтересовался, с какой целью я пришел.

Ричер посмотрел на Хогана и Вантреску.

– А что у вас?

– Так же, – ответил Вантреска. – У них отлично организованная система пропускного режима. Дальше – лучше. Два других парня в костюмах находятся по другую сторону турникета. Рядом с усовершенствованными лифтами установлена новая контрольная панель. Какие увидишь в по-настоящему высоких зданиях, где находятся тысячи людей. Ты нажимаешь номер нужного тебе этажа, и на экране высвечивается, какой лифт тебе следует ждать, а потом он доставляет тебя на место. Внутри кнопок нет. Очень эффективная система. Но совершенно избыточная для полупустого здания. Очевидно, на это имеется причина. И заключается она в том, что два охранника за турникетом не дают тебе прикасаться к кнопкам. Они спрашивают, куда ты направляешься, затем кто-то из них нажимает нужные кнопки и показывает, у какого лифта ты должен встать. Далее ты садишься в лифт и выходишь, когда двери открываются. Других вариантов нет.

– В вестибюле есть камеры?

– На панели лифта имеется маленький стеклянный выступ; почти наверняка там находится камера, передающая видеосигнал наверх.

Ричер кивнул. Потом перевел взгляд на Бартона.

– Как дантист? – спросил он.

– На третьем этаже все разделено на небольшие комнаты, расположенные по обе стороны прямоугольного внутреннего коридора, идущего вокруг центрального ядра здания. Само ядро пустое с трех сторон. Я поднялся на четвертый этаж по пожарной лестнице, и там все выглядит так же. На пятом этаже есть два больших помещения сзади. Мне не удалось обойти ядро до конца. Вероятно, внутри одной из комнат находится глухая стена.

– Мы добежали до шестого этажа и начали оттуда, – сказал Хоган. – Чем выше поднимались, тем больше становились комнаты. Разумно предположить, что девятнадцатый этаж занимает одно огромное помещение. Лифты позволяют попасть в его центр. На этом заканчивается вклад архитектора. Я уверен, что дальше украинцы строили, как хотели.

– Начиная с клетки, – произнес Ричер.

– Именно, – подтвердил Вантреска. – Это даже проще, чем мы думали. Здание высокое, но небольшое. И обслуживается только одно ядро; там пять выходов на этажи, на одной линии. Одна клетка контролирует сразу всё. И нет нужды ничего заваривать. Можно сделать клетку глубиной, скажем, в шесть футов, а высотой в восемь, от первого пожарного выхода до последнего. Двери лифтов и пожарных лестниц открываются внутрь клетки. Получается нечто вроде длинной приемной прямоугольной формы. Недостаточно глубокой. Возможно, посетителю приходится ждать с минуту, пока вооруженные люди изучают его при помощи приборов. Другие вооруженные люди ждут у ворот, чтобы открыть их. Механизм может быть электронным. Возможно, у них две пары ворот, как в воздушном шлюзе.

– Полы и потолки?

– Бетонные панели. Проникнуть внутрь через них едва ли удастся. Все трубопроводы большого диаметра идут через ядро параллельно шахтам лифтов.

– Хорошо, – сказал Ричер.

– Что хорошо? – спросил Вантреска.

– Осторожные, осмотрительные, использующие научный подход и рациональные. Именно об этом я говорил Эбби.

– И еще страдающие от паранойи, – добавил Вантреска. – Могу спорить, что на восемнадцатом и двадцатом этажах все устроено так же. Что делает их буферные зоны практически неприступными.

Ричер кивнул.

– В этом и состоит вся прелесть, – сказал он. – Внутрь попасть невозможно.

– И как мы это сделаем?

– Когда становится слишком тяжело, самые крутые отправляются по магазинам.

– И в какие же?

– Туда, где продают стройматериалы.

Ближайшим подходящим местом оказалась национальная сеть с множеством лозунгов, призывающих делать все одновременно и прямо сейчас. Москва это одобрила бы. Магазин был достаточно большим, и они смогли купить все, что требовалось, но не настолько большим, чтобы обеспечить выбор. Впрочем, это лишь ускорило процесс. Нож для линолеума и есть нож для линолеума. Торцовочная пила и есть торцовочная пила. И так далее и тому подобное. Они приобрели каждому по сумке для инструментов с логотипом магазина, которые выглядели вполне профессионально. Госпитализированный Гезим Хокса заплатил за все из своего бумажника в форме картофелины.

Они тщательно упаковали покупки в сумки, надели их на плечи и направились обратно тем же путем, но на этот раз не стали заходить в кафе, а пошли прямо, через весь квартал, к входной двери офисной башни.