Глава 5

Я уютно посапываю в гнездышке из одеял, бумаг и свитков прямо на ковре перед камином, когда появляется Призрак. Мои пальцы испачканы чернилами и воском. Осматриваюсь, стараясь припомнить, когда вставала, что писала и кому.

Возле сдвинутой стенной панели, за которой открывается потайной ход в мои покои, стоит Таракан и смотрит на меня своими нечеловеческими, отражающими свет глазами.

Кожа у меня мокрая и холодная от пота. Сердце бешено колотится.

На языке все еще чувствую приторно-горький вкус яда.

– Снова взялся за старое, – говорит Призрак. Мне не нужно уточнять, кого он имеет в виду. Может, я и сумела обманом посадить Кардана на трон, но заставить его вести себя, как подобает королю, пока не умею.

Пока я была в отлучке, добывая информацию, он оставался с Локком. Знала, что будут неприятности.

Провожу по лицу мозолистой ладонью.

– Встаю, – говорю я им.

На мне еще вчерашняя одежда. Отряхиваю и разглаживаю камзол, надеясь, что выгляжу лучше. Иду в спальню, волосы откидываю назад и перевязываю кожаным шнурком. Все это безобразие прячу под бархатным беретом.

Таракан мрачно рассматривает меня.

– Выглядишь помятой. Что, его величество должен увидеть сенешаля, только что выбравшегося из постели?

– Вал Морен последние десять лет ходит со щепками в волосах, – напоминаю я, доставая из шкафа и засовывая в рот несколько увядших листиков мяты, чтобы освежить дыхание. Сенешаль последнего Верховного Короля был смертным, как и я, увлекался надуманными пророчествами и, по общему мнению, не дружил с головой. – Кажется, он эти щепки даже не менял.

Таракан хмыкает:

– Вал Морен – поэт. Поэты живут по другим правилам.

Я не обращаю на него внимания и следую за Призраком в потайной ход, ведущий в сердце дворца. Задерживаюсь, чтобы проверить, на месте ли ножи, спрятанные в складках одежды. Шаги Призрака беззвучны, и когда света мало и человеческий глаз ничего не различает, кажется, что я совершенно одна.

Таракан к нам не присоединяется. Ворча под нос, он направляется в противоположную сторону.

– Куда мы идем? – спрашиваю у темноты.

– В его покои, – отвечает Призрак, и мы выходим в коридор, к лестнице, ведущей в комнаты Кардана. – Там какой-то переполох.

С трудом представляю себе, что мог учинить Кардан в своих покоях, но гадать приходится недолго. Добравшись до места, вижу Кардана, развалившегося среди поломанной мебели. С карнизов сорваны портьеры, рамы картин разбиты, сами холсты пробиты насквозь ударами ног, мебель разломана. В углу чадит небольшой костер, повсюду смердит дымом и пролитым вином.

Он не один. На ближайшем диване раскинулся Локк с двумя прелестными фейри – мальчиком и девушкой. Один – с бараньими рожками, другая – с вытянутыми ушами, которые заканчиваются кисточками, как у совы. Все они в разной степени неодетости и достаточно пьяны. За пожаром в комнате компания наблюдает с каким-то мрачным удовлетворением.

Слуги толпятся в нерешительности, боясь вызвать гнев короля, если зайдут прибраться. Даже телохранители выглядят напуганными. Они растерянно замерли у порога, перед массивными дверными створками, одна из которых едва держится на петлях, и готовы защитить Верховного Короля от любой угрозы – кроме него самого.

– Кар… – Опомнившись, отвешиваю низкий поклон: – Ваше Инфернальное Величество.

Он оборачивается и какое-то мгновение смотрит сквозь меня, будто понятия не имеет, кто я такая. Рот испачкан золотой пыльцой, зрачки расширены от интоксикации. Потом верхняя губа кривится в знакомой ухмылке:

– Ты.

– Да, – подтверждаю я.

Он протягивает мне мех с вином:

– Выпей. – Его льняная охотничья рубаха с просторными рукавами расстегнута. Ноги босые. Остается только радоваться, что он в штанах.

– Крепкие напитки не по мне, милорд, – говорю я совершенно искренне, предупреждающе сузив глаза.

– Я что, не твой король? – спрашивает Кардан, и меня так и подмывает сказать правду. Позволить себе поставить его на место. Но на нас смотрят, поэтому я почтительно беру мех и прижимаю к сомкнутым губам, изображая долгий глоток.

Вижу, что номер не прошел, но Кардан не настаивает.

– Все остальные могут покинуть нас. – Я указываю на фейри и, разумеется, Локка, сидящих на диване: – Вы. Убирайтесь. Сейчас же.

Гости умоляюще смотрят на Кардана, но он их просто не замечает и мне не возражает. Выждав мгновение, фейри сердито набрасывают одежды и уходят через разбитую дверь.

Локку требуется больше времени, чтобы подняться. Уходя, он одаривает меня своей глумливой улыбкой, и я не могу поверить, что когда-то находила ее очаровательной. Смотрит так, словно мы делим с ним общие секреты, хотя нас вообще ничто не объединяет.

Думаю про Тарин, которая ждала у моих дверей, пока здесь кипело веселье. Интересно, слышала ли она о случившемся. Может, привыкла задерживаться с Локком допоздна в таких компаниях и наблюдать, как горят вещи?

Призрак кивает мне своей песочной головой; глаза его выражают изумление. Одет он в дворцовую ливрею. Для рыцарей в коридоре и всех остальных он просто один из телохранителей Верховного Короля.

– Пойду проверю, чтобы все стояли на своих местах, – говорит Призрак, выходит за дверь и произносит несколько слов, которые остальные рыцари воспринимают как приказ.

– Итак? – Я обвожу взглядом комнату.

Кардан пожимает плечами. Он устроился на освободившемся диване, выщипывает конский волос, торчащий из порванной обшивки. Движения томные. Не знаю, откуда оно взялось, но чувство такое, что задерживать на нем взгляд небезопасно, словно я боюсь заразиться его распущенностью.

– Здесь были и другие гости, – сообщает он, как будто это может служить объяснением. – Они ушли.

– Даже не представляю, с чего бы, – сухо говорю я.

– Они рассказали мне одну историю, – продолжает Кардан. – Жила-была смертная девушка, похищенная фейри. Из-за этого она поклялась уничтожить их.

– Вот как? На самом деле это еще одно доказательство того, насколько ты слаб, как король, раз веришь, что твое правление может привести к гибели Фейриленда.

И все-таки его слова заставляют нервничать. Не хочу, чтобы обсуждали мотивы моего поведения. Меня не должны воспринимать как влиятельную фигуру. Обо мне вообще не должны думать.

В комнату возвращается Призрак и закрывает поплотнее дверь. В карих глазах – озабоченность.

Снова поворачиваюсь к Кардану:

– За мной прислали не из-за этой сказочки. Что случилось?

– Вот что, – говорит он и, пошатываясь, направляется в комнату с ложем. Глубоко войдя в расщепленное дерево, из изголовья кровати торчат две черные арбалетные стрелы.

– Ты пришел в ярость оттого, что кто-то из гостей расстрелял твою кровать? – догадываюсь я.

Кардан хохочет.

– Целились не в кровать. – Он откидывает полу рубашки, и я вижу дырку в материи и свежую полосу содранной кожи.

У меня перехватывает дыхание.

– Кто это сделал? – требовательно спрашивает Призрак. Потом, вглядевшись в Кардана пристальней, добавляет: – И почему стража у дверей ведет себя так странно? Они не похожи на телохранителей, которым не удалось предотвратить покушение на жизнь господина.

Кардан пожимает плечами:

– Похоже, они считают, что это я стрелял в гостей.

Делаю шаг к ложу и замечаю несколько капель крови на одной из брошенных подушек. Здесь же раскиданы белые цветы, кажется, что они растут из простыней.

– Еще кого-нибудь ранили?

Он кивает.

– Стрела попала ей в ногу, она визжала и вообще вела себя, как безумная. А поскольку здесь никого больше не было, все подумали, что стрелял я. Настоящий стрелок ушел сквозь стену. – Прищурив глаза, он укоризненно смотрит то на Призрака, то на меня и покачивает головой. – Похоже, здесь есть какие-то тайные ходы.

Дворец Эльфхейма построен в холме; в самом центре расположены апартаменты прежнего Верховного Короля Элдреда. По их стенам ползут корни и цветущая виноградная лоза. Весь двор предполагал, что Кардан поселится там, но он выбрал покои как можно дальше, возле самой макушки холма, с хрустальными панелями, встроенными в землю наподобие окон. До его восшествия на престол эти комнаты считались наименее престижными во всей королевской резиденции. Обитателям дворца пришлось перебираться поближе к новому Верховному Королю. А старое жилище Элдреда, заброшенное и слишком просторное для любого, кто мог занять его по праву рождения, осталось пустовать.

Способов пробраться в покои Кардана я знаю немного. Это прежде всего единственное большое окно из толстых хрустальных пластин – правда, оно зачаровано так, что разбить пластины невозможно, – и пара двойных дверей. А теперь, похоже, еще и потайной ход.

– Его нет на нашей карте туннелей, – заявляю я.

– Ах вот как! – Похоже, он мне не верит.

– Ты видел, кто в тебя стрелял? И почему не рассказал стражникам, что на самом деле произошло? – спрашиваю я сердито.

Кардан со злостью смотрит на меня!

– Я видел только черное пятно. А стражникам не рассказал потому, что прикрывал тебя и Двор теней. Решил, что вам не понравится, если вся охрана короля вломится в ваши секретные туннели!

На это мне возразить нечего. Кардан очень умело изображает дурачка, чтобы скрыть свою сообразительность, и это тревожит.

Напротив ложа расположен шкаф, встроенный в стену по всей ее длине. На фронтоне изображены часы с созвездиями вместо цифр. Стрелки часов указывают на созвездие, предсказывающее появление идеальной возлюбленной.

Изнутри шкаф выглядит как самый обычный платяной и завален одеждами Кардана. Я выбрасываю их в комнату – на полу вырастает куча из бархатных манжетов, атласа и кожи. С кровати горько ухмыляется Кардан.

Прижимаю ухо к деревянному заднику. Прислушиваюсь к свисту сквозняка, стараюсь ощутить его кожей. На другом конце шкафа Призрак занят тем же. Его пальцы нащупывают задвижку, и легкая дверца распахивается перед ним.

Мне известно, что весь дворец изрыт тайными галереями, но я и подумать не могла, что одна из них ведет прямо в спальню Кардана. Хотя… Нужно было обследовать каждый дюйм каждой стены в его покоях. Могла бы, по крайней мере, поручить это одному из наших шпионов. Но я от этого отстранилась, потому что стараюсь поменьше находиться рядом с Карданом.

– Останься с королем, – командую я Призраку, беру свечу и ныряю в темноту за дверцей, снова избегая возможности остаться с ним наедине.

Туннель слабо освещен; из стены выступают золотые руки с факелами, которые горят зеленым бездымным пламенем. Каменный пол покрыт потертой ковровой дорожкой – необычная декоративная деталь для потайного хода.

Не успеваю пройти и нескольких футов, как нахожу арбалет. Это не компактная вещица, какой пользовалась я. Массивный, больше чем в половину моего роста, и видно, что его сюда волокли – замечаю, что ковровая дорожка сбита и собралась в складки по направлению к дверце в шкафу.

Кто бы ни стрелял, он стрелял отсюда.

Перепрыгиваю через арбалет и шагаю дальше. Предполагается, что подобные галереи имеют множество ответвлений, но здесь нет ни одного. Туннель уходит все глубже, понижаясь каскадами через определенные промежутки, но направление не меняет, идет строго вперед. Я спешу, иду все быстрей и быстрей, ладонью защищая пламя свечи.

Наконец упираюсь в тяжелую деревянную плиту с резным изображением королевского герба, такого же, как на перстне-печатке Кардана.

Толкаю ее, и она разворачивается по оси. По другую сторону плиты – книжные полки.

До сих пор о величественных палатах Верховного Короля Элдреда, расположенных в самом сердце дворца, я знала только понаслышке. Их стены пронизаны мощными корнями, идущими вниз от престола. Никогда прежде я здесь не бывала, но по описаниям понимаю, куда попала. Держа в одной руке свечу, а в другой нож, иду через громадные, похожие на пещеры, залы Элдреда.

И обнаруживаю Никасию с заплаканным лицом, сидящую на ложе Верховного Короля.

Дочка Орлаг, Принцесса Подводного королевства, выросшая при Дворе Верховного Короля в качестве залога по мирному договору между Орлаг и Элдредом. Соглашение было заключено много десятилетий назад. Никасия входила в четверку самых близких и отвратительных друзей Кардана. Была его возлюбленной, пока не изменила ему с Локком. С тех пор как Кардан взошел на трон, я нечасто видела ее рядом с ним, но если он и игнорировал Никасию, то вряд ли это можно счесть смертельным оскорблением.

Не об этом ли Балекин шептался с посланцами королевы Орлаг? Может, именно таким способом они намеревались устранить Кардана?

– Ты? – восклицаю я. – Ты стреляла в Кардана?

– Не говори ему! – Она с яростью смотрит на меня и вытирает глаза. – И убери этот нож.

Гляжу на густо расшитый фениксами халат, плотно обернутый вокруг ее тела. Блестящие серьги украшают мочки и взбираются по краю до самых кончиков голубоватых перепончатых ушей. С того дня, когда мы в последний раз виделись, ее волосы стали темнее. Они всегда меняют цвет, как морская вода, и сейчас глубоким черно-зеленым отливом напоминают штормовое море.

– Ты сошла с ума? – кричу я. – Ты пыталась убить Верховного Короля Фейриленда!

– Не пыталась, клянусь, – отвечает она. – Хотела убить девчонку, которая с ним была.

На секунду я так огорошена холодной жестокостью ее слов, что не могу говорить.

Снова смотрю на Никасию, на халат, в который она кутается. Слова ее эхом звучат в голове, и внезапно до меня доходит, как все произошло.

– Ты хотела сделать ему сюрприз, появившись в спальне.

– Да, – подтверждает Никасия.

– Но Кардан оказался не один… – продолжаю, надеясь, что она закончит предложение.

– Когда я увидела арбалет на стене, то решила, что прицелиться будет не так уж трудно, – говорит Никасия, забывая рассказать, как тащила оружие по галерее, хотя арбалет большой и тяжелый, и сделать это оказалось непросто. Представляю себе ее бешенство и полное помешательство.

Хотя, конечно, не исключено, что все делалось с холодным расчетом и на ясную голову.

– Знаешь, а ведь это государственная измена, – громко произношу я, замечая, что меня начинает трясти. Это шок от покушения на Кардана, от осознания того, что его могли убить. – Тебя приговорят к смерти. Заставят танцевать в раскаленных железных башмаках, пока не умрешь. А если заключат в Башню забвения, считай, что тебе повезло.

– Я – Принцесса Подводного королевства, – надменно заявляет она, но видно, что мои слова дошли до нее и Никасия потрясена. – Я не подсудна законам суши. Кроме того, говорю тебе, я в него не целилась.

Теперь объяснимо ее мерзкое поведение в школе: она думала, что ее нельзя наказывать.

– Ты раньше когда-нибудь пользовалась арбалетом? – спрашиваю я. – Ты подвергла жизнь короля опасности. Он мог погибнуть. Понимаешь, идиотка, он мог погибнуть!

– Я сказала тебе… – продолжает бубнить она.

– Да-да, соглашение между морем и сушей, – перебиваю я сердито. – Но по чистой случайности мне известно, что твоя мать намерена разорвать договор. Видишь ли, могут сказать, что его заключали Королева Орлаг и Верховный Король Элдред, а не Королева Орлаг и Верховный Король Кардан. Договор больше не действителен. А это значит, что он тебя не защитит.

Никасия таращится на меня. Теперь она по-настоящему испугалась.

– Откуда ты знаешь?

«Раньше не была уверена, – думаю про себя, – а теперь знаю».

– Скажем так: мне известно все, – вместо ответа заявляю я. – Все. И всегда. Хотя я собираюсь предложить тебе сделку. Сообщу Кардану, страже и вообще всем, что стрелок убежал, если ты кое-что сделаешь для меня.

– Согласна, – говорит Никасия еще до того, как я успеваю изложить условия. Она явно в отчаянии. На секунду во мне поднимается желание отомстить. Когда-то она смеялась надо мною, униженной. Теперь у меня есть возможность позлорадствовать.

Так вот какова власть на вкус, чистая, ничем не ограниченная власть. Это восхитительно.

– Расскажи мне, что планирует Орлаг, – требую я, отбрасывая все посторонние мысли.

– Я думала, ты все уже знаешь, – сердито произносит она, подвигаясь, чтобы встать с ложа. Одной рукой Никасия придерживает халат. Думаю, под ним у нее мало что надето. А может, вообще ничего.

«Тебе надо было просто войти туда, – внезапно хочется сказать мне. – Войти и сказать, чтобы он забыл про другую девушку. Может, он так и сделал бы».

– Ты хочешь купить мое молчание или нет? – спрашиваю я, присаживаясь на край постели. – У нас остается не так много времени до того, как меня отправятся искать. Если тебя увидят, поздно будет оправдываться.

Никасия издает протяжный страдальческий вздох.

– Моя мать сказала, что он молодой и слабый король, что слишком подвержен чужому влиянию. – Она высокомерно смотрит на меня. – Мать рассчитывает, что он удовлетворит ее требования. Если да, то ничего не изменится.

– А если нет?

Она вздергивает подбородок:

– Тогда перемирие между сушей и морем закончится и пострадает суша. Острова Эльфхейма погрузятся в волны.

– И что потом? – спрашиваю я. – Вряд ли вам с Карданом удастся объясниться, если твоя мать устроит потоп.

– Ты не понимаешь. Она хочет, чтобы мы поженились. Хочет, чтобы я стала королевой.

Я так изумлена, что какое-то время просто смотрю на нее, сдерживая приступ безудержного истерического смеха.

– Ты его едва не убила.

Она смотрит на меня равнодушно:

– Ну и что, ты же убила Валериана, разве нет? Я виделась с ним ночью перед тем, как он исчез. Валериан говорил о тебе, клялся, что ты заплатишь за удар ножом. Говорили, что он умер на коронации, но я так не думаю.

Тело Валериана зарыто в поместье Мадока, за конюшнями, и если бы его нашли, я бы об этом уже услышала. Это ее догадки.

А даже если убила, то что? Я – правая рука Верховного Короля Фейриленда. Он может простить мне любое преступление.

И все же воспоминание о той ночи пробуждает во мне ужасное напряжение схватки за собственную жизнь. Я думаю о том, что Никасия наслаждалась бы рассказом о моей смерти, как наслаждалась всеми унижениями, которым меня подвергали. Как наслаждалась ненавистью Кардана ко мне.

– Когда в следующий раз ты поймаешь меня на месте преступления, тогда и будешь выпытывать мои секреты, – говорю я. – А сейчас мне хотелось бы знать, что твоя мать намерена делать с Балекином.

– Ничего, – отвечает Никасия.

– А я думала, что Воздушный народ не умеет лгать.

Никасия прохаживается по комнате. На ногах у нее комнатные тапочки, их носки загнуты, как раковины улитки.

– Я не лгу! Мать уверена, что Кардан согласится на ее условия. Она просто льстит Балекину. Позволяет ему думать, что он еще что-то значит. А он не значит ровным счетом ничего. И не будет значить.

Пытаюсь сложить воедино кусочки головоломки.

– Потому что он – ее запасной вариант на случай отказа Кардана жениться на тебе?

У меня голова идет кругом; помимо прочего, я осознаю, что не могу позволить Кардану жениться на Никасии. Если это произойдет, то убрать их обоих с трона станет невозможно. И Оук никогда не будет править.

А я потеряю все.

Сузив глаза, Никасия смотрит на меня:

– Я сказала тебе достаточно.

– Ты все еще думаешь, что мы в игрушки играем, – говорю я.

– Вся жизнь – игра, Джуд, – отвечает Никасия. – Ты это знаешь. А теперь твой ход. – С этими словами она идет к огромным дверям и отворяет одну створку. – Иди к ним и, если хочешь, расскажи все, только знай: кто-то, кому ты веришь, уже предал тебя. – Слышу, как по камням шлепают ее тапочки, а потом с тяжелым стуком закрывается дверь.

Возвращаюсь по тайной галерее, а в голове полная неразбериха. Кардан ждет в главном зале своих покоев и, развалившись на диване, встречает меня испытующим взглядом. Рубаха до сих пор распахнута, но рана закрыта свежей повязкой. В пальцах танцует монетка – узнаю один из трюков Таракана.

«Кто-то, кому ты веришь, уже предал тебя».

Через разбитую дверь заглядывает Призрак; он стоит на посту с телохранителями Верховного Короля. Встречаюсь с ним взглядом.

– Ну? – спрашивает Кардан. – Узнала что-нибудь о моем предполагаемом убийце?

Качаю головой, не осмеливаясь лгать вслух. Обвожу взглядом обломки мебели. Их уже не спасти, и этот хлам смердит гарью.

– Идем, – говорю Кардану, беру за руку и помогаю встать на нетвердые ноги. – Тебе здесь нельзя спать.

– Что с твоей щекой? – интересуется он, пытаясь сфокусировать на мне затуманенный взор. Он так близко, что я вижу длинные ресницы, золотые дужки вокруг черных зрачков.

– Ничего.

Кардан позволяет мне отвести его в коридор. Как только мы появляемся, Призрак и остальные стражники встают по стойке «смирно».

– Вольно, – говорит Кардан и машет рукой. – Мой сенешаль меня куда-то уводит. Не беспокойтесь. Уверен, у нее есть какой-то план.

Телохранители остаются позади, некоторые хмурятся, наблюдая, как я то ли веду, то ли тащу его к своим покоям. Самой мне эта мысль очень не нравится, но нет уверенности, что в другом месте он будет в безопасности.

Кардан удивленно оглядывает царящий в моих комнатах беспорядок.

– Ты в самом деле здесь спишь? Может, и огонь разводишь сама?

– Может быть, – говорю я, подводя его к постели. Странно чувствовать свою руку на его спине. Сквозь льняную рубаху ощущаю тепло его кожи, движение мышц.

Мне кажется неправильным касаться его вот так, словно мы обычные люди, словно он не Верховный Король и одновременно – мой враг.

Лечь на мою кровать и положить голову на подушку уговаривать не приходится. Черные как вороново крыло волосы рассыпаются по наволочке. Он смотрит на меня своими глазами цвета ночи, красивый и в то же время отталкивающий.

– В какой-то момент мне подумалось, уж не ты ли стреляла в меня, – произносит он.

Делаю удивленное лицо:

– А почему ты решил, что не я?

Кардан ухмыляется:

– Потому что они промахнулись.

Он обладает даром говорить комплименты, причиняющие боль. Но умеет высказывать и такое, что звучит как оскорбление, но соответствует действительности.

Наши глаза встречаются, и между нами проскакивает какая-то опасная искра.

«Он тебя ненавидит», – напоминаю себе.

– Поцелуй меня снова, – просит Кардан противным пьяным голосом. – Целуй, пока меня от этого не затошнит.

Эти слова – как удар в живот. Он видит выражение моего лица и хохочет. Смех звучит издевательски. Не знаю, над кем из нас Кардан смеется.

«Он тебя ненавидит. Даже если испытывает желание, все равно ненавидит тебя.

Может, из-за этого ненавидит сильнее».

Секунду спустя он закрывает глаза. Голос ослабевает до шепота, словно говорит сам с собой.

– Если ты болезнь, то, полагаю, ты не можешь быть и лекарством.

Король погружается в сон, но мне не до сна.