Глава четырнадцатая. Экономия сил

Ход рассуждений, как мы уже говорили, редко удается посредством принципов и взглядов сузить до одной непрерывной линии. Всегда остается известный простор. Так бывает во всяком практическом искусстве. Для линии прекрасного не существует никаких абсцисс и ординат; круга и эллипса не начертить при помощи их алгебраических формул. Таким образом деятель должен то вверяться такому такту суждения, который вытекает из природной проницательности ума, развивается погружением в размышления и почти бессознательно находит верный путь, то упрощать закон, сводя его к ярко выраженным приметам, которые и служат для этого деятеля руководящими правилами, то искать опоры в установленном методе и обращать его в свой посох.

В качестве такой упрощенной приметы или умственной сноровки мы намечаем следующую точку зрения: всегда блюсти общее взаимодействие всех сил; другими словами: зорко смотреть, чтобы никогда какая-либо часть не оставалась праздной. Кто держит свои силы там, где неприятель не дает им достаточной работы, кто заставляет часть своих сил маршировать, т. е. оставляет их в бездействии в тот момент, когда войска противника наносят удар, тот плохо ведет свое хозяйство. В этом смысле надо понимать расточительное расходование сил: оно даже хуже нецелесообразного их использования. Раз нужно действовать, то прежде всего необходимо, чтобы действовали все части, так как даже самая нецелесообразная деятельность все-таки приковывает и занимает какую-либо часть неприятельских сил, между тем совершенно праздные силы временно как бы не существуют. Несомненно этот взгляд находится в связи с основными мыслями трех последних глав; это та же истина, лишь рассмотренная с более широкой точки зрения и собранная в единое представление.

Глава пятнадцатая. Геометрический элемент

До какой степени геометрический элемент или форма построения боевых сил на войне может обратиться в господствующий принцип, мы можем видеть на долговременной фортификации, где геометрия почти исключительно обслуживает все – от малого до великого. В тактике она также играет большую роль. Она составляет основу тактики, понимаемой узко, т. е. учения о передвижении войск; геометрические углы и линии царят над полевой фортификацией и над учением о выборе позиций и об атаке их, как законодатели, которые одни призваны быть вершителями спора. В этом засилье геометрии есть кое-что и неправильное, а в некоторой части оно представляет только пустую затею; однако именно в современной тактике, где в каждом бою стремятся к охвату противника, геометрический элемент снова приобрел большое влияние; применение его правда очень несложно, но постоянно повторяется. Тем не менее в тактике, где все гораздо подвижнее, где моральные силы, индивидуальные черты и случай оказывают гораздо большее влияние, чем в борьбе за крепость, геометрический элемент не может господствовать в такой же мере, как он господствует в последней. В стратегии же его влияние еще ничтожнее. Правда и здесь формы распределения сил, очертания границ, стран и государств имеют большое значение, но геометрическое начало не является здесь решающим, как в фортификации, и далеко не таким важным, как в тактике. Как проявляется это влияние, об этом мы будем иметь возможность говорить исподволь по мере рассмотрения тех вопросов, в которых геометрический элемент выступает и заслуживает внимания. Здесь же главным образом мы желаем подчеркнуть разницу, существующую в этом отношении между тактикой и стратегией.

В тактике время и пространство очень скоро сводятся к абсолютно малому. Когда отряд охватывается противником с фланга и тыла, то очень скоро дело может дойти до момента, когда все пути отступления окажутся перехваченными; такое положение будет близко к полной невозможности продолжать бой; отряд обязан или пробиться, или предотвратить такое положение. Это обстоятельство придает с самого начала сильную действенность всем комбинациям, направленным к охвату противника; эта действенность вытекает преимущественно из тех опасений, которые они внушают противнику своими возможными последствиями. Поэтому геометрическая группировка вооруженных сил является важным фактором конечного результата.

Но в стратегии геометрическое оформление получает лишь слабое отражение вследствие значительного пространства и времени. Нельзя стрелять с одного театра военных действий на другой. Проходят недели и месяцы, прежде чем задуманный стратегический обход осуществится. Кроме того, пространства так велики, что вероятность ударить в конце концов в больную точку крайне мала, даже при наилучших мероприятиях.

Таким образом в стратегии действие этого рода комбинаций, т. е. геометрического элемента, гораздо ничтожнее, а влияние успеха, фактически уже достигнутого в данном пункте, соответственно является гораздо более значительным. Этот успех всегда располагает достаточным временем, чтобы проявить всю силу своего действия, прежде чем ему в том помешают или даже вполне его парализуют заботы противоположного порядка. Поэтому мы не страшимся признать за вполне установленную истину, что в стратегии число и размах победоносных боев гораздо важнее линий того фасада, в котором эти бои между собою связываются.

Как раз обратный взгляд был излюбленной темой новейшей теории. Этим полагали придать стратегии большее значение. В стратегии видели опять-таки более высокую функцию ума и этим путем думали облагородить войну или, как говорили, совершая новую подмену понятий, сделать ее более научной. Мы считаем одной из основных заслуг более совершенной теории совлечь с подобных взбалмошных идей их незаслуженную репутацию; и так как геометрический элемент представляет собою важнейшее понятие, из которого эти идеи исходят, то мы выдвигаем особенно выпукло именно этот пункт.