Разногласия в перспективе

В начале нового столетия проявились две тенденции, работавшие в каком-то смысле друг против друга. По многим вопросам китайско-американские отношения развивались преимущественно в духе сотрудничества. Но одновременно разногласия, коренившиеся в истории и геополитической ориентации, стали выходить наружу. Экономические проблемы, распространение оружия массового поражения послужили тому хорошим примером.

Экономические вопросы. Когда Китай участвовал в мировой экономике в качестве младшего игрока, обменный курс его валюты не представлял собой проблемы; даже в течение 1980-х и 1990-х годов казалось невероятным, что стоимость юаня может стать постоянным предметом спора в американских политических дебатах и в анализах средств массовой информации. Однако с ростом экономики Китая и увеличением американо-китайской экономической взаимозависимости некогда не выпячивавшаяся проблема превратилась в постоянное противоречие – к разочарованию американцев и к подозрениям китайцев относительно намерений американцев, выраженным во все более настойчивой форме.

Возникает фундаментальное различие в отношении понимания, лежащего в основе соответствующей валютной политики двух сторон. С американской точки зрения заниженная стоимость юаня (известен также как жэньминьби) расценивается как манипуляция с валютой в пользу китайских компаний и соответственно в ущерб американских компаний, оперирующих в тех же самых многопрофильных областях экономики. Недооцененный юань, как утверждают, ведет к потере рабочих мест в Америке – причина серьезных политических и эмоциональных последствий в то время, когда в Америке начинают вводить режим строгой экономии. С китайской точки зрения выбор валютной политики, помогающей внутренним производителям, – это не столько экономическая политика, сколько выражение потребности Китая в политической стабильности. Так, разъясняя американским слушателям в сентябре 2010 года причины того, почему Китай не собирается решительно ревальвировать юань, Вэнь Цзябао использовал социальные, а не финансовые аргументы: «Вы даже не представляете себе, как много китайских компаний окажется банкротами. Произойдут крупные беспорядки. Только у китайского премьера такое бремя на плечах. Это наша реальность».

Соединенные Штаты рассматривают экономические вопросы с точки зрения требований глобального роста. Китай учитывает политические последствия, как внутренние, так и международные. Когда Америка требует от Китая больше потреблять и меньше экспортировать, она выдвигает экономическое правило поведения. А для Китая сокращение экспорта означает едва ли не значительное увеличение безработицы с политическими последствиями. Парадокс в том, что с точки зрения долгосрочной перспективы, если бы Китай воспринял американский традиционный образ мыслей, то у него уменьшились бы стимулы для связей с Америкой, ведь он стал бы менее зависимым от экспорта и стимулировал бы развитие в рамках азиатского блока, что, в свою очередь, подразумевало бы укрепление экономических связей с соседними странами.

Таким образом, подоплека проблемы политическая, а не экономическая. Принцип взаимной выгоды, а не взаимные обвинения по поводу якобы неправильного поведения должен стоять на первом месте. Отсюда важным становится принцип совместного развития и концепция тихоокеанского сообщества, о чем будет говориться в эпилоге.

Нераспространение и Северная Корея. На протяжении периода «холодной войны» ядерным оружием обладали преимущественно Соединенные Штаты и Советский Союз. При всей идеологической и геополитической враждебности между ними их расчеты относительно рисков были аналогичными, они также обладали техническими средствами защиты на случай случайностей, несанкционированных запусков и в значительной степени неожиданного нападения. Но по мере распространения ядерного оружия этот баланс оказался под угрозой: расчеты рисков больше не были симметричными, а техническая защита против случайных запусков или даже от воровства становилась все более трудной, если не сказать невозможной, особенно для стран, не имеющих опыта, накопленного сверхдержавами.

По мере роста распространения математические расчеты в плане сдерживания становились все более и более абстрактными. Стало все труднее определять, кто кого сдерживает и на основании каких расчетов. Даже если предположить, что новые ядерные страны будут иметь такой же осторожный подход, что и уже утвердившие себя в этом качестве, в плане провоцирования ядерных военных действий друг против друга – довольно сомнительное суждение – они могут использовать свои вооружения для защиты международного порядка от нападения со стороны террористов или стран-изгоев. В конечном счете опыт сети «частного» распространения внешне дружественных Пакистана с Северной Кореей, Ливией и Ираном показывает огромные последствия для международного порядка от распространения ядерного оружия, даже если страны-распространители не подпадают формально под критерий стран-изгоев.

Попадание такого вида оружия в руки крупных государств, не сдерживаемых историческими и политическими соображениями, чревато разрушением мира и человеческими потерями в беспрецедентных масштабах даже в наш век массовых убийств во время геноцида.

Как ни парадоксально это звучит, но вопрос о распространении в Северной Корее встал на повестку дня в диалоге между Вашингтоном и Пекином, поскольку именно из-за Кореи 60 лет назад Соединенные Штаты и Китайская Народная Республика впервые столкнулись друг с другом на поле боя. В 1950 году только что созданная Китайская Народная Республика начала войну с Соединенными Штатами, поскольку она видела в постоянном американском военном присутствии на своих границах с Кореей угрозу китайской безопасности в долгосрочной перспективе. А через 60 лет решимость Северной Кореи реализовать свою военную ядерную программу бросила новый вызов, воссоздав некоторые из прежних геополитических проблем.

В течение первых 10 лет выполнения Северной Кореей своей ядерной программы Китай занимал такую позицию, в соответствии с которой считалось, что это дело, которое должны решать между собой Соединенные Штаты и Северная Корея. Так как Северная Корея полагала, что угроза ей исходит прежде всего от Соединенных Штатов, то в соответствии с китайскими рассуждениями в первую очередь именно Соединенные Штаты должны обеспечить эту страну доказательствами того, что она находится в безопасности, а поэтому ядерное оружие ей не требуется. Со временем стало ясно – ядерное распространение рано или поздно повлияет на безопасность Китая. Если Северную Корею признают одной из ядерных держав, то со всей очевидностью Япония и Южная Корея, а также, возможно, другие азиатские страны, такие как Вьетнам и Индонезия, в итоге тоже присоединятся к «ядерному клубу», что полностью изменит стратегический ландшафт в Азии.

Руководители Китая выступают против такого исхода. Но точно так же Китай боится катастрофического коллапса Северной Кореи, поскольку на китайских границах может воссоздаться ровно такая ситуация, ради недопущения которой он боролся 60 лет назад.

Внутренняя структура корейского режима чревата проблемой. Хотя он объявляет себя коммунистическим государством, настоящая власть находится в руках одной семьи. В 2011 году, когда писалась эта книга, глава правящего семейства собирался передать бразды правления своему 27-летнему сыну, не имеющему никакого опыта даже коммунистического управления, не говоря уже о международных отношениях. Возможность внутреннего взрыва от непредвидимых или неизвестных сил всегда присутствует. Страны, которых это может затронуть, могут почувствовать необходимость защитить свои жизненные интересы односторонними действиями. К тому времени будет поздно или, вероятно, слишком сложно скоординировать эти действия. Задача не допустить такой исход становится важной частью китайско-американского диалога и «шестисторонних переговоров», включающих Соединенные Штаты, Китай, Россию, Японию и две Кореи.