Акула пера, злобный критик, разрушитель репутаций

«Критик – тот, кто рассказывает автору, как написал бы его книгу, если бы умел писать» – разумеется, в этом популярном афоризме, как и в большинстве крылатых фраз, есть зерно истины. Но крохотное, для изучения под электронным микроскопом. Слишком много исключений из правила – великих писателей, известных своим современникам в первую очередь как критики и журналисты. И уж определенно тот, кто цитирует этот мем, не знаком с биографией Эдгара Аллана По – хотя бы мельком, поверхностно.

Будущий автор «Ворона» пробовал себя во многих областях. Покинув Ричмонд после скандала с опекуном, он попытался сделать карьеру военного: полтора года прослужил в американской армии, получив звание главного сержанта (но заскучал и уволился, наняв за 75 долларов «заместителя» – солдата, который готов был занять его место и до конца отработать контракт). Через некоторое время поступил в Вест-Пойнт – но полгода спустя вылетел из военной академии как пробка из бутылки за неподобающее поведение, карикатуры и эпиграммы на начальство, а также «неповиновение приказам» и «грубое нарушение служебного долга». Издал несколько поэтических сборников – крошечными тиражами и преимущественно за свой счет, причем ни один не принес ожидаемой громкой славы. Начал осваивать ремесло новеллиста, поучаствовал в паре литературных конкурсов и один даже выиграл. Жил то в долг, то впроголодь – а чаще и то и другое одновременно. Несколько раз упустил шанс сделать традиционную американскую карьеру, стать тихим клерком или секретарем с небольшим, но постоянным окладом, который позволил бы навсегда распрощаться с нищетой.

Однако нашел себя Эдгар По именно в кресле редактора литературного журнала.

Первый серьезный опыт такого рода он получил, как ни странно, в родном Ричмонде, куда ненадолго вернулся через девять лет после эпического скандала с отчимом. Издатель недавно созданного журнала «The Southern Literary Messenger» остро нуждался в толковом и трудолюбивом помощнике, а наш герой, как обычно – в деньгах. В итоге с 1835 по 1837 годы «Messenger» стал главной площадкой для публикаций Эдгара По, причем не столько для прозы и публицистики, сколько для книжных обзоров и литературной критики. Поэт практически безраздельно властвовал в разделе «Editorials», объем которого доходил до сорока страниц, и безжалостно изобличал писателей-северян – судя по росту тиража, виргинским джентльменам (а в первую очередь – их дочерям и женам) пришелся по вкусу азарт и остроумие, с которым молодой критик бичевал зарвавшихся янки.

После переезда в Пенсильванию с 1839 по 1840 год Эдгар По выполнял обязанности заместителя главного редактора другого литературного журнала, «Burton’s Gentelmen’s Magazine». Здесь поэт продолжил свою карьеру ниспровергателя авторитетов и, в частности, впервые проделал трюк, который позже станет для него коронным: обвинил в плагиате Генри Лонгфелло, самого известного и самого любимого литератора тогдашней Америки. К чести классика, на выпады тот отвечать не стал – а может, просто не придал внимания мнению какого-то там бумагомараки: нехай клевещут. Ну а вершины своей редакторской карьеры Эдгар По достиг в 1841–1842 годах в «Graham’s Lady’s and Gentelmen’s Magazine», «Журнале Грэма». За краткий срок редакции, где наш герой занимал один из ключевых постов, удалось поднять тираж с пяти до сорока тысяч экземпляров – цифра, которая по сей день производит довольно сильное впечатление.

В 1845 году, после публикации «Ворона», мгновенно прославившего его имя, Эдгар По даже стал пайщиком, а потом и единственным владельцем нью-йоркского издания «Broadway Journal». Здесь он развернулся во всю ширь: обвинил в плагиате уже не только Лонгфелло, но и других писателей, прошелся по своим бывшим друзьям-южанам, заклеймил американские СМИ за бессовестную эксплуатацию несчастных авторов и вообще вывалил все что накопилось на душе. Правда, в процессе обличения По умудрился распугать авторов, и, что важнее, настроить против себя читателей: вскоре «Broadway Journal» лишился подписчиков и обанкротился – несмотря на все усилия отыскать новые источники финансирования.

Как критик Эдгар По охотно (и небезвозмездно: статьи – это вам не стихи какие-нибудь) выступал и на страницах других американских изданий. Часто его публикации имели серьезный резонанс. Например, заочная дискуссия между автором «Ворона» и Руфусом Грисуолдом, составителем успешного сборника «Поэты и поэзия Америки», переросла в полномасштабный скандал. В цикле статей «Поэты и поэзия Филадельфии» По расставил приоритеты совсем иначе – и не преминул пренебрежительно прокомментировать работу Грисуолда. Тот ответил переходом на личности, нелестно отозвался о моральном облике оппонента – и пошло-поехало.

Другая не менее острая серия очерков, «Литераторы Нью-Йорка», опубликованная в 1846 году, имела такой успех, что списки продавались поштучно – и достались не каждому желающему. В этом цикле поэт помимо прочих оскорбил своего бывшего друга Томаса Инглиша – тот немедленно опубликовал разгневанную статью в одной из нью-йоркских газет. На сей раз По не ограничился комментарием в прессе: вместе с издателями очерков он подал в суд на Инглиша и выиграл иск о защите чести и достоинства. Впрочем, для нас, потомков, важнее то, что благодаря этому скандалу на свет появился рассказ «Бочонок амонтильядо» – изящная точка в финале долгой и не слишком красивой перебранки.

Наконец, именно с работой журналиста, редактора и издателя, а не с поэзией или прозой, Эдгар По связывал и свое будущее. Еще в конце 1830-х годов он разработал проект «идеального литературного журнала», с лучшими авторами, лучшей полиграфией, приличными гонорарами, продуманной системой распространения. Называться этот журнал должен был «Penn Magazine». К этому моменту По неплохо знал журнальный рынок, изучил закулисье издательской жизни, наладил связи со многими влиятельными поэтами, прозаиками, критиками Америки. Не хватало одного: финансирования. Попросту говоря, денег. Постепенно концепция менялась, проект трансформировался, но надежда запустить свое детище не оставляла По даже в самые темные для него годы. Именно очередная попытка дать жизнь «идеальному журналу», именуемому теперь «The Stylus», привела его в 1849 году в Балтимор, где путь поэта оборвался навсегда…

И снова образ двоится, троится, рассыпается на осколки. Страдающий гений, не признанный современниками, не понятый читателями и толком не издававшийся при жизни. Успешный редактор, профессионал с оригинальным видением литературного пейзажа Америки, неустанным трудом поднявший тиражи нескольких журналов. Глубокий теоретик и внимательный исследователь «текущего литературного процесса». Модный литературный критик, скандалист, разрушитель репутаций, автор сотен статей и рецензий, в основном ядовитых и, что греха таить, не всегда справедливых. Все это, в общем, правда – насколько можно судить из дня сегодняшнего. Хотя определенно и не «вся правда, как она есть».

Но это еще цветочки: главный сюрприз для биографов Эдгара По судьба приберегла напоследок.