Эйфория

ОТ АВТОРА: Рассказ родился под одноимённую песню, резко и с размаху, буквально за несколько дней. На сезонном конкурсе «Хочешь мира – готовься к войне» он уверенно вошёл в ТОП-10, однако, я так и не смог его куда-нибудь пристроить. Пусть будет здесь.

* * *

– Повторить? – в очередной раз спросил меня услужливый дроид-бармен.

Вздохнув, я кивнул и в который раз посмотрел на смарт-напульсник. До отлета оставалось грёбаных пять часов. Будь проклята местная система обслуживания! Ну почему нельзя сразу отдать целую бутылку? Никуда я не убегу с ней, точнее – не улечу с обшарпанной барной стойки. Здесь сейчас для меня самое лучшее место в целом клубе.

Потому что – гравитация.

Позади меня, окруженные яркими голограммами, плавали молодые (и не очень) идиоты, наслаждающиеся невесомостью. Конечно, можно сказать, что пара часов свободного падения никак не отразится на их здоровье, но… Во-первых – меньше пяти-шести часов тут никто не кувыркается, забава-то новая и еще не успела приесться, а во-вторых, мало кто делает это на трезвую голову. Механический бармен это как на духу подтвердит.

Влив в себя очередной микроскопический «дриньк», я понял, что пора менять дислокацию. Напиться все равно не получится, а вот поспать – очень может быть. Расплатившись поддельной кредиткой за выпивку, я направился к выходу. Увеселительное заведение совсем не оправдало своего громкого названия «Эйфория».

По пути меня обогнали два дюжих лысых охранника, волочивших под руки тощего парня с разбитым в кровь лицом. Отлетался, орёл. Еще и скалится.

Что характерно, улыбка у него была счастливая – будто не нос себе сломал, а в лотерею миллион кредитов выиграл. Ну точно, обдолблен, по самые брови. На что только не идут эти ребята, чтобы словить очередную дозу кайфа…

А ведь скорее всего это клерк какой-нибудь – одет прилично, да и лицо обременено печатью интеллекта.

Возле выхода толпилась куча народу – здесь, похоже, сегодня аншлаг. Я представил, как буду пропихиваться наружу через это столпотворение, и повернул вслед за охранниками. Направлялись они в сторону помещений для персонала, а там, по логике, должен быть запасной выход.

Меня заметили, когда проносили парня через открытые створки гермодвери.

– Чего тебе? – пророкотал один из гориллоподобных, перегораживая вход.

– Выйти отсюда живым, – я показал на толпу позади себя. – Не хочу быть затоптанным.

Охранник смерил меня насмешливым взглядом, хмыкнул и пропустил внутрь. В комнатке оказалось еще трое его сородичей – все как на подбор лысые, высокие и накачанные. У нас, вообще-то, запрещена евгеника, но готов побиться об заклад, что эти ребята вылезли из одного инкубатора. Помимо них в служебном помещении находился молодой парень в медицинском комбинезоне, осматривавший тела на полу с помощью простенького сканера.

Вот именно тела, по-другому не скажешь. Четверо мужчин, одна женщина лет тридцати – все лежали, улыбаясь неизвестно чему, и пускали слюни. Что ж, отдыхать можно по-разному, надеюсь, скоро очухаются.

Мне указали на выход, и я уже собирался было уходить, но увидев лицо парня-медика, осматривавшего давешнего «орла», невольно притормозил. С такой гримасой отчаянья провожают родственников в последний путь, а не кровь из носа останавливают. Подозрительно как-то…

– Эй, что тут у вас? – спросил я эскулапа.

– Вы доктор? – спросил он с надеждой в голосе.

– Конечно, – не моргнув глазом соврал я, присев рядом. – Что с этим парнем?

– Не знаю.

Я посмотрел на медицинский анализатор, который он держал в руках, и не смог сдержать горестного вздоха. Наберут же всяких, прямо с училища… А нам потом расхлебывай за ними.

– Что прибор-то показывает? – уточнил я у этого юного бестолкового создания.

– Ничего! – с отчаяньем выкрикнул парень. – Ничего он не показывает!

Неисправен? Ну, это легко проверить.

– Дай сюда! – я выхватил анализатор из его рук и направил на себя.

Приборчик пискнул и показал во мне полторы промилле алкоголя. Да, неплохо в баре «дриньки» разбавляли…

Я направил анализатор на «орла». Ничего. То есть совсем ничего – парень даже водки не пил. И с чего такое состояние?

Остальные на полу оказались слегка выпившими, но в том-то и дело, что именно слегка. От такого количества даже у ребёнка похмелье не случится.

– Вызывай срочно бригаду экстренной помощи – у них мощная аппаратура, этим ребятам нужно просканировать весь организм, – посоветовал я юноше, поднимаясь с колен.

– Хи-хи, ты – то-о-олстый! – с довольной улыбкой заключил «орел», показывая на меня пальцем.

– Я не толстый, а в меру упитанный мужчина! – хмуро возразил я.

В этот момент гермодвери, ведущие на танцпол, открылись, и в комнатку заскочил охранник, оставшийся снаружи.

– Эй, ребята, бегом сюда! Там еще один чуть в барную стойку не влетел!

Грохоча подошвами, качки выбежали прочь. Чувствую, сегодняшняя смена запомнится им надолго.

Юный медик вызвал бригаду и сновал от одного тела к другому, явно не зная, что делать.

– Пульс у них померяй, – бросил я, направляясь к выходу.

– Учащенный! – парень рад был хоть как-то себя занять. – Эй, а вы куда уходите?

– Увы, но мои познания в медицине ограничиваются пульсом, – пришлось признаться. – Тут нужен настоящий врач. Кстати, где у вас тут узел связи?

* * *

Хочешь дать повод богу пошутить над тобой – поделись своими планами. Вместо того чтобы драть когти из Конфедерации, я стою сейчас и жду ответа. Пухлая связистка отвела меня в бокс, неуловимо напоминавший туалетную кабинку, и заверила, что канал гиперсвязи будет через десять минут. Такой «звоночек» на другой край звёздного скопления влетел мне в копеечку, но деньги, по существу, и не были моими. Поэтому и расстался я с ними без сожалений. Даже билет пришлось продать – на рейсовый челнок я уже не успевал.

Голографический экран передо мной резко посветлел – всё, канал налажен, отступать некуда. Лишь бы старика удар не хватил. От радости.

– Здорово, Иванов! – улыбнулся я изображению. – Как твой артроз – вылечил?

Джонсон, не мигая, смотрел на меня. Клянусь, если бы взглядом можно было убить – валялся я бы сейчас мертвый на полу, а полковнику внеочередную звездочку прикрутили к погону.

– Шатальский… – только и смог прошипеть он.

Ну что ж, наивно было ожидать, что он обрадуется.

– Ну, прости, Иванов, не помер я, мне на тот свет еще рано. Ты же знаешь, как много у меня должников…

Это подействовало. Полковник перестал шипеть и более-менее настроился на конструктивный лад:

– Чего ты хочешь?

– Вспомни, я – очень вежливый, и даже когда посылаю человека на очень много букв, то всегда перезваниваю и переживаю, удачно ли он туда добрался? Вообще-то я улететь хотел, но здесь такая нездоровая обстановка…

– Где ты?

– Ой, только не строй из себя душку, который не стал бы отслеживать звонок! Давай, покажи мне, что после нашего ухода у тебя в отделе еще остались таланты.

Джонсон скосил глаза в сторону, читая отчет, потом не выдержал, все же повернул голову, перечитал, видимо, не веря своим глазам.

– Какого черта ты делаешь на «Афелии»?!

– Говорю, улететь хотел. Надоели вы мне все…

– И почему не улетел?!

– Через несколько часов ее закроют на карантин. Это я тебе обещаю. Похоже, какая-то эпидемия – болезнь поражает мозг, отчего человек испытывает неземную радость, правда, недолго. Затем следует кома и вполне ожидаемая смерть. Представляешь, что могут натворить люди в состоянии аффекта на приграничной военной станции, где оружия как грязи?

Полковник осознал и понемногу начал бледнеть.

– Кстати, я тут мимоходом узнал, что на станции находится посол Торгового Союза с дипломатической миссией. А прилетел он сюда улаживать недавний пограничный конфликт… Мне продолжать?

Джонсон сглотнул. Еще одну войну Звёздная Конфедерация не потянет, это факт. Хватит с нас Диктата, с которым уже несколько лет не можем навоеваться.

– Доказательства?

– Я тебя умоляю! Свяжись с начальником станции, как его там… Стивенсоном? Да неважно, пусть он покажет тебе видеоматериалы и отчеты врачей. Я пока сюда шел, уже порядочно насмотрелся, но пока тупые вояки сложат один и один… Так что немного времени у нас есть.

– У нас? – недоверчиво переспросил полковник.

– Ну да, у меня и моих ребят, тех, кто в настоящее время в живых остался. У тебя около одиннадцати часов, точнее скажут твои аналитики. Спецгруппе сколько часов сюда добираться по червоточинам, сорок или шестьдесят? Поверь, к тому времени надобность в ликвидации заразы уже отпадёт сама собой – здесь будут вояки пушками меряться. А моим сюда в раза три ближе, вот и считай. Да, я знаю, что они на одной из здешних планет-тюрем парятся… Не кипятись.

– Это очень тяжело, – процедил он. – Но я постараюсь, ради нашей новой встречи.

– В общем, мне нужны полномочия покруче, чтоб с местной властью проблем не возникло. В идеале – верни мой статус координатора.

– А ты не… многого ли хочешь?

– Блин, совсем забыл! – я притворно стукнул пухлой ладонью по лбу. – Амнистия мне нужна, и моим ребятам тоже. Если урегулируем дело.

– Очень надеюсь, что ты заблуждаешься, и я смогу спокойно отправить тебя под трибунал… – вздохнул Джонсон. – Будь на связи. Что-нибудь еще?

– Мне нужен опытный врач, – напомнил я. – Только не Изабель. Пожалуйста.

– Перетопчешься, – впервые за весь наш разговор старик усмехнулся. – Только ей удается смягчать твой долбаный энтузиазм. Конец связи.

– И тебя туда же! – пожелал я полковнику и прервал соединение.

«Только не бросай меня в терновый куст!» – прием старый, как мир, но, тем не менее, сработал. Теперь можно и отдохнуть. На трезвую голову, как известно, думается лучше, тем более чувствую, что засну я потом не скоро…

* * *

Спалось тяжело и тревожно, может, от выпитого, а может, от нервного перевозбуждения. В общем, встал я с больной головой и в скверном настроении. В ванной комнате какой-то умник догадался сделать зеркальные стены, так что волей-неволей пришлось любоваться своей похмельной физиономией.

– Доброго утра китайским пчеловодам! – я отсалютовал изображению бутылкой с пивом.

Ребят доставили из колонии на военном скоростном истребителе. Карантин уже вступил в силу, и станцию окружили несколько десятков боевых кораблей. Но куда большее их количество сейчас спешило на подмогу. Кому и зачем – пока ещё не понятно, и я тешил себя надеждой, что они здесь так и не понадобятся.

Ситуация стояла крайне напряженная. Мало того, что здесь застрял посол другого звездного объединения, так еще и до их пограничных станций рукой подать. Один выстрел не в ту сторону и здесь будет кипящий котел, в котором сгинут миллионы людей.

Напрашивается вопрос – случайно ли все это? Мне почему-то кажется, что нет…

Наконец, истребитель спустил трап и из его тесного нутра стали выкарабкиваться мои любимые федеральные преступники.

Первым был, конечно, Ван Хаарт – здоровенный белобрысый детина под стать тем охранникам из клуба. Человек, по сути, не агрессивный. Просто он за мир. За мир без моральных уродов. Бывший телохранитель с отличным послужным списком, его мне с большим трудом удалось переманить к себе в группу. Он – мои мускулы и феноменальная реакция, которыми меня, увы, обделила природа. Теперь я без него ни шагу.

Второй была Фокс – огненно-рыжая девица, с металлической рукой-протезом. Это наш специалист по электронике. Хорошая девушка, очень вкусно готовит, если удается оторвать ее от различных девайсов. Половину сознательной жизни провела в разнообразных тюрьмах, где также умудрялась взламывать защитные системы, увеличивая себе срок.

Третьим и четвертым были неразлучные Луис и Мигель, мои «проныры». Спорю, эта парочка даже в одном тюремном бараке сидела. Луис повыше, на голове – густая шапка тёмных, курчавых волос, нос напоминает птичий клюв. Мигель его полная противоположность – лопоухий, лысый как колено, но зато щеголяет длинной бородкой. Весело щебеча на своем диалекте Дальних Рубежей, они спустились по трапу и заозирались, тыкая по сторонам пальцем. Ну, чисто туристы на экскурсии.

Пятой была Изабель. С виду обычная женщина, если, конечно, не смотреть в ее глаза. Я почувствовал, как вспотели ладони, а сердце истошно забилось в груди. Как школьник, ей-богу! Нужно успокоиться, иначе такого наворочу…

Последним был Прахлада – наполовину индус, наполовину славянин. Его имя, к слову, никаким боком не относилось к температуре, на санскрите оно означает «духовное блаженство». Самый вспыльчивый в группе, но стрелок первоклассный.

Как же мало нас осталось…

– Что, Шатальский, неужели соскучился? – поинтересовалась Фокс, подойдя поближе.

– Просто решил собрать вас на вечеринку старых приятелей, – отшутился я.

– Поверь, не все рады видеть тебя в здравии, – скривился Прахлада. – Хотя возможность второй раз порадоваться твоей кончине…

– И, все же, ты здесь, – заметил я.

– А что, прикажешь гнить в тюрьме?!

– Ребята, не ссорьтесь, – упрекнула нас Изабель. – Привет, Игорь.

Боже, как же приятно слышать ее голос…

– Здравствуй, Изабель, – поприветствовал я ее. – Добро пожаловать в команду.

– Польщена, – улыбнулась она уголками губ.

Мигель и Луис полезли обниматься, перейдя от волнения снова на неразличимый для обычного уха диалект. Ван Хаарт молча кивнул и протянул ковшеобразную руку.

– Ну, раз все формальности соблюдены, – я широко улыбнулся, – можно и делом заняться. Вас Джонсон ввел в курс дела?

– В общих чертах, – ответила за всех Изабель. – Жаждем подробностей.

Но провести брифинг мне не дали – в этот момент на посадочной палубе появился молодой подтянутый капитан в окружении десятка солдат. Нас уже арестовывают? Что-то рановато…

– Капитан Норис, – представился мужчина. – Буду содействовать вам в проведении расследования. Вас должны были предупредить.

Вот таких ребят вроде него любят снимать в кино в роли спецагентов. Скуластое, мужественное лицо, волевой подбородок. Цвет глаз, правда, подкачал – уж слишком они голубые, неестественно смотрится. Моей же внешности подошла бы роль какого-нибудь коварного злодея – маленький, толстый, кривоногий, с крючковатым носом и бледно-серыми глазками. Вот уж действительно – красивый до ужаса…

Капитан, естественно, уставился на Изабель, которая выглядела сногсшибательно даже в грубоватом медицинском комбинезоне. Я поборол в себе нарастающее раздражение и представился как можно дружелюбнее:

– Шатальский, – затем последовал кивок в сторону ребят. – А эта моя группа. Позже перезнакомитесь, у нас мало времени.

Мое внимание привлек один из солдат Нориса, стоявший позади всех с напряженными мышцами лица. Либо боится громко испортить воздух, либо…

Я быстро подошел к нему, заглянул в глаза и скороговоркой произнес:

– Учёные изобрели противозачаточные таблетки для мужчин. На девяносто девять процентов они состоят из снотворного.

Все вокруг непонимающе нахмурились, а вот реакция парня оказалась более эмоциональна. Дико хохоча, он упал на спину и стал кататься по полу. Остальные солдаты испуганно отскочили от своего сослуживца, как от чумного, а мои наоборот, приблизились, с любопытством разглядывая смеющегося.

– А-ха-ха-ха, не могу больше! – задыхаясь между приступами смеха, выдавил он и выхватил из кобуры табельный пистолет.

Теперь шарахнулись в сторону уже мои ребята, а солдат, не переставая смеяться, упер ствол себе в висок и нажал на курок. Выстрел основательно испачкал пол, все дружно вздрогнули и с осуждением уставились на меня, как будто я прикончил несчастного. Да, соглашусь, демонстрация вышла крутовата, но зато все прониклись, какая задница ждет нас с распростертыми… Хм, в общем, впереди.

– А средства биологической защиты нам выдадут? – осторожно поинтересовалась Фокс.

– Да на кой они вам, – отмахнулся я. – Тут и так все в этих кондомах бегают, но болезнь это не останавливает.

– Симптомы всегда такие? – спросила Изабель, склоняясь над погибшим.

– По-разному, – начал вспоминать я. – Сперва появляется приподнятое настроение и необъяснимая радость, будто эндорфинов накушался. Потом эйфория усугубляется, и человек перестает критически оценивать свои действия. Некоторые стреляются, как этот, остальные «шутят». Тут недавно такой «шутник» вырубил подачу воздуха в одном из отсеков, люди едва не задохнулись. Потом, если он всё ещё каким-то чудом живой, человек впадает в задумчивое состояние, называемое у вас комой. И больше не просыпается.

– Степень распространения? – Изабель раскрыла медицинский саквояж, с которым прилетела, и начала выкладывать инструменты.

– Около двадцати процентов работников станции и треть остальных людей, застрявших здесь.

– Много.

– Знаю, что много, иначе бы никого из моих не выпустили. И тебя бы сюда не дёрнули. Местные врачи ничего внятного не обнаружили, иди лучше в морг, там этих трупов – вскрывай не хочу. Через пару часов сюда забросят группу военных эпидемиологов, тебе в помощь. Это не спецы, но на «принеси-подай-отрежь» их хватит.

– Хорошо, если найду что-нибудь, дам знать.

Отойти от неё оказалось не так уж и просто, но остальных тоже нужно было чем-то занять.

– Так, Фокс, на тебе связь и местная система слежения, – начал я давать указания. – Прогони по статданным заразившихся, есть ли какие-то совпадения – что ели, что пили, в какой туалет ходили. Местные обещали полное содействие.

Норис согласно кивнул.

– Луис, Мигель – возьмите помощников и обыщите станцию. Проверьте воздуховоды, канализацию, места скопления людей. Найдете что-то странное – тащите сразу в лабораторию. Прахлада – на тебе безопасность, проследи, что бы все оружие на станции оказалось надёжно обесточено. Один неосторожный выстрел, и привет, следующая реинкарнация. Ван Хаарт, ты со мной. Всё, проверьте гарнитуру и разбежались, как тараканы из-под тапка.

– С вами хотел поговорить посол Торгового Союза, – сообщил капитан, пристраиваясь в кильватер.

– Хорошо, веди, – я пропустил Нориса вперед. – Надеюсь, у него сейчас не слишком приподнятое настроение.

* * *

Устроился посол в одних из самых шикарных апартаментов. Даже не знал, что такая роскошь на пограничных станциях существует. На входе нас тщательно обыскали и продезинфицировали, попытались даже облачить в защитные костюмы, но я в категоричной форме отказался. Не переношу я их, еще со времен учебки.

Наконец, нам с Ван Хаартом позволили войти, оставив раздосадованного капитана снаружи. Паранойя уже успела пробраться и сюда – посол ждал нас, сидя в стерильной медицинской сфере, напоминающей мыльный пузырь. Интересно, а если ему в туалет вдруг приспичит?

Дипломат оказался пожилым длиннобородым мужчиной с ярко-оранжевой кожей, характерной для уроженца какой-нибудь астероидной колонии. При этом он был весь увешан драгоценными цацками, как рождественская елка игрушками.

– Присаживайтесь, – великодушно предложил хозяин апартаментов. – Меня зовут Данияль Ахат.

– Очень приятно, Шатальский.

– Чай, кофе или что-нибудь покрепче?

– Спасибо, но мы работаем, – отказался я. – Чем обязаны? Давайте, не стесняйтесь, мне можно доверить все, кроме шоколадки.

И демонстративно похлопал себя по объемному животу.

– Знаете, я много слышал о вас, вот захотелось лично познакомиться. Вы собирались улететь к нам в Союз? – с улыбкой уточнил мужчина.

– Было такое желание, не скрою. Но пришлось передумать.

– Понимаю, тут такая ситуация… Вы уже нашли что-нибудь существенное?

– Пока нет, но найду. Вам не кажется, что это все – дело чьих-то рук?

Данияль Ахат замотал головой.

– Если и так, то не наших, поверьте мне! Война нам не нужна, как и вам! Мы за мирное решение этого пограничного конфликта. Для этого я и прилетел сюда.

– Хорошо, если так. Мы в любом случае это выясним.

На лбу пожилого дипломата выступили капельки пота, хотя в капсуле регулируемая температура и отличная вентиляция. Волнуется старикан, только вот почему? Страшно за свою шкуру, или что-то знает?

– Поверьте, биотерроризм – это не наш метод. Нам куда ближе экономическая блокада…

– В это поверю. А если честно, зачем я вам понадобился? Не заверить же меня в своём почтении?

– Не совсем. Я знаю, что сейчас вы обладаете определенными полномочиями… Весьма обширными, для вчерашнего беглого федерального преступника, к слову. Я хочу попросить вас об одной услуге, взамен гарантирую всяческую помощь вам и вашей группе. У нас же нет экстрадиции…

– И как вы собираетесь преодолеть сферу оцепления?

– О, вы не представляете возможностей нашего корабля… За это не переживайте.

– Сожалею, но ничем помочь не могу, – я развел руками. – Сами подумайте, как будет выглядеть ваш отлет в разгар эпидемии на станции? Кстати, последний корабль, который смог отсюда улизнуть перед самым карантином, пошел на таран одной из планет Конфедерации. К счастью, там была атмосфера, где он практически весь сгорел и не успел натворить много плохого. Хорошо, что я на нём не полетел.

– Мои люди не заражены! – заявил Данияль Ахат.

– Тем более странно, вы не находите?

– Мы соблюдаем меры предосторожности, в отличие от вас, – укоризненно заметил он.

– Они мало помогают, как я успел заметить. Вы сталкивались с чем-либо подобным?

Посол задумался.

– Я слышал краем уха, что ваши ученые активно изучают боевые вирусы, поражающие, прежде всего, головной мозг… Вы не задумывались, что ваше бывшее руководство повинно в этом?

Ну, версия так себе, если честно. Ставить эксперимент с биологическим оружием на границе точно бы не стали, а если это какая-то утечка… То о ней знали бы уже давно и приняли меры. И моя группа для выяснения ситуации была бы не нужна.

– Я подумаю над вашими словами, на досуге.

– Ну что ж, – развёл оранжевыми ладонями посол. – Если у вас ко мне больше нет вопросов…

– Рад был познакомиться, – откланялся я.

– Моё предложение пока ещё в силе, – напомнил Данияль Ахат.

– Хорошо.

Разговор с послом оставил неприятный осадок, и у меня в который раз в жизни возникло чувство, что я что-то упускаю, какую-то деталь…

От размышлений меня отвлекла Изабель, связавшаяся с нами, едва мы покинули апартаменты.

– Тебе будет интересно это услышать, Игорь.

– Подожди секунду, настрою конференцсвязь для остальных. Не люблю повторять всё по несколько раз.

Луис и Мигель ответили почти сразу, а вот Прахладу пришлось подождать.

– Итак, мы тебя слушаем, – сказал я, когда все, наконец, вышли на связь. – Это вирус?

– И да, и нет.

– Как это?

– Ну, это не совсем вирус, в моем понимании… – Изабель задумалась, видимо, подбирая слова. – Но давайте по порядку. Прежде всего, мы выяснили, чем обусловлено такое психопатическое поведение. Дело в том, что у больных поражена поясная извилина головного мозга, отвечающая за регуляцию эмоционального поведения человека. Чем глубже поражение, тем острее психоз, когда оно заходит слишком далеко, мозг… В общем, если кратко – следует глубокая кома, пока работоспособность ЦНС не нарушается окончательно. Пока все понятно?

– Более чем, – ответил я. – И что же поражает эту самую извилину?

– Ты не поверишь, но… это продукты распада его клеток.

– Я что-то не понял, респиетадо, – высказал вслух общее мнение Мигель. – Мозг умирает, потому что… умирает?!

– Знаю, звучит бредово, но других объяснений этому нет, – вздохнула Изабель. – Это как цепная реакция – чем больше клеток погибло, тем быстрее процесс отравления.

– Но что-то же вызвало такую реакцию? – предположила Фокс. – Это ведь не само по себе началось!

– Правильно, – согласилась Изабель. – Но в этом-то и главная загвоздка. Веществ, запускающих такую реакцию, не так уж и мало, но следов ни одного из них мы не нашли. Даже если бы вещество было неизвестным, обнаружив его, можно оперативно начинать лечение. Благо синтезировать лекарство не такая уж и проблема.

– А в нашем случае?

– Пока мы можем лишь смягчать симптомы, не более.

– А это вообще нормально – отравление без отравы? – не выдержал Прахлада.

– Я вижу только одно объяснение отсутствию следов – наноботы.

– Мы все о них наслышаны, хоть и не страдаем здоровьем, – заметил я. – Ты нашла их у заболевших?

Насколько я помню, с помощью этих маленьких шустряков недавно начали лечить тяжелые болезни в системах Конфедерации. Правда, вывести их потом из организма – проблема. Уж очень им у нас в телах нравится.

– Это не медицинские наноботы, потому что я их тоже не нашла. Они самоуничтожились.

– Ты уверена?

– Более чем, потому что другого объяснения этому кошмару нет. Я уже проконсультировалась со специалистами, и они подтвердили мое мнение. Правда, тут есть любопытный нюанс – чтобы они без следа растворились в организме человека, наноботы изначально должны обладать очень низкой вирулентностью.

– Подожди, то есть, ими бы никто не заразился?

– Заразились бы, но респираторным путем – не более двух процентов. А у нас около тридцати и продолжает расти. Это уже эпидемия.

– Значит, не респираторным. Нужно проверить, не проводилась ли какая-нибудь вакцинация в последнее время…

– Я проверила – ничего такого.

– Плохо, но это было бы слишком легко, – посетовал я. – Ладно, Мигель и Луис, проверьте возможные пути попадания наноботов – еду, напитки, что угодно…

– Кстати, а в наркотике эта дрянь может быть? – неожиданно спросила Фокс.

– Возможно, – подумав, ответила Изабель. – С ним даже вероятнее, чем с едой, потому что наркотик ослабляет иммунную систему и наноботам легче сделать свою работу. В противном же случае, сколько ни пичкай ими здоровых людей, они не успеют отравить мозг. Даже в больших дозах.

– Так, Фокс, выкладывай, что ты раскопала, – попросил я.

– Мне удалось узнать, что совсем недавно на станции появился новый наркотик. Подробности скоро будут, но уже сейчас могу сказать, что у него очень сильное привыкание. А называется он, внимание, «Эйфория».

– Умница, – похвалил я девушку. – Как все закончится – премию тебе выдам!

– Э ноос премио?! – хором заныли Луис и Мигель.

– Когда наркотик найдете и отдадите его в лабораторию, – осадил я их. – Кстати, Прахлада, ты у нас заслуженный специалист по всему психотропному, что скажешь?

– Никогда о нем не слышал, это действительно что-то новенькое.

– Ясно. Как там продвигается разоружение?

– Почти закончил, но ты сам понимаешь, что при желании включить все обратно – дело несложное. Станцию просто так не обесточишь. Военные усилили посты, сдают табельное оружие и получают взамен инъекторы с транквилизатором.

– Молодец Стивенсон, – похвалил я начальника станции. – Правда, время работает против нас. Еще немного – и число заболевших перевалит за половину. Как бы вояки ни старались, но они теряют контроль над ситуацией. Все за работу, Изабель, ты выше всяких похвал.

– Спасибо, – я отчётливо услышал по голосу, что она улыбнулась. – Но пока вы не найдете образцы наноботов, я не смогу вам больше ничем помочь.

– Ты уже много чем помогла, конец связи.

Я отключил гарнитуру и призадумался. Итак, эпидемия на станции, как я и предполагал – не случайна. Но чьих рук это дело? Если наноботы были в наркотике, то как заразились остальные? Не могут же быть они все наркоманами. Тем более я помню, что сканер не показывал полное отсутствие всяких психотропных веществ у больных. Возможно, эта гадость тоже растворилась без следа вместе с наноботами, хотя это маловероятно. Что ж, пока не найдем эту самую «Эйфорию», можно гадать до бесконечности.

Нориса на выходе не оказалось, но он оставил солдата предупредить нас, что его срочно вызвали к начальству.

– И что случилось? – поинтересовался я.

– Полковника Стивенсона убили, – поделился солдат. – Его обязанности исполняет майор Тань-Шо-Ван, а капитан замещает его на посту начальника по безопасности.

– Вот дьявол, как это произошло?

– Его нашли в своем кабинете. Убийца застрелился там же. Скорее всего, это был один из людей с синдромом.

Случайность или диверсия? В любом случае, это плохие новости. Стивенсон был тертый мужик, которому удавалось держать ситуацию под контролем. Его смерть на руку моим неизвестным противникам, и, если это их рук дело, то следующий на очереди я.

– Ван Хаарт, приготовься. Нас, скорее всего, постараются убрать.

Здоровяк кивнул и ухмыльнулся, мол, пусть попробуют, убиралка еще не выросла.

Переговорное устройство требовательно запищало – Джонсон жаждал поговорить. Мы втроем с солдатом спустились на уровень ниже и нашли подходящий интерком с большим экраном. Изображение было так себе – сигнал ретранслировал один из кораблей оцепления. Прочая связь давно отрублена.

– Шатальский, ты в курсе того, что произошло? – без предисловий начал полковник.

– Только что узнал, я был на приеме у посла Союза.

– У тебя три часа, – вздохнул Джонсон. – Если по истечению этого времени ты не выяснишь, как заразились люди…

– А совесть не замучает?

– Меня – да, командование – нет.

– Вы понимаете, что это – еще одна война? Тут представитель Союза.

– Война угроза известная и понятная, а эта эпидемия…

– Вы отчет Изабель получали?! – перебил я его. – Меры биологической защиты не работают, потому что все и так уже заразились! Нам ничего не угрожает!

– Это просто гипотеза, Шатальский, а нам нужны факты. Изабель ничего не нашла, и на основе этого построила все свои предположения. Понимаешь, что значит «ничего»?

– То есть все боятся, что это какая-то неведомая фантастическая хрень?

– Именно. И пока ты не получишь подтверждения обратному…

– А что с кораблями, вышедшими из станции за последнее время?

– К счастью, их немного. Все они на карантине, несогласных не стало, когда мы уничтожили парочку подозрительных судов… Ещё один, как ты знаешь, сгорел сам.

– Круто работаете, товарищ Иванов. Ну да ладно, раз у меня так мало времени, нечего его тратить на пустые разговоры.

Я прервал связь и собрался было покинуть отсек, но меня жестом остановил Ван Хаарт.

– Хорошо, сходи, проверь что там.

Здоровяк вытащил из кобуры массивный пистолет, показавшийся в его ладони детской игрушкой, открыл гермодвери и шагнул в коридор. Я сместился в сторону, заодно взяв за локоть солдата, который хотел сунуться следом.

– Не надо, ты ему будешь только мешать.

Тем временем в коридоре резко началась беспорядочная стрельба, кто-то истошно заорал и сразу все стихло. Через несколько мгновений из проема показался Ван Хаарт и призывно махнул рукой.

Нас поджидали трое. Одеты как обычные солдаты на станции, оружие стандартное, документов нет. Двое застрелены, у одного шея свернута, как у рождественской индейки. Ну, как всегда.

– А живьем хотя бы одного нельзя было взять? – укорил я бывшего телохранителя.

Ван Хаарт развел руки в стороны, мол, брать пленных не его прерогатива. Ну и черт с ними, а немного времени нам все же удалось выиграть.

– Как тебя зовут? – спросил я у солдата.

– Сержант Лиам Девлин, сэр.

– Вот что, Лиам, помоги нам оттащить этих ребят в госпиталь, их нужно вскрыть на предмет наличия синдрома.

– Есть, сэр!

Сержант взялся за гарнитуру, чтобы доложить о происшествии. Я же сделал фотографии убитых и отослал их Фокс, пусть пробьет, кто это такие.

Тут на связь вышли Луис и Мигель.

– Ло энкотрамос! Мы нашли его! – завопили они, как всегда, хором.

– Отлично, хоть какие-то положительные новости, – похвалил я их. – Дуйте быстро в лабораторию, мы сейчас тоже туда подойдем.

* * *

Лаборатория логично располагалась возле госпиталя, который сейчас был переполнен и занял весь уровень станции. Вокруг нас сновали озабоченные медики, облаченные в защитные костюмы и с инъекторами наперевес. Число заболевших продолжало неуклонно расти. Еще немного, и «Афелию» захлестнет волна безумия… Хотя нет, нас обещали еще раньше аннигилировать.

Наконец, Изабель закончила с тестами и вернулась к нам.

– Вынуждена вас огорчить, – устало вздохнула она. – Это мощный синтетический наркотик, не более.

– Не то, что мы искали, – согласился я, подавив разочарование. – Ребята, вы точно уверены, что нашли именно «Эйфорию»?

– Си, это он! – затараторили «проныры». – Мы в двух разных местах достали, ошибки быть не может!

– Они правы Игорь, – вступилась за них Изабель. – Этот наркотик не проходит ни по одному списку, значит, он новый. Но наноботов в нем нет, как и веществ, которые могут запустить процесс некроза мозга.

– Жаль, но, с другой стороны, если бы оказался виноват наркотик, тогда получалось что каждый второй на станции – наркоман. Такая себе статистика…

– Ты прав, тут что-то более массовое, но я никак не могу понять – что. Прости, Игорь, от меня оказалось совсем мало пользы.

– Не говори так, ты – замечательный врач и диагност, это мы никак не найдем чертову иголку… Так, стоп, а ты здоровых людей проверяла?

– Это не поможет, – пожала плечами Изабель. – Поражение на ранних стадиях не диагностируется, наноботов тоже ни у кого не оказалось. Если они и были, то их уже уничтожила иммунная система. Но больные заразились в разное время, иначе здесь все бы дружно сошли с ума. Не понимаю.

– Да что тут непонятного, травили людей не массово, а группами. Только вот как…

Я включил гарнитуру.

– Фокс, ты пробила этих живчиков, которых мы принесли?

– Да, они чисты, как невинные младенцы, послужной список явно липовый. Я отправила данные в контрразведку, пусть подзагрузятся.

– Забудь пока про них, твоя первоочередная задача – статданные.

– Знаю, я скоро закончу анализ, надеюсь тебя снова порадовать.

– Смотри, желание угождать начальству может войти в привычку! – предупредил я ее.

– Поцелуй взасос оголённую проводку!

– Вот так-то лучше, жду с нетерпением.

– Кстати, на связь вышел Прахлада, у него там проблемы с одним из спятивших. Если так дальше пойдет, мы окажемся в окружении одних психов, если сами не станем такими.

– Не станем, это же не заразно.

– Ага, объясни это ребятам из оцепления! Конец связи.

Да, мы в шаге от войны. И хотя Союз предпочитает избегать вооруженных конфликтов… Так стоп, вот оно! Нет, у меня точно от этой суеты мозг закипел. Давно не практиковал, будучи нелегалом, вот разум-то и заржавел. Ох, голова моя чугунная, как же я раньше-то…

Ведь говорил посол, что у них другие методы, а я бестолковый, на эту фразу внимания не обратил. А зря, ведь война действительно не их конек, а вот бизнес – да. Не зря же они Торговым Союзом называются. Пряник, а не кнут, тот самый пряник, который нашли Луис и Мигель.

Это немного проясняет ситуацию, но времени разобраться во всем этом мне не дадут. Тогда нужно его потянуть, с шумом, помпой…

– Сержант Девлин!

– Да, сэр?

– Срочно предупредите руководство станции, что через полчаса я собираю пресс-конференцию, место пусть предложат сами. Я понимаю, что у них дел по горло, но им же хочется их закончить, а не разлететься пылью на десятки парсеков? И еще, пусть посла Союза тоже туда доставят.

– Так точно, сэр! Через тридцать минут!

Сержант убежал с крайне озабоченным видом. Я вызвал Джонсона и предупредил о своей затее.

– Ничего не получится, Шатальский, – полковник был настроен скептически. – Тебе не дадут ни минутой больше, если ты не предоставишь весомых улик. Что ты предъявишь?

– Веру, надежду и оптимизм! Я чего-то не пойму, Иванов, тебе сказали, что повысят до генерала, если начнется вооруженный конфликт?

– Оставь при себе свои глупые шуточки! Я меньше всего хочу, чтобы тут началась война.

– Тогда сделай так, чтобы руководства обеих сторон были на прямой связи. И не волнуйся ты так! Если что – можешь снова все свалить на меня и мою группу. Второй пожизненный срок мне все равно не дадут.

Джонсон взорвался нецензурной бранью, и я поспешил отключиться.

* * *

До пресс-конференции оставалось чуть больше трех минут, когда Фокс, наконец, закончила со статанализом.

На связь вышли все, даже Прахлада оставил в покое своих психопатов с пушками.

– Итак, количество заболевших приближается к пятидесяти процентам, – констатировала девушка. – Если бы они съехали с катушек все разом…

– То мы бы сейчас уже не разговаривали, – прервал я ее. – Давай быстрее, у меня мало времени.

– Ничего существенного я не нашла, станция небольшая и люди регулярно посещают одни и те же места – место работы или службы, столовые, места развлечений…

– Ни в еде, ни в напитках наноботов не обнаружено, – напомнила Изабель.

– Никто и не говорил, что будет легко, – я задумался. – Так, а что у нас с местами развлечений?

– Клубы на первом месте, – ответила Фокс. – Почти все заболевшие там были. Затем идут бары, рестораны…

Меня словно током ударило. Ненавижу и обожаю это чувство, когда все становится в один миг на свои места… Что там кричал Архимед, когда нырнул в ванну с очень горячей водой?

– Клубы!!! – истошно завопил я. – А знаете, что я проторчал накануне весь вечер в одном из них и не заразился?

– Ну, по твоей реакции я бы не стала говорить об этом так уверенно, – язвительно заметил Прахлада.

– Изабель, напомни мне, бестолковому, как влияет на человека невесомость?

– Ну, вообще-то она вызывает нарушение гемодинамики и ориентации в пространстве, водно-солевого обмена… А вообще к чему этот вопрос?

– А еще что, касающееся иммунитета?

– Происходит снижение иммунобиологической резистентности… О, дьявол, как я об этом не подумала?!

– Для тех, кто недавно прибыл из мест, не столь отдаленных, – начал объяснять я остальным. – В местных клубах ввели новомодную забаву – антигравитационные танцы, на которых колбасились почти все, находящиеся на станции.

– Так вот оно что… – протянул задумчиво Прахлада.

– Корримос аль клуб! – обрадовано заявили Луис и Мигель.

– Вообще-то неплохо было бы, но боюсь, следов вы там никаких не обнаружите. Фокс, проверь все документы, связанные с этими заведениями, может, найдешь что-нибудь интересное, а я пойду время выклянчивать. Всем скучать!

В просторном конференц-зале собрался весь оставшийся на ногах руководящий состав, естественно все – в защитных костюмах. Во главе стола для переговоров восседал коренастый азиат – нынешний начальник станции. Справа от него я разглядел Нориса и приветственно ему кивнул. Еще из знакомых людей обнаружился Данияль Ахат в своей неизменной медицинской сфере.

С огромных экранов, расположенных по периметру помещения, на меня выжидающе смотрели главы звездных объединений. Справа – наши, из Конфедерации, слева – Торгового Союза. Если честно, особой разницы между ними не наблюдалось.

Молодец, Джонсон, не знаю как, но ему это удалось.

– Давайте избавим всех нас от утомительной процедуры знакомства, – начал я. – Меня зовут Игорь Шатальский, а ваши имена я всё равно вряд ли запомню. Для начала хочу обратиться ко всем, находящимся в зале во плоти, внимание! Это экстренная рекомендация к похудению. Сначала поверните голову влево, потом вправо. Ритмично повторяйте эти движения каждый раз, когда вам предлагают поесть.

Парочка человек хмыкнула, глядя на мою фигуру, но в истерику никто не впал.

– Так ведь не смешно же! – заявил кто-то из левых экранов.

– А я вам и не пародист, – парировал я. – Значит так, мы все знаем о вреде наркотиков, но некоторые среди нас все же думают, что с их помощью можно добиться очень многого.

В зале почти все озадаченно нахмурились, а вот посол Союза заметно побледнел.

– Наверное, не все в курсе, что совсем недавно на станции появился новый наркотик с экзотическим названием «Эйфория». Вам ничего не говорит это название?

Я стремительно подошел к пожилому дипломату и вынул из кармана припасенную победитовую иглу. Путь мне преградили двое его людей, которых Ван Хаарт без труда задвинул обратно.

– Признаетесь сами или мне проткнуть ваш пузырь? – предложил я на выбор. – Всегда было интересно посмотреть, как он лопается…

Посол с воем упал на колени и стал причитать:

– Это не я, клянусь! То был простой наркотик с повышенной привыкаемостью, ничего больше! – рыдая, признался он. – У меня и в мыслях не было убивать столько народа, пожалуйста, только не трогайте сферу!

Как за свою жизнь трясется, даже суда не побоялся. Лица на правой половине экранов были удивлены, а вот на левой выражали презрение. Одно из них громогласно заявило:

– Данияль Эль Ахат, за недостойное дипломата поведение с вас официально снимаются полномочия посла Торгового Союза! Вы и ваши люди должны предстать перед судом Конфедерации, который определит вашу дальнейшую участь. Фалия кунна!

– Фалия кунна! – эхом откликнулись остальные.

Людей уже бывшего посла немедленно разоружили и вывели, а к медицинской сфере поставили вроде как конвой. Вот только куда он в ней убежит? Смешные люди…

– Взаимные извинения принесете позже, – сказал я. – У нас ещё вроде как эпидемия на борту. И, к сожалению, это не наркотик.

– Вы нашли источник? – поинтересовался кто-то из представителей Конфедерации.

– А то! – кивнул я. – И не только его, но и причину этой ситуации. Потерпите пару минут, и я объясню.

– Ждем с нетерпением.

– Прежде всего, – начал я, – задумайтесь, пожалуйста, кому из сторон выгодно разжигание здесь вооруженного конфликта.

Мне уже пришло текстовое сообщение от Фокс, которое я успел прочитать, пока главы звездных объединений уверяли друг друга в своих мирных намерениях. Это был скрин одного очень любопытного документа, который лично для меня расставил все по своим местам. Я прикинул развитие ситуации и напечатал в ответ, чтобы она собрала группу в лазарете и ждала меня.

Тем временем обе стороны пришли к выводу, что война никому не нужна. Уже неплохо.

– Диктат! – выкрикнул я, привлекая всеобщее внимание.

– Где?! – встрепенулся молчавший до этого майор Тань-Шо-Ван.

– В дельте Центавра! – весело ответил я, пусть и не в рифму. – А вообще-то их представители сейчас тоже присутствуют на нашей конференции. И вот их мирное урегулирование конфликта никак не устраивает.

– Шатальский, у вас крыша, случаем, от болезни не поехала? – поинтересовались у меня с правых экранов. – Какие еще представители?!

– Диверсионные! Вы сами на секунду отвлекитесь и подумайте, кому кроме Диктата выгоден этот конфликт?

Все призадумались, а я продолжил:

– Да никому! А на станции творится следующее: агенты Диктата поняли, что Торговый Союз намерен замять прошлый конфликт, к которому, уверен, они тоже руку приложили. Это их категорически не устраивало, и они заразили своей новейшей разработкой, наноботами, большую часть персонала станции.

– Следов этих самых наноботов не нашли! – скептически заметили с правых экранов.

– Да, потому что они – особенные, и практически сразу выводятся из организма. Но у них есть и слабое место – ими очень тяжело заразиться обычному здоровому человеку. Иммунная система выдворяет наноботов прочь, прежде чем они успеют поразить мозг.

– И как же ими тогда заразились? – на этот раз спросили слева.

– Очень просто, – я широко улыбнулся. – С помощью антигравитации.

Все недоуменно нахмурились.

– У нас тут появилась новая забава, танцы в невесомости, так называемый гравибалет. Со сцены эта хрень соответственно перекочевала на танцполы. А ведь, как известно, длительное пребывание в невесомости сильно снижает иммунитет, правда, на короткое время. Агенты Диктата воспользовались этим и распылили наноботов в клубах, где люди наслаждались состоянием свободного полета.

– Невероятно! – дружно поразились главы звездных объединений.

– Да, замысел почти гениальный в своей простоте. Но увы, всех следов замести не удалось. Этот документ, – я указал на присланный скрин, выведя его на центральный экран. – Является ходатайством начальнику станции об ускорении установки в клубах антигравитационного оборудования. Агенты хотели, чтобы работы были закончены как раз к прилету посла Союза, и это оказался их прокол…

Говоря это, я шагнул в сторону от Ван Хаарта, потому что понимал, что сейчас случится. Электронная подпись на документе принадлежала капитану Норису, который всю пресс-конференцию сохранял невозмутимое выражение лица. Настоящий профессионал, уважаю. Он не стал грязно ругаться в мой адрес и посыпать свою голову пеплом, а резко поднялся из-за стола и прицелился в меня из табельного пистолета. Одновременно с ним оружие вскинули двое его подельников. Вот они-то мне и нужны, потому что кроме капитана подозревать было решительно некого. Одного из них в невероятном прыжке успел достать Ван Хаарт, а у другого выбил оружие стоявший неподалеку сержант Делвин.

А вот Норис выстрелить успел, прежде чем на него набросился Тань-Шо-Ван и остальные военные. Угадайте, в кого.

Вопрос – перед вами стоит невысокий толстячок и у вас всего один выстрел, так куда вы будете стрелять? Правильно – в широкий торс, в который легче попасть, чем промахнуться.

Энергетический сгусток яркой молнией ударил меня в грудь, и я дымящимся кулем рухнул на пол. Жутко завоняло горелым мясом. В конференц-зале началась неразбериха, все кричали, кто-то с кем-то дрался, но, к счастью, никто больше не стрелял. Откуда-то сбоку ко мне подскочил молодой солдат и заголосил, пытаясь перекричать остальных:

– Его надо срочно в лазарет!

Рядом возник Ван Хаарт, подхватил под руки мое бездыханное тело и понес к выходу. Никто нас не задерживал, а голосистый солдат даже открыл нам двери и проводил до лифта. После чего получил увесистую горсть кредитов и был таков.

Мы спустились на уровень госпиталя, где нас сразу окружили мои ребята. Все были напуганы, даже обычно невозмутимый Ван Хаарт побледнел и явно растерялся. Изабель решительно оттолкнула Луиса и Мигеля и склонилась надо мной, расстегивая свой чемоданчик. Выглядел я действительно жутко, особенно со стороны. Простыня на кушетке, куда меня положили, начала медленно пропитываться кровью.

Пора срочно воскресать, пока меня не начали лечить по-настоящему.

– Привет, ребята, – прокашлял я и ощутил резкую боль в груди.

Кажется, пара ребер была сломана.

– Лежи, не разговаривай! – резко приказала Изабель, вынимая какой-то зловещего вида инструмент.

Я с удивлением отметил, как дрожит ее голос.

– Нет, все в порядке, – я через силу улыбнулся. – Я в бронежилете.

– Кровь тоже из бронежилета? – не поверила Фокс. – Он бредит, кажется…

– Типун тебе, – сплюнул я кровавый сгусток и привычно позвал. – Ван Хаарт!

Бывший телохранитель и сам обо всем догадался. Он достал вибронож и, невзирая на протесты остальных, срезал с меня чужую плоть, а потом снял бронежилет с потемневшими керамическими пластинами. Чисто луковица – семь одежек…

– Видите, не такой уж я и толстый стал, – похвастался я.

Луис и Мигель осторожно потрогали мои «останки».

– Они как живые!

– Практически так и есть, – признался я. – Хотя мясо и кровь синтетические. Зато согласитесь, выглядело очень реалистично.

– Реалистично? – переспросил Прахлада, едва не срываясь на крик. – Да мы тут все чуть со страху в штаны не наделали! Предупредить нельзя было?!

– Ты же знаешь, как я люблю сюрпризы, – мне, наконец, удалось подняться с кушетки. – И вообще, кто-то тут недавно говорил, что будет радоваться моей кончине.

– Да мало ли что я говорил! – смутился он.

– Проехали, все выяснения отношений потом, – боль в груди немного поутихла, но дышал я по-прежнему с трудом. – Дальше здесь справятся и без нас, поэтому мы улетаем. Срочно.

– Ты точно головой не ударился, когда упал? – с ехидной заботой спросила Фокс.

– Джонсон и кампания уже сделали однажды нас козлами отпущения, не вижу повода давать им шанс сделать это во второй раз, – напомнил я всем. – Я хочу улететь на корабле уважаемого Данияля Ахата, он ему все равно больше не понадобится.

– И как… – начала было Фокс, но я ее перебил.

– Этот корабль имеет стелс-режим, может, слышали про такие? Посол-наркоторговец хотел на нем улизнуть, когда стало жарковато, но, увы, не смог. Кто со мной?

– Еще раз в тюрьму я не вернусь, – заявила рыжеволосая.

– Мы всегда с тобой, командантэ! – засмеялись Луис и Мигель.

Ван Хаарт просто кивнул.

– Сначала ответь, – попросил Прахлада. – Ты улетел бы без нас?

– Да, – честно ответил я. – Потому что в Конфедерации я не имел возможности вас вытащить. Вы не знаете, но ищейки Джонсона внимательно следили за вами, и если бы я дал знать о себе раньше времени… И вообще, тебе что, в тюрьме понравилось?!

– Вообще-то нет, со мной уже психиатр перестал разговаривать, а я его почти убедил, что у пельменей есть своя цивилизация… Я в деле.

– Совладаешь с управлением?

– Мне до Марии, земля ей и остальным пусть будет пухом, далеко… Но водить я не разучился, так что проблем не будет. Разберёмся как-нибудь.

– Фокс, на тебе взлом корабля, ты еще имеешь доступ в систему?

– Конечно!

– Создай нам коридор для отхода и займись посудиной. Справишься?

– Как два байта переслать!

– Вот и славно, возьми с собой этих оболтусов, – я кивнул на «проныр». – Помочь не помогут, но точно развлекут.

– Командантэ, обижаешь, у меня три высших образования! – заявил Мигель.

– Это что, а вот у меня их – четыре! – не отстал от друга Луис.

– Но ло итиендо! А когда ты успел четвертое купить?!

– Вот об этом я и говорил, – с усмешкой заметил я. – Все, проваливайте, пока военные о нас позабыли.

А мне еще поговорить надо.

Тактичный Ван Хаарт тоже отошел, а остальные с шутками и прибаутками пошли угонять корабль. Дети, ей-богу. И это – один из лучших отрядов.

Все это время Изабель стояла молча возле меня, не выпуская свой чемоданчик из рук.

– Будешь теперь работать на правительство Союза? – наконец спросила она.

– Нет, – я мотнул головой. – Я разочаровался в службе, так что теперь буду работать только на самого себя.

– Похвальные выводы, – согласилась она.

Разговор явно не клеился, а времени у нас осталось не так много.

– Знаешь, – начал я. – Мы, наверное, больше не увидимся. Поэтому я хочу сказать тебе…

А дальше продолжить не смог. Сердце билось так, что вновь заныли приутихшие было ребра. Кретин сентиментальный, под выстрел подставляться не побоялся, а сейчас будто язык к небу прилип!

Изабель, видя мое смущение, улыбнулась.

– А с чего ты решил, что я с вами не полечу? Или ты себе другого врача в команду присмотрел?

Я потерял дар речи. Слова просто кончились.

Изабель наклонилось ко мне и просто поцеловала в грязные губы.

– Дурак ты, Игорь, хоть и очень умный. Идти сможешь?

Что за вопрос, теперь я и полететь могу, мне и корабль для этого не нужен. Губы горели, как от пощечины, а боль в груди наоборот, утихла.

Я с кряхтеньем встал с кушетки.

– Вроде да.

Она взяла меня за руку, и мы пошли навстречу удивленному Ван Хаарту.

Да, согласен, я действительно дурак.

А дуракам, как известно, везёт.