Хьюстон, у нас проблемы!

ОТ АВТОРА: Это один из первых моих рассказов, написанный для почившего ныне портала РБЖ "АЗИМУТ", где в свое время можно было опубликовать свою работу и получить дельные отзывы от более опытных коллег.

Можно сказать, что именно с этого текста и начался мой писательский путь.

* * *

Я лежал, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. Занятие, не блещущее разнообразием, но других в карцере не предусмотрено. В последнее время я только и делал, что спал или просто валялся на нарах, блуждая взглядом по неровностям стыков обшивки этого крохотного отсека.

Пожалуй, мне уже вполне под силу нарисовать каждый изгиб по памяти.

Жизнь вырулила на очередной виток, и вновь передо мной встал выбор, что же делать дальше. В этот раз даже как-то слишком быстро – моя карьера в службе безопасности кончилась куда стремительней, чем служба в Космофлоте. Но сейчас я чувствовал только облегчение.

В армии все было просто, а главное – логично. Друзья спасали твою шкуру, а враги, соответственно, хотели ее всячески испортить. Здесь же, на забытой Богом станции, с логикой не дружили, прикрываясь защитой прав человека и прочей юридической чепухой. Что толку сутками выслеживать негодяя, если его через несколько сот часов отпустят? И пусть начальство сколько угодно твердит, что общественные работы являются исправительными, на самом деле они ничего не меняют.

Как может несколько часов мытья сортиров исправить насильника? Правильно – никак. Насильник сделает вид, что раскаялся, а сам будет думать, как в следующий раз половчее обойти систему безопасности и остаться безнаказанным.

То ли дело – прогулка в открытом космосе! У нас он, кстати, начинается прямо у поверхности астероида, в котором мы живем и работаем. В неудобном защитном костюме прямо на голое тело, с минимумом обогрева и кислорода, и слабеньким маячком в придачу очень здорово парить в межзвёздном пространстве. Полетав пару часиков таким образом, любуясь на яркий газовый гигант и проплывающие мимо холодные глыбы, преступник возвращается на станцию другим человеком. Ручаюсь.

По крайней мере, мне не пришлось кого-то запускать дважды.

Никто в открытом космосе так и не пропал, но желающих совершить такую экстремальную экскурсию становилось всё меньше. Начальство осыпало меня проклятиями и выговорами, грозило понизить в должности, но продолжало терпеть. Так «Ариадна» понемногу становилась одной из самых безопасных станций на сотни парсеков вокруг, вплоть до того момента, пока я сам не загремел в изолятор. Интересно, сколько Старому Дьюку заплатили, чтоб он меня слил?

Размышления грубо прервал шум открывающегося гермозатвора, и в карцер заглянул розовощекий Линдсей.

– Эндрю, вставай! Шеф вызывает, – выпалил он с порога. – У нас проблемы!

Вообще-то, меня зовут Андрей Громов, но если обитателям станции удается более-менее внятно произнести мою фамилию, то имя… Уж лучше буду Эндрю.

А то, что у них проблемы нарисовались, и так понятно – зачем еще Старому Дьюку посылать за мной? Если не врали мои внутренние часы, выработанные за годы службы, следующий грузовоз должен прибыть только через четыре дня. А эти ребята никогда не торопятся.

– Ну, пойдем, раз зовёт, – я с трудом поднялся с нар. – А то я здесь уже скучать начал.

Апартаменты начальства находились выше всех, всего в километре от поверхности. Наверное, чтоб вовремя эвакуироваться в случае чего непредвиденного.

Вообще, вся наша станция структурой напоминала старый добрый земной муравейник, по дикой прихоти природы оказавшийся наглухо замурованным в камень. Верхние ярусы занимала администрация, чуть ниже обосновалась служба безопасности, изоляторы и Арсенал. Далее шли служебные и жилые помещения, где народ проводил все своё недолгое свободное время. Под ними располагались машинные залы, склады и шахты, радиально расходившиеся в стороны от основного ствола станции.

Вся эта конструкция находилось внутри огромного астероида, вращающегося вокруг газового гиганта с неудобоваримым названием в системе Ню-Цефея. Космический булыжник был набит полезными ископаемыми под завязку, и станция приносила неплохой доход. Пару раз в месяц сюда наведывался грузовой корабль и забирал то, что наколупали честные труженики кайла и вагонетки, взамен оставляя продовольствие, инфо-кристаллы и прочую необходимую в быту ерунду.

Рабочая вахта здесь была долгая – около одного года, и на сверхсрочную никто не рвался. В основном здесь работали до потери сознания или сходили с ума от скуки…

Лифт вознес нас наверх за несколько секунд. Линдсей торопливо повел меня в конференц-зал, где нас ожидал Старый Дьюк. Собственной персоной.

Главе станции недавно стукнуло шестьдесят, но несмотря на возраст, он по-прежнему любил предаваться всем грехам, когда-либо описанным в библии. Хотя чувство меры у старика присутствовало, этого не отнять. По правую руку от него сидел Уоррен – молодой сутулый человек, лицом напоминавший грызуна. Он выполнял обязанности зама главы и всё не мог дождаться, когда Дьюк уйдет на пенсию. Кроме них за столом сидели ещё пятеро незнакомых мне гражданских, одетых в одинаковые комбинезоны. Все были бледны, как будто им объявили, что на астероиде закончился запас вольфрама с молибденом, и старались не смотреть друг на друга.

Место слева от Дьюка оставалось свободным – там обычно сидел Леонардо Праччи, наш глава службы безопасности и мой непосредственный начальник. Бывший.

Я кое-как уселся в свободное кресло и подпер подбородок скрипнувшим имплантатом. Армейские протезы никогда не славились качеством, в чём пришлось убедиться лично. Искусственная нога гнулась все хуже, а руку вообще пора уже выкидывать на свалку. Давно хочу их поменять, но для этого нужен хороший госпиталь, а главное – хорошие деньги. А с этим у меня вечные проблемы.

Дьюк оторвал взгляд от столешницы и тяжело вздохнул:

– Эндрю, у нас проблемы. Серьезные.

– Уже слышал, – кивнул я. – А можно поподробнее?

Глава неожиданно замялся, как девушка перед брачной ночью, и инициативу перехватил Уоррен.

– У нас захват заложников, – он сглотнул. – Весь жилой отсек и часть служебных помещений.

От такой новости я на миг даже забыл, что больше не работаю в службе безопасности.

– Вы называете ЭТО проблемой?! Это не проблема, а катастрофа! Где Леонардо?

Повисла ещё одна неловкая пауза.

– Леонардо тоже в заложниках, – пробормотал, наконец, Уоррен. – Как и вся штурмовая группа.

Сказать, что эта новость меня ошарашила, будет неуклюжей попыткой мне польстить. Еще пять минут назад я был уверен, что скорее на нашем астероиде появится атмосфера, чем кто-нибудь сможет захватить станцию. Мы, конечно, не космический Алькатрас, но и не курорт особо мягкого режима…

Уголовников, пусть и бывших, среди нашего контингента просто выше крыши.

– Как это вообще произошло?!

Тут в разговор вклинился один из гражданских – благообразный старик с окладистой седой бородой:

– Простите, это всё моя вина…

– А вы вообще кто?

– Профессор Эдвард Свонн, киберинженер.

На душе у меня заскребли кошки. Только бы я оказался неправ…

– Кто захватил заложников?

– Никто не ожидал, что так получится! – принялся оправдываться профессор. – Мы привезли экспериментальную группу новых биороидов… Хотели исследовать социализацию в рабочей среде, а ваша закрытая станция подходила как нельзя лучше…

Так, биороиды. Что-то я о них точно слышал, краем уха. Кажется, это долгожданное новое поколение роботехники – андроиды с живой плотью и электронным разумом.

– Вы привезли сюда испытывать боевых андроидов?! – я с трудом подавил в себе желание отправить этого милого экспериментатора полетать в открытом космосе.

Без скафандра.

– Что вы! – ученый замахал руками. – Наши биороиды – мирная рабочая версия!

– И как так получилось, что эти работяги оттяпали четыре пятых нашей станции?

– У них, видимо, произошел сбой, – снова включился в разговор Уоррен. – Они вдруг начали вести себя агрессивно, захватили несколько рабочих… Чен-Ли со своими людьми попытался нейтрализовать железяк, но безуспешно. Дроны быстро их разоружили и начали запирать людей в отсеках. Леонардо собрал всех штурмовиков, но роботы каким-то образом взломали защитную систему станции и загерметизировали группу в районе госпиталя. А затем задействовали Протокол…

У меня дыхание сперло.

– Какой?

– Всего лишь усыпляющий газ, – успокоил меня Дьюк. – Теперь у них есть ещё и штурмовое оружие.

Да, весело они тут время проводят. Стоило покинуть службу всего на пару недель…

– И что сейчас делают эти мирные рабочие биороиды?

Ученый покраснел и уставился в ребристый пол.

– Они связались с нами по внутреннему каналу, – Дьюк шумно засопел. – И потребовали нашу шлюпку. Слава Богу, мы успели наглухо закрыть ангар, там сейчас оставшиеся в строю патрульные в скафандрах, на всякий случай. Уровень выше госпиталя мы как могли заблокировали. Не знаю, надолго ли…

Вот как, роботы-террористы вместо роботов-рабочих? Что-то их сильно там закоротило.

В принципе, пусть забирают наше корыто, не больно-то и жалко его. Если смогут починить.

– Эндрю, это не все, – Дьюк вздохнул. – Ученых с роботами сопровождал боевой крейсер «Пустынный ястреб». Он сейчас выше пояса астероидов, ждет следующее «окно». У них приказ уничтожить «Ариадну», как только эвакуируется оставшийся на свободе персонал.

Нет, они меня добить решили! Это всё напоминает глупый розыгрыш…

– А штурмовать у них ума не хватает? – я почти кричал. – Там, внизу, почти десять тысяч человек погибнут ради нескольких чертовых роботов?!

– Их спецы перехватили сообщение по гиперсвязи. Это были линнисийцы, целая ударная группа. Им нужны дроны, Эндрю. Примерно через десять часов они подойдут к поясу астероидов.

Линнисийцы – это серьезно. Такая орава легко справится с одиноким крейсером, силы слишком неравные. Но неужели за несколько лет наши вооруженные силы кто-то подменил? Стрелять по своим, чтобы сохранить разработки каких-то роботов… Это не наши методы, как бы ни были ценны эти «мирные» биороиды.

– Десантные боты спокойно пройдут сюда прямо сейчас, – возразил я. – На штурм время есть.

– Дроны захватили управление системой антигравитационных пушек на поверхности, – Уоррен устало пожал плечами. – Мы сейчас пытаемся прервать питание, но время работает против нас.

Теперь понятно, почему они сидят с такими лицами. Штурмовики не смогут подойти к астероиду, пока мы не обесточим антигравы, а это долгий процесс. Сталкиваться с соседними глыбами не входило в планы создателей станции и противометеоритной защите был дан высший приоритет. Тут может всё обесточиться и вымерзнуть к чертям, а пушки продолжат работать.

Дьюк положил на стол табельный пистолет и гарнитуру внутренней связи.

– Эндрю, у нас кроме тебя осталось несколько зеленых патрульных. Все остальные в заложниках…

– И по уставу должность исполняющего обязанности начальника службы безопасности за мной, – я сгреб пистолет и гарнитуру. – Если вы меня, конечно, восстановите.

– Уже восстановили, – Дьюк кивнул. – Эвакуацией мы займёмся сами, а ты… Сделай всё, что в твоих силах.

«Спаси наши задницы!» – так прозвучало бы вернее. Гибель нескольких тысяч сотрудников навсегда поставит клеймо на их карьере, и выше должности младшего оператора ассенизаторских систем им никуда уже не устроиться. Если, конечно, их не посадят махать виброкайлом где-нибудь на задворках галактики.

Я бы посадил.

– Когда «окно»? – нужно узнать, сколько у меня осталось времени.

– Через пять часов, и оно будет очень коротким.

«Окном» мы называем благоприятное расположение ближайших астероидов и другого космического мусора, позволяющее приблизиться к нам какому-нибудь крупному кораблю. И пусть наша «Ариадна» вращалась довольно далеко от основного скопления – почти на границе пояса – подлететь к ней без приключений было проблематично.

Времени мало, но оно есть.

– Док, пару слов о биороидах, – обратился я к ученому. – Чем они так хороши, что линнисийцы за ними целую ударную группу отправили?

– Это не просто андроиды, они – индивидуумы! – в его голосе послышались нотки гордости. – Мы совершили огромный прорыв в области создания искусственного интеллекта… Боюсь, мой рассказ будет слишком долог, а временем мы не располагаем. Главное, что вам нужно помнить – их разум не столько электронный, сколько биологический, и мало чем уступает человеческому, разве что немного в эмоциональном плане…

Ну вот и в чем смысл? Природа уже сотни тысяч лет, без всякой науки, создает мыслящих индивидуумов – людей. К чему клепать подобия?

– Как вы думаете, что могло послужить причиной такого агрессивного поведения?

Профессор покосился на своего кусающего губу коллегу.

– Наш эксперт утверждает, что виной всему инстинкт самосохранения. Биороиды считают, что им угрожает опасность…

У роботов. Инстинкт. Ещё немного и мой мозг преодолеет точку кипения.

– Запомните, биороиды намного быстрее человека, у них потрясающая реакция и мыслят они на много ходов вперед! – напутствовал меня горе-ученый, когда я уже покидал зал.

Мне меньше всего хотелось испытывать их реакцию и интеллект. Леонардо уже попробовал силовой метод, и что из этого вышло?

В коридоре топтался смущенный Линдсей. Когда Дьюк сетовал на «зеленых патрульных», он в первую очередь имел в виду именно его. Мальчишке едва перевалило за двадцать, он только закончил Академию, и «Ариадна» стала для него первым местом службы. Парень поглядел на пистолет и улыбнулся своей фирменной детской улыбкой.

– Какие будут приказы, сэр?

– Еще раз обратишься ко мне «сэр» – получишь в лоб протезом! – пообещал я.

Линдсей усердно закивал.

– Сколько операторов на месте?

– Ни одного, все заняты пушками!

Другими словами – готовятся к эвакуации, лихорадочно создавая слепую зону, чтобы улизнуть через неё с обречённого астероида. Что ж, хотя бы не будут мне мешать.

– Беги в карцер и освободи Алехандро. Альварес, который. Передай ему, что если он хотя бы частично не вернет под контроль систему безопасности к моему приходу – запру его обратно и на эвакуацию пусть даже не надеется.

– Но он же… – начал было парнишка.

– Заключенный? – перебил я. – Конечно, просто его мера наказания пересмотрена. На ближайшие несколько часов я тут царь, диктатор и божий помазанник. Выполняй!

Паренька как ветром сдуло. Вот что значит вбитая накрепко выучка…

Хмыкнув, я заковылял в наш центр связи.

Итак, как говорил мой знакомый химик-самогонщик, что мы имеем в сухом остатке? Линнисийцы на всех парах спешат сюда за роботами и командование решает стрелять по своим. С этим бредом смириться трудно, но приказ уже отдан. Кто-то из штаба хочет прикрыть свою толстую тыловую задницу? Вряд ли уничтожение целой станции смогут утаить от высшего командования, значит – оно в курсе. Если так, то здесь у нас явная провокация, которая может привести к очередной войне. Дьявол, мы от прошлой-то ещё не отошли…

Может, я и ошибаюсь, но, скорей всего, наши ученые опять изобрели какую-нибудь уберштуку, и всем не терпится испробовать её в деле. А тут, как назло, линнисийцы в последнее время вели себя смирно, занимаясь излюбленными клановыми разборками, пока не пожаловали сюда целой группировкой. И решили наши заскучавшие главнокомандующие разыграть небольшой гамбит, который даст им повод вновь утопить космос в крови.

А внизу сидят запертые десять тысяч человек, на них уже поставили крест и записали в потери. И самое поганое, что надеяться им надо сейчас не на вооружённые силы огромной звёздной державы, а на одинокого инвалида. Лишь одно в этой поганой ситуации сыграло в мою пользу – на «Пустынном Ястребе» летает мой давний знакомый…

С такими вот невеселыми мыслями я и вошел в центр связи. Заведовал им невысокий улыбчивый толстячок – Адонис Попандопуло. Он носился между блоками аппаратуры со скоростью, не свойственной его телосложению, постоянно что-то настраивая и поправляя.

– Хьюстон, у нас проблемы! – поприветствовал я его старой как мир поговоркой.

– Фу-у-ух, тебя-таки выпустили! – с облегчением выдохнул Адонис.

– Надолго ли? – пожал плечами я. – Есть связь с «Ястребом»?

– Конечно, – засуетился толстячок. – Сейчас соединю, один момент!

Воздух передо мной заколыхался, будто раскаленный, и перед моим взором возникло прекрасное женское лицо, обрамленное гривой густых каштановых волос.

– Привет, Мариночка, – поприветствовал я голограмму на русском. – А ты все хорошеешь!

– Громов, ты здесь откуда? – удивилась она.

– Меня выгнали из инструкторов, пришлось сюда приткнуться, в службу безопасности.

– Вижу, ты ничуть не изменился, – немедленно укорила она. – Мне сейчас меньше всего нужны твои комплименты.

– Ну, тогда к делу, – согласился я и рявкнул уже куда громче. – Какого дьявола у вас там с командованием творится?! Они что, таблетку от маразма принять забыли?

– Хватит острить, – усталым голосом попросила женщина. – Я не в состоянии сейчас оценить твое чувство юмора. У меня приказ уничтожить несколько тысяч человек, если ты не успокоишь этих чертовых роботов и не привезёшь их срочно на борт.

– У нас новая война на носу?

– Я не уполномочена обсуждать с тобой такие вопросы.

Значит – война. Какие же они там в штабе скоты…

– Начальству станции даже не заикайся, что знаешь меня, и о том, что я с тобой связался, хорошо?

– У тебя новый приступ паранойи?

– Нет, просто не хочу, чтобы они узнали, что мы…

– Довольно! – прервала она меня на полуслове. – Убедил. Даже слышать не хочу, что ты сейчас ляпнешь.

– Отлично, Мариша, а теперь напомни мне, где я служил, пока не потерял пятую часть тела?

Женщина поморщилась.

– Полковая разведка. Линнисийское приграничье.

– Очень хорошо, – кивнул я. – Раз ты такая осведомленная, найди для меня всю имеющуюся информацию об этих чёртовых ученых, кстати, сколько вы нам сюда заслали?

– Пятеро, как и роботов, и ещё техническая группа, они сейчас тоже в заложниках.

– Спасибо, что не двадцать, – съязвил я. – Также мне нужны досье всех, кто приехал сюда за последние пару месяцев.

– Зачем тебе все это? – удивилась она. – Твоя проблема – биороиды!

– Эх, Мариночка, – вздохнул я. – Вот поработаешь с мое в службе безопасности, и поймешь, что главная проблема – это люди. Всегда. И вообще, кто-то же напугал роботов.

– Это всё?

– Да, но напоследок я загадаю тебе загадку.

– Громов, клянусь, если ты выживешь, то весь обратный путь до базы ты у меня просидишь в изоляторе!

Ха, нашла чем испугать.

– Итак, Мариша, к вопросу о моей службе, – напомнил я. – Угадай, сколько раз мы перехватывали послания идущих на рейд линнисийцев? Рад был увидеться, конец связи.

Марина открыла было рот, но я уже отключился.

Вот так всегда, не видишь человека столько лет… А поговорить и некогда. Всё у меня вечно через одно место.

– Адонис, дорогой, ты ничего не слышал.

– Не слышал чего?

– Молодец, а теперь соедини меня с нашими искусственными террористами.

– Один момент!

Профессор не обманул, и на меня с интересом уставились вполне себе человеческие лица. Забавно.

– Здравствуйте, – сказало правое лицо. – Представьтесь, пожалуйста.

– Говорит начальник службы безопасности Громов! – рявкнул я в ответ. – Немедленно сложите оружие и отпустите заложников!

– Вообще-то человек с этой должностью сейчас спит, – недоверчиво произнесло правое лицо.

– Именно поэтому я временно исполняю его обязанности.

– Приятно познакомиться, мистер Громов, – вежливо поклонилось левое лицо. – И кстати, почему вы не в карцере?

– Скучно там, – признался я. – Может, теперь вы представитесь?

– Первый, – отозвалось правое лицо.

– Третий, – сказало левое.

– Дайте-ка угадаю, – предположил я, – остальных зовут Второй, Пятый и Восьмой?

– Почти угадали, – хмыкнул Третий.

Святые пришельцы! Инженерная мысль у создателей биороидов была на высоте, а вот с фантазией явно туговато…

– У вас не имена, а порядковые номера, как на бытовой технике, – заявил я. – Первый-второй, по порядку рассчитайсь… Придется мне вас назвать, раз этим никто не озаботился.

Биороидам сравнение с бытовой техникой явно не понравилось. Надо же, они действительно проявляли эмоции! Значит, надо на эмоциональность и давить.

– Первый, ты будешь Вежливость, – окрестил я правое лицо. – А ты, Третий – Доверие.

– Странные имена… – задумчиво произнес Вежливость. – Но мне нравится.

– И мне, – согласился Доверие.

– Итак, раз мы познакомились, – начал я, – то какого чёрта вы здесь творите?!

– Простите, – извинился Вежливость. – Мы не хотели никому навредить. Никто серьезно не пострадал кроме человека, напавшего на нас.

– Так вы утверждаете, что на вас напали?

– Да, – подтвердил Доверие. – Он пытался убить Пе… Вежливость, когда мы собирались спуститься в шахту.

– Каким это, интересно, образом – гермошлемом по лбу стукнуть?

До спуска в шахту у рабочих даже виброкайла при себе нет, и угрожать роботам точно они не могли. Только матом обложить, разве что.

– Он пытался застрелить меня из пистолета, – заявил Вежливость.

«Надеюсь, игрушечного», – пронеслось в моей голове. Если кто-то смог пронести на станцию боевое оружие, то гнать надо поганой метлой всю службу безопасности. И меня вместе со всеми, вдогонку.

– Как интересно… А зачем тогда вы заперли группу шахтеров?

– Хотели обезопасить себя, избежать возможного нового покушения, потом прибежали люди из службы безопасности, и мы испугались…

Ага, испугались они. Это я испугался, когда мне эту историю рассказывали, да так, что сердце пропустило пару ударов.

– Вы не доверяете нам, это понятно, – я взглянул на часы (а время – то уходит!). – Но доверьтесь своим создателям. Улетайте вместе с ними на крейсер, и все дела. Поверьте, здесь по вам никто скучать не будет. Правда.

– Нашим создателям мы верим, но хотим улететь… без них.

– Вот как, а почему это?

– Мы устали от опытов, которые над нами проводят, и хотим улететь одни, – повторил Доверие.

– И что же вас заставляли делать, задачки решать до посинения?

– Недавно они начали вскрывать Шестого, – было видно, что биороиду эти воспоминания давались нелегко. – Понимаете, мы тоже можем ощущать боль, конечно не так, как вы, у нас все по-другому… Ему даже не отключили центры ощущений, а нас заставили смотреть на это, считывая показания…

Клянусь, в этот момент мне стало стыдно. И пусть передо мной были, казалось бы, бездушные машины, я почувствовал нарастающий гнев на их создателей. Они так стремились очеловечить машину, а следовало бы очеловечить их самих.

– Нашу лохань я вам не отдам, – решительно заявил я. – У меня связаны с ней очень личные светлые воспоминания, но вы же на чем-то прилетели сюда? Исследовательское судно, так? Что ж, заберёте его, если сложите оружие и отпустите заложников. Обещаю.

– Хорошо, но до этого вы должны заслужить наше доверие, – выдвинул свои условия Вежливость. – Найдите того, кто послал убийцу. Мы уверены, это не псих-одиночка, а тщательно запланированная акция.

Облом. А я уже думал, что удалось наладить контакт.

– А вы не боитесь, что ваши останки разметает от выстрела крейсера по всему астероидному поясу?

– Мы совсем не жаждем смерти, но к создателям больше не вернёмся.

Вот звери, это же надо так довести этих бедолаг! Я себя уважать перестану, если им удастся эвакуироваться. И пусть меня потом назовут психом, посочувствовавшим простым роботам.

А пока что пора приниматься за привычную работу.

– Человек был из группы, с которой вы должны были спуститься в шахту? – уточнил я. – Где он сейчас и в каком состоянии?

– Нет, он зашел в раздевалку с плазменным пистолетом в руке, – ответил Доверие. – Сейчас он в госпитале, в автодоке, без сознания. Все данные по нему мы отправили вашему руководству, чтобы они занялись расследованием, но наша просьба была проигнорирована.

– Жаль, что он в отключке, я бы с удовольствием его допросил, – посетовал я. – Насчет следствия – сделаю всё, что смогу. Оставайтесь на связи.

– Хорошо, – синхронно сказали биороиды и отключились.

Итак, пистолет… Да еще и плазменный. У меня, кстати, простой ионный, и если бы этот идиот пальнул в раздевалке… Плазма на данный момент – одна из самых мощных единиц стрелкового оружия. Их бы точно потом не собрали, разве что, по атомам. Может, на это и рассчитывал тот, кто его туда послал? Для военных слишком заковыристо. Но, с другой стороны, плазменным оружием помимо них владеют лишь считанные единицы наёмников, которые на хорошем счету у лучших контрабандистов. Такие ребята на захудалую станцию валить каких-то роботов точно не полетят.

Простой псих подобную игрушку раздобыть нигде бы не смог, в этом роботы совершенно правы.

– Адонис, в чьей они группе были?

– Третья, шахта Д-2.

– Значит, Дойл. Отлично! Свяжись с ним и выясни, что это был за пистолет. Он воевал и должен в этом разбираться. И пусть охарактеризует покушавшегося заодно. А мне пора бежать.

– Гарнитура у тебя в порядке? – я протянул толстячку свою, но он ее тут же выбросил, взяв с рабочего стола другую. – Эта помощнее. Сегодня электромагнитная буря на гиганте. Видео не обещаю, но голос гарантирую на всей территории станции.

Я поспешил вернуться в сектор службы безопасности, где меня наверняка заждались Линдсей и Алехандро. Чёртова искусственная гравитация мешала передвигаться быстро, но я ковылял изо всех сил. Примерно на полпути со мной соизволил снова связаться «Пустынный Ястреб».

– Хьюстон, как слышно, приём!

– Громов, ты хочешь сказать – нас водят за нос?!

– Ага, какая ты догадливая, – я ухмыльнулся. – Как там поживают мои старые знакомые с оперативного штаба?

– Отлично поживают, ведь больше некому сводить их под дулом плазмомёта в увлекательную экскурсию по военному моргу.

Видит бог, они сами тогда напросились. Из-за их грубого просчёта в планировании операции погибла большая часть нашего отряда. Я просто помог им воочию увидеть последствия своей ошибки. Получилось очень показательно.

– И что же тебе поведали о линнисийцах?

– Они сказали, что те всегда соблюдают строгое молчание в эфире, – она помедлила. – Когда покидают пределы Империи и отправляются в набег… Но чью тогда, чёрт возьми, передачу уловили наши перехватчики?!

– Давай я расскажу тебе одну занимательную историю из моей личной жизни, но сначала мне хотелось бы услышать, что ты раскопала.

– Прости, но по ученым информация закрыта… Зато я узнала кое-что о личности нападавшего, ты ведь это хотел, спрашивая про досье новоприбывших?

– Верно, Мариночка, ты сама догадливость сегодня. Рассказывай!

– Его зовут Николас Джефферсон. Классический игроман, не служил, и долгов у него более трех миллионов кредитов. Но кто-то помог ему устроиться на «Ариадну» и половину из них погасил.

– Спорю, что вторую половину ему обещали после выполнения заказа.

– Ты тоже сегодня сообразительный. Контрразведка с тобой полностью согласна, но они пока не нашли автора такого шикарного подарка.

Контрразведка, надо же. Значит, командование предполагает «крота» в штабе. Ну, бог им в помощь, там давно следовало всё перетряхнуть.

– Хорошо, теперь я расскажу свою историю. И не простую, а про то, как выиграли битву у Гаммы Стрельца.

– Это та крупная победа над линнисийцами? Я там была, вообще-то. Зачем ты мне это собираешься рассказываешь?

– Надеюсь на твоё понимание. Однажды, когда нас в очередной раз потрепали и отправили в резерв в глубоком тылу, наш замкомандира взвода, Араик Папаян, решил отметить свой юбилей. Проставился он на совесть: коньяк лился рекой, а шашлыкам не было конца. И тут, в самый разгар веселья, нам пришла в голову гениальная, как тогда показалось, идея. Мы конфисковали у тыловиков какое-то ржавое корыто, на котором едва держались передающие антенны, поставили его на автопилот и запустили в космос, в сторону линнисийцев. До этого мы четыре часа записывали передачу, представляясь командирами кораблей, а было нас… побольше взвода, откуда взялись остальные, хоть убей, не помню. Я назвался адмиралом Громовым и отдавал приказания эскадрам, ребята с гудением бегали вокруг меня и пытались маневрировать… короче, было весело. Но настоящее веселье началось, когда линнисийская эскадра Красных Дьяволов поймала и расшифровала сигналы, передаваемые той самой лоханью на автопилоте. Бедняги подумали, что на них прёт целая армада, и оставили позиции. С боевым духом у них всегда было слабо. Тогда и началось знаменитое наступление.

– И что, вас наградили потом? – недоверчиво спросила Марина.

– Нет конечно! Нам с Араиком, как зачинщикам всего этого безобразия, дали по строгому выговору и лишили боевых за два месяца. Мораль выводить не буду, потому как тороплюсь, догадаешься обо всем сама.

– И что же, ты думаешь, командование пойдет на риск и отменит приказ? Им понадобятся для этого более веские доказательства.

– Мне хочется, чтобы ты правильно понимала ситуацию.

– Я её прекрасно понимаю, поверь. Но нарушить приказ не могу.

– Ладно, я практически пришел, но не отпускать же тебя без очередной загадки! Итак, зачем кому-то платить полтора миллиона кредитов за какого-то неудачника, который в армии даже не служил, если мы с тобой прекрасно знаем, что приличного наемника можно взять за миллион? Время пошло, уже скучаю, Хьюстон, конец связи!

В компьютерном центре службы безопасности царили приятный полумрак и тишина. Таким я это место ещё не видел.

– Приветствую, амиго! – отсалютовал мне коктейлем высокий широкоскулый мужчина, обладатель самых длинных усов на нашей станции.

– Есть радостные вести? – поинтересовался я. – Предупреждаю, плохими я сыт уже по горло!

– Всё путем, я вошёл-таки в систему! Дьявол, всю жизнь об этом мечтал, прямо с головного…

Он поставил запотевший бокал с коктейлем на панель управления терминалом и сладко потянулся в кресле. Леонардо за такое медленно бы четвертовал тупым мясницким ножом, но лично мне сейчас было всё равно. Позади хакера на кресле съежился Линдсей. По его лицу ясно читалось, что он предпочел бы сейчас сидеть внизу в заложниках, чем творить такое надругательство над уставом.

– Какие блоки системы под контролем?

– Не так много, – вздохнул Алехандро. – Один момент мне казалось, что вообще не выйдет… В общем, система видеонаблюдения, кое-какие службы… Пушки заблокированы наглухо, управление не перехватить. Ниже госпиталя дроны вообще поставили такую защиту, что мне вовек не сломать, так что освободить кого-нибудь отсюда я тоже не могу, извини.

– Да мне этого и не нужно, пусть пока там посидят, подумают над смыслом жизни. Лучше открой мне личные данные сотрудников.

Мужчина удивленно приподнял кустистые брови.

– Хочешь посмотреть чье-то досье?

– Да. Свое.

«Почему вы не в карцере, кстати?», – спросил меня Доверие. Биороиды умеют задавать чертовски правильные вопросы, мои загадки им в подмётки не годятся…

Досье гласило, что Андрей Громов заключен под стражу и в настоящий момент находится в изоляторе А-42. То, что я сейчас стою и читаю это всё, подпоясанный кобурой с табельным оружием, уже тянуло на трибунал. А если ещё вспомнить про недавние переговоры с террористами…

Несмотря на холодную ярость, кипевшую внутри, я не мог не восхититься глубиной комбинации Дьюка. Ведь фактически он сделал меня главным козлом отпущения, вне зависимости от варианта развития событий. Даже, если мне удастся освободить заложников, я все равно попаду в тюрьму, и все лавры достанутся ему, а ежели не смогу…

Нет, лучше об этом не думать.

Ну, Старый Дьюк, ну хитрец! Только в одном он просчитался – я очень справедливый и благодарный человек. Уж я его отблагодарю, от всей своей широкой славянской души! Не зря же подстраховался с Адонисом…

– Что это значит? – недоуменно спросил Линдсей.

– То, что меня просто подставили, малыш. Давай бегом к Дьюку, он наверняка сейчас ополчение из администраторов набирает. Я тут разберусь и без тебя.

Но парень даже с места не сдвинулся.

– Линдсей, это приказ!

– Да, сэр, – понурившись, он побрел в сторону выхода.

Мне нравился этот наивный мальчишка, и не хотелось становиться причиной краха его карьеры.

– Может, я тоже пойду, – предложил Алехандро. – Спокойно допью свой бухито в изоляторе…

– Нет, – огорчил я его. – Ты нужен мне здесь. В случае чего скажешь, что я грозил тебе вот этим пистолетом. А теперь слушай…

Тщательно проинструктировав хакера, я направился в арсенал. По дороге туда на связь со мной вышел Адонис.

– Дорогой, я поговорил с Дойлом! – завопил он мне в ухо. – Он утверждает, что пистолет, прежде чем хрустнуть в железной хватке андроида, действительно был плазменным. Более того, он уверен, что это маломощная укороченная модель, какую носят наши внутренние войска. И что самое интересное, парень держал его впервые, это сразу было видно! Но даже у профессионала, Дойл клянется, нет шанса против этих молниеносных бестий!

– Передай ему мою глубокую благодарность, а когда Дойл заметит, что благодарность в стакан не нальешь, скажи, что я, Эндрю Громов, обещал поставить ему бочку пива, когда все закончится. Да, и соедини меня с Дьюком.

Что ж, теперь многое встало на свои места. Белых пятен ещё хватало, но уже ясно, что я двигаюсь в правильном направлении.

– Прием, Дьюк сейчас не может ответить, – это был Уоррен. – Но я могу ему передать…

– Тогда передай, если он хочет освободить заложников, то пусть пришлет яйцеголовых в апартаменты для заседаний Д-7А. Это на уровень выше госпиталя, если ты забыл. Запомни, ученые мне нужны все пятеро! И еще хорошая новость – мы частично вернули контроль над системой безопасности. Только сильно не обольщайся, пушки не отключить.

– Понял, учёные будут через двадцать минут. Собираешься вести переговоры?

– Конечно, – соврал я. – А ученые единственные, кому роботы доверяют. Обеспечь явку, это важно. Никого с ними не посылай, иначе биороиды не сдадутся.

– Хорошо, хорошо, конец связи.

Двадцать минут. Я уже стоял в дверях арсенала и набирал код, но сделать нужно было так много, а время… оно утекало, как кислород из пробитого гермошлема.

Если у человека какой инстинкт и развит хорошо, так это хвататься за оружие при малейшей опасности. До недавнего времени арсенал был заблокирован, и все обходились чем есть, а сейчас сюда набегут за мощными штурмовыми винтовками и натворят с их помощью много глупостей. К счастью, большую часть оружия расхватали штурмовики, но кое-что всё же осталось. Пистолеты и прочую мелочь я просто сгрёб в сейф и запломбировал его личным кодом. Затем взял с верстака ящик с инструментами и принялся за первую винтовку…

Шла семнадцатая минута из отпущенных мне двадцати, когда со мной очередной раз связался «Пустынный ястреб». Я уже закончил с оружием в арсенале и, хромая, шел на место встречи.

– Громов, что там у тебя, ты решил вести переговоры? – в голосе Марины плескалась надежда.

Ага, значит, наш старый интриган ей всё уже рассказал.

– Да, только у меня один нюанс возник – я больше не работаю в службе безопасности. Дьюк меня подставил, когда вытащил из карцера и засунул в эту ситуацию по самое не балуй.

– Ты с ума сошел! Срочно возвращайся в изолятор и дожидайся там эвакуации!

– И не подумаю – я единственный, кто наладил с роботами контакт, мне нужно только добиться их доверия, и тогда жизни всех заложников спасены. Кстати, ты разгадала мою последнюю загадку?

– Господи, Громов! – простонала Марина. – Ты невыносим! Почему ты не можешь общаться, как все нормальные люди? Почему ты всегда говоришь недомолвками?

– Все очень просто, – я добрался до лифта и стал спускаться вниз. – Если человек приходит к тем же выводам, значит, ход моих мыслей верный. Главное – задать правильный вопрос.

– Какой еще вопрос, Громов?! Ты мне мозг взрываешь!

– Ничего, потерпишь, мне самому несладко. А теперь, будь добра, свяжись с сотрудником службы безопасности Алехандро Альваресом. Он сейчас у главного терминала, ждет, чтобы ввести тебя в курс дела.

– Какой еще сотрудник? Я не видела в списках этой фамилии.

– А он новенький, только призвался на службу… из карцера.

Ответом мне была тишина. К счастью, недолгая.

– Если у меня когда-нибудь случится сердечный приступ, то только из-за тебя, – сказала, наконец, Марина сдавленным голосом. – Ты хоть понимаешь, что творишь?

– Конечно, иначе бы я действовал по-другому. Кстати, мне пора.

Лифт спустился, до нужного отсека, где меня уже ждали ученые. Нужно было собраться и отыграть последний акт в этой пьесе, навязанной мне неведомым режиссером.

– Как? И ты не загадаешь мне напоследок очередную свою идиотскую загадку? – удивилась Марина.

– Не угадала. Но она будет очень простая. Вспомни-ка Устав – на каких условиях человек может вступать в переговоры, если он официально сидит в карцере и, что главное, уже не является сотрудником службы безопасности? Варианты, оканчивающиеся пожизненным заключением или смертной казнью не предлагать. Хьюстон, конец связи.

Затаив дыхание, я шагнул внутрь отсека, запнулся протезом о переборку и чуть не запорол торжественный момент падением плашмя.

Помещение представляло собой этакий конференц-зал в миниатюре. Здесь собирались главы отделов и профсоюзов, а ещё этот отсек был примечателен тем, что находился ближе всех к госпиталю, в котором хозяйничали роботы.

За столом, заметно нервничая, сидели пятеро людей.

Начальник исследовательской группы Эдвард Свонн был уже мне знаком, остальных я рассмотрел подробнее, попутно здороваясь и знакомясь.

Ещё один пожилой мужчина – Джон, являлся тем самым специалистом по психологии биороидов. Он сидел, прямой как палка, и тарабанил пальцами по столешнице.

Следующим был Герхард – тучный мужчина с мозолистыми руками, в группе он являлся консультантом-механиком. Справа от него сидела Элизабет – инженер-программист. И, наконец, с краю скромно пристроился молодой паренёк, ассистент Брендон.

Страшно хотелось пить, в горле пересохло, а говорить придется много… Совсем некстати вспомнился коктейль Алехандро.

– Попробую угадать, – я сел в свободное кресло, напротив ученых. – Вы сейчас все задаётесь вопросом, какого дьявола вас сюда притащили? Не буду томить – одним из условий биороидов было найти человека, или людей, которые желают им смерти.

– И причем здесь мы? – спросил за всех Свонн.

– Дело в том, что этот человек или люди – кто-то из вас.

Поднялся невообразимый гвалт, в лицо мне полетели проклятья и оскорбления, кое-кто даже вскочил со своего места. Пришлось достать пистолет и постучать рукояткой по столу, призывая всех к тишине. Это принесло ощутимый результат – все разом замолкли.

– Вы псих… – испуганно прошептала Элизабет.

– Меня так часто называют, – пожал я плечами. – Но большинство психиатров сошлись на том, что у меня просто мания величия на фоне обостренного чувства справедливости.

Но к моим словам никто не прислушался, все со страхом уставились на пистолет. Пришлось положить оружие на стол, чтобы хоть немного успокоить подозреваемых.

– Вы знаете, когда меня выпустили из карцера, мне показалось, я схожу с ума. Вся эта ситуация походила на розыгрыш, и при всей своей идиотичности была патовая. Биороиды просто так не освободят заложников, потому что страстно хотят улететь, от вас, кстати! Ну а военные никуда их не отпустят, предпочтя взорвать станцию ко всем чертям и улететь восвояси. Не то, чтобы я очень переживал из-за старушки «Ариадны», но при этом погибнет несколько тысяч невинных людей, что мне крайне не нравится.

– Зачем вы нам это рассказываете? – гневно спросил Герхард. – Думаете, мы хотим, чтобы они погибли?! Элли права, вы просто псих.

– Герхард, в любом деле главное, – я примирительно улыбнулся, – задать правильный вопрос, ответ на который расставляет всё по своим местам. После него других вопросов уже не возникнет.

– Я понял вашу мысль, – кивнул мужчина. – Сам пользуюсь подобным методом при поиске неисправностей. Но мне непонятно, причем здесь мы?

– Биороиды утверждают, что на них совершили покушение, вы ведь в курсе? Отсюда следует, что главный вопрос всего этого безумия – как на нашу тщательно охраняемую станцию попало оружие?

На меня непонимающе уставились пять пар глаз. А еще называют себя людьми умственного труда… Придется всё разжевывать.

– Вы себе даже представить не можете, как тяжело беднягам рабочим протащить сюда жалкий вибронож, – принялся я объяснять. – А тут – целый плазменный пистолет! Вам этого не понять, но для службы безопасности такая ситуация – полный провал. За подобное нам всем светит как минимум безработица. И всё же – как?

– Чертов психопат протащил его с собой, – предположил Свонн. – Или собрал тут, в мастерской.

– Вы, Эд, бесспорно, большой специалист в области киберинженерии, но в оружейном деле полный профан, – я указал на свой пистолет. – Даже такую простенькую мухобойку в наших мастерских не соберешь. Тем более, на месте происшествия по чистой случайности оказался человек, навоевавший поболее моего. Так вот, он узнал в пистолете военную штатную модель, её носят наши внутренние войска. А насчет проноса – я лично со сканером в руках проходил по кораблю, на котором прилетел тот самый Николас Джефферсон и никаких бластеров на борту не обнаружил.

– Вы слишком много говорите, – покачал головой Джон. – Видимо, пребывание в изоляторе отразилось на вас не в лучшую сторону.

Возможно, он прав, и я просто соскучился по человеческому общению. Что ж, ему видней, он – психолог.

– Согласен, но я просто тяну время, – сказал я чистую правду. – Кстати, корабль Джефферсона был последним прибывшим на «Ариадну». Если, конечно, не считать вашего судна. Которое не проверяли, так как вы и так прибыли под конвоем.

Повисла гнетущая тишина.

– К слову, с вами же прилетели военные, да?

Свонн утвердительно кивнул.

– А у них, насколько я помню, охраной занимаются внутренние войска, вооружённые как раз такими пистолетами.

Я с удовлетворением смотрел, как ученые заозирались друг на друга.

– Но кто бы это ни был – преклоняю перед его изобретательностью колено. Мне в свое время понадобился литр коньяка, чтобы придумать такой розыгрыш.

– Какой ещё розыгрыш, какой к черту коньяк! Сюда летят линнисийцы! – взорвался Свонн.

Я выразительно посмотрел на пистолет и учёный притих.

– Сюда летит какое-нибудь ржавое ведро с антенной и передает записанный сигнал, – возразил я. – Да будет вам известно, что их корабли сохраняют гробовое молчание в эфире, как только они покидают границы своей Империи. Как они общаются, до сих пор не установлено. Немногие военные об этом знают, а уж гражданские… Откуда взялась запись сигнала, которая провела даже нашу контрразведку, ума приложить не могу, да это и не существенно.

– Но зачем кому-то из нас ЭТО делать? – простонал Свонн.

– А вы еще не догадались? – злорадно ухмыльнулся я. – Чтобы сорвать ваш бесчеловечный проект очеловечивания машины. Признаюсь честно, этот поступок мне по душе, хоть и методы слишком экстремальные… И я скорей поверю, что на нашем газовом гиганте ударят лютые морозы, чем в то, что военные этот проект все-таки не прикроют. Поверьте, люди в Министерстве обороны очень разные, но одинаковы в одном – их очень пугает оружие, обернувшееся против своих создателей.

На Свонна было жалко смотреть. Остальные выглядели ошарашенными и только в одних глазах промелькнуло удовлетворение. Так-так…

– И еще один момент, – продолжал я. – Нанявший неудачника Джефферсона заплатил изрядную сумму в счет его многочисленных долгов. Контрразведка сейчас…

– Я и не собирался скрываться после содеянного, – перебил меня Джон. – Вы правильно заметили, мистер Громов, я нанял неудачника, потому что не знал, где найти специалиста в этом деле.

Загадка номер два решалась еще проще, чем первая. Эх, Марина…

– Ты… негодяй! – зашипел Свонн, поднимаясь с места. – Я потратил полжизни на этот проект!

Пришлось мне снова браться за пистолет.

– Так, Джон, вы у нас человек, так что пересаживайтесь на мою сторону, – приказал я ему. – А нелюди остаются сидеть там, где сидели.

Взгляды по ту сторону стола стали злобными.

– Теперь расскажите, зачем вы затеяли всё это? – спросил я у психолога, как только он пересел.

– Думаю, вы догадались, почему. Мои малыши рассказывали вам об экспериментах, которые над ними проводили, чтобы измерить эмоциональную и физическую чувствительность?

Вот так – мои малыши. Господи, не дай испытать моим врагам то, что пережил этот человек…

– Достаточно, чтобы проникнуться, – ответил я. – Но зачем вы подвергаете тысячи людей такому риску? Только не надо говорить, что вы заранее всё не просчитали.

– Увы, но это так, – развел руками мужчина. – Я отлично разбираюсь в психологии биороидов, но вот люди… Я никак не ожидал, что военным отдадут приказ открыть огонь по заложникам. Я думал, они отпустят малышей…

Святая наивность. Но, если ты хороший человек, это не значит, что вокруг такие же.

– Поверьте, в Министерстве сидят люди ничуть не лучше этих, – я кивнул на оставшуюся четверку и снова положил оружие на стол. – Теперь расскажите о записи.

– Её я взял у своего брата, он уже давно исследует линнисийскую культуру… Но поверьте, он ничего не знал о моем плане!

– Охотно верю, иначе бы вы так глупо не попались, – согласился я. – Уж он точно должен был знать о молчании на рейде. А пистолет?

– Однажды я усыпил одного из охранников, – Джон вздохнул. – Не думайте, что он был хорошим человеком, его любимым занятием было наблюдать за опытами…

Я кивнул и посмотрел на часы – до «окна» оставалась два часа. Скоро должны объявить эвакуацию. Вроде бы успеваю, в кои-то веки.

– Теперь вы доверяете мне? – громко сказал я в потолок.

Гермозатвор на противоположной стене открылся, и в помещение дружно шагнули биороиды. В полный рост они куда больше напоминали роботов – тела отливали пластиком и металлом, но движения не такие дёрганные, а вполне себе плавные. Будто это шли люди в облегающих бронекостюмах. Достаточно было просто прищуриться, чтобы поверить: передо мной обычные перепуганные ребята, которые хотят жить.

Четверка ученых напряглась, а Джон улыбнулся сквозь слезы.

– Откуда вы знали, что мы за вами следим? – спросил Доверие.

– Догадывался, – пожал плечами я. – Наш договор в силе?

– Да, если вы нас отпустите, – биороид улыбнулся. – Кажется, вы обещали нам исследовательское судно?

Вот умница!

– Забирайте его, только…

Договорить мне, к сожалению, не дали. В зал ворвались вооруженные люди во главе с Уорреном и Дьюком. Как я и предполагал, это оказались охранники ученых, разбавленные оставшимися в строю патрульными из службы безопасности. Среди них я разглядел побледневшего Линдсея. Молодец, парень, держится, значит – будет толк.

Я спокойно повернулся в кресле.

– Вас стучать не учили, молодые люди?

– Джон Ферроу, вы арестованы за измену и попытку саботажа, – не слушая меня, довольно произнёс Старый Дьюк. – А вам, Эндрю Громов, самое место в карцере, куда вы сейчас и отправитесь.

Обязательно, но чуть попозже. А пока я взял себя в руки, чтобы не засмеяться в голос. У Дьюка с Уорреном были настолько счастливые лица… Жаль их огорчать.

– Одну минутку, – я снова повернулся к биороидам. – Вы ПОЛНОСТЬЮ мне доверяете?

– Да, – Вежливость кивнул.

– Тогда не предпринимайте ничего, я сам всё улажу, – попросил я их.

– Громов, повторяю, отбрось пушку и встань с поднятыми руками! Не то я, клянусь, прикажу тебя пристрелить, – нетерпеливо зарычал Дьюк.

– Вы хотите взять под охрану сотрудника службы безопасности? – я, насколько мог, изобразил удивление.

– Да никакой ты, к черту, уже не сотрудник! – взревел Дьюк. – Уже две недели, как ты – заключенный!

Двое ребят из охраны шагнули ко мне, чтобы надеть силовые наручники, остальные держали нас с роботами на прицеле штурмовых винтовок.

– Как же так, – смущенно выдавил я. – Ты же освободил меня, дал оружие и восстановил в должности!

Это был момент его триумфа, это стало видно по глазам старика. Псих-Громов давно уже всех достал, а теперь он унижен и взят под стражу, его будут судить за саботаж, вместе с Ферроу. А старина Дьюк возглавил операцию, благодаря которой захвачены биороиды и спасены заложники. Ну же!

– Никогда я тебя не восстанавливал, осёл! Ты был мне нужен, чтобы выманить этих чертовых дронов!

Значит, я оказался прав в том, что он договорится с ребятами из внутренних войск. Теперь это его люди, при них не страшно говорить правду. Ученых и биороидов он в расчёт не брал – одни ему будут благодарны за спасение, а кто поверит другим? Вот ты и попался, старый плут…

– Вот как… – произнес я задумчиво. – Только, увы, вы не сможете меня арестовать, потому что ваши люди грозят мне неисправным оружием.

– Ты достал меня своей болтовней, чертов ублюдок! – выкрикнул Уоррен, тоже вооруженный винтовкой. – Сейчас я сделаю тебя симметричным!

Он прицелился мне в здоровую ногу и нажал на спусковой крючок. Вообще-то я ожидал, что он захочет меня просто пристрелить, но такой цинизм…

Винтовка издала еле слышное гудение, только выстрела не последовало. Уоррен нажал снова, но безрезультатно. Голографический индикатор показывал полный заряд, а винтовка по-прежнему не стреляла. Помощник с проклятьями вырвал винтовку из рук ближайшего охранника, но результат был тот же.

– Я же сказал, оно неисправное, – пистолет перекочевал со стола обратно ко мне в руку. – Остальные тоже могут проверить.

Охранники и патрульные последовали моему совету, только целились они не в меня, а в потолок. Ни одна винтовка не выстрелила. Я с удовлетворением заметил, что плазменных пистолетов на охранниках нет, вместо них на поясах болтались шокеры. Всё правильно – слишком мощное это оружие для стрельбы в переполненном помещении. Оставалось ещё несколько единиц табельного у патрульных, но теперь они вряд ли его против меня поднимут.

– Как… – ошарашено произнес Уоррен. – Как ты это сделал? Их же невозможно сломать… Почему тогда работает индикатор?

Очень просто, на самом деле, я это сделал. С помощью обыкновенного атомного резака, который есть в кармане любого ремонтника, и кусочка медной проволоки. Как любил говорить наш прапорщик Ковалевский: «Что один человек смастерил, то другой завсегда разломать сможет!».

На Уоррена было жалко смотреть. Как же он меня ненавидел… Но Старый Дьюк не сдавался.

– Мы с тобой, калека, справимся и голыми руками, – заявил он. – И твоя пукалка тебе не поможет!

– Со мной – конечно, – согласился я и показал пальцем за спину, на биороидов. – А вот с ними – нет!

Старый Дьюк спал с лица. Он так хотел разделаться со мной, что совсем забыл про андроидов.

– Ты не посмеешь… – прошептал он. – Тебя же к смертной казни приговорят, идиот!

– А вот и нет, – заявил я. – Думаешь, мы случайно оказались здесь? Я знал, что ты любишь подсматривать за собраниями профсоюзов, поэтому тут в каждую панель встроена мощная камера, а изображение идет прямиком в твой кабинет. Пока мы тут играли в детектива и подозреваемых, а твои люди вооружались, здесь творилось ещё кое-что очень важное.

– Но зачем ты всё это затеял, чертов психопат? – недоуменно замотал головой Дьюк.

«Сейчас узнаешь, но, боюсь, тебе не понравится». Я тяжело поднялся с кресла и заковылял к ближайшей стене.

– Хьюстон, как слышно, прием! – я постучал протезом по панели.

– Громов, какого дьявола! – громко выругался женский голос, заставив всех заозираться. – Мы тут все чуть не оглохли! Ты это специально, да?

– А незачем звук так увеличивать, чтоб каждый шорох было слышно! – укорил я невидимую собеседницу. – Ты тоже в динамиках звучишь отнюдь не шёпотом!

Старый Дьюк стремительно бледнел. Но до Уоррена и остальных еще не дошел трагизм ситуации. Ничего, сейчас я его донесу.

– Позвольте познакомить вас с моей старой знакомой, Мариной Хьюстон, – представил я женский голос. – Командир боевого крейсера «Пустынный ястреб», она также известна под именем Стальная Леди. И пусть Марина не присутствовала здесь во плоти, но моими стараниями слышала каждое сказанное слово с самого начала.

Уоррен уронил челюсть, у охранников лица дружно приняли выражение кота, застигнутого в холодильнике, Дьюк начал что-то бормотать про себя, и даже биороиды казались удивленными.

Слов ни у кого не находилось, пришлось мне вновь нарушать тишину:

– Мариночка, ты разгадала мою последнюю загадку?

– Так точно, старший юнга Громов! – в её голосе послышалось злорадство. – Вы назначены оперативным уполномоченным крейсера «Пустынный Ястреб» вплоть до его прибытия на станцию «Ариадна». Все ваши действия будет оценивать совет при Министерстве обороны, куда я вас незамедлительно доставлю.

– Стальная Леди… – бормотал Дьюк, в глазах которого плескалось отчаянье, граничащее с безумием. – Она все слышала… Стальная Леди…

– Что еще за оперативный уполномоченный? – нашел в себе силы спросить Уоррен.

– Учи устав Экспедиционных Сил, гражданский! – рявкнула Марина. – Там чётко написано, что при чрезвычайной ситуации любой член экипажа может на время стать оперативным уполномоченным и решать разнообразные проблемы вне корабля!

– В том числе вести переговоры, заключать под стражу и даже портить оружие в арсенале, – ввернул я. – Спасибо, что уволили меня, Дьюк, иначе не встать мне снова на службу. Даже на неделю.

– Ты… – прохрипел он, выпучив глаза. – Я вырву твое поганое сердце!

Глава станции попытался было шагнуть в мою сторону, но его схватили охранники и мигом надели на запястья силовые наручники. Парочка их коллег застыла возле меня, словно мои личные телохранители. Будто пять минут назад они и не собирались меня же и арестовывать. Молодцы, сообразительные ребята, далеко пойдут.

Я выразительно посмотрел на Уоррена, и через мгновенье наручники оказались и на нем. Часы, между тем, показывали чуть более часа до «окна».

– Ты серьёзно собираешься их отпустить? – поинтересовалась Марина.

– Я обещал, ты же знаешь, как это важно… Всю ответственность беру на себя.

– Не надейся, – фыркнула женщина. – Я очень хочу посмотреть, кому это в голову пришла светлая мысль стрелять по гражданским…

– Джон, – я повернулся к психологу. – У вас пара минут, чтобы попрощаться. Вашим малышам надо спешить.

– Я благодарен вам от всей души за все то, что вы для них сделали… – растрогался он. – Мне так жаль…

– Мне тоже, – я был искренен. – На суде я буду выступать свидетелем защиты, обещаю.

– Почту за честь, – мужчина приложил руку к сердцу и поклонился.

Он встал и на негнущихся ногах направился к биороидам.

– Ну что, ты чувствуешь себя счастливым, ублюдок? – выкрикнул Уоррен.

Я задумался и честно ответил:

– Нет.

Охранники и патрульные топтались на месте, не зная, что им делать.

– Увести этих в карцер, – я кивнул на Дьюка и Уоррена. – Патрульные сейчас должны пройти по ярусам и отсекам и освободить всех заложников. Если кому-то из них плохо, то ведите в лазарет, если очень плохо – то в бар, сегодня выпивка за счёт заведения. Все остальные могут быть свободны. Хотя нет, стоп!

Я повернулся к четверке ученых.

– Вот этих тоже куда-нибудь деньте! Заприте куда угодно до прилета корабля, можете на поверхность выгнать, но чтоб на глаза они мне больше не попадались!

Джона Ферроу тоже увели, и люди стали потихоньку расходиться. Ко мне со смущенными лицами, если можно так выразиться, подошли биороиды.

– Простите нашу назойливость, – сказал Доверие. – Но вы не могли бы дать имена остальным?

Тоже мне, Андрея Крестителя нашли!

– Верность, Смелость и Сострадание, – я поочередно указывал пальцем на каждого. – Надеюсь, качества, которые я вам навязал в имена, всегда будут сопутствовать вашей семье в будущем. Думаю, погрузка уже закончилась, так что садитесь и мчите отсюда на всех парах. У Марины приказ распылить вас на атомы, и она, не задумываясь, приведет его в исполнение, если ей представится хоть малейшая возможность.

Исследовательское судно – довольно мелкий звездолёт. Он легко проскользнет через астероидный пояс, и улететь на нём можно очень далеко…

– Спасибо вам, – поклонился мне Вежливость. – Мы никогда не забудем, чему вы нас научили, и того, что для нас сделали. Прощайте.

В комнате остались только мы с Линдсеем, который явно не знал, куда себя деть. Я ободряюще похлопал его по плечу.

– Громов, я что-то не поняла, какая еще, к дьяволу, погрузка?!

Черт возьми, совсем про неё забыл!

– Мариночка, я подумал, что им будет скучно впятером, поэтому приказал загрузить до отказа судно необходимым оборудованием и материалами. Ведь на нём, как я понимаю, осталась вся документация… Надеюсь, лет через двадцать-тридцать, если повезет, в космосе появится новая раса. А вот кем она станет человечеству, будет зависеть от нас самих.

– Андрей, ты понимаешь хоть, ЧТО сделал?! Для нас же отдельную казнь не поленятся придумать!

– Не придётся, – возразил я. – Если мы убедим командование в том, что эта новая раса будет нашими ценными союзниками. У человечества и так слишком много врагов в космосе, пора уже обзаводиться друзьями.

– Ты сам им об этом расскажешь, – она хмыкнула. – Надеюсь, после общения с тобой их не придется госпитализировать. Не у всех ведь нервы, как у меня.

– У тебя они стальные, Мариночка! Кстати, у вас там есть на борту хорошее пиво? Я тут просто бочку намедни задолжал, и не хочу улетать, не отдав долги. Так что напряги суперкарго, сделай приятное своему юнге! Скучаю, целую, Хьюстон, конец связи!

– До встречи, – сухо сказала Марина и отключилась.

Вот теперь мы с Линдсеем точно одни.

– Прекрати строить из себя провинившегося щенка и пошли со мной, – я заковылял к лифту. – Тебя скоро ждет повышение, и ты должен соответствовать светлому образу оперативника службы безопасности.

– Правда? – парень расправил плечи. – Я вас не подведу, обещаю!

Тем временем, мы поднялись на уровень службы безопасности и направились к отсеку с карцерами. Подойдя к одиночному изолятору А-42, откуда меня накануне выпустили, я вручную ввел пароль на панели управления и открыл гермозатвор.

– Знаешь, почему Марину Хьюстон прозвали Стальной Леди? – спросил я у недоумевающего Линдсея.

– Н-нет, а зачем вы открыли карцер?

– Потому что она всегда сдерживает свои обещания, чего бы это ни стоило ей или тому, кого она упомянула. Всегда, Линдсей.

– И причем здесь карцер?

– Она поклялась, что продержит меня в изоляторе весь обратный путь, так что мне надо снова привыкать к безделью.

Я шагнул внутрь.

– И вообще, у меня ещё целый час абсолютной власти на этой станции. Если я сорвусь и пойду творить добро и справедливость, то к прилету «Пустынного ястреба» население «Ариадны» сократится на четверть, а ты останешься без работы на целый год. В твоем возрасте нельзя так расслабляться, не то превратишься в такого, как Уоррен. Закрывай меня, это приказ!

Гермозатвор с шипением сомкнулся, оставив за собой станцию, с каждой минутой все более напоминавшую встревоженный улей. Что ж, работы у моих бывших коллег будет сегодня хоть отбавляй. Все работники, мягко говоря, сейчас на взводе после вынужденных посиделок взаперти. Мне ли не знать, как это утомительно.

Я кое-как лег на нары, в который раз пообещав себе заглянуть в госпиталь по прилету, закинул руки за голову…

И стал ждать.