32
Муж

Сегодня я виделся с Анной. Против обыкновения мы договорились встретиться в ресторане. Наверное, это была не лучшая идея. Сперва все было как обычно. Мы болтали, она смеялась, но потом что-то изменилось. Видно было, что ее что-то гнетет. Мы рано ушли, пошли к ней домой и легли в постель, которую она не заправляет. Но даже это происходило не так, как раньше. У меня было ощущение, что наши мысли витают где-то далеко.

Это была наша первая встреча с тех пор, как я рассказал о нашем романе жене. Анна хотела узнать, как отреагировала супруга. Одно за другим, и внезапно я поведал ей историю моей жены. Как ее однажды в юности предали, и на что это предательство ее толкнуло.

Теперь я понимаю, что не стоило этого делать. Нельзя было рассказывать любовнице самый страшный секрет моей жены. Жена доверилась мне, а я не оправдал это доверие. Каким бы ужасным ни был поступок жены, я не имел никакого права рассказывать о нем другим людям.

Сейчас я дома, но не могу перестать думать об этом. Мы лежим в постели, нас разделяет плотный занавес тишины. Зачем я рассказал о шраме и его происхождении Анне? Как мог так обмануть доверие жены?

Тогда я не задумывался об этом, все мое внимание было сосредоточено на Анне. Я заметил, как она утихла и отдалилась. Я наклонился над ней и увидел, как она побледнела. Вся краска сошла с лица. Только тогда до меня дошло, какой эффект оказал на нее мой рассказ. Мне вспомнилась собственная реакция, когда я узнал эту тайну, как я сидел на полу, склонившись над унитазом и как казалось, что меня выворачивает наружу. Как я боялся, что никогда не смогу посмотреть жене в глаза.

Но теперь Анна отводила глаза и теребила край простыни руками.

– Кухонный нож, – прошептала она, – ты имеешь в виду обычный кухонный нож? Она просто вот так взяла его и вонзила в себя? И нитка? У нее была медицинская нитка? Нельзя же вот так просто взять катушку обычных ниток и…

Она затихла, я не знал, что ответить. Мне и в голову не пришло тогда задать такой конкретный вопрос, какой задала Анна. Я об этом не думал. Мне важны были не детали, а то, что человек способен на такую жестокость по отношению к самому себе, что такое вообще возможно. Я так и сказал Анне, хотя и слышал, что это звучит слишком хладнокровно и назидательно, но Анна меня не понимала.

– Она не совсем нормальная, эта женщина.

– Что ты хочешь сказать?

Она заметила тревогу в голосе, положила руку мне на грудь и серьезно посмотрела в глаза:

– Судя по этой истории, она способна на все что угодно.

– Это произошло много лет назад. Она была очень молода.

– Двадцать один год, – возразила Анна. – По-моему, это уже довольно зрелый возраст.

Я отвел взгляд. Мне хотелось верить, что поступки жены в прошлом не имели никакого отношения к тому, кем она является сейчас. Я предпочитал списывать все на юношеские безумства. Я хотел так думать, но у меня не получалось. И поэтому я сейчас был не с женой, а с Анной.

Какое-то время мы лежали молча. Анна прижалась ко мне, я чувствовал кожей ее тепло.

– Мне нужно переживать? – спросила она внезапно.

Я повернул голову и нахмурил брови:

– Переживать о чем?

– Что она будет меня искать?

– Она не знает, кто ты.

Анна перевернулась на спину и убрала руку с моей груди. Судя по всему, мой ответ ее не удовлетворил. Я повернулся на бок, оперся на локоть и посмотрел на нее. На лице Анны была написана тревога.

– Она не причинит тебе зла.

Анна закусила губу и отвернулась.

– Или мне, – добавил я.

Тогда она снова повернулась ко мне. Мы долго смотрели друг на друга. Потом она пододвинулась ближе и обняла меня рукой.

– Обними меня крепко, – прошептала она.

Я сделал, как она просила, и почувствовал, что Анна дрожит.

Я не могу заснуть. В доме странная атмосфера. Жена лежит, как обычно, в позе эмбриона, повернувшись ко мне спиной. Невозможно определить, спит она или тоже бодрствует.

Так больше продолжаться не может, подумал я. Нужно разорвать этот порочный круг, выйти из этой ситуации. Я не знаю, чего я хочу, не могу дать никаких гарантий, но так больше не может продолжаться. Нам нужно уехать ненадолго, сменить обстановку, поговорить обо всем начистоту. Дома это невозможно.

Я закрываю глаза и чувствую, как погружаюсь в сон. Все будет хорошо, вспыхивает у меня в мозгу, мы со всем разберемся. Но кто – мы? Я и моя жена? Или я и Анна? Но я не успеваю ответить на этот вопрос и погружаюсь в сон.