Глава 17
Однажды поздно вечером, когда время ужина давно прошло, в комнату, бряцая металлом, ворвался боец.
— Там огонь! — крикнул он.
Джош открыл глаза. Встрепенулся дремлющий Легорн Стас отложил гитару.
— Ты ничего не напутал? — спросил Хурхас, поднимаясь.
— Большой огонь. Далеко. В стороне.
— Надо посмотреть, — сказан Легорн. — Возвращайся на пост, — приказал он бойцу. — Ты заслужил награду…
Через три минуты Стас и Рудгер остались вдвоем в опустевшей и будто бы разом выстывшей комнате.
— Ты почему не пошел? — спросил ученый.
— А что от этого изменится? Да и на улице слишком холодно.
— На улице холодно, — согласился Рудгер и пересел в кресло Легорна, поближе к очагу. — И здесь холодно. Везде холодно.
— Надо бы идти спать, — сказал Стас, но не шевельнулся.
— Да. — Рудгер укрыл колени толстым пледом, заразительно зевнул и прикрыл глаза.
Больше они не разговаривали…
Тянулось время, словно загустевшее от холода. Было тихо.
Вскоре Стасу почудилось, что в темном углу возле пыльной портьеры замерла какая-то серая тень. Он долго всматривался, но с глазами что-то случилось, они не хотели фокусироваться. Кругом все расплывалось, двоилось, троилось… Потом тень дрогнула и вышла на середину комнаты — это оказался Степан Ильич — участковый в штанах с лампасами. В одной руке он держал кружку пива, в другой — резиновую дубинку. Стас удивился.
— Чужаки мне здесь не нужны, — сказал участковый, грозно нахмурясь, и Стас понял, что спит и видит сон.
Степан Ильич растаял, и из тени выступила Варвара Ивановна.
— Сломалось радио-то, — сказала она, горестно покачав головой. — А Саню-то лешак в лес утащил. Машину-то его нашли, а там вся кабина раскурочена. Вот так…
Стас вздрогнул, очнулся. Осмотрелся.
Рудгер спал, уронив голову на грудь. Было тихо.
В темном углу, возле пыльной портьеры вновь шевельнулась тень, ожила. Стас уловил движение краем глаза и резко повернулся в ту сторону. Он успел увидеть, как расплылись во мраке два огромных черных глаза.
Рудгер всхрапнул, поднял голову, обвел комнату невидящим взглядом и вновь смежил веки.
Под высоким потолком что-то прошуршало — возможно, очнувшаяся летучая мышь.
Стрельнуло полено в камине.
Где-то далеко скрипнула дверь.
На улице кто-то что-то крикнул — приглушенно, чуть слышно.
— Рудгер, — шепнул Стас. — Рудгер! — позвал он чуть громче. — Рудгер!
Ученый шевельнулся.
— Что?
— Здесь есть привидения?
— Наверное. Если есть маги, почему бы не быть и призракам?
— Кажется, я уже видел одного из них. Рудгер помолчал. Потом серьезно ответил:
— Я не верю в призраков. Тебе показалось.
— Мне кажется, он все время где-то неподалеку.
— Тебе чудится.
— Я видел его.
— Не знаю, что ты видел, но в призраков я не верю.
— И все же здесь что-то есть. Может быть, он следит за нами? Но зачем?
— Перестань. Еще немного, и я тоже начну видеть несуществующее…
Стас выдержал паузу. Сказал нерешительно:
— Пожалуй, я пройдусь. Погляжу, где все. — Он поднялся, убрал гитару в футляр.
— Там холодно, — напомнил Рудгер.
— Здесь тоже.
Ученый вздохнул, огляделся. Было заметно, что ему немного не по себе.
— Подожди. — Ученый встал. — Я с тобой.
Они не одевались — на них и так было надето все, что можно было надеть.
В темном коридоре сделалось еще более жутко. Кругом был непроглядный мрак. Стены, двери, потолок — все исчезло. Только далеко впереди, на противоположном конце коридора трепыхался крохотный огонек факела. Каменные стены множили звуки шагов, и товарищам чудилось, что за ними кто-то крадется. Кто-то дышит прямо в затылок. Стас и Рудгер невольно ускорили шаг, вытянув перед собой руки, чтоб не наткнуться на что-то… кого-то… на невидимое в темноте.
У факела они остановились, посмотрели друг на друга. Поглядели назад.
— Темно, — сказал Рудгер. — Здесь бы повесить керосиновые лампы.
— Или провести электричество, — добавил Стас.
— Но зачем им это? Ведь у них есть магия…
Они вышли на улицу.
Было довольно светло. В чистом небе искрились звезды, тускло светились окна казарм и караульного помещения. Мерцал густой синевой снег.
— Кто здесь? — тотчас окликнули их из тени. Холодно звякнул металл.
— Это мы, — торопливо отозвался Рудгер.
— Кто? — Невысокий силуэт скользнул от стены, точь-в-точь как та тень от портьеры. Тускло сверкнул прямой меч. Перед товарищами появился приземистый воин. Он пристально вгляделся в Стаса, узнал, кивнул, перевел взгляд на Рудгера, убрал меч в складки серого плаща. Сказал:
— Они на стене.
— Руслан, кто там у тебя? — крикнули откуда-то издалека.
— Свои! — откликнулся воин. Он немного потоптался на месте, словно ждал чего-то от Стаса и Рудгера, но, не дождавшись, отступил в тень и растворился в ней, словно призрак…
Пока товарищи шли по направлению к лестнице на крепостную стену, их останавливали еще дважды. Окликали из сумрака, подходили, узнавали, убирали оружие. Патрули знали свое дело…
Наверху было ветрено.
Три темные фигуры — Хурхас, Легорн и Джош — замерли возле каменного зубца. Они словно не заметили появления Стаса и Рудгера, продолжая внимательно изучать окрестности. Десятки костров цепью окружили замок, еще больше огней горело в лагере Назлуха. Порой на их фоне было заметно какое-то движение, но, что именно происходило в становище врага, понять было невозможно.
— Волки ушли, — сказал Легорн, и все вздрогнули.
— Что? — переспросил Хурхас.
— Уже какой день не слышно воя. Они ушли.
— А где сигнал? — поинтересовался Стас, встав за спиной мага.
Хурхас вытянул руку.
— Видишь? Там, у самого горизонта.
— Где? — Стас, прищурясь, пытался разглядеть огонь.
— Вижу, — сказал Рудгер. — И как вы его высмотрели?
— Он был намного заметней, — сказал Джош. — Похоже, костер уже выгорел.
— Скорей всего, это был стог, — предположил Легорн. — Они подожгли большой стог сена.
— Да где же? — спросил Стас и тут же увидел — маленькая алая точка, которую он сперва принял за низкую яркую звезду. — Вижу! Это и есть сигнал?
— А что же еще?
— Значит, завтра…
— Да. Утром. На восходе солнца. — Хурхас отвернул лицо от ветра. — Как твои люди, Легорн? Готовы?
— Пускай еще немного поспят. Время есть.
— Обойди посты. Пусть смотрят в оба. Никого нельзя выпускать, в замке могут оказаться лазутчики.
— Я проверю каждого.
— Нам с тобой сегодня спать не придется.
— Мне не привыкать.
— А я устал, — признался Хурхас. — Здорово устал.
И Стасу после этих слов сделалось не по себе…
Они спустились со стены и вернулись в темную холодную комнату. Камин уже прогорел, только под слоем остывшей золы едва теплились угли. Легорн забрался в свое кресло, укрылся пледом. Сказал сам себе:
— Немного отдохну и пойду проверять посты. Потом соберу сотников.
— У тебя готов план сражения? — поинтересовался Хурхас.
— План?
— Как ты выстроишь свою армию?
— Как обычно.
— Где поставишь лучников?
— Позади шеренг. Как всегда.
— Послушай, Легорн. Мне кажется, тут есть над чем подумать.
— Ну, не знаю. У тебя будут какие-то предложения?
— Нет. Я на тебя надеюсь. Мы должны победить.
— Мы победим, — заверил Легорн.
— Я иду спать, — объявил Джош, не поднимаясь со своего места.
— Я тоже, — сказал Рудгер, вставая.
— И я, — добавил Стас. Он представил, как холодно сейчас в спальной комнате, как там темно и пусто. Жутко… — Впрочем, — нерешительно сказал он, — я лучше подремлю здесь, в кресле.
— Действительно, — согласился Рудгер, — здесь намного теплей.
Джош равнодушно пожал плечами. Сказал, зевая:
— Ладно, будем держаться вместе. — Он закрыл глаза. Скрестив руки, сунул ладони под мышки, уткнулся подбородком в грудь. И через несколько секунд размеренно засопел.
— Спит, — с легкой завистью сказал Легорн.
— Это хорошо. — Хурхас потянулся, хрустнув суставами. — Я бы тоже так хотел… — Маг понизил голос до шепота. — У нас осталось совсем немного времени. Плохая пора для путешествий и битв. Но делать нечего. Вскоре решится наше общее будущее. Мое будущее. И кто знает… — Хурхас все говорил и говорил что-то, бормотал тихо, чуть слышно. Спрашивал о чем-то. Ему так же тихо отвечал Легорн. Стас слушал их голоса, уже не понимая слов. Вновь пришли видения. Издалека наплывала какая-то знакомая музыка — тягучая, монотонная, скучная…
Голоса Легорна и Хурхаса все звучали, становясь то тише, то громче. Приближаясь. Удаляясь. Голоса — как морской прибой. Как гул ветра. Как шелест поземки по крыше…
Он очнулся от вдруг наступившей тишины. Вздрогнул, поднял голову, долго осматривался и все никак не мог понять, где он сейчас, что вокруг — сон или явь.
В единственном расшторенном окне брезжил серый рассвет. Потухший камин дышал холодом. В комнате было пусто, все куда-то пропали. А на улице лязгал металл и раздавались окрики.
“Началось”, — подумал Стас.
И заснул вновь.
Через мгновение его ткнули в плечо.
— Проснись!
Он невнятно что-то промычал, слабо отмахнулся, и его на какое-то время оставили в покое.
— Вставай! — Его встряхнули, заставили открыть глаза.
— Что?
Над ним склонился Хурхас.
— Выступаем.
— Уже?
— Самое время.
Где-то что-то пронзительно заскрежетало, заскрипело, завизжало. Стас вздрогнул, проснулся окончательно. Спросил:
— Что это?
— Ворота, — ответил маг. — Они здорово заржавели…
Армия покидала замок.
На площадке за казармами, где еще вчера проводились тренировки, формировались колонны. Воины без спешки, без суеты привычно выстраивались по сотням, каждый занимал свое обычное место. Кто-то хмурился, понимая, что бой будет нелегким, догадываясь, что многие не переживут этот день. Кто-то улыбался, предвкушая скорую битву. Суровые десятники и сотники покрикивали на подчиненных, призывая к порядку, еще раз напоминали условные сигналы. Потом Легорн давал команду, и выстроившееся подразделение, грохоча доспехами, лязгая оружием, разворачивалось и направлялось к арке ворот.
На крепостной стене наблюдатели следили за станом противника. Сторожевые отряды Назлуха уже доложили об оживлении в замке, и, хотя серый предрассветный полумрак скрывал лагерь врага, было заметно, что там тоже спешно формируются боевые порядки. По заснеженной равнине словно бы двигались тени от облаков — это пе-ремещшшсь сотни выстроившихся воинов. Отрывисто звучал боевой рог — у армии Назлуха была своя система сигналов.
Вдруг с крепостных стен раздались предупредительные возгласы — наблюдатели заметили отряд стремительно приближающихся всадников. Эхом прозвучали отрывистые команды. И две сотни копейщиков сомкнулись, преграждая вход в замок, опустили копья. Передние ряды прикрылись треугольными щитами. Лучники выхватили стрелы, взяли высокий прицел, готовясь осыпать смертоносным дождем приближающегося врага. Выбежали из ворот замка только что сформированные отряды мечников, прикрыли фланги ощетинившегося пиками строя.
Лавина дикарей-наездников рассыпалась. С гиканьем они носились по заснеженной целине, ломая наст, утаптывая снег. Они были вне досягаемости для стрел и, кажется, не собирались нападать.
— Отогнать! — зычно скомандовал появившийся в воротах Легорн. И строй копьеносцев, колышась, медленно двинулся вперед.
Дикари завопили, выхватили луки. Но стрелять не стали — слишком далеко, если даже стрелы и долетят, то не причинят вреда облаченным в кольчуги, спрятавшимся за щитами воинам. Погарцевав на виду еще минуту, всадники дружно развернулись и поскакали назад.
Шеренга копейщиков остановилась.
Из ворот замка выходили последние подразделения. Занимали свои места. Спускались со стен наблюдатели, вставали в строй.
Небо на востоке теплело. До восхода солнца оставалась пара часов, может, даже меньше.
Последним крепость покинул Легорн. Он вышел из ворот, ведя под уздцы тонконогого длинногривого жеребца. Толстая войлочная попона укрывала спину и бока животного, кожаный щиток закрывал шею и грудь. У седла болтались лук и колчан со стрелами. Обнаженный меч Легорн держал в руке.
— Будьте рядом, — сказал он Хурхасу и остальным.
Все вместе они встали перед рядами вооруженных воинов. Почти полторы тысячи бойцов пристально всматривались в лица своих предводителей. Легорн — опытный ратник, хозяин замка, свой человек. Остальные чужаки. Старый маг — один из тех, про кого рассказывают страшные истории. Молодой бард — странно одетый, странно причесанный, неразлучный со своим странным инструментом: даже сейчас, идя на поле битвы, он не оставил его, взял с собой. Говорят, инструмент заколдован, а его музыка волшебна. Неспроста он так им дорожит… Рядом худощавый мужчина в годах — тоже одет странно, но не как бард, иначе. На нем одежда, как на молчаливом здоровяке, прищуром глаз, мягкими движениями похожем на ненавистных стрелков. Кто они? Что здесь делают?…
Легорн поднял над головой клинок. Прокричал, обращаясь к своей армии:
— Воины! Враг пришел на нашу землю! Он силен, но еще более страшная сила стоит за ним! Если мы позорно отступим, если позволим им делать, что они хотят, то нам некуда будет вернуться! Наши дома сгорят, земля оскудеет! Наступят черные дни, смерть и скорбь войдут в наши селения! — Легорн поднял глаза к небу и потряс мечом. — Но мы будем биться! Потому что за нами наши дети и отцы! Мы победим!
Нестройный рев прокатился по рядам бойцов. Вырос над головами колышущийся лес копий и мечей.
Довольный Легорн вспрыгнул в седло. Вновь поднял руки, унимая шум.
— Зелд! — выкрикнул он, когда стих гул голосов.
— Я! — Строй расступился, выпуская старого воина.
— Мне нужен твой опыт.
— Хорошо. — Зелд кивнул, встал за спиной военачальника, рядом со Стасом.
— Энрос, Тибир, Гесим, Кумас!
Четыре молодых воина выступили вперед, замерли перед Легорном.
— Оставьте оружие, снимите все лишнее. Сегодня вам придется бегать не жалея ног. Вы — гонцы.
— Да, господин. — Воины воткнули в мерзлую землю копья, бросили на снег щиты, отошли в сторону.
— Остальные — вперед! Разворачиваемся в боевой порядок возле двойного тополя! Марш! — Легорн взмахнул мечом, и тотчас зазвучали отрывистые команды сотников. Ряды воинов задвигались, заколыхались. Сохраняя строй, первая сотня ступила на запорошенную снегом санную колею, по команде перешла на ровный бег. За первым подразделением немедленно устремилось второе.
Закованные в металл бойцы бежали, тесно прижимаясь друг к другу. Они уже не ощущали себя обычными людьми.
Они синхронно переставляли ноги, синхронно дышали, их сердца бились в едином ритме. Люди стали маленькими клеточками огромного, одетого в броню, вооруженного отточенными шипами существа. И существо это жаждало боя.
