Глава 79
Ник

У Ника пропал аппетит. Всякий раз, когда он пытался хотя бы чем-то наполнить пустой, урчащий желудок, тот, казалось, был готов исторгнуть съеденное назад. Пришлось сесть на диету из сигарет, жевательной резинки и газировки.

Его первой реакцией на то, что он станет отцом, было бежать, закрыв глаза. Он поселится в той же гостинице в центре Бирмингема, в которой жил, когда они с Салли только-только расстались. В отличие от квартиры Алекса, где повсюду разбросаны его вещи, эта безликая комната позволит ему непредвзято поразмыслить о ситуации.

Последовали долгие часы одиночества, в течение которых Ник стоял у окна девятого этажа, глядя на раскинувшийся под ним город. Он даже обнаружил, что, если убрать из оконной рамы четыре шурупа, можно вывести из строя предохранитель, не позволяющий открыть окно полностью. Первые два уже лежали у него на ладони, когда ему в голову пришла одна идея. Ник тотчас же отогнал ее, хотя и продолжил при помощи чайной ложки вывинчивать остальные два. Это решит сразу все его проблемы, рассудил он.

В этот вечер Ник решил не отвечать на сообщения Алекса. Не знал, как скажет ему, что вместо поездки в Лондон за новым паспортом он провел время в обществе своей бывшей подружки, пытаясь свыкнуться с тем, что к концу года у него будет ребенок. По мере того как тон сообщений, на которые он упорно не отвечал, становился все более тревожным, а звонки и послания на голосовую почту – все более частыми, Ник счел нужным вообще отключить телефон.

В окно залетал свежий вечерок, обдувая ему лицо, но он этого даже не заметил. Вместо этого вспоминал, как всегда мечтал о ребенке, а вот Салли была совсем в этом не уверена. Тогда они пришли к компромиссу, что, поженившись, подождут пару лет, после чего позволят природе сделать свое дело. Но их вылазка в Брюгге положила конец планам, и вот теперь они были вынуждены отвечать за последствия.

– Тебе решать, быть нашему ребенку или нет, – подчеркнула Салли, и он ей поверил. – Я всего лишь знакомлю тебя с фактами. Хочешь – станешь отцом, не хочешь – не станешь. Я же знаю одно: в одиночку мне не справиться. Это не угроза и не ультиматум.

Нику с трудом в это верилось.

Как истинный прагматик, мысленно перебрав все возможные способы того, как он мог принимать участие в судьбе ребенка и одновременно оставаться с Алексом, Ник пришел к выводу, что может эмигрировать в Новую Зеландию, а поскольку авиабилеты с каждым годом дешевеют, то хотя бы раз в год возвращался бы в Англию или даже дважды, если не сорить деньгами. Остальное время он мог бы наблюдать, как растет его ребенок, по «Скайпу» или «Фейстайму». Это, конечно, не идеальный вариант, но ведь точно в такой же ситуации находятся разбросанные по всему миру военные, которые месяцами не видят своих детей. Так что нет никаких причин, почему Салли не справится. Разумеется, Ник исходил из того, что она не сочтет это за «ты все взвалил на меня». Ей было страшно растить ребенка одной, ему же хотелось быть с Алексом. Он боялся даже представить, какой альтернативный вариант может предложить ему Салли.

Просить Алекса остаться в Лондоне – это однозначно исключалось. Тот должен вернуться к больному отцу. Старик слабел с каждым днем, и Ник знал: Алекс ждет не дождется возможности вернуться домой, чтобы провести с ним его последние дни. Знал он и другое: окажись сам в подобной ситуации, тоже поставил бы на первое место своих родных.

Были и другие пути выхода из этого тупика, но все они сводились к одному: Ник станет временным участником в судьбе своего ребенка, за что всегда будет корить себя. Если ему суждено быть отцом, он должен быть отцом настоящим.

Увы, в его голове шевельнулась тревожная мысль, которая не на шутку его напугала. А не зол ли он на ребенка за то, что тот стал между ним и его ДНК-парой? Что, если всякий раз, когда он будет смотреть ему в глаза, те будут отражать пустоту его собственных? Ника передернуло.

Мысль о том, что он какое-то время не будет видеть Алекса, отдалась в его теле тупой болью. Не смеяться вместе с ним, не видеть его широкой улыбки, когда он входит в комнату, не чувствовать, как мерно поднимается и опадает его грудь, когда он спит, – от этой мысли его трясло и мутило. И если он чувствует себя инвалидом, пока они с Алексом в одном городе, то что будет с ним, когда тот улетит на другой край света? Ник знал, знал, знал, был уверен до мозга костей, что не вынесет этого. Стремление найти решение, которое устраивало бы всех, было сродни попыткам отогнать прилив назад в океан шваброй.

Сглотнув комок в горле, Ник со злостью посмотрел на оставшиеся два шурупа и закрыл глаза. Он принял решение и не отступится от него.