Глава 45
Элли

Тим поднял брови:

– Ты шутишь?

Он погрузился в мягкие подушки дивана, переваривая откровение Элли: именно она открыла ген, лежавший в основе проекта «Найти свою ДНК-пару», и благодаря ему создала одну из самых успешных компаний в мире.

Затем, к великому удивлению Элли, Тим захихикал, а потом и вовсе расхохотался. Озадаченная его реакцией, она вопросительно взглянула на Андрея, стоявшего в углу комнаты, но тот лишь пожал широкими плечами.

– Итак, если я тебя правильно понял, – сказал Тим, вытирая глаза, – я был на двух свиданиях с моей ДНК-парой, и она же является той, кто изобрела сам принцип?

– Правильнее сказать «открыла», но в целом ты прав, – Элли кивнула.

– А компания? Например, компания, которая больше, чем «Фейсбук», «Амазон» и «Эппл». Она тоже принадлежит тебе?

– Бо́льшая ее часть – да.

Тим покачал головой и провел пальцами по своим редеющим волосам.

– Надеюсь, это не розыгрыш.

– Прости, что я с самого начала не сказала тебе правду, – искренне произнесла Элли. – Если честно, я просто не знала, как это сделать.

– Нет-нет, мне понятно. Ты не доверяла мне, и это нормально. На твоем месте я, наверное, тоже не знал бы, как поступить.

Элли нервно улыбнулась, хотя и не была уверена в том, что с ним все в порядке. Тим взял ее руки в свои – знакомое ощущение мгновенно вернулось. Оно тотчас разлилось по всему ее телу, как это было, когда он поцеловал ее во время их ужасного второго свидания.

– Послушай, Элли, даже работай ты кассиршей в «Лидле», мне это было бы фиолетово. Я это к тому, что при желании ты можешь купить «Лидл», а на сдачу заодно приобрести «Моррисонс» и «Teскo», но для меня это тоже не играет никакой роли. Однако взгляни на это дело с моей точки зрения: впервые за сто лет я иду на свидание с женщиной, и кем же она оказывается? Той, что в одночасье изменила само понятие ухаживания. Вот это подарочек!

– Значит, ты не сердишься на меня?

– Нет, конечно нет. Но я до сих пор не понимаю, почему эта чокнутая возле ресторана облила тебя красной краской? Мы тогда как будто провели вечер, забивая тюленей…

Элли вздохнула. Ей было неприятно думать об обратной стороне своей работы.

– Потому что не все довольны последствиями моего открытия. Хотя благодаря ему миллионы и миллионы людей по всему миру нашли свою пару, оно также разбило огромное количество пар, которые думали, что созданы друг для друга, что оказалось не так. И в этом обвиняют меня – причем гораздо чаще, чем ты можешь себе представить. – Она умолкла, пытаясь оценить его реакцию, прежде чем говорить дальше. – И добиться того положения, которое я сейчас занимаю, стоило огромных трудов. Как и в большинстве крупных компаний, иногда приходилось срезать углы. Кто-то, безусловно, пострадал. Но это было ради блага, плодами которого мы пользуемся сегодня… Я не хочу, чтобы ты плохо думал обо мне.

– Могу я надеяться, что ты позволишь мне высказать мое мнение?

Элли поколебалась.

– Та женщина с краской. Я покривила душой, сказав, что не знаю ее. Помнишь тот инцидент в Эдинбурге семь лет назад, когда мужчина набросился на людей с ножом в центре города?

– Он еще убил с полдюжины человек до того, как его схватила полиция?

Элли кивнула.

– Убийца был ее сыном. У него имелись проблемы с психикой, и он жил под ее присмотром, пока не нашел свою пару. Та была уже замужем и, как только узнала о его проблемах, бросила его и вернулась к мужу. С горя он начал преследовать ее, а затем и вообще прирезал в магазине, где она работала, после чего набросился с ножом на случайных людей. Это было ужасно.

– И его мать обвиняет тебя?

– Да. Мы сказали ей – через суд, – что не несем ответственности за того, кто проходит этот тест, но она отказывается внять нашим доводам.

Тим кивнул, как будто соглашаясь с ней.

– Извини, что расстроил тебя. Давай перейдем к более легкой теме. Вернемся на несколько лет назад – как ты обнаружила эту штуку с ДНК?

– Спасибо, – сказала Элли. Она была только рада сменить тему. – Все началось двенадцать лет назад, вскоре после того, как я окончила университет. Я тогда в качестве внештатного сотрудника подрабатывала в исследовательской лаборатории в Кембридже, изучая связи между ДНК и депрессией. Однажды я задумалась об одном разговоре с моей сестрой Мэгги. Мы говорили о том, почему она вышла замуж за своего мужа, Джона. Мэгги утверждала, это была любовь с первого взгляда. Хотя им было всего по четырнадцать, когда они познакомились, они знали, что в конечном итоге всю жизнь будут вместе. Я ученый и по натуре скептически отношусь к подобным вещам, но это заставило меня задуматься: что, если она права? Вдруг любовь с первого взгляда действительно существует? Что, если внутри нас все есть нечто материальное, что мы путаем с сексуальным влечением? Не испытав этого сама, я с трудом представляла, как можно, посмотрев на другого человека или поговорив с ним, моментально понять: это тот самый.

– Надеюсь, наш разговор не примет сугубо научный характер? – Тим усмехнулся. – Я проваливал все экзамены, если дело касалось бунзеновских горелокили вскрытия лягушек.

– Нет, постараюсь не углубляться в науку, – сказала Элли. Она уже привыкла объяснять это на пальцах. – Когда впервые видишь человека, уже знаешь, нравится он тебе или нет. И я начала изучать то, что привлекает нас в людях, – например, лицо, телосложение, то, как они себя ведут, и так далее. А потом посмотрела, не кроется ли за этим нечто большее, нежели просто мгновенное влечение… И как насчет тех людей, которые в итоге оказались в паре с кем-то, кто совершенно не соответствует их любимому типажу? Мне подумалось: а нет ли некоего элемента или гена, который заставляет все наше тело реагировать, минуя то, что говорит нам наш мозг? Что, если мы неразрывно связаны – в научном смысле – с другим человеком?

Тим сокрушенно вздохнул.

– В свободное время я задаюсь вопросом, как Галактическая Империя сумела построить Звезду Смерти так, что вся остальная вселенная этого не заметила. А ты открываешь гены, о существовании которых никто даже не догадывался…

– Твои вопросы не менее важны, чем мои, – Элли улыбнулась. – Но сейчас последует сугубо научная часть, поэтому слушай внимательно. Я хочу, чтобы ты имел представление о том, с чем я столкнулась. В нашем теле примерно сто триллионов клеток, и внутри каждой – примерно два метра ДНК. Если все это распутать, они протянутся к Солнцу и обратно сто раз.

Тим вытаращил глаза:

– Я внимательно тебя слушаю.

– Расстояние же от Земли до Солнца составляет девяносто восемь миллионов миль. Итак, уже было известно, что женщины производят феромоны, а у мужчин есть рецепторы, которые связывают молекулы феромонов, что и создает притяжение между полами. Но я обнаружила, что, когда определенные люди оказываются рядом, срабатывает вариабельный ген, который позволяет обоим полам и вырабатывать феромоны, и воспринимать их. Обычно это гетеросексуальная пара, но бывает и нет. Пол не важен. Как только ДНК-пара найдена, это навсегда. Я исследовала ДНК сотен пар, и те, у кого имелся этот общий ген, утверждали, что влюбились друг в друга с первого взгляда. Я расширила поиск и включила в свою базу данных тысячи добровольцев по всему миру. Результат повторялся снова и снова – ген делится только с одним человеком. И этот человек – ДНК-пара.

– Мне всегда казалось, что смысл существования всех живых существ состоит в том, чтобы трахаться и размножаться.

– Это то, во что мужчины охотно верят. Но если копнуть глубже, то да, так и есть.

– Допустим, ты восьмидесятилетняя женщина, а ДНК-пара – восемнадцатилетний парень. Вряд ли здесь можно говорить о каком-то размножении.

– Ты прав. Каждый человек производит свой личный феромон – это как уникальный отпечаток пальца, который остается неизменным всю жизнь. И чисто дело случая, живет твоя ДНК-пара в той же стране, что и ты, или же это обитатель бразильских фавел. Точно так же он может быть одного с тобой возраста или же на пару десятков лет старше или младше. Кстати, именно межпоколенческие совпадения помогли снизить уровень рождаемости по всему миру. Кроме того, благодаря этому гену мы имеем снижение числа случайных половых связей и уровня венерических заболеваний.

– Возможно, это природа пытается регулировать нашу численность. Мы близки к победе над раком и СПИДом, и теперь она пытается держать нас под контролем с помощью любви.

– Выдвигались и более невероятные теории.

– То есть ты считаешь, что настоящая любовь невозможна между людьми, не имеющими общего гена?

– Нет, нет, конечно возможна. Я лишь говорю о том, что мое открытие способно помочь вам найти вашу ДНК-пару. Если вы не захотите связать с ней жизнь, вам ничто не мешает влюбиться в кого-то другого. Но я обнаружила, что те, у кого имеется общий ген, часто испытывают нечто более глубокое и всепоглощающее. Другой человек буквально становится их вторым «я».

– А как ты превратила все это в бизнес?

– Как только поняла последствия моего открытия, я испугалась так, что некоторое время молчала о нем. Это была огромная ответственность. Я не хотела быть неверно истолкованной. Потому что, как только о нем станет известно, я навсегда изменю то, как люди воспринимают свои отношения. Это все равно что сказать миру: мол, я могу доказать, что Бога нет или что инопланетяне существуют. Люди не поверят мне или будут напуганы. Я попросила многих – речь идет о десятках – ученых проверить мои исследования и убедиться, что я не чокнутая. И когда каждая такая проверка дала положительный результат, его уже нельзя было отрицать. Мои старые друзья по университету, которые теперь стали инвесторами, помогли мне зарегистрировать «Найди свою ДНК-пару» в качестве бренда и получить биологические патенты для Австралии, Европы, Японии и США. А потом, после публикации в «Ланцете», история пошла гулять по всему миру.

– Кажется, где-то я читал об этом, но в то время не обратил особого внимания…

– А вот тысячи и тысячи людей обратили и написали мне, что хотели бы прислать свою ДНК. Мы отправили им наборы для бесплатного проведения теста, но потом, чтобы превратить это в жизнеспособный бизнес, начали взимать плату за результаты.

Тим кивнул. Эта часть была ему известна.

– Всегда ли эти пары чувствуют любовь с первого взгляда? – спросил он.

– Исследования показывают, что девяносто два процента чувствуют влечение в течение первых сорока восьми часов после первой встречи. У остальных восьми процентов это может занять чуть больше времени. Но этому могут быть психологические причины, начиная с психических заболеваний, таких как клиническая депрессия, и заканчивая эмоциональными проблемами. Например, человек по природе недоверчив и склонен создавать вокруг себя барьеры. Есть также ряд других тормозящих факторов. Люди могут бороться с чувствами, но стоит им оказаться рядом со своей ДНК-парой, как в конечном итоге природа берет свое.

– А если взять обычного человека и человека с генетическим заболеванием – например, с синдромом Дауна? Они могут быть ДНК-парой?

– Да.

– Не будет ли это немного… странно?

– Разве люди с проблемами не имеют права найти свою любовь?

– Имеют; я лишь хочу сказать…

– Что общество еще к этому не готово. Да, к сожалению. Но это вне моего контроля. – Элли удивилась, что Тим не читал о таких случаях в новостях. Это был самый спорный и уязвимый момент, и правозащитные организации постоянно поднимали этот вопрос.

– Мы живем всего в пятидесяти милях друг от друга. Наши шансы оказаться ДНК-парой наверняка были минимальны, не так ли?

– Они не такие маленькие, как ты думаешь. Мы обнаружили, что шестьдесят восемь процентов людей могут найти ДНК-пару в своей стране. Мы не знаем, с чем это связано. Возможно, с тем, что сотни поколений назад все мы состояли в более близком родстве: небольшие различия в нашей ДНК могут даже сказать нам, какой континент – родина наших предков. Может статься, что наши гены притягиваются другими, из похожей среды, или же это просто совпадение.

Элли ждала, когда Тим задаст ей следующий вопрос. Его реакция оказалась вполне предсказуемой: так реагировали практически все до него. Казалось, будто у нее берут интервью, но она привыкла к любопытству людей и была даже рада угодить Тиму.

– Ты упомянула, что открытие повлияло на жизнь многих людей, будь то в лучшую или худшую сторону, – продолжил Тим. – Как ты это воспринимаешь? На твоем месте мне было бы страшно нести на своих плечах такую ответственность.

– Порой это очень тяжело, – призналась Элли. – Мне приходят письма с угрозами от тех, чьи партнеры бросили их, чтобы быть со своей ДНК-парой, или от людей без пары, которые думают, что это моя вина. На каждые десять найденных нами ДНК-пар три обычных расстанутся. Мы разорили тысячи сайтов знакомств по всему миру, но, с другой стороны, дали новую работу адвокатам, занимающимся разводами, и консультантам по личным отношениям. Мы дали толчок свадебной индустрии, так как люди, зная, что они созданы друг для друга, как правило, стремятся связать себя брачными узами, – произнесла она почти автоматически.

– Значит, ты не чувствуешь никакой вины или ответственности?

– Нет. С какой стати?

Тим никак не отреагировал на ее слова.

– А каким образом ты не даешь пройти этот тест детям или педофилам, которые могут оказаться их ДНК-парой?

– В каждой стране есть свои законы, основанные на возрасте согласия. Здесь, в Британии, это шестнадцать лет. Наши серверы также проводят поиск в Международной базе данных по уголовным делам и предупреждают тех, чья ДНК-пара имеет судимость. Законы о конфиденциальности означают, что мы не имеем права раскрывать, что это за преступление, но нам разрешено оценивать степень его тяжести по шкале от одного до пяти. Однако иногда люди проскальзывают сквозь сеть – если они никогда не представали перед судом за совершенное преступление, мы ничего не можем с этим поделать. Именно по этой причине на нашем сайте есть около сорока страниц юридических заявлений об отказе от ответственности. Согласна, это неоднозначная практика, и у меня есть целая армия юристов, которые занимаются судебными исками, но пока ни одно дело не прошло дальше первой пары судебных заседаний. Мы не несем ответственности за результаты. Все равно что подавать иск на производителей оружия от имени того, кто был застрелен. Это не вина оружия, а того, кто им воспользовался. Я создала инструмент, способный изменить вашу жизнь, но не несу ответственность, если вы злоупотребляете им. Обычно я беру с собой команду телохранителей, чтобы избежать ситуаций, как тот инцидент с краской. – Она указала на молча стоявшего в углу комнаты Андрея. – Но в тот вечер, когда мы с тобой встретились за ужином, я настояла на том, чтобы пойти одной. Хотела вновь почувствовать себя обычным человеком.

– И до тех пор, пока она не напала на тебя, – сказал Тим, – со мной ты чувствовала себя обычным человеком.

Элли покраснела.

– Да.

– Я знаю, ты из числа тех восьми процентов, кто еще не испытал удар током, но, к твоему сведению, я уже его ощутил.

Щеки Элли сделались пунцовыми. Она отчаянно боролась с собой, не давая улыбке расплыться от уха до уха.

– Андрей, ты не мог бы на секундочку отвернуться? – спросил Тим и повернул голову, чтобы поцеловать Элли.

Впервые с момента их первой встречи по ее жилам, подобно электрическому заряду, прокатилась волна эйфории.