Неделя в дороге

Как маленькому ребёнку понять, что она натворила? Как я ей могу донести мысль, что всего один необдуманный или халатный поступок, влечёт за собой жуткие последствия?

Слёзы бегут по моих щеках и размазываются по щекам Иришки. Надо успокоиться, но не могу! Мы убили этих людей! Опять!!! Чёртовы спасители, убивающие тех, кто протянул нам руку помощи! С такими как мы, нет спасения человечеству.

Внезапно мне снова становится стыдно за свою истерику. Нервы совершенно расшатались… Но я прекрасно понимаю, что маленький ребенок не может быть в чём-то виноват, он не должен отвечать за ошибки взрослых. Я должна была быть с ней рядом и следить! И теперь я буду с ней до конца. Я больше не допущу трагедии. Я буду рядом с ней каждую минуту, если это потребуется! Это мой крест и я буду его нести до конца.

Дойдя до следующей деревне, мы решаем остановиться для отдыха. Жуткий холод не даёт нормально идти.

Держу Иришку за руку, котёнок по прежнему сидит у нее за пазухой и помогает греться, рюкзак, забитый до отказа, на спине. Вот тихонько скрипнула дверь и мы входим в более или менее сохранившейся дом.

Нужно найти способ отогреться! Мне уже плевать на то, что мы привлечём мародеров, замёрзнуть насмерть – тоже не самая лучшая перспектива.

Не успев развести костёр, как я замечаю странное движение. Притаившись в доме, я наблюдаю за соседним двором. С ужасом замечаю, что там живут люди! Надо же, как замаскировались, с виду дом выглядит заброшенным! Ни за что бы не подумала, что там можно жить!

Когда на улице появляются мужчина и женщина, одетые как охотники, моё сердце сразу же замирает. Чёрт! Пришли прямо в логово врагов!

Они смеются и громко разговаривают. Они с собой взяли ружья, значит идут убивать. Интересно, много ли сейчас животных осталось? Наверняка они часто едят мясо! А я уже столько времени не пробовала нормального мяса, что иногда кажется, что даже забыла его вкус. Почти год на консервах и травах… А эти подонки жируют! Немного позавидовав им, я дожидаюсь, когда они удалятся на безопасное расстояние и говорю Иришке, что нам надо идти дальше.

Она смотрит на меня измученными глазами. Я понимаю, что ей тяжело, но здесь оставаться нельзя. Иначе, эти подонки чего доброго и нас сварят в бульоне. У них не заржавеет.

Выходим и быстро перебираем ногами. Нужно быстрее отойти, как можно дальше от этого места! Внезапно слышу голоса! Чёрт, они ведь пошли в другую сторону! Я видела, что они ушли туда, откуда мы пришли! Адреналин начинает бить и я схватив Иришку, начинаю бежать. Лишь бы они не заметили нас!

Ветки кустов бьют по щекам, раздирают до крови руки. Бежим, Иришка начинает отставать, ей трудно, у неё болит нога. Наконец останавливаемся и падаем в засохшую траву. Отдых. Надеюсь, мы оторвались и нас уже не найдут. А судя по тому, как тихо, они даже и не знали, что мы были так рядом. Тоже мне охотники!

Глаза закрываются, наваливается усталость. Долгое и периодическое замерзание не прошло даром. Стало тяжело двигаться, всё тело работает, словно в замедленном темпе. Суставы будто покрылись ржавчиной, как у столетней старушки. Всё, глаза закрываются, больше не могу идти…

Вспоминаю, как мама читала нам книжки на ночь. Внезапно становиться так тепло и хорошо… Словно я не лежу за замерзшей земле, а перенеслась снова в прошлое. Мама читает сказки и гладит волосы Иришке.

Она читает детские книжки: сказки и разные детские истории. Мы выросли в этой сказочной атмосфере, где добро всегда побеждает зло и у сказки всегда был хороший конец.

В детстве я всегда хотела начать вести дневник. Мама говорила, что это развивает способности и мотивирует на дальнейший выбор профессии. Дневник мне вести очень хотелось, но я не могла никак начать.

Убегая из церкви, я прихватила с собой тетрадку и ручку. Моим решением было начать вести дневник. Я решила это сделать для себя, чтобы упорядочить свои мысли и для будущего человечества, если он попадёт когда-нибудь в человеческие руки.

Сквозь сон слышу плач сестрёнки и пытаюсь открыть глаза, но не получается. Я вижу перед собой маму, и она зовёт меня с собой. Улыбается и машет, тянет ко мне руку. Я иду к ней, но слышу также, как плачет сестрёнка. Где же она? Я не вижу её… Но чувствую, она где-то рядом, мне надо найти её! Надо проснуться, это наваждение…

Она тормошит меня, но почему-то так тяжело открыть глаза… Но я обязана это сделать! Что-то случилось, если Иришка кричит! Ей нужна моя помощь!

С большим трудом отхожу от проклятого сна и вижу её испуганное личико. Увидев, что я открыла глаза, она радуется и обнимает меня.

– Я думала, ты тоже умерла! – кричит она, рыдая.

– Что за глупости, я просто уснула, – пытаюсь её успокоить.

– Я не могла тебя разбудить очень долго! – жалуется сестра.

Пытаюсь встать и чувствую, что руки и ноги отмерзли так сильно, что мне ими сложно управлять!

Надо согреться, хотя бы немного! Плевать, что огонёк увидят, мы немного отдохнём и побежим дальше! Иришке надо поспать…

Согреваясь и поглощая теплую пищу, мне становится заметно лучше. Укладываю сестрёнку спать, а сама остаюсь сидеть на посту. Достаю свой новый дневник и открываю его первый девственный лист. Теперь я буду записывать всё, что происходит с нами.

* * *

День первый. Идем дальше в Ростов-на-Дону. По моим подсчетам, если идти по три или четыре часа в день, мы дойдем где-то через 30 дней. В лучшем случае. На дворе уже давно не бабье лето. Последние относительно тёплые деньки. Становится страшно, что будет, когда резко похолодает и начнутся первые заморозки?

Ещё один привал. Я так увлеклась своими мыслями, что забыла о сестрёнке и брате меньшем. Кстати, Иришка назвала его Рыжиком. Интереснее не придумаешь, но это же Иришка, а у неё свое соображение. Делимся остатками еды. Впереди ни городов, ни сел, ни души.

Сегодня прошли мало. Мне кажется, что шли бы быстрее, но тормозит котёнок, который хоть и маленький, но нести его приходится в основном мне. Он сам может идти, но я переживаю, что отморозит лапы. Да и с ним теплее как-то…

Из хороших новостей, нога у Иришки уже почти прошла. Не так сильно болит и мы можем передвигаться быстрее.

День второй. Развели костёр. Отогрелись и покушали. Выспались и идём двинулись дальше. Пока что путь без приключений. Сегодня ночью температура опустилась до нуля градусов. Что за странные перепады? Если так пойдет дальше, то мы можем утром проснуться в виде ледяных статуй или не проснуться вообще.

Пока не забыла, нужно записать кое-какие ключевые моменты, чтобы не забыть ничего и оставить историю о себе.

Пришло время рассказать почему мы идём в горы через Ростов-на-Дону. Во-первых, это самый короткий путь, как мне показалось, а во вторых, у нас там должны быть предполагаемые родственники.

У моего отца был старший брат Никита Сергеевич. Я надеюсь, что и сейчас он жив и здоров. В молодости, когда мой отец ещё учился в школе, его брат увлекся медициной.

Никита Сергеевич тогда уже учился в институте и занимался медицинской практикой. Когда я была в возрасте Иришки (сестра была в проекте), он часто приезжал к нам в гости. Дядя сажал меня к себе на колени и рассказывал интересные истории о разных болезнях и методах их лечения.

От него пахло одеколоном и дорогим табаком. Я очень любила дядю и всегда радовалась его приезду. Однажды летом, когда я в очередной раз ждала его в гости, я случайно услышала разговор родителей и узнала страшную тайну.

В Америке умерла моя бабушка, которая не общалась с нами много лет. Всё наследство она оставила своему старшему сыну Никите. А младшему не досталось ничего. Оказывается он был сыном моего дедушки от второго брака и когда дедушка умер, был вычеркнут из жизни бабули. Так прекратилось наше общение с дядей. Родители обозлились на него не на шутку. Маленькой я писала ему письма и просила маму бросить их в почтовый ящик, но как я сейчас понимаю – в почтовый ящик они не попадали.

Такая вот грустная история. Однажды я подслушала разговор родителей о том, что Никита Сергеевич на полученные от наследства деньги открыл собственную клинику в своем городе. В клинику на лечение приезжали даже из-за границы. А уникальные операции, проведенные в этой клинике уже были известны во всем мире.

В общем, дядя был моей последней надеждой на излечение от болезни сестры и прекращение эпидемии, которая быстрой волной распространялась от человека к человеку. Конечно, шанс, что дядя выжил настолько ничтожно мал, что искать его, может показаться глупой затеей. Тем более, я даже не знаю, где искать его клинку… Да и где гарантия, что он до сих пор там?

Но мы ведь всё-равно идём мимо! Так почему бы не рискнуть и не попытаться найти его?

Вечер, привал. Есть почти нечего. У Иришки поднялась температура, её знобит. Укутала её и котенка всеми вещами, что есть. Нужно срочно искать временное убежище и пополнять запасы еды. К тому же у нас кончаются спички, и скоро нечем будет даже разжечь костёр.

День третий. Доброе утро, если оно действительно доброе. Двигаемся дальше. Иришка чувствует себя лучше. Наверное помог котёнок… Вместо горчичника забрав от неё всю энергетику простуды. А может быть, к обычной простуде у неё иммунитет?

Вот так скоро начну верить в мистику. Сегодня идем быстро, без остановок и привалов. Силы на исходе, идем целый день. Хорошо, что ещё осталась вода.

Увидела норку и вспомнила, как отец в детстве рассказывал, что можно лить воду в нору и выливать оттуда хорьков. Они съедобные и когда был голод, эти зверьки спасали их семью от голодной смерти.

Недалеко от этого места мы видели ручеёк. Вот и правда везёт. Набираю воду в бутылку и начинаю медленно выливать в нору через свою майку в сеточку. Мне стает смешно, что я такое придумала, может там никто и не живёт.

Но вот вода в норке забулькала и на поверхности появилась маленькая смешная мордочка. Схватив зверька обеими руками я со всей силы прижала его к себе.

– Покажи, покажи! – запрыгала Иришка вокруг меня. Нет, тогда я не осмелюсь его убить, а значит у нас не будет еды.

День четвертый. Хорька получилось убить и снять шкурку. Я старалась не думать о том, как мне его жалко. В сыром виде он мало съедобный и воняет травой. Нужно срочно дойти до какого-нибудь поселения.

День пятый. Наибольшую радость от хорька получил Рыжик. Хоть кто-то из нас сытый и довольный! У него прекрасное настроение и он развлекает нас своими песнями.

Идём дальше. Как быстро уже темнеет, ночь становится всё длиннее, а день короче. Хорошо, что сейчас полнолуние и хорошо видно дорогу. Продолжаем идти ночью. Дорога извилистая, длинная и впереди никого нет.

Вдруг в носу защекотал запах дыма. Неужели удача? Инстинкт самосохранения даёт о себе знать. Надо тихо, подкравшись ближе, разведать обстановку.

Встреча с незнакомцами может быть опасна. Кто здесь: или мародеры, или спасающиеся от вируса остатки человеческой цивилизации, или охотники на выживших? Спасающиеся нам меньше всего опасны. Строго приказываю Иришке не уходить с этого места и затыкаю ей в уши "беруши".

Оставляю своих братьев меньших на безопасном расстоянии, а сама отправляюсь в разведку. Выглядываю из-за куста и вижу девушку, которая собирает дрова. Девушка в одном платье, босая и с распущенными волосами. Когда она подходит ближе, я вижу, что вместо лица у неё нечто жуткое! У неё отрезали щёки, но она выжила! Теперь у неё глубокая яма, затянувшаяся розовой кожицей и застывшая в сморщенном виде.

Вместо губ висят куски красной и черной кожи. Она застывает и с ужасом смотрит на меня. Несколько секунд мы вглядываемся друг в друга, а затем я не в силах сдержать крик, начинаю вопить нечеловеческим голосом, проваливаюсь в темноту.

День шестой. Очнулась я уже утром. На дворе светало. Вокруг никого не было. Боже, что с сестрёнкой, сколько она была одна? Может с ней что-то случилось? Я бросилась в сторону, где оставила Иришку. По дороге споткнулась через кучу кожи и облезлых костей – остатков убитых и сваренных людей. Мне очень повезло, что я не встретила тех, кто сотворил всё это с ними!

А судя по привидевшейся мне девушке, с ней это сделали уже очень давно. Но где же она? Сбежала, приняв меня за охотника? Мне очень повезло, что она не убила меня, пока я была без сознания.

Дрожащую Иришку я нашла на том же месте, где и оставила. Пройдя немного дальше, я обнаружила дымящийся костер. Вот здесь будет наш привал.

Оставив сестру, я вернулась в дом таинственной незнакомки и нашла много интересного из её припасов. Вернувшись назад, я увидела, что Иришка всё ещё сладко спала. Какой послушный ребенок. В этом мы с ней абсолютно не похожи.

День седьмой. Ночь прошла нормально. Выпал первый снег, но мы выжили, благодаря костру. Сегодня заметила на мордочке котенка маленькие красные пятнышки. Неужели дает сбой иммунная система животного и в него признаки заражения? Буду наблюдать дальше.

Сестрёнка держится молодцом. Доедаем крошки оставшейся еды и двигаемся дальше. Котёнок начинает мурлыкать за пазухой, сестрёнка что-то подпевает под нос. Нам срочно надо дойти до поселений, желательно деревни. В доме той девушке оставаться не стали. Опасно. Мало ли что ей взбредёт в голову, пока мы спим?

Продолжаем идти, игнорируя холод и голод. Костры по дороге зажигать опасно, чтобы не привлечь внимание охотников. Желудки урчат от голода. Интересно, какой сейчас месяц? Ноябрь? Или уже наступил декабрь? С наступлением холодов наши шансы достичь цели значительно уменьшаются.

На привалах, пока Иришка спит, стараюсь сделать записи в дневник. Если мы не дойдем, и его найдут, может он кому-то принесет пользу. В конце сделаю приписку, кому передать, если – что с фамилией и адресом дяди. Адрес, правда, помню только город и название улицы, где он жил очень давно. Вряд ли он до сих пор там живёт. Нужно сообщить о себе такие подробности, чтобы у дяди не осталось сомнений, что мы его племянницы. Воспоминания… Что я могу написать о себе?

Родители назвали меня Кирой. Обычная история в семье, когда ждут мальчика, а рождается девочка. В детстве все кликали меня Киркой. Когда на меня злились, то называли Кириллом. С Иришкой было проще. Все уже знали, что будет девочка. Слава Богу, сестрёнку Мишей никто не назвал.

Я была ребёнком специфическим. Читать научилась в 3 года. При этом меня никто не учил. Когда я приставала к матери или к отцу с просьбой научить меня чтению, они отмахивались от меня, как от назойливой мухи.

Пришлось мне пойти на хитрость. Я брала любую газету и подходила к ним с вопросом: «Что это за буква?» Они отвечали, что мне ещё рано, но букву всё равно называли.

С упорной настойчивостью я задавала всем окружающим вопросы, как прочитать тот или иной слог, или слово. И вот настал день, когда у нас были гости – друзья отца, не помню уже по какому поводу. Я подошла к ним с газетой в руках, и громко сказала: «А я умею читать!». Все повернули головы ко мне и засмеялись. Тогда я громко прочитала название статьи на первой странице. До сих пор помню это удивление и открытые рты. Дальше я бойко прочитала всю страницу до конца.

Всё, стемнело. Нужно готовиться к ночлегу. Хорошо, что возле оставленного нам в наследство костра, сбежавшая девушка оставила коробочку спичек. Надеюсь, они не отсырели, а наоборот подсохли. Рыжик – та ещё сушилка. Иришка пихает его в свои ботинки, и он отлично справляется с сушкой обуви.