Часть 8
Те же и кое-кто еще

Дорога до замка заняла у нас больше недели – впрочем, в немалой степени потому, что не раз мы ночевали не в гостиницах или на постоялых дворах, а у старых друзей барона, когда-то с ним служивших. У меня тоже появились друзья – их сыновья. Чему наши старики были несказанно рады.

Но любая дорога рано или поздно заканчивается. И вот уже над лесом виднеются острые шпили высоких башен.

Замок Танор. Родовое гнездо Таноренов.

– Как пусто было здесь последние семь лет, – негромко говорит отец, когда карета останавливается посреди двора, окруженного древними стенами. – С тех пор, как…

Он замолкает. Я понимаю, почему. Одно дело – сделать выбор и признать меня сыном, другое – назвать моей матерью женщину, которую я никогда не видел.

– Покажи мне, где она похоронена, – говорю я. Неожиданно даже для самого себя. Он молча кивает. И, жестом остановив шагнувшего к нам управляющего, ведет в какую-то арку.

Наш путь заканчивается в глубоком склепе. Здесь лежат страшно себе представить сколько поколений Таноренов. Но нам нужен только один гроб.

– Здесь. – Отец останавливается у одной из ниш.

Опускаюсь на колени и, прислонившись лбом к холодному боку гроба, мысленно обращаюсь к женщине, чьи останки заключены внутри него.

«Я не знаю, кто я, и не знаю вас. Я не знаю, кто мои родители и где я жил прежде. Но я могу скрасить остаток жизни вашего мужа, став ему сыном, и прошу вашего согласия на это».

Не знаю, зачем я это делаю. Здесь нет ничего, кроме прохлады и тишины. Барон стоит позади меня, печально склонив голову.

И вдруг словно слабый ток воздуха касается моего лба. Теплого воздуха. Будто женская рука гладит волосы. И я, кажется, понимаю, что это значит. Мысленно шепчу слова благодарности. Поднимаюсь и делаю шаг к выходу.

– Пойдем, отец. Нас ждут живые.

– Ты… говорил с ней? – почти шепчет он, прочитав что-то на моем лице.

И что ему ответить? Ведь она, по сути, ничего не сказала. Лишь выразила свое отношение.

– Нет. Но, по-моему, она признала меня.

– Сай… А если ты и в самом деле мой родной сын? Мне, может, легче обмануться – я этого хочу, я старый человек, уставший от одиночества… Но душу матери обмануть, наверное, нельзя…

– Я не знаю, отец. Я не знаю… Я не услышал никаких слов. Не ощутил ничего в себе. Но почувствовал, что она меня приняла.

Мы выходим обратно, – туда, где нас ждут Мерстен и местный управитель Арховен – крепкий дядька лет шестидесяти, чем-то напоминающий Хальда Барена, только серьезный, без тени улыбки на лице, и совершенно лысый. За время нашего отсутствия к ним и прочим встречающим прибавился седой старик с посохом, в плаще, сильно смахивающем на принятые у магов.

А я-то думал, что… Зря думал, выходит.

Впрочем, возраст мага – а выглядел он, самое меньшее, на все сто с хорошим таким хвостиком – многое объяснял. Старик, скорее всего, отошел от дел еще до войны, да и замок не покидал с тех же времен. И, похоже, не имел ни ученика, ни преемника. Отец ни разу о нем не упоминал. Интересно – почему?

Наши взгляды встретились.

И в его глазах едва заметно светилось – за вежливым почтением пополам со смертельной усталостью – любопытство. А ведь старик должен был знать юного Сайнела, если… Ладно, еще одного посвященного в тайну можно потерпеть. Едва не сказал – переживу, но с некоторых пор я воздерживался от подобных фразочек.

Отец выслушал короткий доклад управителя, сводившийся к тому, что во вверенном ему хозяйстве все благополучно. Едва Арховен замолкает, тишину нарушает голос мага, больше похожий на скрип сухого дерева в сильный ветер:

– А ты, я так понимаю… юный Сайнел?

Чувствую, как натягивается кожа вокруг стремительно округляющихся глаз. Он-то откуда может знать? Неужели отец предупредил? Нет, не похоже. Барон словно не видит старика в плаще – даже не смотрит в его сторону. Арховен тоже ведет себя так, будто рядом с ним никого.

Что происходит?

На морщинистом лице старика появляется подобие улыбки.

«Не удивляйся. Не говори ничего вслух…»

Я один его слышу?

Я всматриваюсь в его лицо. Демон меня пережуй, это не просто маг. Это… совсем не маг. Плащ скорее офицерский, просто старого образца. Он… похож на барона. Кто же это? Его отец? Дед? Прадед?

Тем временем мы поднимаемся на крыльцо. Старик идет рядом.

«Не гадай. Я первый хозяин этого замка».

Вот это да. Замок построен в середине третьего века… Эры Чистого Неба. Еще при Армаре Первом. То есть моему собеседнику…

«Не считай мои годы, парень».

«Простите, ваша милость».

«Не страшно. Просто неприятно, когда мне напоминают об этом… Не буду сейчас тебе мешать. Это невежливо – начинать долгий разговор с тем, кто едва переступил порог. Я навещу тебя вечером».

С этими словами он исчезает.

До наступления темноты много чего происходит. И вот я уже сижу – отмытый от дорожной грязи и пота, переоблаченный в другую одежду и даже поужинавший – в глубоком кресле в кабинете отца. Мягкий свет, льющийся от ламп, создает атмосферу умиротворения. Отца здесь нет – он уже ушел спать, все-таки в его возрасте, даже с изрядно поправленным здоровьем, такие переезды даются нелегко.

Часы бьют полночь.

В кресле напротив возникает уже знакомый силуэт.

«Добрый вечер, ваша милость», – мысленно говорю, легким кивком обозначая поклон. Он улыбается.

«Давай без всех этих церемоний. Ты, если я правильно понял, по законам империи унаследуешь и замок, и титул. Значит, станешь бароном. Я, в свою очередь, тоже им не родился. Так что можешь звать меня по имени. Безо всяких приставок к нему. Для тебя я – Недриан».

«Как скажете, Недриан».

Лицо призрака – хотя я вижу его совершенно реально, без перехода на второе зрение – становится серьезным.

«Мой потомок назвал тебя сыном. Ему виднее. Но я не уверен, что ты – Танорен».

«Почему?»

«В твоем лице вижу свои черты, но не чувствую голоса крови».

«Кто же я, если не Танорен?»

«Не знаю».

«Почему тогда я вас вижу?»

«И на этот вопрос у меня нет ответа».

«А Ургису известно о вас, Недриан?»

«Известно, конечно – обо мне знали все мои потомки. Но он никогда меня не видел – как и большинство из них».

«Почему?»

«Кому-то не дано видеть меня такого. Кому-то я сам не хотел показываться. Ургису не дано, к сожалению. Он мне нравится. Кстати, а что случилось с Геркусом? Ургис сказал управляющему, что Геркус больше не наследник и больше здесь не появится. Я рад был это услышать – с этим сыном Ургису явно не повезло. Но что с ним случилось?»

Понятно. Значит, дух первого из Таноренов не может копаться в чужих головах – слышит только то, о чем человек думает.

«Геркус впутался в заговор против императора, но заговор был раскрыт. Его ждет лишение имени и дворянства и высылка на Кархонские острова».

«Какой позор для семьи… но, должен сказать, Геркус мне никогда не нравился. С самого детства. Я ему даже благодарен, что он, когда вырос и уехал, очень редко сюда наведывался. Какой позор…»

«Что могло бы убедить вас, что я – Танорен?»

Дух «пожимает плечами».

«Даже не знаю, сравнивать, знаешь ли, не с чем – я не успел поговорить с… младшим сыном Ургиса. Точнее – не успел попытаться поговорить».

«Почему?»

«Я всегда предпринимал попытку поговорить с очередным потомком по мужской линии в день его совершеннолетия».

«Понятно. Не дождался своей очереди».

«Получается, что так».

«То, что я вас вижу, вас не убеждает?»

«Знаешь что, мальчик… Ну его к демонам, этот зов крови. Я уже не уверен, что помню – как это. На самом деле уже лет двести ни с кем не разговаривал. Не поверишь, никогда прежде не задумывался, как это приятно – когда тебя слышат и понимают».

«Двести лет?»

«Двести, двести. А ведь и в самом деле… в замке бывали маги, и, похоже, довольно сильные, но никто из них не смог меня увидеть или просто почувствовать… Хм…»

Кажется, Недриан сейчас сам себя убедит, что я все-таки его потомок. Забавно. Но вот что интересно…

«Скажите, а как вы стали… тем, кем стали?»

«Не знаю. Наверное, очень не хотел умирать. Хотел увидеть, что будет дальше».

«Увидели?»

«Не совсем. Оказалось, что я привязан к замку. Выйти за стены мне не дано. Могу видеть только то, что внутри него. И то, что можно увидеть, забравшись на шпиль самой высокой из его башен. И почему-то никто из моих потомков не присоединился ко мне впоследствии…» – печальный вздох служит завершением фразы.

«Это… не очень весело».

«Да уж… Все-таки как ты оказался здесь?»

В ответ я рассказываю ему сочиненный вместе с нынешним хозяином замка опус на тему «Где Сайнел Танорен провел последние восемнадцать лет». Естественно, в несколько ином виде, чем это было представлено законникам или Ренее. Ну, и добавив то, что случилось после моего прибытия в столицу.

«М-да, это печально – забыть себя. Но ты жив, ты молод… Можно, по крайней мере, прожить другую жизнь. А знаешь… давай сойдемся все же на том, что ты – мой потомок. Так это или нет, не так уж важно. Важно, что ты достоин им быть. А кровь – всего лишь кровь, как ни трудно это признать… после стольких лет».

«Благодарю за доверие, Недриан».

«Да ладно. У меня свой интерес… Скажи, а зачем ты попросил Ургиса отвести тебя в склеп, едва вы вылезли из кареты?»

«Он сказал, что тут было очень пусто – с тех пор, как он остался один. Он очень скучает по ней».

«Понимаю. И ты решил, что ему будет легче, если он…»

«Не только».

«О, ты решил узнать, примет ли тебя она?»

«Да, но почему вы спрашиваете? Разве вас там не было?»

«Нет. Ты же увидел меня, только когда вы вышли обратно… Понимаешь, я не люблю там находиться – там все напоминает, что я давно умер. Я, конечно, люблю тишину… с некоторых пор. Но здесь хватает укромных местечек не только ниже поверхности земли».

Все-таки это странно, что первый из Таноренов не общается с потомками, что уже покинули этот мир. Но… мне ли об этом судить?

Часы бьют два. Ого, как быстро время пролетело! Поймав мой взгляд, Недриан улыбается.

«Ладно, для первого разговора достаточно. Спокойной ночи… Сайнел».

Легкое движение воздуха – и в кресле никого нет.

Что ж, ради такого стоило сюда приехать.

Утро, впрочем, началось вполне ожидаемо. Проспать мне не дали – барон позаботился, чтобы я составил ему компанию за завтраком. Затем перемещаемся в кабинет – знакомиться с отчетом Арховена, на этот раз подробным и с его же пояснениями. Барон не так давно покинул замок, большей частью ему это все известно, и я прекрасно понимаю, что делается это главным образом для того, чтобы ввести меня в курс дела. С неожиданной легкостью запоминаю всю эту гору непривычных сведений, попутно систематизируя их под себя, почти не переспрашиваю, но на это все равно уходит почти весь день, с перерывом на обед. Ничего, думаю, завтра будет веселее – отец обещал устроить мне конную прогулку по окрестностям.

А вот внутреннее устройство замка, похоже, придется изучать с помощью Недриана – не отцу же бродить со мной по коридорам и показывать, где что. А так это будет выглядеть, словно я сам хожу и вспоминаю. Никто не придерется.

Покончив с бумажными делами, отдыхаем за кофе и ленивым планированием будущей недели. Однако нас прерывают.

– Простите, ваша милость, – испросив разрешения, в кабинет входит Арховен. – Прибыла почта.

Получив распоряжения насчет меню сегодняшнего ужина, управитель испаряется. Отец переходит к столу, берет нож и вскрывает пакет. Три газеты и один неприметный конверт.

– Надо же… – Барон поднимает газету, оказавшуюся «Теронским вестником» недельной давности. – Объявлено о смерти императрицы Альтеи.

– После тяжелой и продолжительной болезни? – неожиданно для самого себя выдаю я, не успев притормозить невесть откуда вынырнувшую фразу.

Удивленные взгляды барона и видимого лишь мне Недриана. Потом отец вчитывается в текст под портретом и с еще большим изумлением говорит:

– Точно, здесь так и написано. Однако… Похоже, общение с Унаром не прошло для тебя даром…

Скорее, это для Унара не прошло даром общение со мной, думаю я, но вслух говорю:

– А о герцоге ничего?

Барон пролистывает страницы, отрицательно качает головой. И вдруг ухмыляется:

– О, зато маркизу Сенгиру уже позволили умереть. У нас новый министр двора.

– Кто? – машинально спрашиваю я.

– Граф Талемир.

Талемир, Талемир… Память услужливо выдает справку. Пятьдесят три года, жена, дети, внуки. Родовой замок в Восточной Аларии. Прямых указаний на связь с заговорщиками нет. Правда, пролопачивание всего массива сведений в справочнике выдает, что жена графа в дальнем родстве с вдовой Вальдера, но это пока ничего не значит – мало ли кто кому пятая вода на киселе. Сам граф четыре года назад пребывал в должности посла в Магрии, но прямо ли оттуда он переместится на пост министра или из другого кресла, спросить пока не у кого. Все же почему до сих пор не объявлено о смерти герцога Сентерского? Слухи ведь уже наверняка пошли. Ладно, спрошу у братца при встрече.

Пока я роюсь в памяти, отец просматривает остальные газеты – где-то хмыкая, где-то морщась, впрочем, по большей части лишь пробегая взглядом по строкам и никаких эмоций не проявляя. Наконец он берется за конверт. И меняется в лице.

– Демон меня пережуй, и почему я самое важное оставляю на потом!

В конверте со штемпелем местной телеграфной станции оказывается бланк телеграммы, отправленной Урмареном на имя барона вчера вечером. Граф сообщал, что его дела в Норосе закончены (интересно, что именно это означает) и он теперь в столице, а барона с сыном ждут на следующей неделе в известном месте по известному поводу.

– Полагаю, Сайнел, ты понял, что означают все эти иносказания, – говорит отец, вкладывая телеграмму обратно в конверт.

– Конечно.

«И что же это за известное место?» – любопытствует Недриан.

«Императорский дворец».

В силу того, что довольно долгое отсутствие барона в замке требовало его участия в ряде вопросов, на следующий день мы все-таки не уехали. Так что и конная прогулка с отцом по окрестностям – весьма живописным, к слову – и экскурсия с Недрианом по закоулкам замка состоялись.

Все же вечером аж восьмого дня после получения той телеграммы от графа наша карета въехала в ворота дома Таноренов в Тероне.

Надеюсь, в этот раз все пройдет спокойно и в меру скучно, говорю я себе, глядя, как медленно и беззвучно закрываются створки ворот. И хорошо бы сегодня никаких гостей.

Кто-то меня определенно услышал – мои подозрения, что граф Урмарен заявится к нам сразу по приезде или даже будет нас поджидать, остались лишь подозрениями. Хотя письмо от него лежало поверх прочей почты. Слегка поразмыслив, отец все же отправил посыльного с ответным посланием, содержавшим приглашение Унару посетить нас завтра утром.

Я же думал о посылке, ожидающей теперь уже точно меня на столичном почтамте. Хорошо хоть можно не спешить с ее извлечением – почтовый служащий, принимавший ее, сказал, что она будет храниться два месяца с момента прибытия, после чего ее перешлют по адресу, указанному отправителем. Но все же лучше этого не допускать, особенно в свете недавних событий – вдруг чья-нибудь светлая голова в Серой страже успела додуматься шерстить подобную почту (хотя бы невостребованное по истечении срока ожидания – все проверять долго и хлопотно даже с магией), здраво предположив, что заговорщики могут предпочитать такой вид связи. Кстати, если не додумались, можно будет предложить эту идею Урмарену. Может, что и выловят. Правда, есть риск, что будут воровать… Хм, можно подумать, сейчас этого не случается.

Посыльный возвращается через час с утвердительным ответом графа. Отец, отдав необходимые распоряжения, отправляется спать – устал с дороги. Я же, пожелав ему спокойной ночи, ухожу к себе. Я тоже устал, но есть о чем подумать. Вряд ли все проблемы разрешились сами собой, пока мы тут отсутствовали.

Все же смерть императрицы признана официально. Объявили траур, который уже успел закончиться. Вот только следствие наверняка еще продолжается. Газеты написали о смерти Сенгира – но, видимо, просто потому, что скрывать смерть чиновника такого ранга трудно и, по большому счету, бессмысленно. А вот о герцогах ни слова. Ни о Химаре, ни о Вальдере. Ни о прочих заговорщиках. О Геркусе, возможно, не напишут вовсе – не в последнюю очередь потому, что он родственник Урмарена. Полагаю, маркиз Шелир в состоянии сделать такое одолжение. Вот еще кто сказал бы, где сейчас Тилен… И графа не спросишь. Или можно? То, что мое имя не попадет в газеты, еще не означает, что оно не известно никому из тех, кто жаждет меня «отблагодарить». М-да, стоило бы это прояснить. Все-таки хорошо, что содействовал раскрытию заговора и спас императора безвестный наемник, которого, скорее всего, и будут искать «благородные мстители». Просто замечательно, что в постановлении Коронной палаты о признании меня сыном барона, которое тоже доступно не каждому желающему, имя Шая Таннера не фигурирует. А получить рабочие материалы к этому постановлению, где оно упомянуто, нельзя, не засветившись – только представив документы, позволяющие усомниться в верности решения Коронной палаты, и имя человека, их предоставившего, будет проверено и зафиксировано. А на это рискнет пойти не каждый. Наверное, мог бы Фирел Танорен, но не думаю, что заговорщики свяжутся с таким ненадежным – хоть и очень заинтересованным – посредником.

Еще бы уговорить его величество никак не награждать Сайнела Танорена, как совершенно не причастного к произошедшему. Ну, быть может, пусть вернут отцу имущество, которое было отдано Геркусу и на которое тот потеряет право. Мне же, рискующему оказаться в черном списке уцелевших заговорщиков, лучше иметь приносящее стабильный доход поместье в тихом углу, чем золоченую побрякушку с камушками и всенародную славу.

А вот к загадочному кораблю, потопившему «Тангасту», пока лучше не возвращаться в наших с графом беседах. Разве что сам эту тему поднимет. И если подумать, то лучше будет, если не поднимет. Ведь это хорошо, если вопрос или закрыт, или его решение не требует моего участия.

Ладно, время уже позднее, а покопаться во всем этом можно будет и потом, сейчас лучше выспаться, думаю я, гася свет.

Все-таки дорожная сеть у империи немного со странностями. Почему основные магистрали проложены порой очень уж кружными путями? Взять хотя бы тракт, которым я вышел к дому Барена. Ладно порожденные темными силами зигзаги в Ларинье, но потом-то? С чьей прихоти он не пересек дорогу от Мелаты до Гинзура и не пополз дальше на Норос по прямой, а сдулся, уткнувшись в нее? Поворот на главный город Сентеры обнаружился лишь на второй день нашего продвижения в сторону Мелаты. Причем особого смысла в его расположении именно в том месте я тоже не увидел – почему тогда не в Рекане? Всего-то еще полдня пути на восток. Да и центр сегета все-таки, опять же – главное торговое место для довольно большой округи. Причем гор на карте в этой части Сентеры нет, болот вроде бы тоже – ни у Рекана, ни у дома Барена. Что там могло помешать строителям дороги выбрать наиболее короткий маршрут? Неужели лес? Но разбойничков он не пугал. Тогда что? Загадка. И спросить не у кого. Ибо есть вещи, о которых говорить не принято. Вроде той же Ортинской пустоши – вон где довелось слышать упоминания о ней, однако и там никто не рассказывал подробностей.

Все-таки о чем мы будем говорить с Урмареном? Вряд ли встреча с императором состоится прямо завтра, и он привезет готовый список дозволенных тем для беседы с его величеством…

Нет, все. Спать. А то так и до рассвета недалеко. А он нынче не ранний – как-никак, второй месяц осени подбирается к середине.

Все-таки хорошо, что все странствования по лесам закончились до зимы. Даже если она не будет слишком снежной и холодной – ночевать уже сейчас лучше под крышей.

С этой мыслью я проваливаюсь в сон.

Граф, хорошо зная распорядок, установленный старым бароном, приезжает вовремя. При взгляде на меня он с трудом скрывает удивление и, улучив момент, пока отец озадачивает Мерстена, шепчет:

– Ты все меньше напоминаешь того парня, который встретился мне на краю Сентеры. Все больше кажешься просто похожим на него.

– Кстати, я хотел бы поговорить обо мне… и о том парне, – так же шепотом отвечаю я.

– Что-то серьезное?

– Для меня – да, но в принципе – пара штрихов.

– Хорошо, только позже, – говорит он, взглядом указывая на возвращающегося к нам барона.

– Договорились.

Как я и предполагал, срочный вызов оказался обычной перестраховкой – аудиенция назначена лишь на конец следующей недели. К моей тихой радости, она планировалась достаточно неофициальной – то есть никаких других гостей, кроме меня с отцом (и, само собой, графа) не ожидалось. Логично – по времени всех достойных уже должны были наградить. По крайней мере, тех, кто был под рукой.

По поводу расследования граф, понятное дело, ограничился общими фразами – следствие продолжается, аресты тоже. О Геркусе граф не мог сообщить ничего нового. Что касается смерти Вальдера, дознаватели пришли к единому выводу – это убийство, и убийство с помощью магии.

– Какое-то хитрое заклинание, – медленно говорит Урмарен, – либо что-то очень древнее, либо штучное… то есть специально сочиненное. Непонятно, кто мог такое сделать, а главное – что заставило его сработать. Потому что герцог, покинув столицу, был очень осторожен.

– А если заклинание начало действовать еще до этого? – осторожно пытаюсь подтолкнуть мысли графа в правильном направлении.

– Да, была такая идея, – соглашается он, – выяснилось, что в Тарпефуре у него жил тип, очень похожий на мага одеждой и повадками. Называли его мастер Гремур. Правда, в Магической гильдии никто такого не знает, прошерстили архивы аж на два века – не было такого, даже среди изгнанных. По крайней мере, под описание ни один не подошел… Во всяком случае, в подвалах замка у этого Гремура была лаборатория. Без него туда никто не входил, даже герцог. Однако после ареста герцога Гремур исчез. Точно никто не знает когда – порой он закрывался у себя и по нескольку дней не показывался, подумали, что и на это раз так. А потом, накануне освобождения Вальдера, в лаборатории случился сильный пожар. Необычный пожар – выгорело абсолютно все, остался только слой пепла, но при этом ни один камень в стенах не треснул, а железная дверь даже изнутри не оплавилась. Только все было покрыто сажей, причем как будто она не оседала на стены в процессе горения, а висела в воздухе, пока все не сгорело…

– Словно между огнем и стенами была какая-то преграда?

– Да. Причем преграда – магическая. Как только пламя угасло, она исчезла.

– Значит, он все-таки был магом, этот Гремур?

– Возможно, – уклончиво отвечает граф. – Но указаний на его причастность к смерти герцога нет.

– Прошу прощения, Унар, но… Во-первых, гильдии он неизвестен, так? Во-вторых, магия, убившая герцога – тоже неизвестна, верно?

– Верно. Но что из этого следует? Никто из людей герцога его ни в чем не обвинил. Если верить их словам, больше похоже, что Гремур был его верным слугой.

– Я, в общем-то, о другом. Если этот Гремур был посвящен в дела заговорщиков – мог ли он опасаться, что его убьют, когда перестанут нуждаться в его услугах?

– Наверное, мог, – нехотя признает граф. – Но пожар в его лаборатории случился за месяц до смерти герцога, а сам Гремур исчез еще раньше. Причем слуги клянутся, что замка он не покидал.

– Может, там был подземный ход? Или он использовал магию?

– Ходы есть, но по ним никто не проходил очень давно, мы проверили. А люди из гильдии говорят, что создание портала не осталось бы незамеченным – Тарпефур слишком близко от столицы, такой выброс энергии нельзя скрыть. Может быть, не удалось бы понять, прошел ли кто через портал и куда открывалась эта дверь – но…

– Я понял. А если Гремур и не выходил из замка?

– Как это?

– Если Гремур умер в своей лаборатории? И пожар начался именно поэтому? Ну, то есть он сам наложил заклятие, уничтожающее лабораторию в случае смерти хозяина. Чтоб не досталось никому.

– Может быть. Но я не вижу связи между двумя смертями.

– Унар, – подает голос доселе молчавший отец, – Сайнел всего лишь хочет тебе сказать, что у этого Гремура было достаточно поводов опасаться за свою жизнь, кем бы он ни был. Я достаточно знал покойного Вальдера, чтобы поверить, что он избавился бы от мага, когда бы счел, что тот ему больше не нужен. И если этот Гремур был не дурак, то он наверняка мог позаботиться об ответном ударе.

– Вы хотите сказать, – ошеломленный Урмарен переводит взгляд с меня на барона и обратно, – что… Демон меня пережуй, а ведь больше ни на что и не похоже! То есть Гремур сотворил заклятие, что в случае его смерти умрет и герцог, как наиболее вероятный виновник. Так?

– Так.

– А если Гремур жив?

Дружное пожимание плечами ему ответом. Граф улыбается:

– Все же версия хорошая. Позволила бы закрыть расследование в короткие сроки. Только как доказать, что Гремур мертв?

Ага, так я тебе и сказал. Хотя…

– А пепел из его лаборатории изучали или просто вымели? Верю, что там все дотла сгорело, но пепел от дров и пепел от человеческой плоти должны отличаться даже в этом случае.

– Хм, не припомню, чтобы такое было в отчетах. Я проверю, спасибо за подсказку.

Дальше разговор понемногу возвращается к основной теме – предстоящей аудиенции у императора. Впрочем, узнаем мы немного – встреча состоится не во дворце, а в одной из загородных резиденций. Возможно, не будет наследника престола – по крайней мере, на этом настаивал маркиз Шелир. И я его понимал – если бы я не сумел выкрутиться в прошлый раз, сейчас бы в Тероне уже осваивалась бы новая династия. Незачем рисковать принцем.

Однако все рано или поздно кончается – закончилось и время, которое Урмарен мог провести с нами. Отец с Унаром попрощались, я вышел проводить графа до кареты.

– Ну, о чем ты хотел поговорить?

Излагаю ему свои мысли насчет того, чтобы лишить непосвященных возможности отследить связь между Шаем Таннером и Сайнелом Танореном.

– Понимаю. Но изъять бумаги из архива Коронной палаты или заменить – не выход, свидетелей-то не заменишь. Таннера знали не только наши люди.

– Любопытно, как много народу в курсе, куда подевался этот парень?

– Да, хороший вопрос. Полагаю, у кого-то из заговорщиков есть описание Таннера, а может быть, и портрет. Наверное, тебе и в самом деле после аудиенции лучше уехать из столицы на какое-то время.

– Если эти люди узнают, что Шай Таннер и Сайнел Танорен – одно лицо, я нигде не буду в безопасности.

– Что ты предлагаешь? – Браво, граф. Приятно иметь дело с человеком, который, при всей его занятости, не подкалывает тебя и не подозревает в паранойе.

– Что сделано, то сделано. Моя нынешняя биография завязана на созвучии имен, не хочется сочинять новую, так красиво не выйдет, да и времени на это может не быть. Но, как говорится – предупрежден, значит вооружен. Можно ли сделать так, чтобы о любом интересе к документам о признании меня Сайнелом, а особенно к рабочим материалам дела, где упомянуто имя Таннера, вас ставили в известность?

– Думаю, как раз это организовать будет несложно.

– Тогда пока все.

– Хорошо… – Он широко улыбается: – Все-таки жаль, что нельзя тебя пристроить на службу в Серую стражу – такой пробел в биографии недопустим, увы.

И что мне ему сказать – никто не помешает мне помочь родственнику неофициально? Пожалуй, не стоит. Надо будет – помогу, но обещать авансом не буду. Мало ли когда он мне это припомнит? Ограничиваюсь ответной улыбкой, призванной означать что вроде «ну что тут поделаешь». Он, что-то прикинув, говорит, что – возможно – заглянет к нам завтра вечером. Хотя нет, скорее послезавтра. Я же дарю идею насчет перетряхивания невостребованной почты.

– М-да, есть риск зацепить служебную переписку нашей агентуры, но в нынешних условиях в этом, как ты говоришь, перетряхивании есть смысл. Тем более что среди невостребованной может оказаться в первую очередь почта, адресованная уже арестованным заговорщикам. Вряд ли отправители будут озабочены изъятием своих писем больше, чем спасением своих жизней. Спасибо, подкину идею начальству.

Карета графа выезжает за ворота. Так, значит, надо наведаться на почтамт, пока эта идея не заработала. Отец вроде ничего не планировал, значит, сегодня-завтра я относительно свободен. Выберусь-ка я в город. Причем сейчас, а то кто знает, что будет завтра.

Интересно, как там мои бойцы? Пирен с Рыжим, надеюсь, сидят тихо в своем убежище. Кимер должен быть в своем полку – служить-то еще до весны. Хочется верить, что в покое его уже оставили. Ангир по времени уже вполне может быть в Медвежьей Тени. Но выдергивать его оттуда пока рано.

Ладно, значит, в город.

Спустя час карета останавливается в квартале от почтамта. Хочется оставить обоих парней, приставленных ко мне отцом, охранять карету, но будет лучше, если они пойдут со мной. Кучер, если что, справится сам – крепкий мужик, да и при оружии. Впрочем, тут в центре столицы, на виду у патрулей городской стражи, маловероятно, что к нему кто-то сунется.

У крыльца почтамта останавливаемся. Одного охранника оставляю здесь, на всякий случай. Второй идет со мной. Проходя через высокие двери, чувствую, как начинает шевелиться внутренний страж. Могу кого-то встретить, кого не стоило бы? Но не приезжать же сюда еще раз. Разобравшись в указателях, подхожу к нужному окошку. Объясняю, что мне нужно, просовываю паспорт. Служащий сверяется с каким-то журналом, кивает, просит подождать. Возвращается через десять минут со знакомым пакетом. Расписываюсь, желаю всего наилучшего, забираю пакет. Идем к выходу.

– Игрел, держи оружие наготове, – негромко говорю охраннику. Тот молча кивает, просовывая руку под плащ. Выходим, оглядываемся – вроде ничего подозрительного, делаю знак Кирису, второму охраннику, чтобы шел к карете, и тут взгляд цепляется за медленно прогуливающуюся парочку. Дорого одетая молодая дама под руку с высоким стройным брюнетом. Что-то в нем чувствуется знакомое. Неприятно знакомое.

Тилен?!

Парочка неспешно удаляется.

– Игрел, видишь тех двоих? – коротко описываю интересующих меня лиц. – Не пялься пристально, если я не обознался, этот тип очень опасен.

– Что мне делать?

Объясняю, он кивает, вроде как возвращается в здание, но от дверей поворачивает обратно, непринужденно пристраиваясь за Тиленом и его спутницей. Молодец, держит шагов тридцать, не меньше.

А мы ныряем в карету, и она трогается с места. Проезжаем мимо парочки – да, это точно Тилен, теперь сомнений нет, – и через квартал останавливаемся у банка. Нет, я не собираюсь открывать счет – просто ближе не нашлось ничего подходящего. Девица странно напоминает мне маркизу в день нашей первой встречи. Но сейчас меня интересует не она. Все же отмечаю себе, что дама может оказаться не менее опасной, чем ее спутник.

Парочка еще далеко, но уверенно приближается – я вижу их в окошке в задней стенке кареты. Кирис выныривает из экипажа, идет к дверям банка – прикидывается обычным посетителем, даже входит внутрь, готовый по моему знаку выйти обратно, когда эти двое поравняются с каретой.

Нет, я не рассчитываю захватить Тилена врасплох – того, что я знаю, для активных действий совершенно недостаточно. И жизнями парней рисковать не собираюсь. Сейчас я всего лишь хочу понять, что делает бывший (и бывший ли?) телохранитель Тианы в центре столицы и куда направляется (раз уж нельзя выяснить, откуда он здесь взялся). Почему так? Потому что я действительно не знаю, какова его роль во всем происходящем. А еще я не знаю, нет ли поблизости охраны и как поведет себя городская стража, увидев нападение троих мужчин на мирно прогуливающуюся пару.

Тилен и его спутница тем временем проходят мимо кареты. Я вижу напряженное лицо Кириса, застывшее за стеклом двери, но отрицательно качаю головой – не сейчас. Дав им удалиться на добрую сотню шагов, делаю Кирису знак. Он выходит, спускается с крыльца и открывает дверь экипажа.

Игрел, сообразивший прикрыться от них каретой, а сейчас еще и открытой дверью, впрыгивает внутрь.

Мое распоряжение кучеру проехать вперед до третьего перекрестка, потом повернуть направо, а дальше ехать домой, вызывает у парней плохо скрываемое недоумение. Сжалившись, объясняю:

– Мы не можем хватать людей на улице только потому, что они нам не нравятся, верно?

Дружное кивание мне ответом.

– Кроме того, то, что мы видели только двоих, не означает, что там больше никого не было. Мне же нужно было убедиться, что я не обознался, и по возможности проследить, куда он направляется. Но я не вижу смысла висеть у него на хвосте целый день. Повторюсь – этот тип может быть очень опасен. И, сильно подозреваю, девица рядом с ним в случае чего будет не только кричать и царапаться. Лучше скажите – вы их хорошо разглядели? Запомнили? Вот и отлично.

Игрел, как старший, решается спросить:

– А кто этот человек?

– Его зовут Тилен. В нашу последнюю встречу он был телохранителем маркизы Деменир. Хотя у меня есть очень веские основания полагать, что он ей больше не служит. Однако точно я этого не знаю.

Карета поворачивает, и я, глядя в окно, вижу, как Тилен и его дама входят в двери дома, на углу которого висит приметная вывеска. Входят не спеша и, похоже, не оглядываясь. Жаль, надпись отсюда не разобрать – буквы больно витиеватые.

В голове разворачивается нужный фрагмент плана города. Так, улица Почтовая, дом шестнадцать. Гостиница «Гранорум». Похоже, именно это название я видел на вывеске. Надо же за сорок лет в Тероне мало что изменилось. Все же, надо будет поискать при случае план поновее. Вряд ли за пределами золотого пояса жизнь так же мало изменилась.

Карета неспешно катится по столичным улицам. Хороший вопрос – что делать с посылкой теперь? Лучше всего было бы сжечь, однако шанс, что хотя бы часть ее содержимого может пригодиться, еще долго будет велик. Но и хранить ее в доме не слишком разумно. Стоило бы иметь в городе дом или квартиру на другое имя, но и с этим спешить нельзя – убежище должно быть абсолютно безопасным, а не лишь бы было. Наверное, лучше будет даже не в самой Тероне, а где-нибудь в пригороде.

Снова вспомнился заброшенный замок Таргис. Нет, место, конечно, любопытное, и я туда еще наверняка вернусь, но на роль такого убежища никак не подойдет. Слишком приметен. Вот бы хутор какой, вроде Медвежьей Тени, но где ж такой найдешь в окрестных полях? Да и за хутором смотреть надо постоянно, а не случайными наездами бывать… Короче говоря, есть над чем поломать голову, помимо выбора наряда для визита к императору.

Дома меня ждал сюрприз – отца дома не оказалось. Отправился проведать приболевшего приятеля, отставного генерала, получив от того приглашение. Последние несколько лет было наоборот, генерал регулярно проведывал отца, когда тот жил в столице. Да, мое появление однозначно пошло ему на пользу. Главное, чтобы улучшение это не вызывало ни у кого ненужных подозрений.

Но так или иначе, а обедать мне пришлось в одиночестве. Любопытно, какой станет моя жизнь, когда все войдет в колею? Переловят заговорщиков. Венкрид женится. Перетащу к себе Кимера с остальными. Высший свет привыкнет к моему существованию – вести жизнь затворника я не собирался, по крайней мере, в ближайшие лет тридцать-сорок, а значит, маячить на балах и приемах придется. Женюсь, наверное… А что, возраст не то что позволяет, даже обязывает. Да и отец наверняка хочет увидеть внуков – прямых наследников…

Конечно, не подумать при этом о Тиане я не мог. Особенно учитывая дневную встречу с Тиленом. Кстати, а когда я последний раз его видел-то? Ого, а ведь с Тигуры он мне на глаза не попадался! Это почти три месяца уже, выходит. Впрочем, и Тиану я с той ночи, когда приволок умирающего Ксивена в дом графа, тоже не видел. Тоже, получается, больше двух месяцев. Как быстро время идет, однако.

Мои размышления прерывает появление Мерстена:

– Ваша милость, ваш отец вернулся и хочет вас видеть.

Иду за ним и едва не спотыкаюсь, осознав внезапно всплывший вопрос. Кто же тогда вопил в доме графа в ночь, когда я отбился от монстра, если Тилен жив и здоров?

Однако… Отец выглядит замечательно… даже слишком, возможно. Нет, он не скинул лет двадцать, как иногда говорят, ему по-прежнему легко дать «за семьдесят», но вот вообразить, что несколько недель назад он собирался помереть задолго до следующей зимы, да и просто имел серьезные проблемы со здоровьем на протяжении долгих лет, сегодня удастся разве что человеку с очень буйным воображением. Так что, думаю, готовиться к его похоронам мне не придется довольно долго. Еще, чего доброго, женится, и будет у него другой наследник. Но это вполне переживаемо. Дворянство и имя я в этом случае не потеряю, а другим титулом мне сейчас обзавестись гораздо проще, чем пару месяцев назад.

Так, что тут у нас?

– Отец, ты хотел меня видеть?

– Да, Сайнел, присаживайся. – Взмахом руки он отпускает дворецкого. – У меня сегодня был замечательный день.

– Да, Марстен мне сказал… Как твой друг?

– Спасибо, генералу Маргеру уже лучше. Думаю, дня через три будем принимать его у нас. Но я не об этом.

– О чем же?

– Понимаешь… – Отец замолкает, не зная, как перейти к щекотливой, видимо, теме. Итак, кому он нашел невесту – себе или мне?

– Пока нет.

– Я тут задумался вот о чем… Тебе тридцать три. Ты дворянин. Знаешь и умеешь поболее, чем многие твои ровесники – из числа равных тебе по положению, само собой.

– И?

– Но! С формальной стороны – сплошные прочерки в жизнеописании. Ты не заканчивал университет. Не служил в армии или каком-нибудь департаменте. Нигде не числился даже, как некоторые хитрозадые. Ты понимаешь, что я имею в виду? Не офицер, не чиновник, не предприниматель, не инженер, не ученый. Не маг, хвала небесам…

То, как отец произнес «не маг», меня, честно говоря, больше радует, чем огорчает. Не хочу я иметь дело с гильдией. Но к чему он клонит? Пока понятно только то, что речь не о чьей-то свадьбе.

– …При этом не выглядишь человеком, просидевшим всю жизнь в дальнем поместье. Но! Я бы не хотел, чтобы нашу фамилию сопровождали разные… шорохи. А они, несомненно, пойдут. Рано или поздно. Особенно если его величество решит отблагодарить тебя… слишком заметным образом. И было бы просто замечательно, чтобы к тому моменту ты был, так сказать, при деле. Чем ты собираешься заниматься? Дела нашей семьи я пока в состоянии вести сам. Ты же видишь – смерть от меня вроде как отступилась. Я о другом. Твой старший брат был достойным офицером, а тот, чье имя мне не хочется вспоминать, все же не самым бесполезным государственным чиновником. Тебе есть чем гордиться, но ты достаточно молод, и жить только воспоминаниями о прошлых достижениях рано. Нужно двигаться дальше…

Такое начало немного нервировало, но, вникнув, я успокоился и даже попытался оценить перспективы безоговорочного согласия.

Тем более что звучало изложенное им довольно заманчиво. Приятель отца, генерал Бемус Маргер, до выхода в отставку много лет возглавлял одну из военных академий. Покинул он этот пост сравнительно недавно, и в академии его еще помнили. Но речь не шла о том, чтобы по протекции поступить в это или какое другое, сходного профиля, учебное заведение. И отец, и генерал были единодушны в том, что путь, уместный для безусого юнца, мне не подходит. Но генерал – после того как отец поведал ему о некоторых моих талантах, описанных графом Урмареном – вспомнил о своем сыне, возглавляющем некую школу, в которой обучают особым способам ведения войны. Двое старых вояк сошлись на том, что я вполне бы мог стать инструктором в этом учебном заведении. Да, начать придется с рядового, раз уж речь не просто о службе, а о военной карьере, но там никто не смотрит на нашивки, и капрал вполне может гонять на полигоне старших офицеров, невзирая на звезды и титулы, если он инструктор, а они курсанты. Будешь, мол, учить – и будешь учиться сам. По их словам выходило, что пары лет мне хватит, чтобы собрать всю коллекцию нашивок вплоть до надсержантских. И первое офицерское звание тоже присвоят в школе, без лишних формальностей. Как и направят следом на дальнейшую учебу. Вот чего не знал, так того, что в любой из военных академий империи большинству курсантов давно не двадцать, и выглядеть переростком мне не грозит. А офицерское звание заметно сокращает срок обучения – если не служившие юнцы учатся шесть лет, то офицеры из войск лишь три года. Правда, обычно это выпускники офицерских школ, уже послужившие, вроде моих недавних попутчиков в поезде от Тигуры до Тероны.

Короче говоря, капитан, а то и майор к сорока, даже при таком запоздалом старте – легкодостижимая цель, здесь старики нисколько не преувеличивали. Причем генерал в своих прикидках не учитывал случившееся в императорском дворце (отец благоразумно об этом умолчал, несмотря на острейшее желание похвастаться, как он потом признался). И если это случится, уже никто не обвинит Сайнела в отступлении от семейных традиций. Продолжив топанье по карьерной лестнице, можно успеть к шестидесяти стать генералом, но даже если ограничиться капитанским званием, тоже будет неплохо – отставные офицеры по умолчанию относятся к одному из самых уважаемых слоев населения.

Правда, есть ряд моментов, не позволяющих ухватиться за это предложение двумя руками. И первый – еще не случившаяся аудиенция у императора. Не то чтобы я рассчитываю на что-то более вкусное, но то, что его величество вполне способен отодвинуть отцовское предложение далеко за горизонт – факт бесспорный. Еще, кстати говоря, очень любопытно, как к моей военной карьере отнесется граф Урмарен, которому я в свое время ответил категорическим отказом. Тогда, правда, речь шла не об официальной службе в Серой страже – она мне и сейчас не светит, – но все же… А еще я сам до этого дня если и задумывался о будущем, то варианты, упомянутые отцом, всерьез не рассматривал. Конечно, внезапно обретенное дворянство открывало куда как больше дверей (какие-то при этом закрывая, увы), но…

С другой стороны, прежний Сайнел и пропал-то, желая державу защищать. Семейная традиция, опять же…

Еще один маленький штрих. Не думаю, что школа находится в самой столице или ее пригороде, или хоть каком-то городе. И очень сомневаюсь, что там свободный вход и выход. Значит, пока я буду там, меня, скорее всего, в Тероне никто не увидит. И, наверное, это хорошо – мало ли на кого, кроме Тилена, можно здесь наткнуться, прежде чем вся эта пыль осядет. К тому же школа – это невеликое испытание, год-два, от силы три. И, учитывая ее профиль, будет ждать меня или академия сухопутных войск – как она там правильно называется? – или академия Главного штаба.

Надо же, я уже всерьез рассматриваю эту идею? Стоп-стоп-стоп…

– Знаешь, отец, я думаю, что пока не буду спешить с ответом.

– Понимаю. Ты не хочешь быть связанным обещанием – по крайней мере, до встречи с императором.

– Именно так.

– Хорошо. – Кивок согласия, на лице – удовлетворение. – Танорены не дают необдуманных обещаний, даже друзьям. Очень хорошо. О твоем будущем мы еще поговорим, а чем ты намерен заняться сейчас?

– Почитаю, пожалуй. Присмотрел тут кое-что в библиотеке.

Все-таки совсем исключать, что кого-то из нас попытаются женить, я бы пока не стал. Маргеры – тоже бароны, тоже древний род – хоть и «помоложе» Таноренов лет на сто. Благодаря чему в известную мне книгу попал не только генерал, но и его сестра, вдова графа Аргимера. Сейчас графине должно быть шестьдесят. Я для нее, пожалуй, слишком молод, а вот на отца она может и поохотиться. Вдобавок у генерала есть внучка, а у вдовы – младшая дочь, и обе девицы, как и сама графиня, четыре года назад были не замужем. И проверить, не устарели ли эти сведения, пока никакой возможности.

Ладно, отобьемся, если что. Кроме того, вдруг девицы в жизни симпатичнее, чем на портретах? Мне ведь в этой ситуации больше всего не нравится ее возможная скоропостижность. Изображать до конца жизни одинокого героя я не собираюсь.

«А как же Тиана?»

С трудом подавляю в себе желание обернуться. Точно ведь знаю, что никого там нет…

Вытаскиваю с полки давно присмотренный толстый справочник по военному делу. Не новый, но все же послевоенный, а главное – все равно содержащий немало интересных сведений. Вдобавок позволяющий привязать к реальности хотя бы часть того, что я уже знаю.

За чтением прошел остаток вечера и большая часть следующего дня – других дел у меня пока не было. О слежке за Тиленом я себе запретил даже думать – для этого нужно точно знать, что не испорчу тем самым какую-нибудь тайную операцию Серой стражи или какой другой конторы. Паспорта с удостоверениями из пакета спрятал в своих покоях, отыскав несколько подходящих мест, сам пакет сжег.

Урмарен в этот вечер не приехал, хоть я и надеялся. Не появился он и на второй день, и на третий тоже, так что мои надежды озадачить его насчет генеральских родственниц не сбылись.

Однако вопреки моим ожиданиям визит отцовского приятеля прошел довольно спокойно. Увидев нового слушателя, генерал Маргер охотно травил байки времен своей молодости. Несколько раз я почему-то чувствовал уверенность, что генерал говорит абсолютную правду, выдавая ее за солдатские анекдоты, но было видно, что он уже и сам – за давностью времени – этого не осознает. Возможно, это были очередные протечки из забытого прошлого. Но даже если это лишь иллюзия, все равно слушать было интересно. До того, как он, к радости супруги, уже перед самой войной оказался на преподавательской работе в академии, Маргера немало помотало по самым разным уголкам империи. Расстались мы в самых дружеских чувствах, пообещав, что в следующий раз отец приедет в гости к Маргерам вместе со мной.

Уехал гость довольно рано. Чему я был, честно говоря, рад. Маргер своими баснями натолкнул меня на кое-какие мысли, которые захотелось тут же проверить.

Оружие, которое попало в дом вместе со мной. Нож особых вопросов не вызывал, просто очень хорошая работа безымянного мастера, а вот револьверы… Один – армейского образца, из тайника в мертвом городе. И два из арсенала Пирена – укороченные и приспособленные под установку глушителя. При этом того же калибра. Любопытно, почему не меньшего? Ну, или большего. Других нет, что ли?

Это странно. Мне почему-то казалось, что для разных задач желательны разные боеприпасы. Одно дело, когда нужно просто остановить уличного хулигана с колом или ножом, и совсем другое – с двадцати шагов снять вражеского бойца, наводящего на тебя винтовку, да еще и защищенного не только парой слоев ткани. До сих пор я имел дело исключительно с однотипными армейскими револьверами и полагал, что оружие другого калибра мне просто не попадается. Конечно, когда на владение огнестрелом наложены серьезные ограничения, производство оружия частными лицами запрещено (да и на перечисление казенных заводов пальцев одной руки хватит, наверное), а войны редки, особого разнобоя систем и калибров ожидать трудно, но все же…

Может, здешние оружейники умудряются в один калибр загонять разные патроны? Может быть, даже с магическим зарядом? Хотя нет, про такое я не слышал, не говоря уже о том, что в руках не держал.

И эта маркировка оружия… Рисунок – стилизованная звериная голова в круге, буквенно-цифровая абракадабра, обозначающая, видимо, шифр изделия. Ниже – явно год выпуска и, вероятно, серийный номер – буква и четыре цифры. Коротковат номер, пожалуй… Или нумерация каждый год начинается с начала? Что еще интересно – все три револьвера изготовлены после войны. Самому старому двенадцать лет – если «1102» это действительно год выпуска. Кстати, оружия довоенного выпуска среди наших трофеев на пути до столицы не было – по крайней мере в числе тех, маркировку которых я разглядывал. Разве что у бандитов, которым не повезло с нами в лесу за Серыми Мхами, явно имелись стволы подревнее. Хм, тоже любопытный момент…

Где-то бьют часы. Десять. Укладываю револьверы обратно. Надеюсь, никто не обратил внимания на резьбу под глушители на стволах? Сами «набалдашники» хранить здесь же я остерегался – для них я нашел менее приметное укрытие.

У порога библиотеки, куда все же решил заглянуть, меня поджидал Мерстен. Приехал граф Урмарен. Отец же, едва проводили генерала, отправился спать – графа сегодня не ждали, о визите он не предупреждал. Мерстен взялся меня найти, но в библиотеке никого не оказалось. Едва он задумался, где меня искать, я нашелся сам.

Судя выражению лица, Унар приехал не просто поговорить. Почему тогда он не разрешил Мерстену будить барона? Или отца этот разговор не касается?

– Добрый вечер, Сайнел.

– Добрый вечер, ваша светлость. Что-то случилось?

– Ну как тебе сказать… И да, и нет.

– Ну, если нет – хорошо.

– А если да?

– Зависит от того, что случилось – если случилось.

Он откидывается на спинку кресла, задумчиво смотрит на игру света в стекле бокала, делает глоток и говорит:

– Капитан Менален передает тебе привет. То есть Шаю Таннеру.

– О… Надеюсь, у него все хорошо?

– Ну, его наниматели больше не имеют к нему претензий по поводу утраченного груза. И вообще никаких претензий.

– Неужели?

– Не поверишь, но им больше нет дела до нашего приятеля.

– Как это вышло?

– Скажем, эти люди… выбрали не ту сторону. Опущу подробности, если ты не против.

– Вот как… И?

– Капитан нанес им визит. Был, как ты выражаешься, мордобой со стрельбой. Выжившими до сих пор занимаются дознаватели – видимо, всего за один день не записать. Наш капитан, к обоюдному удовольствию, общения с ними избежал. Более того, его имя в материалах следствия вообще не упоминается. Прости, но большего я тебе сказать не могу.

– Достаточно и этого. Но, полагаю, ваша светлость, вы приехали сюда в столь поздний час не для того, чтобы передать мне привет от друга. Я, конечно, рад был услышать, что у Мораса все в порядке…

– В полном. Пожалуй, могу добавить, что у него новое судно, новый экипаж и неделю назад он вышел в море.

– Вот как… Значит, увидимся мы не скоро. Но все же эта прекрасная новость вполне могла подождать. Так что все-таки случилось?

– Я надеялся, что отказ Шая Таннера от работы на меня и… возвращение моего двоюродного брата… никогда не войдут в противоречие, а наоборот, будут пребывать в чудной гармонии…

– Проще говоря, ваша светлость, вам снова нужна моя помощь.

– Увы, да. Но я не хотел бы говорить об этом здесь и сейчас. Разговор предстоит довольно долгий, а я устал и, честно говоря, очень хочу спать. Просто хотел, чтобы моя просьба не оказалась слишком неожиданной.

– Понимаю… Когда и где?

– Я предлагаю обсудить это завтра за обедом. Нет, не у меня дома. Есть у меня на примете одно приятное местечко… Не все же тебе здесь сиднем сидеть. Оно, конечно, и просто так болтаться по городу не стоит, мало ли на кого можно нарваться, тут ты прав, но когда-то ведь надо начинать вливаться в жизнь местного общества, верно? Так… Мерстен ведь доложит барону о моем визите. Значит, скажешь, что я ехал домой, было по дороге, ну и решил заглянуть, без повода, поговорили немного, скажешь о капитане и о моем приглашении – в общем, почти как есть. Да, про Геркуса пока ничего нового сказать не могу. Если он вдруг спросит.

– Понимаю. Передам. У меня, кстати, тоже есть новости.

– И какие?

– Три дня назад отец был у своего старого приятеля, генерала Маргера, а сегодня генерал был у нас.

– Постой-постой, попробую догадаться. Старые бойцы случаем не предложили тебе сделать военную карьеру? Мол, не поздно еще?

– Теперь я спрошу – как вы догадались?

– Я знаю их обоих, причем с детства. И удивился бы, если бы дядя Ургис не попытался наставить тебя на путь истинный. Ты бы видел, как он обрадовался, когда я сказал, что ты не можешь служить в Серой страже… И что ты им ответил?

– Пока ничего определенного. Генерал по простоте душевной счел, что я просто еще не освоился дома после долгого отсутствия, отец же правильно понял, что до встречи с императором любые слова – пустой разговор.

– Но сам-то ты что решил?

– Это не худший выбор.

– Согласен, не худший, далеко не худший… Ладно, уже поздно, да и устал я сегодня. Поеду, пожалуй. Вдруг получится отоспаться. Погоди-ка, – щурится граф, – ты что-то хочешь спросить?

И я решаюсь. В конце концов, за язык я его не тянул.

– Ваша светлость, вы знаете, где сейчас Тилен?

– Телохранитель маркизы Деменир? – зачем-то уточняет он.

– Да.

– Зачем тебе?

А вот это уже интересно. Почему граф отвечает вопросом на вопрос? Сказал бы, что нечего совать нос в государственные секреты, я бы заткнулся и не обиделся. Впрочем, я не обиделся. Я графу тоже кое-чем обязан.

– Я предполагал, что он больше не служит у маркизы Деменир. И либо арестован, учитывая, что вряд ли он мог не знать, чем занимается его напарник Ксивен, либо уволен или же уволился сам – если ему не предъявили никаких обвинений. Но и в этом случае я бы на его месте постарался бы покинуть Терону и достаточно долго сюда не возвращаться. По крайней мере, пока не станет ясно, что охота на заговорщиков прекратилась. Просто чтобы не испытывать судьбу. Поэтому я очень удивился, когда увидел его спокойно разгуливающим по городу.

– Ты видел Тилена? Когда? Где? – С лица графа мгновенно сдувает тень усталости.

– Три дня назад. Возле почтамта. И проследил за ним до гостиницы «Гранорум». Он меня не заметил. Точнее, он и не мог меня видеть. Я был в карете, а до гостиницы за ним шел мой человек.

– Он был один?

– С ним была девушка, я ее прежде не встречал. Но не удивился бы, если бы мне кто сказал, что кинжалом она орудует лучше, чем вязальными спицами. Было в ней… что-то этакое…

– Опиши ее.

– Примерно моего роста, стройная, светлые вьющиеся волосы, лет двадцать – двадцать пять. Довольно красивая, как по мне. Точнее не скажу – я наблюдал за ней из кареты, так что про цвет глаз не спрашивайте… Но одежда дорогая и явно сшитая под заказ.

– Что-нибудь еще?

– Держалась она очень уверенно, но без напряжения. Возможно, по документам дворянка. Рискну предположить, что прекрасно танцует – судя по ее движениям.

– Любопытно… Так говоришь, «Гранорум»… И тебя они не видели… Демон меня пережуй, три дня назад… Три дня…

– Простите, ваша светлость, что…

– Пустое… Твоей вины здесь нет – даже если бы я приехал, как обещал, хотя бы на следующий день, это мало что дало бы – ты ведь не знаешь, остались они в гостинице или ушли оттуда, верно?

– Не знаю.

– С другой стороны, слежки они вроде бы не заметили, тебя не видели… Шанс, что он все еще там, имеется.

– Вы дадите мне пять минут на сборы?

– Нет, друг мой. Я обещал твоему отцу, что…

– Ваша светлость, если он враг, то он очень опасен. Сделав меня сыном барона, вы не просто вернули мне долг – я снова ваш должник.

– Это почему же?

– Потому что у меня теперь есть имя и положение, есть дом и есть семья. Это гораздо больше, чем компенсация за жизнь, пусть и не раз спасенную.

– Хорошо… Собирайся. Пять, нет – десять минут. И вперед не лезешь. Мерстен!

– Да, ваша светлость?..

Пока граф инструктирует дворецкого – что делать, чего не делать и что кому и когда говорить, я собираюсь. Пригодился еще раз мой старый гардероб. Оба пиреновских револьвера, глушитель пока в кармане. Авось не понадобится, иначе придется объяснять, где я его взял. К нашей компании присоединяются Кирис с Игрелом – по крайней мере, они знают, как выглядит Тилен, а отец потом не будет говорить, что я слишком неосторожен.

Полчаса спустя графская карета катит по ночной Тероне. Надеюсь, посыльный, отправленный Мерстеном в дом графа, уже добрался до цели, и Ладер собирает группу. Использовать бойцов Серой стражи нет смысла – во-первых, вряд ли нам будут противостоять большие силы, во-вторых, бойцам понадобится больше времени, чтобы добраться до гостиницы, в-третьих, они не знают Тилена.

Карета останавливается. Я вижу тускло светящуюся знакомую вывеску. «Гранорум».

Тянусь к дверце, но граф отрицательно качает головой: рано. Минута, вторая… Слышно цоканье копыт. Неприметная повозка, как будто никак не связанная с нашей каретой, вынырнув из-за угла, замирает у соседнего здания. Приглушенный шум, снова тишина. Слегка отодвинув шторку, вижу, как едва заметные тени пересекают улицу и растекаются вдоль стен.

Тихий стук, кивок графа, и Кирис открывает дверцу. В карету тут же втягивается темный силуэт, дверца закрывается. Гость сбрасывает капюшон.

– Ваша светлость, мы готовы… – Он машинально поворачивает голову, замечая остальных, и тут его взгляд останавливается на мне. Зрачки, и без того не узкие, пытаются расшириться еще больше.

– И я тоже рад тебя видеть, – хмыкаю я. Ладер молча пожимает мою руку. Верно, обнимемся потом.

– Начинаем, – командует граф. И правильно, чего ждать? Уж точно не рассвета.

Бойцы занимают позиции, явно заранее оговоренные, блокируя пути отхода. Шорохи быстро стихают. Все готово. Чего ждем? А, не чего, а кого – с противоположной стороны появляются два темных силуэта. Однако… плащи Магической гильдии? Плохо. Я надеялся, что можно будет поработать не только головой и руками, но, похоже, не получится – светить свои способности при чужаках чревато. Хотя и при своих не стоит.

Ладно, переживаемо.

Гости каким-то образом выделяют среди тех, кого привел Ладер, Мергена – личный маг графа сейчас одет, как все, да еще и в маске, как прочие бойцы. Я-то его не распознал. Впрочем, и не пытался.

Один из магов вместе с Мергеном подходит к графу. И сдается мне, гость – старый знакомец Урмарена, и то, что они здесь – чисто дружеская услуга, и их всемогущее и всеведущее начальство так же не в курсе происходящего, как и руководство Серой стражи.

– Рад видеть вас в добром здравии, ваша светлость, – церемонно кланяется маг.

– Могу сказать то же самое, – ответный поклон графа. Хм, а он не назвал собеседника по имени или прозвищу. Впрочем, мне-то зачем? Хуже то, что с планом операции меня никто не познакомил. Я даже не знаю, сколько бойцов привез Ладер. Понятно только, что десятка полтора, не меньше. Как они только в повозке поместились… Хватит для нашей сладкой парочки? Будем надеяться, что да и что их действительно двое.

Из доносящихся до меня перешептываний становится ясно, что подземного хода под гостиницей нет – обычное здание, хоть и старое, подвал неглубокий, в один ярус всего. Канализацию все же перекрыли, хоть она тут и не сухая, в отличие от той, которой пришлось мне воспользоваться в Тигуре. По крышам Тилену – если он все еще здесь – тоже не уйти. Крыша гостиницы к соседним зданиям близко не подходит, да и выше они.

Мне все же как-то неспокойно. Пожалуй, не столько от того, что все это может быть напрасно, сколько от того, что воспользоваться своей силой я смогу только в крайнем случае. Очень крайнем.

Пока я прислушивался и размышлял, участники штурма разделились на группы, и эти группы – кроме одной – исчезли из поля зрения.

Рядом со мной и графом остались только Мерген, Ладер, Игрел с Кирисом и двое бойцов, напоминающих мне Киртана. Интересно, как он там? Впрочем, наверняка отсыпается и отъедается после всего пережитого. Пускай, заслужил.

Я вхожу последним, оглядываю пустынную улицу и закрываю за собой дверь.

И чувствую, как страж начинает шевелиться. Мое место у двери занимает один из бойцов, уже раздобывший где-то ключ. Двойное клацанье замка. Правильно. Заходите завтра.

А страж уже тянется к своим колокольчикам. Хотя картина, открывшаяся моему взору у стойки портье, выглядит мирно – лысоватый дядечка слегка заспанного вида, с именем Юфус на круглом значке, приколотом напротив сердца, весьма убедительно изображает искреннее недоумение в ответ на вопросы Ладера и сунутую под нос карточку с портретом Тилена. Не знаю, мол, не видел.

Уверенно так врет. Чего ж глаза на собеседнике никак не сфокусирует? Ладер, похоже, уже готов выдрать Юфусу остатки растительности, но тут вперед выступает Мерген, и картинка неуловимо меняется. Однако портье – или кто он тут – не спешит раскрыть карты. На что надеется? Или чего боится? Даже если у него под стойкой револьвер и обрез, выстрелить он успеет лишь раз, от силы два, а нас шестеро. Уж не под заклинанием ли он? Если под той фигней, что угробила Мархена и прочих – дело плохо. Нет, вряд ли. Скорее, просто мысленный запрет на правду. Впрочем, будем посмотреть. Мерген меня не выдаст, если поймет, в чем дело.

Делаю шаг назад и в сторону – так, чтобы меня никто не видел, но при этом никто, прежде всего Мерген, не заслонял мне портье. И перехожу на второе зрение.

Я был прав: Тилен не параноик, он просто приказал дядечке молчать или врать напропалую. Пока Мерген пытается парализовать волю противника и нащупать узелок, удерживающий того во власти заклинания, я проскальзываю внутрь петли и…

Вот он, ответ. Надо же… Но пусть сам расскажет. Мне слава ведуна не нужна.

В голове у Юфуса явно много всего интересного, но мне некогда вытаскивать все. Встряхиваю головой, возвращаясь к нормальному видению мира. Мерген все еще заговаривает зубы нашему подопечному, а тот юлит, но при этом оглядывается уже как-то неуверенно. Ага, заработало…

– Ладно, только не выдавайте меня. Есть тут такой постоялец. Поселился неделю назад. С бабой. Записался как Арвис Лурен, торговец из Далеруса. Типа с женой. Но, сдается мне, не жена она ему ни разу. Не знаю, впрочем, раньше ни его, ни ее не видал. Хотя мне-то что, заплатил хорошо, вдвое больше обычного, сказал, что будет кто их искать, говори – не знаю, не видел… Мне сто раз объяснять не надо, за такие-то деньги… Номер двадцать три, второй этаж, направо от лестницы, в конце коридора.

– Они там?

– Должны быть там – на девять ужин заказывали, были в номере, когда его принесли, слуга видел обоих. Через час выставили посуду в коридор, но сами не выходили.

Жаль, нет у меня плана здания. Наверняка неспроста Тилен выбрал этот номер.

– Куда выходят окна двадцать третьего? – Ладер снимает вопрос с моего языка.

– Эээ… На задний двор. Он говорил – мол, шумно днем, если номер окнами на улицу брать. Ну а мне что? Шумно, так шумно. Свободные номера были и сейчас есть.

Замечательно. Любопытно, а вот о том, что Тилен ему кое-что помимо денег предъявил, он умолчал. Хотя не соврал, когда сказал, что нашего красавца прежде не видел.

Вот только про это «кое-что» я графу не скажу. Потому что он пытался меня убедить, что я видел и слышал… не то, что видел и слышал.

Юфуса тем временем запихивают под стойку, чтобы не мешался под ногами. Там уже лежат привратник и слуга, оказавшийся внизу в этот неурочный час. Обоих наш авангард вырубил сразу же, не дав ничего понять, и рассказать они потом ничего не смогут. Так что пусть просто лежат тут связанные. Не возражаю. А вот Юфус…

– Ваша светлость, его стоит потом забрать с собой.

– Зачем?

– Сдается мне, он много чего еще знает. И Тилен наверняка не просто так здесь поселился.

Пока Юфуса пакуют для последующей более вдумчивой беседы, те, кто не занят этим не слишком увлекательным делом, просачиваются в длинный коридор, пронизывающий первый этаж в обе стороны от лестницы, ведущей наверх. И я в том числе. Игрел идет за мной, Кирис остается – поможет затащить пленника в карету и останется охранять. Мой приказ ему не нравится, но я-то знаю, у кого из нас больше шансов уцелеть.

Коридор пуст, в обоих концах вижу по графскому бойцу – там еще по лестнице, только не такой широкой, как центральная, и служебному, так сказать, выходу на улицу. Видимо, с улицы они и зашли. Интересно, где остальные? Особенно меня интересуют маги. Не хочется оказаться с ними рядом, если дело дойдет до драки – вряд ли я смогу прикидываться веником, если смертью запахнет слишком явственно, да и граф мне нужен исключительно в неповрежденном виде. Тем более что он здесь из-за меня.

Бойцы почти синхронно делают знак рукой, означающий, видимо, что у них все в порядке. А вот у меня такой уверенности нет – внутренний страж взялся за свои колокольчики. Или Тилен здесь, или оставил нам смертельный сюрприз. Хорошо хоть Урмарен не лезет вперед. Поднимаемся на второй этаж, поворачиваем направо. Тусклое свечение ламп. Тишина… Хотя нет, не совсем – слышны приглушенные звуки, доносящиеся из-за некоторых дверей. Ну да, для кого-то с закатом самое интересное только начинается.

В конце коридора боец выглядывает из-за угла. Этот путь для врага перекрыт.

И в этот момент страж бахает во все свои колокола – дверь двадцать третьего открывается внутрь, в коридор выглядывает та самая девица, которую я видел с Тиленом. Почему-то я ожидал, что она будет растрепанная, сонная, в халатике – но на ней дорожный костюм, а в руках… по револьверу.

Хлопанье выстрелов сливается в оглушительный треск. Из-за угла доносится глухой звук падающего тела, дверь захлопывается под вскрик девицы, боец, на шаг опередивший Ладера, опирается на стену, перехватив набухающий кровью рукав. Мерген шепчет что-то, выбрасывает вперед руки – и дверь с хрустом слетает с петель, исчезая где-то в глубине комнаты, слышен звон стекла и грохот опрокидываемой мебели. И все это укладывается в пару мгновений.

Мы врываемся в номер, едва не спотыкаясь о распластанную по полу девицу. Кажется, еще жива. Повезло ей, дверь в полете ушла в сторону. Револьверов в руках нет. Окно распахнуто, в раме ни одного целого стекла, Тилена нигде не видно.

Ладер высовывается в окно, что-то кричит кому-то, потом поворачивается к нам:

– Никто не…

А я вдруг понимаю, что ни он, ни Мерген не смогут сейчас закрыть графа, если Тилен в комнате. Но где он? Шкаф распахнут, под кровать он бы не влез – слишком узок зазор, за шторами тоже мало места. И между шторой и графом тот раненный в руку боец…

Повинуясь внезапному предчувствию, я поворачиваюсь в ту сторону, где больше всего незанятого места – в сторону, с которой Урмарен, делающий в этот момент шаг к окну, ничем не защищен…

Поворачиваюсь и вижу, как посреди комнаты из ничего сгущается мутный силуэт, быстро теряющий прозрачность.

Тот, кого мы искали.

Он выбрасывает вперед обе руки, злобно шевеля губами. А висящий на груди медальон наливается багровым свечением.

Прыгаю навстречу тому, что вот-вот сорвется с его пальцев. В прыжке поднимаю револьвер, проговаривая заклинание магического щита. Успеть бы…

Ослепительный шар холодного огня разметывает все вокруг. Чувствую, как моя спина врезается в не успевшего ничего сделать графа, и нас швыряет к распахнутому шкафу, Ладера отбрасывает к окну, сорванная с карниза штора накрывает его. Раненый боец со стоном складывается пополам и валится на пол. Последнее, что вижу, причем уже не глазами, как тело Мергена улетает куда-то за кровать, а на груди и плече того, кого магом никто не считал, набухают темные пятна. Попал, машинально отмечаю я, прежде чем мир гаснет и в этой части спектра. Но я еще слышу топот, выстрелы, крики.

Открываю глаза, понимаю, что лежу на чем-то мягком. Демон меня пережуй, это граф. Похоже, он крепко приложился головой – глаза закрыты, дыхание неровное. Впрочем, главное, что жив и мое вмешательство не требуется. Кажется, отключился я совсем ненадолго – выстрелы и крики еще слышны. Но доносятся уже с улицы.

Ну, там я уже не помощник. Что тут у нас? Граф жив. А вот бойцу, поймавшему пулю в коридоре, добавки в виде магического удара хватило с лихвой. Уже остывает. Девица лежит на спине, рукав потемнел от крови, но видно, что дышит. Подсовываю чью-то скомканную куртку ей под голову. И вдруг ее глаза открываются. Наши глаза встречаются. В ее взгляде замечаю что-то вроде недоумения, потом он мутнеет, веки опускаются. Нет, просто отключилась. Жить будет, если не истечет кровью. Из угла выбирается Игрел – он отделался легко, просто улетев в угол. Даже синяков не видно. Ладер? Стягиваю с него штору. Цел, но очень плох. Ладно, маги, похоже, заняты, а на фоне остаточного излучения от заклинания, примененного Тиленом, мои старания заметить будет нелегко.

Дыхание становится ровным, бледность тоже уходит. Он открывает глаза.

– Что за…

– Потом расскажу. Ты как?

– Жив вроде… Где… А, вижу…

Конечно, видишь, думаю, три шага всего. Граф тем временем тоже открывает глаза и пытается подняться.

– Где эта сволочь?

– Ушел, похоже. Едва всех нас не угробил, – говорю я, помогая Ладеру встать. Надеюсь, он не понял, что я его не только спросил о здоровье. Граф, опираясь на Игрела, поднимается.

Я подхожу к лежащему у стены Меченому. Тот, хвала небесам, сильно не пострадал. Садится сам, вот только вставать не спешит, ощупывает ноги.

– Ты как?

– Телом цел, но… словно высушил меня…Ты понимаешь, о чем я?

Я молча киваю, сажусь перед ним и кладу ладони на его виски. Ну-ка… Знакомая механика. Дыры в ауре, или как это правильно называется. По счастью, не такие большие, как были у меня. Ладно, пока граф с Ладером занялись девицей – не повезло ей, жива осталась – заштопаем.

Глаза Мергена закрываются – его разум мне в этом не помощник…

Когда он приподнимает веки, я чувствую себя хорошо если не хуже, чем он пару минут назад. Но я встаю и помогаю встать ему. Граф и Ладер пока достигли немного – несмотря на все их усилия, пленница все еще без сознания. Отступаю на шаг назад – чтобы остальные не могли видеть моих глаз, закрытых плечом мага. Приложило ее дверью, да и магией Тилена знатно, рукав набух кровью, но очухаться она очухается – если раньше не умрет от потери крови. Ладер это уже понял, разодрал рукав, осмотрел рану. Пробормотав «навылет прошла», жестом приглашает Мергена – ты у нас лекарь, мол. Тот опускается рядом. Граф смотрит на меня.

– Ее ты с ним видел?