Герасим

Ольга Ивановна была не просто женщиной с ужасным характером, она была женщиной с невозможным характером. Муж ушёл, сына забрала Вторая чеченская, и ей казалось, что в этом виноват весь мир. Она работала в ЖКХ главным бухгалтером. Ее ненавидели не только все бабки района, которые зашли просто узнать, «скажите, как вы так начисляете?», но и все коллеги, которым она распределяла зарплату по каким-то своим, неведомым никому законам. На нее постоянно жаловались руководству. Руководство не хотело сесть всерьез и надолго, ведь Ольга Ивановна пару раз прямо порекомендовала не обращать внимания на гавкающих, она же не обращает внимания на многие вещи из жизни ЖЭКа.

– Ольга Ивановна, можно уточнить, а почему мне начислили за электричество на общедомовые нужды в два раза больше, чем в прошлом месяце?

– Вам помирать скоро, какая разница.

– Я жаловаться буду!

– Пожалуйста, бомжам обычно слабо верят.

– Почему бомжам?

– Люди без воды и света очень быстро становятся людьми мира.

– Вы мне угрожаете?

– Рот свой закрой и иди наслаждайся теплой батареей. Обними её и медленно встречай старость!

Ольга Ивановна ходила на работу, потому что дома ещё хуже. Это был не её мир, он предал её. Работа – телевизор, телевизор – работа. Так сгорали дни, месяцы, годы.

Как-то руководство ЖЭКа решило влить в коллектив свежую кровь. Взять таджиков дворников. Все всё понимали. Основной закон экономики в действии – снижай затраты, увеличивай доход.

Ольга Ивановна, по совместительству ещё и кадровик, трудоустраивала этих славных парней. Остался последний. В её кабинет постучались и робко замерли на пороге двое. Мужчина лет пятидесяти с добрыми глазами, как у водяного из советского мультика, и молодой парень.

– Чо стоите в дверях? Вы сюда всем табором пришли? – Ольга Ивановна начала разговор в своей привычной манере.

– Это мой двоюродный дядя. Он не любит говорить, может, языка не знает. Я помогу ему заполнить документы – сказал парень, который был рядом с ним.

Странная таджикская парочка села за стол. Мужчина посмотрел ей в глаза и улыбнулся ещё больше. Ольга Ивановна немного смутилась и сказала:

– Передай своему дяде, чтобы так на меня не смотрел. Глаза выжжет, немой!

– Он не говорит, но всё слышит и понимает. Может, понравились вы ему, – ответил молодой.

– Слушай, щенок с базара кураги и веников, я спрашивала твоего мнения? Заткнись и заполняй документы! – взорвалась Ольга Ивановна.

Парень быстро взял листы бумаги и начал заполнять. Мужчина улыбался, у него была странная улыбка, как будто бы он радовался и удивлялся одновременно. Потом вытащил из внутреннего кармана небольшой полиэтиленовый пакет и положил на стол перед Ольгой Ивановной. В свёртке лежали сухофрукты.

– Так, оба пошли вон отсюда! – Ольга Ивановна отчаянно орала.

– Дядя из уважения к вам подарил. Я ж говорю, понравились вы ему, – оправдывался парень.

– Во-о-он! В коридоре заполнишь! Понаехали!

Когда Ольга Ивановна осталась в кабинете одна, она взяла зеркальце, поправила причёску и накрасила губы розовой помадой с перламутром. Полюбовавшись на результат, улыбнулась сама себе, развернула свёрток и принялась за курагу и инжир.

Ольга Иванова называла загадочного таджика Герасим. Когда она его видела, он всегда улыбался и почтительно кивал, а в течение рабочего дня у неё на столе таинственным образом появлялись небольшие подарки: то красивое блюдце в восточном стиле, то орехи, а один раз – тарелка горячего плова. Как оказалось – очень вкусного. Ольгу Ивановну как подменили. Из серых бесформенных платьев она переоделась в яркие и интересные. Впервые за много лет она улыбнулась в ответ на кивание Герасима.

Коллеги по работе не разделяли её радости.

– Ольга Иванова-то похорошела, подобрела, а не любовь ли это? – троллила соседка по кабинету.

– У кого-то язык как помело, я смотрю. Просто мне нравится восточная кухня.

– И восточные люди, видимо. Олюшка, пойми, это не вариант. Он, конечно, статный мужчина, работящий, но у таких, как он, там, в кишлаке, семья на сто человек и любящая жена, которая раз в неделю ждёт денежных переводов от своего добытчика. А чтобы эти переводы были больше, он тебя и подкармливает, глазки строит. Я этого брата знаю, хитрые они…

– Вера, заткнись! – С этими словами Ольга Ивановна выбежала из кабинета. Впервые за много лет злые слезы прожигали щеки.

На следующий день Ольга Ивановна пришла на работу в спортивном костюме. Она была похожа на фурию: орала на всех, кто только осмелился посмотреть в её сторону, не говоря уж о тех, кому не посчастливилось обратиться к ней по делу. Когда появился Герасим с букетом полевых ромашек, которые «нечаянно» оказались у неё на столе, она демонстративно взяла цветы, вышла на крыльцо ЖЭКа, облила их розжигом для шашлыков и подожгла.

* * *

Через три дня в кабинет Ольги Ивановны вломился пьяный сантехник Гаврилов. Говорили, что давным-давно у них что-то было. А теперь отношения перешли на новый уровень:

– Ольга, трубы горят, дай тысячу!

– Гаврилов, пошёл на хрен! Не дам!

– Оля, я разнесу твой кабинет, достань из сейфа сраную бумажку!

– Гаврилов, иди проспись. Это не мои деньги.

– Ты забыла, видимо? Напомнить? – Он схватил за плечо Ольгу Ивановну и другой рукой замахнулся для удара. В кабинете поднялся крик. Ольга Ивановна зажмурила глаза. Неожиданно в кабинет кто-то зашёл и оттолкнул Гаврилова. Рядом с Гавриловым стоял Герасим и улыбался своей обычной улыбкой. Гаврилов вскипел от злости:

– Ты чо, офигел, чурка?! Ты страной не ошибся?! – Гаврилов молниеносно нанёс удар Герасиму в корпус. Герасим согнулся, выпрямился и снова улыбнулся. Так продолжалось несколько раз. У Герасима из разбитой губы пошла кровь, но он продолжал улыбаться.

– Оль, да он долбанутый, чо он ржёт? Слышь, черножопый, я ж убью тебя!

Ольга Ивановна покраснела и бросилась на Гаврилова. Она визжала, била, пинала. Гаврилов оттолкнул её и громко сказал:

– Да вы по ходу оба с катушек съехали, ну вас на фиг. Посадят ещё. – Гаврилов вылетел из кабинета.

Ольга Ивановна кинулась к Герасиму. Она достала платок, смочила его минералкой, стоящей на столе, и вытерла кровь с его лица. Гладила одной рукой по волосам и говорила что-то успокаивающее. Он так же блаженно улыбался…

* * *

Две недели Ольга Ивановна не видела Герасима. Кто-то говорил, что он вернулся к себе домой. Кто-то – что поменял работу. Ольга не находила себе места. Как-то, вернувшись с обеда, она обнаружила у себя на столе тарелку кураги. Она тут же выбежала на улицу, на скамейке сидел Герасим в светлом костюме, с букетом ромашек и, конечно же, с улыбкой. Она села поближе к нему и обняла.

– Герасим, как же я скучала!

– Моё настоящее имя – Бача, – неожиданно сказал он.

– Так ты умеешь говорить?! А почему же тогда молчал?

– Зачем перебивать такую красивую женщину? Мне нравится тебя слушать.

– Ты куда пропал?

– Я был дома, навещал жену и дочь.

Ольга Иванова резко отстранилась.

– Пять лет назад пьяный водитель автобуса забрал их у меня. С того момента я замолчал. Чтобы я не сошел с ума, мои племянники привезли меня сюда. И тут встретил тебя. Я был на могиле и спрашивал разрешения…

– Ну и что тебе сказали?

– Сказали, что кормить тебя лучше надо, худая вон какая…

Они обнялись и сидели так долго, что автору уже надоело наблюдать за ними, и он поехал на работу продавать ПВХ.