Слайм

Утром разъярённый отец влетел в детскую. Младшая дочка, девочка лет десяти, учащаяся во вторую смену, сидела за столом и что-то увлечённо перемешивала. Комната напоминала кадр из сериала «Во все тяжкие»: перед девочкой стояли разные бутыльки, мензурки и пиалы, которые, по-видимому, изображали из себя чашки Петри.

– Лиза, где мой гель для бритья? – грозным голосом спросил мужчина.

– Папа, он у меня. Я делаю слаймы.

– Так вот почему гель постоянно пропадает из ванной. А когда появляется – тюбик уже пустой!

– Слаймы – вещь затратная, – констатировала девочка, невозмутимо продолжая что-то смешивать.

– Лиза, это очень плохо. Ты знаешь, сколько этот гель стоит? Около четырехсот рублей! Мало того, что мне приходится вестись на мировой заговор производителей бритвенных станков. Так ещё и ты с гелем подставляешь!

– Какой заговор? – заинтересовалась девочка и внимательно посмотрела на отца.

– Самый коварный. Представь, вначале на 23-е Февраля тебе жена дарит бритвенный станок с лезвием. Ей-то хорошо, один станок – не такой дорогой, и она вроде бы в шоколаде, родному мужу такой брутальный подарок подарила. Потом лезвие тупится, бриться больно, потому что тупое лезвие цепляется за волоски, появляются порезы и надо идти в магазин за новым. Хлоп, а сменные лезвия продаются в комплекте по пять штук и стоят как маленький самолёт. Но ты-то уже зависим, у тебя порезы. И опля, дрожащими руками ты покупаешь очередную дозу. Бритвенный картель победил!

– Ну не брейся. Бороду отпусти.

– И в кого ты такая умная?

– Ну есть как минимум два ответа… Один – в телефон. Потешит твоё самолюбие щедрого папы, который на прошлый Новый год подарил доче свой старый IPhone 5S. Второй – в тебя, как носителя умных генов, – сказала девочка. – Какой выбираешь?

Папа улыбнулся, и девочка продолжила смешивать ингредиенты адской смеси.

– Лиза, а что такое слайм? Это что-то типа липучки? В моем детстве мы её воровали на стройке, такая белая фигня липкая…

– Ну… Зачем ты спросил тогда меня? Если сам тут же дал свой ответ? Если ты торопишься на работу, то я скажу тебе – да. Беги. А если тебе действительно интересно, может, послушаешь меня?

– Ой, извини. Что такое слайм?

– Это такой антистресс. В руках его сжимаешь. Он не прилипает. Прикольно. На! – Девочка дала папе кусок желе синего цвета. Он начал мять его в руках.

– Ничего не понимаю, зачем он? Что это вообще?

– У тебя есть в машине карданный вал?

– Да.

– Что это?

– Часть машины, которая позволяет ей ездить.

– Тогда… слайм – это часть меня, которая помогает мне… жить. У меня же ежедневные стрессы – учёба, кружок по танцам, два репетитора – по английскому и по математике, собака-подросток, у которой меняются зубы, занятые родители…

При словах «занятые родители» мужчине стало немного стыдно.

– Ну ты и загнула! Не понимаю тебя, занимаешься фигнёй какой-то в свободное время.

– Ну это лучше, чем интересоваться в моем возрасте алкоголем, наркотиками и реальным значением матерных слов.

– Убедительно. Тогда забегу сегодня после работы в магазин за новым гелем для бритья.

Пожалуй, прав был Джим Кэмп: «Дети – лучшие переговорщики»! – подумалось мужчине. На пороге его поймал голос дочери:

– Папа… Ещё купи сквиш!

– Чего?!

Попрошайка

– Уважаемый, извините, что отрываю от прогулки в этот замечательный солнечный день. Погода балует, не правда ли? Однако у меня случился конфуз: срочно необходимы пятьдесят рублей. Я должен выпить.

Человек был плохо одет и небрит, но пахло от него приятно – как будто детской присыпкой или булочками.

– Вот так сразу? И вам не стыдно?

– К чему эти церемонии. Баррикады лжи, туманные объяснения, жалостливые рассказы о семи рублях на проезд до родной деревни, об операции на прострацию и прокрастинацию… Нет, уважаемый. Просто прибухнуть.

– Ну ладно. Держите сотню.

– К сожалению, у меня нет сдачи.

– Какая сдача, с ума сошли? Всё, счастливо.

– Нет, погодите. Мне нужны именно пятьдесят рублей. Придётся вернуть вам купюру, хоть это и ставит под угрозу моё здоровье.

Разговор становился любопытным.

– То есть вы отказываетесь от денег?

– Как ни прискорбно, да. Пути, сами знаете чьи, неисповедимы. Соответствующее настроение посетило меня именно сейчас. Как долго оно продержится, большой вопрос.

– Простите, но судя по всему, выпиваете вы регулярно. Каждый день, да?

Человек заговорщицки улыбнулся.

– Я вам больше скажу: иногда и ночью. Но кто знает, возможно, я решу остановиться. У меня нет ничего, кроме весны и надежды на завтра. Собственно, ни у кого нет, но большинство предпочитает об этом не задумываться.

– Хорошо, пойдёмте разменяем деньги.

Они зашагали к ларьку на остановке. Человек продолжал говорить.

– Мне, право, неловко. Я и так отнял у вас много времени.

– Ничего, времени у меня предостаточно.

– О, как вы ошибаетесь. Время – самый ценный из ресурсов. Помните свой детский сад, песочницу, голубую веранду, девочку в панамке? Давно это было?

– Смотрю, вы решили поиграть в экстрасенса. В каждом садике есть веранда, покрашенная в голубой цвет. Это было недавно, да. Я хорошо помню детство.

– Вот видите. Не успеете оглянуться, как сегодняшний день тоже станет историей. Вы будете по нему скучать, обещаю.

– А кто вы такой, чтобы мне что-то обещать?

– Я желаю вам добра.

– Минутку. Девушка, разменяйте, пожалуйста… Вот ваши пятьдесят рублей. До свидания.

– Помните, время бежит быстро!

Он досадливо поморщился и пошёл прочь, но, прежде чем свернуть за угол, всё-таки обернулся. Человек стоял там же, у ларька, и улыбался. До чего нелепый у него вид: пиджак на пару размеров больше нужного, жалкие брючки, одна штанина подвёрнута, в волосах и на плечах то ли пух, то ли остатки перьев. Ангел?! Нет, голубей жрёт, наверное.