Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Подобно тому как древние греки выделяли четыре типа любви, мы можем выделить несколько типов внутренней мотивации, каждый из которых проявляется в большей или меньшей степени в зависимости от личности человека и характера работы. Ознакомьтесь со списком и подумайте, какие из мотивирующих факторов наиболее важны для вас.
• Свобода
• Вызов
• Обучение
• Цель
• Вдохновение
• Творческий поток
• Одержимость
Творческие люди терпеть не могут, когда им указывают, что делать. В агентствах младшие сотрудники часто жалуются на то, что им достается лишь рутинная работа, а интересные творческие решения принимают их старшие коллеги. В какой-то степени это неизбежно: у любого коммерческого проекта есть ограничения, в любом агентстве ориентируются на определенный стиль и стандарты, и даже самым талантливым сотрудникам требуется время, чтобы достичь этой планки. Однако в некоторых компаниях даже от опытных профессионалов ждут, что те будут действовать в рамках, очерченных креативным директором.
Когда во время консультаций мы обсуждаем эту проблему с креативными директорами и руководителями, обычно они ее признают, но не всегда понимают, насколько сильно может демотивировать членов команды такое ограничение их творческой свободы. Часто такие руководители с нескрываемым изумлением обнаруживают, как можно воодушевить сотрудников, предоставив им чуть больше свободы в работе над каким-то проектом. Неоднократно креативные директора говорили мне впоследствии, что сотрудники начинают работать куда более увлеченно и по собственной инициативе остаются по вечерам и приходят в офис по выходным, потому что хотят показать все, на что способны.
Лично у меня плохо получается выполнять чьи-то распоряжения. Так что я практически всегда работал только на себя: владел компанией или единолично, или вместе с кем-то еще. Ради сохранения этого статуса я был готов мириться с любым уровнем стресса.
Когда речь зашла о публикации моих книг, мне поступило несколько предложений от издателей по обе стороны Атлантики. Я испытал соблазн принять одно из этих предложений и связать свое имя с авторитетным издательством. Однако в итоге я решил публиковать книги самостоятельно. Частично это было обусловлено финансовыми причинами: не секрет, что таким образом автор зарабатывает больше, чем когда связывает себя обязательствами с издательством. Но не менее важной я считал и творческую свободу.
Я общался с несколькими замечательными редакторами, но идея поработать с ними казалась мне привлекательной лишь до того момента, когда они начинали указывать мне, каким должен быть объем моей книги, или говорили, что сами придумают название и дизайн обложки. Тогда у меня возникал вопрос: «А чья это книга?» Если бы я передал права издательству, книга бы мне больше не принадлежала. Я уже не мог бы решать, насколько длинной ей быть, не мог бы оспаривать правки в тексте, выбирать дизайн обложки, устанавливать цену, решать, как рекламировать и продвигать книгу.
Публиковать книгу самостоятельно хлопотно и дорого: нужно нанять редактора, корректора, дизайнера, верстальщика и самому руководить подготовкой рукописи к печати. Когда я только начал этим заниматься, мне пришлось глубоко погрузиться в тему издательского дела и параллельно совершенствовать свое писательское мастерство. Но определенно стоит приложить усилия ради удовольствия самостоятельно издать книгу с названием и обложкой, которые тебе нравятся. Каждый раз, когда я смотрю на какую-то из своих книг, я испытываю глубокое удовлетворение, зная, что я сделал все так, как сам захотел. Я отдаю себе отчет в том, что они не идеальны, но все допущенные ошибки – только мои, и это бесценно.
Вероятно, и ваши любимые проекты – тоже те, в работе над которыми вы пользовались наибольшей свободой и чувствовали, что результат зависит только от вас.
Жарким сентябрьским вечером в прошлом году я сидел в шестом ряду концертного зала «Хаммерсмит Аполло» со своей женой и с другом Пелегом. Каким-то непостижимым образом ему удалось раздобыть билеты на один из первых за тридцать пять лет живых концертов Кейт Буш.
Мы были под впечатлением. Когда я немного свыкся с мыслью, что вижу Кейт Буш в нескольких метрах от себя, я понял, что это, вероятно, лучшее музыкальное шоу из тех, на которых мне когда-либо доводилось бывать. Дело не только в потрясающих музыкантах и безупречном голосе Кейт: она пела настолько эмоционально, что это невозможно передать словами. То, что для своего шоу она выбрала маленький и уютный концертный зал, для нас, зрителей, стало настоящим подарком. У меня промелькнула мысль: «Лучше быть просто не может». А затем мой мир перевернулся с ног на голову.
Когда песня King of the Mountain подходила к концу, один из музыкантов подошел к самому краю сцены, вращая трещотку. Мерцание стробоскопа усилило эффект от ее звука, а на зрительный зал хлынул шторм из конфетти. Это ознаменовало начало фантасмагорического путешествия по следующему шедевру Кейт – стороне Ninth Wave альбома Hounds of Love.
На огромных экранах под музыку сменялись изображения, по проходам между зрительными рядами проезжали «скелеты» рыбообразных созданий, которые скрывались за сценой и возвращались обратно. Через всю сцену проплыл дом, в котором можно было разглядеть сидящих на диване людей, ужинающих и смотрящих телевизор. В какой-то момент мне показалось, что я вижу маяк. Наши волосы развевались от ветра, потому что у нас над головами кружил вертолет. Помню, как похоронная процессия из рыбообразных созданий унесла Кейт со сцены. Сочетание музыки, образов, декораций и спецэффектов создавало настолько реальные ощущения, что несколько раз мне казалось, будто я только что очнулся от удивительного сна, и только потом я осознавал, что нахожусь на концерте.
К тому моменту, когда с окончанием песни The Morning Fog опустился занавес, зрители были уже на ногах; некоторые вокруг нас рыдали. Я поверить не мог в то, что видел, и благодарил судьбу. На сцене Кейт улыбнулась и сказала: «Всем спасибо! Сейчас небольшая пауза, а затем мы перейдем ко второй части!»
Второй части?
Кейт уже превзошла наши ожидания. Если бы на этом шоу закончилось, мы разошлись бы по домам счастливыми. Но шоу не закончилось… и вторая часть оказалась столь же незабываемой, как и первая.
У Кейт Буш не было объективной необходимости делать такое представление. Ее фанаты и критики остались бы довольны и меньшим. Но только не сама Кейт.
Творческие люди обожают бросать вызов самим себе. Чем масштабнее фигура такого человека, тем более смелые цели он перед собой ставит. Что может быть интереснее, чем сделать что-то сложное, рискованное и неожиданное, почти невозможное? Неудивительно, что Йейтс описывал потребность писать стихи как «очарование того, что сложно».
Посмотрите документальный фильм «Мечты Дзиро о суши» о владельце одного из самых известных в Токио ресторанов, где подают суши. Сейчас Дзиро Оно за восемьдесят, и всю свою жизнь он посвятил приготовлению суши и совершенствованию в этом деле. Критики выстраиваются в очередь, чтобы расхвалить еду Дзиро. У ресторана три звезды Мишлен – максимальное число. Два взрослых сына Дзиро – профессиональные повара и могли бы занять его место, если бы Дзиро захотел уйти на покой. После стольких десятилетий плодотворного труда Дзиро имеет полное право почивать на лаврах. Но он продолжает работать, постоянно экспериментируя с ингредиентами и техникой приготовления. Он сам снова и снова бросает себе вызов.
Одна особенность, которую я отметил, работая как коуч с успешными представителями творческих профессий, состоит в том, что, когда все вокруг превозносят их за достижения, эти люди смотрят в будущее и ищут там новую цель. Такие непрестанные поиски могут серьезно истощать ресурсы психики, а потому многие мои клиенты обращаются ко мне, чтобы научиться более бережно относиться к себе. В то же время это ни с чем не сравнимое чувство – знать, что интересные задачи никогда не закончатся, пока ты – тот человек, который задает планку.
Я всегда делаю то, что не умею, чтобы этому научиться.
Пабло Пикассо
Когда вызов брошен, у вас появляется стимул чему-то научиться. Открывать то, чего вы не знали раньше, пытаться прыгнуть выше головы, развивать новые навыки – все это важные составляющие радости творчества.
К сожалению, у многих из нас еще со школы обучение ассоциируется со стрессом от необходимости сдавать экзамены и получать оценки. Как нам уже известно, такая внешняя мотивация убивает радость познания, любопытство и творчество. К счастью, хорошие учителя знают, что такое образование не имеет ничего общего с настоящим обучением. Как писал Плутарх в своем сборнике «Моралии», истинное обучение – это не наполнение сосуда, а разжигание пламени.
Обучение всегда считалось частью творческого процесса. В средневековой Европе каждый, кто хотел стать ремесленником, должен был сначала пройти этап ученичества под руководством мастера гильдии. Подмастерье получал еду, крышу над головой и возможность учиться у мастера в обмен на труд. Если он успешно справлялся с этим этапом, его статус повышался: он становился ремесленником и имел право брать заказы на работу. Членством в гильдии и статусом мастера награждались только те, кто создавал шедевр – произведение достаточно высокого качества, чтобы заслужить одобрение действующих членов гильдии.
Формальное ученичество по-прежнему принято в ряде творческих профессий. В некоторых областях, например в таких, как архитектура, где важна серьезная подготовка по техническим дисциплинам, студенты учатся много лет, прежде чем им выдается разрешение на собственную практику. Но все же в большинстве современных творческих профессий обучение происходит вне стен официальных учреждений: через наставничество без оценок и экзаменов, под влиянием опыта настоящих мастеров, через самообразование путем чтения книг, участия в профессиональных мероприятиях, благодаря библиотекам и интернету.
Больше всего вдохновляют примеры тех творческих личностей, которые идут от одной большой цели к другой, впитывая новые знания и накапливая опыт и навыки. Например, Леонардо да Винчи, который изучал живопись, скульптуру, анатомию, инженерное дело, архитектуру, музыку, картографию и математику. Или Мервин Пик, который был иллюстратором, художником, поэтом, писателем, скульптором и сценаристом. Или Пабло Пикассо, в творчестве которого отчетливо выделяются разные периоды. Или Дэвид Боуи в 1970-е, когда он часто менял имидж и экспериментировал с самыми разными жанрами и направлениями, включая фолк, глэм-рок, соул, фанк, варьете, электронную музыку, мимодраму, кабуки, оккультизм, фантастику и перформанс.
За время своей профессиональной деятельности я освоил множество областей: поэзию, литературную критику, редактирование, гипноз, психотерапию, бизнес-консультирование, презентации, повышение продуктивности, копирайтинг, продажи, ведение блога, язык html, онлайн-маркетинг, книгоиздание. В каждой из этих областей можно построить успешную карьеру, и я знаю таких людей. В каждой из этих областей есть то, что до сих пор меня интересует, но ни одной из них я не готов ограничиться. Больше всего мне интересен – и будет интересен до конца жизни – сам процесс обучения.
Чем необычнее выбранная вами творческая стезя, тем меньше вероятность, что вы найдете готовую программу обучения. Ваша обязанность как профессионала – самостоятельно искать знания, навыки, учителей и наставников, которые помогут вам пройти путь от увлеченного новичка до истинного мастера. Это может быть непросто, и вы не раз упретесь в стену, но это и захватывающе: еще никогда в истории творческий человек, стремящийся к успеху, не имел доступа к такой невероятной базе знаний, как сегодня.
В книге «Лидер есть в каждом» Сет Годин рассказывает историю о том, как однажды во время отдыха на Ямайке ему не спалось и он в четыре утра в холле отеля проверял электронную почту. Сет спокойно занимался своим делом, когда в холл ввалились двое молодых людей только что из ночного клуба. Один из них с изумлением посмотрел на Сета и прошептал другому: «Разве это не печально? Он приехал сюда отдохнуть и не может расстаться с электронной почтой. Не может расслабиться даже в свои законные две недели».
Самое забавное, по словам Сета, заключалось в следующем: «Помимо сна это было единственное, чем я действительно хотел бы заниматься в тот момент, потому что мне повезло иметь работу, где от меня что-то зависит».
Ощущение, что ваша работа приносит пользу, что она меняет мир к лучшему, то есть ощущение смысла, – это один из самых мощных мотивирующих факторов в мире. Даже если вам трудно четко сформулировать, в чем заключается ваша цель или как вы собираетесь ее достигнуть, она может придать вам решимость, порой даже упрямство, чтобы продолжать двигаться к ней, когда другим ситуация кажется безнадежной.
Примерно в тот период, когда я за кухонным столом размышлял о своих взаимоотношениях с поэзией, я встретился с другом, чтобы пропустить по стаканчику. Мы разговорились, и я начал жаловаться на свои проблемы: в бизнесе, в творчестве, в личной жизни. Друг терпеливо слушал меня – гораздо дольше, чем стали бы слушать другие, – а затем осторожно поинтересовался: «Если все так плохо, почему бы тебе не найти работу редактора в каком-нибудь издательстве?»
Он считал это разумным способом покончить с моими мучениями. Для меня его предложение звучало дико. Моя работа казалась мне важной. У меня была миссия. Почему я должен отказаться от нее ради зарплаты? Я твердо решил добиться успеха в том, чем я занимался. Разве это не очевидно?
Мой друг тактично улыбнулся и пошел за выпивкой.
Легко увидеть смысл в жизни людей, выступающих за серьезные перемены, таких как Уильям Уилберфорс, Махатма Ганди, Эммелин Панкхёрст, Мартин Лютер Кинг, Нельсон Мандела, Харви Милк. Их миссия была настолько ясна, что им не приходилось вставать утром с кровати и «мотивировать» себя. Если вы чувствуете в себе силы менять мир к лучшему, полный вперед: это благородное призвание! Но если нет, не пренебрегайте тем, что вы можете сделать с помощью своей работы: вдохновить людей своим творчеством, помочь им своим товаром или услугой, зажечь своими идеями.
Не исключено, что ваша цель прямо у вас под носом, но вы никак не можете ее разглядеть. В моем случае оказалось, что часть моей жизненной миссии – помогать другим творческим людям добиваться успеха и не наступать при этом на те грабли, на которые наступил в свое время я.
Поскольку речь идет о видимых результатах, велик соблазн записать цель в число факторов внешней мотивации. Но я говорю не о личном вознаграждении, которое вы получаете за выполнение работы, а о том эффекте, который оказывает ваша работа на людей и обстоятельства за пределами вашей обычной сферы влияния. Нельсон Мандела получил Нобелевскую премию мира за усилия по изменению ситуации в Южной Африке. Но его мотивировала не премия, а то, чем он занимался.
Тогда можно ли сказать, что, когда человек стремится к своей цели, он действует абсолютно бескорыстно? Нет, конечно. Чувство осмысленности и есть награда.
Когда-то считалось, что искусство не рождается в душе художника само по себе – некий дух, божество, муза должны сперва наделить его вдохновением. Само слово «вдохновение» подразумевает, что художник «вдыхает» что-то, поступающее извне. Начало поэмы «Одиссея» Гомера представляет собой типичный пример обращения к музе с просьбой одарить поэта божественным вдохновением:
Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который,
Странствуя долго со дня, как святой Илион им разрушен,
Многих людей города посетил и обычаи видел,
Много и сердцем скорбел на морях, о спасенье заботясь
Жизни своей и возврате в отчизну сопутников; тщетны
Были, однако, заботы, не спас он сопутников: сами
Гибель они на себя навлекли святотатством, безумцы,
Съевши быков Гелиоса, над нами ходящего бога, –
День возврата у них он похитил. Скажи же об этом
Что-нибудь нам, о Зевесова дочь, благосклонная Муза.
Гомер. Одиссея. Песнь первая
Традиция обращения к музе продержалась довольно долго. Вот Джон Милтон проделывает тот же ритуал почти две с половиной тысячи лет спустя:
О первом преслушанье, о плоде
Запретном, пагубном, что смерть принес
И все невзгоды наши в этот мир,
Людей лишил Эдема, до поры,
Когда нас Величайший Человек
Восставил, Рай блаженный нам вернул, –
Пой, Муза горняя! Сойди с вершин
Таинственных Синая иль Хорива,
Где был тобою пастырь вдохновлен,
Начально поучавший свой народ
Возникновенью Неба и Земли
Из Хаоса.
Джон Милтон. Потерянный рай. Книга I
Милтон был одним из последних поэтов, взывавших к музе всерьез. Несмотря на искренность, слова его звучат архаично. В то время как божественные создания в поэме Гомера кажутся живыми и дышащими, Милтон, похоже, о своей музе знает лишь из книг.
Через сто лет после Милтона, в разгар эпохи Просвещения, поэты по-прежнему отдавали дань традиции обращаться к музе в поисках вдохновения, однако это превратилось в простую фигуру речи, которая использовалась с иронией. В ХХ веке Уильяма Батлера Йейтса и Роберта Грейвса превозносят за их поэтический и писательский талант, но высмеивают за идею божественного вдохновения. Эта идея осталась в истории как одна из тех «детских фантазий», от которых человечество отказалось, когда «выросло» и стало придерживаться рационального научного подхода.
Затем в 1976 году в свет вышла поразительная книга психолога Джулиана Джейнса The Origin of Consciousness in the Breakdown of the Bicameral Mind («Происхождение сознания в процессе слома бикамерального разума»). Согласно его утверждению, древние мифы и легенды о божествах и духах в современном понимании являются не выдумкой, а описанием фактического опыта людей. Поскольку сознание человека находилось на более ранней стадии развития, люди часто испытывали визуальные и слуховые галлюцинации. Вместо единого, целостного сознания они обладали бикамеральным разумом, разделенным на две части: одна давала инструкции в форме голосов и видений, а вторая воспринимала их и подчинялась, считая их велением богов.
В поддержку своей гипотезы Джейнс приводит многочисленные примеры из античной литературы. Так, в первой книге «Илиады», когда Гомер пишет о том, что перед Ахиллом является богиня Афина Паллада и приказывает ему спрятать меч и пощадить царя Агамемнона, это не полет фантазии автора: одна из частей двухкамерного мозга Ахилла говорит со второй, что воспринимается как слуховая галлюцинация. То же самое касается и многих других случаев появления богов перед людьми в виде сияющего облака, горящего куста, огненного столба и т. д. Джейнс утверждает, что авторы не выдумывали: они, или их герои, действительно видели и слышали это. Теория кажется притянутой за уши, но ее серьезно анализировал такой закоренелый рационалист, как Ричард Докинз, в своем бестселлере «Бог как иллюзия».
Джейнс убежден, что этот древний образ мышления не характерен для современного общества, хотя иногда встречается у людей, у которых диагностирована шизофрения, у так называемых медиумов, утверждающих, что они слышат голоса, а также у многих художников, писателей и других творческих людей, на которых, по их словам, вдохновение снисходит в форме слуховых и визуальных галлюцинаций.
В современном мире вдохновение не бывает таким колоссальным и всеобъемлющим, как его описывали древние. Если только вы не Уильям Блейк, вряд ли вам доведется услышать голос Бога или увидеть ангелов на улицах. Вдохновение проявляется в форме образа или фразы, которые неожиданно вспыхивают в мозгу, словно ниоткуда, и несут огромный смысл для творческого человека. Кажется, что он получил ключ от тайны или натолкнулся на след из хлебных крошек, зовущий в путь.
Нечто похожее произошло со мной, когда я шел по улице в Лондоне, и неожиданно у меня в голове возникла фраза: We are living in the future («Мы живем в прекрасном завтра»).
Конечно, это не возвышенная поэзия. Скорее, смелое утверждение. Но для меня фраза была наполнена огромным смыслом. Я помню, в моем детстве, которое пришлось на 1970-е годы, будущее, как его описывали научно-фантастические рассказы и фильмы, казалось, вот-вот наступит. Главным научно-фантастическим комиксом того времени был журнал 2000 A.D. Я понимал, что, скорее всего, доживу до этого года, и я с нетерпением ждал появления реактивных ранцев, лазеров и пассажирских межпланетных путешествий.
Когда эта фраза возникла у меня в голове, я осознал, что уже живу в том будущем, которого с таким нетерпением ожидал ребенком. Оно оказалось не совсем таким, как предсказывали комиксы и фильмы. Да, я окружен технологическими чудесами, но реактивные ранцы и космический туризм все так же далеки, как и раньше.
Я крутил эту фразу в голове, исследуя с разных сторон, как археолог, который, добыв единственный кусок черепицы, должен восстановить по ней внешний вид всей римской виллы или средневековой ратуши. У меня была лишь одна строчка, но она запустила творческий процесс. Голос звучал уверенно и оптимистично, даже с легкой одержимостью. Я не испытывал к нему доверия. Я задумался над тем, кто такие эти «мы». Строка была написана четырехстопным хореем, который задал ритм всему последующему стихотворению. Голос словно куда-то торопился. Рифмы напрашивались самые очевидные. И так и этак я вертел эту строчку, пытаясь уловить мысль и последовать за ней, наконец у меня получилось:
Мы живем в прекрасном завтра,
Ты же в прошлом, друг, застрял.
Что ты хочешь, не столь важно:
Догоняй – или пропал.
Переход от первой строки к последующим получился естественным, и я сделал вывод, что нашел правильную форму. Теперь я точно знал, что этот голос должен звучать непреклонно, почти механически, как рекламный джингл, который повторяется до хрипоты. Ему будет не стыдно использовать те же рифмы на протяжении всего стихотворения. Он стремится заразить слушателя своим энтузиазмом (или, может быть, тревогой?) по поводу современных технических чудес.
Поскольку голос провозглашал: «Мы живем в прекрасном завтра», я понимал, что все, о чем пойдет речь в стихотворении, должно уже существовать, пусть и относительно недавно. Как иронично отметил научный фантаст Уильям Гибсон, «будущее уже здесь, просто оно еще не очень равномерно распределено». Так что я прочесал свою память, новостные ленты и последние выпуски журнала Wired в поисках футуристических чудес, которые уже стали реальностью. Вот что из этого вышло:
Будущее
Мы живем в прекрасном завтра,
Ты же в прошлом, друг, застрял.
Что ты хочешь, не столь важно:
Догоняй – или пропал.
Люди космос изучают.
Робот создает уют.
Незнакомцы делят транспорт.
Виртуальный секс уж тут.
Гаджеты про вас все знают,
Прошлое хранит смартфон.
Холодильники болтают,
Ваш ночник теперь – шпион.
Препараты мозг апгрейдят
без препятствий и оков.
Данными ведут торговлю.
В «цифре» нет черновиков.
Водостоком управляет
спутник с неба – ну так что ж.
А вершину хит-парада
возглавляет автор-бомж.
Технологии и фарма
Превращают старость в дым:
Старики полны здоровья,
Фору дали б молодым.
Беспилотники летают.
Лазеры бьют точно в цель.
По морскому дну гуляют
боты, не садясь на мель.
Мы живем в прекрасном завтра,
Ты же в прошлом, друг, застрял.
Что ты хочешь, не столь важно:
Догоняй – или пропал.
Вы когда-нибудь были настолько поглощены работой, что абсолютно забывали об окружающем мире и теряли счет времени, при этом работа шла как по маслу и доставляла только удовольствие, хотя и занимала больше времени, чем обычно?
Описанное состояние знакомо всем творческим людям. К сожалению, мы не пребываем в нем каждый день, но, когда оно наступает, мы чувствуем себя незабываемо. Более того, это один из основных стимулов, побуждающих нас не бросать наше дело.
Психолог Михай Чиксентмихайи предложил термин для определения такого состояния – «творческий поток». В потоке человек настолько погружен в задачу, что его деятельность становится почти автоматической, ему не нужно прилагать усилий, чтобы поддерживать высочайшую концентрацию.
Чтобы достигнуть этого состояния, должны соблюдаться следующие условия: ясные цели работы; понимание своих действий; соответствие сложности задач имеющемуся уровню возможностей; искаженное восприятие времени; глубокая концентрация, исключение отвлекающих факторов из зоны внимания; отсутствие страха неудачи; поглощенность работой и удовольствие от нее; потеря чувства самоосознания.
Хорошая новость состоит в том, что, согласно результатам исследования Михая Чиксентмихайи, описанным в его бестселлере «Креативность. Поток и психология открытий и изобретений», творческий поток непосредственно связан с творческой деятельностью на высоком уровне. Поскольку он подразумевает четкие цели, обратную связь и активные действия, он в корне отличается от бесплотных мечтаний. Состояние потока дарит радость, и это означает, что если вы стремитесь достигнуть чего-то действительно выдающегося, то удовольствие будет неотъемлемой частью вашей работы.
Состояние потока чаще всего наступает, когда разные типы внутренней мотивации сливаются, и тогда ваша работа становится чрезвычайно плодотворной. Если вы четко видите цель, любите свое дело, задаете себе разумную планку и никогда не перестаете учиться, то творческий поток станет для вас естественным состоянием.
В документальном фильме Stanley Kubrick’s Boxes («Коробки Стэнли Кубрика») показано, как ведущий Джон Ронсон, явно большой поклонник Стэнли Кубрика, приходит в гости к его вдове. Что же он там увидел? Картонные коробки. Сотни коробок: большие и маленькие, потрепанные и аккуратные. Коробки в гостиной, коробки в столовой, коробки в кабинете. Коробки в садовых постройках – от пола до потолка.
На каждой коробке стояло название (или первые буквы названия) одного из фильмов Кубрика, например EWS (Eyes Wide Shut – «С широко закрытыми глазами») или FMJ (Full Metal Jacket – «Цельнометаллическая оболочка»). А что внутри? В основном фотографии – бесконечные варианты разных предметов и мест. Прикроватные столики. Ворота загородных домов. Лестницы в квартиры проституток. Кафе. Было ясно, что это исходный материал для фильмов, но его количество наводило на мысль об одержимости.
Сколько изображений магазинов модной одежды хватило бы вам? Разве не все они выглядят примерно одинаково? Очевидно, не для Кубрика. Фотосъемкой для него занимался племянник, который рассказал, как обошел все магазины модной одежды на юго-востоке Англии, чтобы сделать нужные кадры.
В другой раз Кубрик решил, что ему нужны фотографии абсолютно всех зданий на Коммершиал-роуд в Лондоне, чтобы он мог разложить их у себя в гостиной и «восстановить» внешний вид улицы. При этом он не хотел, чтобы ему помешала перспектива: если снимать здания с уровня дороги, на фото они бы получились с наклоном назад и Кубрик не смог бы их выровнять. Поэтому фотограф отправился на место съемки с большой лестницей, поднялся на три с половиной метра над землей, сделал фотографию первого здания, передвинул лестницу к следующему зданию, вновь на нее поднялся, сделал фотографию, передвинул лестницу. И так на протяжении всей улицы (а она не короткая). С обеих ее сторон.
По общепринятым стандартам такое поведение можно назвать странным, но, скорее всего, оно характерно и для вас. Вероятно, ваш дом не заставлен коробками, но, уверен, вы собрали серьезную коллекцию вещей, имеющих отношение к предмету вашей творческой страсти: книг, CD или DVD, виниловых пластинок, плакатов, партитур, музыкальных инструментов или принадлежностей для живописи. И готов поспорить, вы не раз впадали в состояние, которое многие назвали бы одержимостью: вновь и вновь переделывали что-то, пока не добивались совершенства. Так что, думаю, вам не надо объяснять, зачем Кубрику нужно было столько коробок. Почему Джими Хендрикс сорок раз записывал композицию Gypsy Eyes. Почему Роберт де Ниро несколько недель проработал в такси перед съемками в фильме «Таксист».
Когда я работаю над стихотворением, я прокручиваю его в голове и переделываю бесчисленное множество раз, пока не остаюсь доволен. (Хотя, несомненно, это можно делать бесконечно.) Один из моих текущих проектов – переложение эпической поэмы Джеффри Чосера «Троил и Крессида» на современный английский язык с сохранением формы оригинала – королевской строфы. У меня пять разных изданий поэмы, в которой более восьми тысяч строк. На каждую строфу из семи строк уходит несколько часов работы – при хорошем раскладе. Иногда я часами бьюсь над единственной строкой, сравнивая аннотации ученых во всех пяти изданиях и пробуя разные варианты перевода. А как иначе мне добиться того результата, который нужен?
Одержимость – это, пожалуй, одно из основных условий для создания чего-то выдающегося. Люди, решающие самые сложные проблемы и создающие самые невероятные вещи, – это те, кто не отступает на полпути, а продолжает настойчиво работать над деталями, пока не добьется успеха. До определенного момента такая активность наполняет человека творческими силами. Однако, если выйти за рамки, это оборачивается проблемой: человеку становится сложно перестать думать о деле, переключиться на что-то еще, общаться с другими людьми, может появиться бессонница. Для работы это не менее губительно, чем для самого человека, потому что он теряет энергию и ясность мышления.
У творческих личностей, которые не могут вовремя остановиться, все обычно заканчивается разрушенными отношениями, сломанной карьерой, подорванным физическим и психологическим здоровьем. Ради вас самих и вашего творчества важно научиться рано распознавать сигналы, предупреждающие о том, что вас охватывает одержимость:
• чувство, что вы не в состоянии перестать работать или думать о работе;
• постоянное недовольство всем, что вы создаете, – даже если вы и раньше ставили себе высокую планку;
• трудности с расслаблением;
• друзья и коллеги говорят вам, что вам следует сделать паузу;
• бессонница;
• компульсивное поведение: злоупотребление едой, алкоголем, сексом, просмотром ТВ, покупками, азартными играми и т. д.;
• ощущение физического истощения.
Все это подсказки, что пора бы сделать паузу и взглянуть на ситуацию в перспективе. Иногда бывает достаточно выходных или отпуска. Если симптомы более серьезные, задумайтесь о консультации врача.
Когда работа захватывает с головой, кажется невозможным от нее оторваться. Но для многих творческих личностей поворотной точкой становилось осознание, что качественный отдых повышает эффективность творческого процесса, и они брали себе за правило регулярно делать паузы.
Войти с помощью соц. сетей: