Крота убили, – сказал Демид. – Предупреждал же я его – не суйся! Хотя это уже не имеет никакого значения – он дерьмово избыл свою дерьмовую карму. Может быть, в следующей жизни он превратится в настоящего крота, будет рыть землю, жрать червей и отмолит свои грехи у Господа?

– Тебе не жалко Крота? – спросила Лека.

– Нет.

– А мне жалко. Не знаю, почему. Он, конечно, гадил тебе много раз. Но все же и помог.

– Мне детишек жалко, АРДов.

– АРДов?! – Лека взорвалась. – Да чего их жалеть-то, фашистов этих? Это же нелюди, зверье!

– Это люди, Лека! Люди! Вспомни, что говорил Ираклий, когда выступал по телевизору: "Моя аудитория – морально неиспорченная часть общества, люди, которые тянутся к Добру". Понимаешь, это были действительно были хорошие ребята – умные и глупые, смешливые и унылые, со своими комплексами и несбывшимися надеждами, но чистые душой. В этом, наверное, состоит особый смысл для Духа Тьмы – он не любит второй сорт, он берет самое лучшее. И превращает в полное дерьмо. Вспомни Табунщика – как он уродовал ребятишек. Агей – прицепился к милой, доброй, набожной Янке и превратил ее в ведьму. Это характерный стиль…

– И что же теперь с ними будет?

– Не знаю… Хотелось бы верить, что, когда Ираклий будет устранен, они вернутся к нормальному существованию. Может быть, сейчас они находятся под воздействием гипноза, и когда источник зомбирующего влияния исчезнет, они снова станут обычными людьми. Хочется верить… Но боюсь, что это не так. Ты сама прекрасно знаешь, что никакое вторжение в человеческую душу не проходит бесследно. Увы, все, что я пока могу сделать – это постараться вышибить Абаси из тела Ираклия.

– Убить Ирокеза, проще говоря.

– Да.

– Думаешь, получится?

– Надеюсь…

Они стояли в ста шагах от площадки, на которой развернулось побоище. Рассмотреть что-либо там было трудно без бинокля, оснащенного прибором ночного видения. Но Демид не нуждался в таком приборе, в темноте он видел лучше, чем днем.

Выглядели Лека и Дема весьма экстравагантно. Коробов раздобыл откуда-то костюмы полярников – по его утверждению, такие носили в Антарктиде. Меховые штаны и куртки, унты выше колена, огромные лохматые шапки с ушами, завязанными под подбородком. Кроме того, прилагалась шерстяная трикотажная тряпочка, закрывающая лицо снизу до самых глаз. Романтика романтикой, но когда Лека увидела этот мохнатый прикид, она сразу поняла, что сварится в нем живьем. Демид заставил ее влезть во все это безобразие только после длительной ругани. Правда, теперь, когда они уже больше часа стояли в полной тьме по колено в снегу, боясь пошевелиться, она поняла, что он был прав. Во всяком случае, особой жары она не ощущала. Кроме того, им предстояло прорубаться через толпу дерущихся насмерть людей, и она понимала, что толстая меховая шкура, усиленная жилетом из пуленепробиваемого кевлара, окажется совсем нелишней, если кто-то вздумает угостить ее дубинкой, или, хуже того, ножом. Нет, молодец все-таки Коробов! Голова у него на месте.

– Дем! – Лека устала переминаться с ноги на ногу в снегу. Скорей бы уж… – Де-ем! Не пора еще?

– Подожди. – Демид повернулся к ней. В маске с прорезями для глаз и мечом за спиной он выглядел как эскимосский вариант черепашки-ниндзя. – Ираклий выглянет на свет божий, тогда и пойдем.

– Ты думаешь, он появится?

– Обязательно! Он здесь, я чувствую его. "Качки" бьют АРДов в хвост и в гриву. И поэтому ему придется выйти на площадку, чтобы взять своих солдат под контроль и прибавить им мощи. Я даже знаю, куда он выйдет. Вон, тот угол, где столов нет, – Демид показал направление пальцем. – Видишь?

– А почему именно туда?

– Этот угол – средоточие черной силы, что царит уже тысячу лет в Волчьем Логе. Там, под асфальтом – кости жертвы.

– Жертвы?

– Да. Останки ребенка, который был убит в угоду местному демону. Труп его был положен определенным образом – так, что потом, когда остались только кости, получился магический знак проклятия. Когда-то здесь жили древние финны, предки нынешних марийцев и мордвы. Они были лесными людьми, далекими от цивилизации. Они чувствовали природу, общались с духами деревьев, рек, холмов. И колдуны их обладали изощренной магией, сила которой не слабеет со временем.

– Гляди… – Лека схватила Демида за рукав. Высокая фигура возникла из тьмы и заковыляла к заколдованному углу, ее сопровождало человек десять. И Игорь с Владом были среди них.

– Да, это он! Пора двигать! Быстрее, как можно быстрее! У нас с тобой не больше трех минут!

– Дем, подожди…

Но Демид уже мчался к поляне – несся, как метеор. Лека никогда не видела, чтоб люди бегали так быстро по столь глубокому снегу. Она бросилась за ним и сразу же свалилась, упала на четвереньки и ударилась лицом в обледенелую корку. Чертыхаясь, выбралась из снежной ловушки и побежала – нет, пошла, поплелась вперед, высоко поднимая ноги и переставляя их неуклюже, как ходули.

"Три минуты! Ч-черт! Да тут и полчаса не хватит…" Морозный воздух до крови обдирал легкие, Лека выкладывала все силы, и когда припорошенный край асфальта показался из-за кустов, ей показалось, что самое страшное уже позади, что ничего не может быть хуже этого дикого движения по пояс в снегу. Краем глаза она отметила, что Демид уже ворвался мохнатой бестией в толпу, протаранил себе дорогу, не обращая внимания на людей, падающих по обе стороны от него. Лека дышала как загнанный зверь, красные круги расплывались перед ее глазами. Кто-то набросился на нее – АРД или "качок" – не все ли равно? Она нырнула вниз, не думая о том, что делает, парень перелетел через нее, неуклюже шлепнулся о землю, она бросилась дальше, отмахнулась от двоих с дубинками – оружие одного из них осталось у нее в руке – сальная ухмыляющаяся физиономия – окровавленный нож в окровавленной руке – дубинкой по морде – вперед – вперед – ох-х ты – что ж ты делаешь, паскуда – кастетом в ребра – очень больно – сломал бы, если б не спасжилет – я его убила, наверно… Вот тебе – с дороги – куда ж ты лезешь, идиот – я тебя не трогала… Для вашей же пользы… Лека двигалась вперед вперед вперед вперед, раскидывая людей и раздавая тычки, и толпа то раздвигалась перед ней, то наваливалась орущими размахивающими стреляющими красномордыми плюющими кровью. Она не видела Демида. Она не видела Ираклия, но знала, что движется к нему. Что-то тащило ее вперед словно магнит, и стоило остановиться на секунду, как ноги начинали вытанцовывать нервную дробь, требуя продолжения пути.

Внезапно два тонких лучика вышли из ее руки. Два прерывистых сиреневых лучика выскользнули из кольца, скрытого под перчаткой, дрогнули и пропали. И это означало, что два таких же кольца находятся неподалеку.

Толпа вдруг кончилась. Лека продралась сквозь строй дерущихся и вывалилась в вакуум пустого морозного пространства. И сразу увидела – в первый раз живьем, а не в телевизоре – его. Ираклий стоял, вытянув вперед руки, вперив взгляд сумасшедших голубых глаз в толпу – воплощение дьявольской силы, вырвавшейся на волю из тысячелетнего заключения. Он был гораздо выше, чем представляла себе Лека, и гораздо уродливее. Рыжие его волосы, обычно ухоженные, спутались в колтун. Сломанный нос, впавшие щеки, густые, начинающие седеть брови, губы, растянувшиеся в напряженном оскале. Нет, не был он теперь похож на Христа – скорей на демона, выпихнутого из преисподней, и кое-как, наспех, приведенного в подобие человека.

Всего два человека было рядом с Ираклием. Лека едва не вскрикнула от радости – это были Игорь и еще какой-то крепыш – очевидно, Владислав. Огромная кавказская овчарка сидела у ног Ираклия. Странная тишина повисла над этим уголком площадки – словно невидимый щит упал с небес и отделил их от беснующегося стада людей.

Появился Демид – словно материализовался из воздуха. И кольцо на руке Леки тут же завибрировало, начав свою работу. Тонкие сияющие линии соединили руки Демида, Леки и Игоря. Ираклий оказался в центре треугольника. Во рту у Леки пересохло – дрожь от кольца распространилась по всему ее телу – так, что начали стучать зубы. Ей показалось – еще немного, и она развалится на части, расколотая магическим резонансом.

– Эй, вы! – Ираклий каркнул раздраженно, как ворон, которого спугнули с падали. – Вы кто? Уйдите отсюда, вы мне мешаете!

– Ты что, не узнал меня? – Голос Демида едва прошелестел, искаженный маской. – Я думал, ты узнаешь меня в любом обличье.

– Быстрее! – гнев перекосил физиономию Ирокеза. – Я работаю! Вы мне мешаете! Быстро излагайте, чего вы хотите! И отойдите с линии Силы! Что вы за фокусы тут показываете? Это что, лазер? Я вас в порошок сотру!

– Не разыгрывай простака, Ираклий. Ты еще не наигрался? Пора тебе освежиться. Сменить телесную оболочку.

– Что-о? Нет, я не понимаю, откуда здесь взялся этот шизофреник в костюме Папанина? Молодой человек, у вас с головой все в порядке? Подождите… Вы из госбезопасности, может быть? Меня предупредили, что должны присутствовать два сотрудника. Но к чему этот идиотский маскарад? Назовите пароль…

– Кончай с ним, Демид, – сказала Лека. – Мало он тебе голову дурил? Вспомни Табунщика…

– Нет, что-то не так. – Лека не могла видеть лицо Демида, но знала, что по нему пробежала тень сомнения. – Он не такой.

– Не все ли равно! – заорала Лека. – Он что, недостаточно дерьма успел навалять? Ты посмотри, что он из мальчишек сделал? Нормальный человек может такое?

– Арат, фасс! – Ираклий медленно пятился назад! – Фасс! Возьми их! Разорви их! Арат, кому я сказал!!!

Рыжая псина и не думала выполнять приказ своего хозяина. Собака лениво зевнула, высунув розовый язык, и легла на снег, положив голову на лапы.

Ираклий продолжал отступать, пока не уперся спиной в Игоря. Гоша толкнул его руками. Ирокез полетел вперед, но все же удержал равновесие, уперевшись палкой в землю. Взгляд его затравленно заметался, глаза потеряли гипнотизирующую силу, превратившись в две блеклые пуговицы. Ираклий быстро, боком, как хромой краб, заковылял в сторону, добрался до магической светящейся преграды – Лека затаила дыхание, ожидая, что запретная линия перережет Ирокеза пополам, или, на худой конец, отбросит его назад. Но тот, казалось, и не заметил луча, проскочил преграду без малейшего вреда для себя и с треском начал продираться сквозь кусты.

– Стой, скотина! – Лека стряхнула с себя оцепенение. – Стой, Табунщик! Демид, ну что же ты?..

– Не надо. – Демид схватил ее за рукав. – Оставь его. Я же сказал тебе – это НЕ ТО .

– Как же так! Ради чего все это затевалось? Ты что, хочешь сказать, что он – не тот, за кем мы охотились?

– Не совсем так… Подожди, Лека, не мельтеши… Я, кажется, начинаю понимать…

– Конечно, этоНЕ ТО , – сказала собака. – Ты обознался немножко, Дема, как, впрочем, и обычно. Вечно ты ошибаешься. ОН – это Я !

Лека взвизгнула и подскочила на месте. Пес поднялся на лапы, довольный произведенным эффектом. Демид медленно завел руку за голову и взялся за рукоять меча, висевшего у него за спиной.

– Ну-ну! И сразу – за оружие! – Пес выглядел вполне доброжелательно, не было в его облике ничего дьявольского, даже мистического. Голос его был низким, приятным баритоном, напоминая голос Табунщика. И шел он не из пасти – челюсти даже не двигались, – а откуда-то извне. – Ираклий, конечно, тоже не ангел! Но только извини, сладкий мой Защитничек, сценарий все же мой. И Сила моя. И игра моя, и идеологическая разработка тоже моя. Ты должен оценить изящество моих теогностических построений, Демид, ты всегда интересовался этим. Дух Тьмы в теле собаки – это не ново. Старый, жалкий трюк, которым можно обмануть только такого простака, как ты. Но Армия Добра!.. Вот работа, достойная истинного творца! Посмотри на этих ребятишек – это не твоя одна-единственная ученица, жалкая в своей неучености. Мои солдаты – как муравьи. Пусть каждый из них в отдельности безмозгл, приучен выполнять только какую-то определенную задачу, но все вместе они составляют отлаженный механизм, сверхсущество, супермозг, с которым не справится ни один человек на свете. И центр этого существа – я! Ты опоздал, Мятежник. Не думай, что если моих солдатов разобьют здесь эти идиоты в кожаных куртках, моей Армии наступит конец. Стоит мне пожелать – и весь город, за исключением двух-трех десятков скрытых паранормов, не поддающихся гипнозу, станет моей армией! Знаешь, что? Убей-ка Ираклия – доведи свое дело до конца. Я дарю его тебе. Отведи душу, снеси ему голову – сплеча, по-молодецки! Может быть, мне действительно пора освежиться – подыскать себе новое тело?

– Пошлый болтун, – сказал Демид. – Теперь я узнаю тебя – по словесному поносу. Ладно, времени нет. Обсуждай свои достижения с братцами-Духами в своем аду.

Он выхватил меч из ножен. Собака с воем метнулась в сторону, но опоздала – серебряная радуга разрезала мрак и вдавила шею пса в землю. Собачья голова покатилась по снегу, беззвучно разинув пасть, а рыжее лохматое тело забилось в агонии. Леку замутило, она отвернулась и сорвала тряпку с лица. Игорь, бледный и мокрый от пота, схватился за живот и его стошнило. Один только Влад, казалось, был доволен представлением.

– Ловко ты ей башку оттяпал, – сказал он. – Слушай, я не я, если я что-нибудь понимаю. Это правда она разговаривала? Или это очередной ирокезовский прикол?

– Сейчас увидим. Нервы у тебя крепкие? – Защитник извлек из-за спины деревянный кол, заточенный, как копье.

– Ты что, шашлык из нее будешь делать? – Владу было очень весело. – Как китайцы, да? Они собак все время жрут, я сам видел.

– Заткни фонтан. – Демид ногой отвел лапу пса и с размаху всадил кол – туда, где у собак должно находиться сердце. Сгусток буреющей крови выплеснулся из обрубка шеи, задние лапы в последний раз лягнули воздух. И все.

– И все? – пробормотал Демид. – И это – все?

– А чо ты хотел? – полюбопытствовал Влад. – Чтоб она танец станцевала? Не, шизнутые вы тут все. Ладно, кончай садизм, и так уж все блюют, – он показал на Игоря, стоящего на коленях. – Пойду я, пожалуй. Смываться надо. Ментов здесь – выше крыши.

– Подожди, подожди, – сказал Демид. – Кажется, я понимаю. Иди-ка сюда, парень.

– Не пойду я к тебе! – Влад отступил на два шага. – Иди ты к черту! Потроха мне еще порежешь, псих! Вон у тебя ножичек какой! – Меч Демида пульсировал в темноте холодным светом. – У него что, лампочка там внутри, что ли? Чо он горит-то?

– В самом деле? Что это он… Своих закладывать? – Демид сделал неожиданный выпад мечом. Он проткнул бы Влада насквозь, но тот ушел в сторону с немыслимой скоростью, выхватив из-за пояса невидимое оружие. Шанцин-да ударился о пустоту со звоном и высек из нее сноп искр.

– Табунщик!!! – заорала Лека. – Это он!

Она лихорадочно искала в карманах мехового комбинезона цепочку и не могла найти. Владислав уже опомнился – орудовал мечом-невидимкой, нанося удар за ударом. Демид отступал медленно, лаконично, без лишних движений, парируя атаки врага.

Владислав-Абаси разошелся не на шутку. Он перемещался так быстро, что силуэт его потерял четкость и превратился в туманную фигуру, ежесекундно появляющуюся то справа, то слева, то спереди, то сзади от Защитника. Звон стоял как в кузнице, искры сыпались во все стороны. Демид, однако, выглядел совершенно спокойно. Клинок его уже пару раз дотронулся до тела суетливого врага и первая кровь оросила снег.

Демид нырнул в сторону, заставив противника промахнуться, и резко ударил его кулаком в ухо – хотя мог бы спокойно отрубить голову. Владислав вскрикнул от боли, пошатнулся, потеряв темп, но удержался на ногах. Он снова бросился вперед, но Защитник ударил своим оружием плашмя по клинку. Удар был так силен, что Абаси согнулся, едва удержав меч в руках. Демид подпрыгнул в воздух и оглушительным ударом ноги в голову снес Влада на землю. Парень покатился на земле. Череп его треснул, но выбить жизнь из носителя Духа Тьмы было не так-то просто.

Демид медленно шел к врагу. Влад, моргая от крови, заливавшей глаза, отползал от него на спине, извиваясь, как червь. Свой невидимый клинок он выставил перед собой.

Звон серебра – и меч-невидимка вылетел из рук Абаси. Еще мгновение – и новый удар ногой в лицо. Влад выгнулся дугой, уперевшись затылком в землю, перевернулся несколько раз и затих.

"Вот и все, – подумала Лека. – Он уже не встанет".

Влад застонал, задвигал руками и ногами. С третьей попытки он встал на четвереньки и пополз к Защитнику. Правая нога его волочилась как неживая, руки подкашивались, он то и дело падал в снег лицом, превратившимся в сплошной синяк. Демид молча стоял и смотрел на него. Владислав обнял его за ногу, пытаясь подняться. Кровь из его разбитого лица текла по мохнатым унтам Демида.

– Ты прекрасен, Мятежник, – прошептал он. – О, дьявол, как ты великолепен! Ты просто воплощенное божество!

– Встань, Абаси. – Демид дернул ногой. – Меня уже тошнит от твоих ужимок.

– Нет, нет. Я не осмелюсь! Как можно стоять в присутствии такого великого воина…

– Демид, я больше не могу! – Лека почувствовала, что отвращение к этой лицемерной нежити разорвет сейчас ее на клочки. – Кончай это!

– Да, да! – снова захрипел демон. – Кончай это, Дема. Отруби мне голову, выпей мою кровь, проткни сердце мое…

– Заткнись. Слушай, тварь! Скажи мне только одно – почему ты поддался мне?

– Потому что хочу, чтоб ты убил меня! Пожалуйста, пожалуйста, великий! Мне так больно! Прекрати мои мучения! Погибнуть от твоей руки – что может быть лучше?

– Пошел вон! – Демид наклонился, схватил Абаси за грудки и кинул его в сугроб. – Катись отсюда, чучело, мудак дешевый! Козел, комедиант! Все твои великие умопостроения – дерьмо! Они не стоят и минуты жизни человека! Придумаешь что-нибудь получше – тогда и приходи. Может быть, я достаточно зауважаю тебя, чтоб испачкать об тебя руки…

Владислав побежал на всех четырех конечностях, вскидывая задом, взвизгивая и хихикая, оставляя на сугробах кровавые пятна.

– Клоун… – пробормотал Демид. – Я тебя достану, паршивец. Не думай, что я – полный идиот…

– Демид, он же уйдет! – Лека уже ничего не понимала. – Надо добить его! Демид!!!

Демид не слышал ее.